Мэри Джо Патни
Прелестная бунтарка
– Гордон! – воскликнул он. – Рад тебя видеть через столько лет!
Они пожали друг другу руки.
– Полагаю, для каждого из нас это были непростые годы. – Гордон сел напротив Хокинса. – У тебя другой голос, чем мне запомнилось.
Хокинс усмехнулся:
– В ту ночь, когда мы познакомились, я страдал легкой формой болезни под названием «повешение». На то, чтобы мой голос пришел в норму, потребовалось время.
Он сделал служанке знак принести напиток для Гордона.
– Для повешенного ты выглядишь на редкость живым, – заметил тот. – Наверное, за этим скрывается любопытная история.
– Расскажу как-нибудь в другой раз. Есть у тебя новости от остальных членов нашего маленького братства «Спасенных грешников»?
– Когда Наполеон отрекся от престола, Уилл Мастерсон находился с армией в Тулузе. Я слышал, что он ушел в отставку и направляется через полуостров домой. Интересно, не собирается ли он заглянуть в ту клетку, где мы пили паршивый бренди и обсуждали, что станем делать, если случится невероятное и мы выживем? Теперь Мастерсон планирует остепениться и вести скучную размеренную жизнь.
– Может, он и степенный, но сомневаюсь, что когда-нибудь будет скучным. – Хокинс отхлебнул изрядную порцию эля. – Не знаю, все ли из нашей пятерки живы. Настали опасные времена.
– Особенно для тебя, если я правильно понял твои нечастые письма. Ты ведь занимался тем, что контрабандой перевозил грузы, прорываясь через морскую блокаду?
– Да, но с объявлением мира осталось меньше блокад, через которые я мог бы прорываться. Так что, похоже, мне тоже придется стать респектабельным, – шутливо произнес Хокинс.
– А доводилось тебе прорываться в заблокированные порты в Соединенных Штатах? В Чесапикском заливе? Если да, то у меня есть для тебя кое-какая работенка.
Хокинс прищурился:
– Я доходил аж до самого Балтимора. Один из моих людей вырос в тех краях, и он знает тамошние воды, как свои пять пальцев. А что за работенка? Сейчас, когда в Чесапике хозяйничает Королевский флот, плавать там будет даже опаснее, чем прорываться через обычную блокаду.
– Речь идет о спасательной миссии. И ее надо осуществить как можно скорее.
Гордон вкратце рассказал, что нужно сделать. Подумав, Хокинс заметил:
– Полагаю, это будет проще, чем пробраться через блокаду. Мой «Зефир» быстроходнее любого судна Королевского флота. Если цена хорошая, я могу этим заняться.
Гордон улыбнулся:
– Тогда давай обсудим детали.
Глава 3
Вашингтон, округ Колумбия,
20 августа 1814 года
Калли отбросила назад упавшую на глаза влажную прядь, вытерла пальцы полотенцем и только после этого вернулась к работе – стала скалывать булавками нежный шелк. В молодой столице, названной в честь мятежного генерала Вашингтона, жизнь била ключом, особенно по сравнению с ее родным домом в Ланкашире, но жаркое и влажное лето заставляло Калли с тоской вспоминать о мягком прохладном климате ее детства. Она воткнула очередную булавку в ткань платья миссис Джерард, которое ей нужно было ушить. Миссис Джерард, жена высокопоставленного чиновника правительства президента Мэдисона и одна из ее лучших клиенток, с благодарностью приняла из рук Сары чистый льняной носовой платок. Сара была не только экономкой Калли, но и кухаркой, помощницей и подругой.
Миссис Джерард тихо поблагодарила экономку и сказала:
– Мы решили до конца лета уехать в наш загородный дом. Там будет безопаснее, и мы избавимся от этой жары и нездорового воздуха с малярийных болот.
Вашингтон был печально известен своим нездоровым климатом, однако не у каждого имелся загородный дом, где можно было спастись от летней жары.
– Королевский флот вот уже больше года опустошает Чесапикский залив, что, по мнению мистера Джерарда, будет дальше? – спросила Калли.
– Поскольку отречение Наполеона развязало руки британским войскам и теперь их можно перебросить сюда, городам на побережье залива угрожает вторжение по суше. Если британские войска высадятся на реке Патаксент, они могут двинуться на Вашингтон, Аннаполис или Балтимор.
Калли посещали такие же мысли, не давая ей спать по ночам. К счастью, клиентки снабжали ее последними новостями лучше, чем газеты.
– Как он считает, не будет ли самой вероятной целью Балтимор, потому что это крупный порт и база каперов? Говорят, адмиралы Королевского флота называют Балтимор «гнездом пиратов».
– Да, и совершенно справедливо. Но как же я хочу, чтобы эта война поскорее закончилась!
– Я тоже! – Калли нечаянно уколола булавкой палец. – Никогда не понимала ее смысла.
Ответить миссис Джерард не успела, потому что дверь швейной мастерской распахнулась, и туда влетел пасынок Калли, Трей, четырнадцатилетний мальчик с густыми черными кудрями.
– Британцы высадились на реке Патаксент!
Все в комнате замерли.
– Помяни черта… – пробормотала миссис Джерард, – и он тут как тут.
– Откуда ты узнал?
– Эту новость президенту Мэдисону только что принес военный разведчик! – возбужденно выпалил Трей. – Теперь разведчик сидит в таверне и всем рассказывает.
Калли почувствовала леденящую душу уверенность, что англичане нападут на Вашингтон. Балтимор – более ценная цель, но и более трудная. Захватить американскую столицу будет легче, и это сломило бы и унизило хрупкую молодую республику. Миссис Джерард заторопилась домой, и примерка закончилась быстрее, чем обычно.
Калли обратилась к Трею и его сестре Молли:
– А не сделать ли нам на ужин лимонный лед? Нам понадобятся лимоны. Трей, сбегай на рынок. А тебя, Молли, я прошу проследить, чтобы Трей не попал ни в какую переделку.
Шестнадцатилетняя Молли засмеялась:
– Сомневаюсь, что это возможно, но я буду стараться изо всех сил.
Ледник, который Калли велела выкопать за домом, оказался в этом климате поистине благословением. В их доме в Англии тоже был ледник, но там не было такой жары, как здесь, где иметь лед было особенно необходимо.
Калли дождалась, пока дети уйдут, и повернулась к Саре, приятной женщине лет пятидесяти. На Ямайке, где Калли жила с мужем Мэтью Ньюэллом на его плантации, Сара Адамс и ее муж Джошуа были их домашними рабами. Когда Калли с детьми бежали с острова, она спросила супружескую пару, хотят ли они уехать вместе с ней. Те согласились, и Калли сразу дала им свободу. Теперь Сара и Джошуа стали для нее почти такими же членами семьи, как ее приемные дети, и эта семья была лучше той, в какой она выросла.
– Мисс Каллиста, что же нам делать? – спросила Сара. – Думаете, британские солдаты пойдут на Балтимор, как утверждает миссис Джерард?
Калли покусала губу, пытаясь решить, как уберечь свою семью от опасности.
– Интуиция подсказывает мне, что они двинутся на Вашингтон.
– Ваша интуиция никогда не обманывала. Так что же нам теперь делать?
Калли глубоко вздохнула:
– Покидать город. Начинай паковать вещи, складывай самое необходимое для детей и для вас с Джошуа, чтобы завтра утром вы могли выехать.
– Куда мы поедем? На запад, в какую-нибудь деревню?
– В Балтимор. Он гораздо больше Вашингтона и лучше защищен. К тому же в Балтиморе вам есть где остановиться. У мистера Ньюэлла там был склад, он завещал его мне. Квартира на втором этаже над складом очень простая, но для такого случая подойдет. Вы поживете в ней до тех пор, когда можно будет вернуться домой.
Сара нахмурилась:
– Вы говорите «вы, вам». Разве вы не поедете с нами?
Калли покачала головой:
– Все мое имущество – в этом доме, если его разрушат, мы окажемся в тяжелом положении. Поскольку я англичанка, надеюсь, сумею уговорить британские войска не трогать этот дом.
Сара ахнула:
– Вам опасно оставаться тут одной!
– Не я одна, другие женщины тоже остаются в городе защищать свои дома. Сара, британские солдаты не чудовища. Им дан приказ не причинять вреда безоружным мирным жителям. Даже этот ужасный адмирал Кокберн, который с прошлого года носится по заливу и грабит, уничтожает имущество и убивает ополченцев, а не женщин и детей.
– Джошуа должен остаться с вами, – твердо заявила Сара.
– Нет, детям нужны вы оба. – Калли улыбнулась, стараясь не показать, что от страха ее даже слегка подташнивает. – Не забывай, мистер Ньюэлл научил меня обращаться с оружием. Так, на всякий случай. Я смогу отогнать мародеров, если потребуется.
Поскольку Сара все еще хмурилась, Калли добавила:
– Вероятно, интуиция меня обманывает, и британская армия не приблизится к Вашингтону. Наверное, именно потому, что мы готовимся к эвакуации, выяснится, что в ней нет необходимости.
– Мир не так устроен. Я пойду собирать вещи.
Сара ушла. Оставшись одна, Калли стала ходить по просторной гостиной с высоким потолком, которую превратила в модный салон. Бо`льшая часть мебели была куплена подержанной, однако выглядела элегантно. В углу комнаты стояла красивая восточная ширма, за которой дамы могли переодеться. Вдоль одной стены Джошуа соорудил полки, на них Калли держала свои инструменты: альбомы с выкройками, рулоны тканей, коробки с пуговицами и фурнитурой. Она погладила кружева и ленты, зачерпнула пригоршню пуговиц и дала им просыпаться между пальцами. Калли немало потрудилась, чтобы создать этот бизнес и устроить свою жизнь, а теперь может в одночасье всего лишиться. Жизнь несправедлива, эту печальную истину она узнала еще в детстве.
Калли остановилась у окна и посмотрела на улицу перед домом. Одна из главных магистралей города вела к самому Капитолию. Это величественное здание было спроектировано так, чтобы продемонстрировать миру, что Соединенные Штаты – нация, с которой необходимо считаться. Если англичане вторгнутся в город, то они могут пройти маршем по этой самой улице.
Калли выросла в Англии, будучи дочерью барона, и тогда она даже не представляла такую жизнь, какой жила сейчас. Конечно, во всем, что произошло, виновата она сама. Если бы вела себя хорошо, не была такой своевольной, отец не заставил бы ее выйти замуж за незнакомца. Тогда она бы не сбежала с лучшим другом, и он бы не закончил жизнь на борту плавучей тюрьмы в долгом плавании до Нового Южного Уэльса.
Из всех ошибок, которые Калли совершила за свою жизнь, самым тяжким грузом на ее душе лежало то, что именно она стала причиной смерти Ричарда. Он был таким же бунтарем, как она, они с удовольствием разыгрывали с ним разные роли, словно сцены спектакля. Пираты и девушки. Греки и амазонки, Афина и Марс, а порой они менялись ролями: она изображала лорда, а он леди, и дело заканчивалось тем, что они катались по траве и хохотали до колик. Ах, Ричард…
Понимая, что ее сожаления бесполезны, Калли вздохнула. Если бы она не побежала к Ричарду за помощью, если бы не приняла его предложения сбежать вместе, он был бы сейчас жив. Или, по крайней мере, если бы умер, то не вследствие ее поступков. Как только Ричард по возрасту вышел бы из-под власти отца, он бы нашел собственный путь к счастливой жизни. Ричард был сильным, сообразительным, и в нем было гораздо больше доброты, чем он показывал миру. Ричард должен был жить и найти свое счастье. А вместо этого его кости покоятся где-то на дне океана.
Калли повезло больше. Хотя по доброй воле она никогда бы не вышла замуж за Мэтью Ньюэлла, как муж он был лучше, чем она предполагала. Да, в их браке не было «великой любви», однако они научились жить так, что им было удобно друг с другом. Когда сердце Мэтью отказало, Калли оплакивала его смерть. Потом она узнала, что ей и ее падчерице и пасынку угрожает опасность, тогда она схватила их и сбежала. Тот утомительный побег привел Калли в Вашингтон, в город, который она немного знала в связи с бизнесом мужа, и где, как считала, она и дети будут в безопасности. Калли сменила фамилию с Ньюэлл на Одли, в память о давно потерянном друге, и действительно последние три года они были здесь в безопасности. Однако никто не гарантировал им безопасности навсегда.
Калли велела себе не тратить время на сожаления. Она села за письменный стол и начала собирать документы, которые нужны были Саре и Джошуа в их поездку в Балтимор. Ей надо было сделать копии документов, подтверждающих, что дети и супруги Адамс – свободные люди. Она собиралась дать им с собой оставшиеся драгоценности, тогда, если с ней и этим домом случится самое худшее, у них будут хотя бы какие-то средства, чтобы начать новую жизнь. Калли хотела сделать все, чтобы они были в безопасности. И она могла лишь молиться, чтобы ее усилий было достаточно.
Глава 4
Река Потомак к югу от Вашингтона в южной части Вашингтона, округ Колумбия,
24 августа 1814 года
«Зефир» Хокинса оказался даже более быстроходным, чем ожидал Гордон, и они скоро прибыли в зону военных действий. Пока шхуна шла вверх по широкой реке Потомак, Гордон стоял на носу, облокотившись на перила, и жалел, что спасательная миссия не выпала на более прохладный сезон. Он снял сюртук, и его льняная рубашка липла к плечам, несмотря на легкий бриз. Вероятно, где-то выше по течению реки прошли сильные дожди, потому что вода была мутной и неспокойной, и мимо проплывали деревья и разные обломки. К счастью, «Зефир» был весьма маневренным.
Гордон спрашивал себя: что они найдут, добравшись до Вашингтона? Чуть раньше в этот день он слышал отдаленный грохот канонады, докатившийся между зеленеющими холмами Мэриленда. Теперь орудия зловеще замолчали, но через широкую реку в сторону берега на стороне Виргинии плыли маленькие лодки. Похоже, люди спасались от приближающегося вражеского войска.
К Гордону приблизился Хокинс с подзорной трубой.
– Если все пойдет хорошо, на что я не рассчитываю, – сказал он, – то сегодня вечером мы можем быть уже на пути домой.
Гордон покачал головой:
– Даже если я отыщу эту даму и уговорю ее вернуться в Англию, понадобится время, чтобы собрать все ее вещи. В лучшем случае, день или два.
– Если у твоей вдовушки есть мозги размером хотя бы с воробьиные, то она уже уехала из Вашингтона, – усмехнулся Хокинс. – И если это произошло, ты ее никогда не найдешь.
– Верно, но коль скоро я уже так близко, то должен попытаться. Хотя бы для того, чтобы оправдать деньги, которые ее родные тратят на эту миссию.
– Ну, я не жалуюсь, – произнес Хокинс, – ведь немалая доля этих денег идет мне. – Он поднял подзорную трубу и всмотрелся в горизонт. Его голос изменился: – Впереди лодка, похоже, у них там неприятности. Вероятно, она налетела на топляк или на мель села.
Гордон и без подзорной трубы видел, что небольшая лодка явно в беде. Она стояла на месте и в тот самый момент, когда Гордон смотрел, опрокинулась набок, хлопая парусами. Бо`льшая часть пассажиров ухватилась за корпус, но одна маленькая фигурка упала в воду, и ее подхватило течение. Река несла ребенка в сторону «Зефира». Тяжелый влажный воздух прорезал женский крик:
– Лиззи! Лиззи!
Оценивая обстановку, Гордон выругался. Никто из родственников девочки, видимо, не умел плавать, и при такой скорости течения ее пронесет мимо «Зефира» еще до того, как они успеют спустить шлюпку. Других лодок, с которых ей могли бы помочь, поблизости не было. Он сорвал с себя шляпу и стянул сапоги.
– Буду весьма признателен, если ты отправишь за нами лодку.
Хокинс отрывисто спросил:
– Ты хорошо плаваешь?
– Да.
Гордон потратил еще мгновение, чтобы прикинуть, куда несет ребенка – как только он окажется в воде, ему будет трудно увидеть ее. Потом оттолкнулся от перил и нырнул в воду.
Вода оказалась приятно прохладной. Делая сильные взмахи руками, Гордон поплыл к девочке. Он всегда любил плавать, когда-то в Ланкашире они с Калли вместе учились этому. Позднее ему доводилось грести и в бурном море, а однажды Гордон плыл, спасая собственную жизнь. В общем, он должен суметь спасти девочку.
Теперь, когда Гордон находился в воде, река выглядела очень широкой и опасной. Шансы на то, что он успеет доплыть до Лиззи раньше, чем ее пропитанная водой одежда навсегда утянет ее на дно, были примерно пятьдесят на пятьдесят. Когда по его расчетам он находился близко к тому месту, куда ее должно принести течением, Гордон перестал плыть и подпрыгнул из воды как можно выше, чтобы осмотреться.
«Куда, черт подери, она подевалась? Вот она!»
Примерно футах в двадцати справа от него мелькнуло наполовину погруженное в воду бледное личико. Барахтаясь, девочка сумела приподнять голову, чтобы глотнуть воздуха, но вскоре снова скрылась под водой.
– Держись! – крикнул Гордон.
Он надеялся, что шанс на спасение придаст девочке сил продолжать бороться. Гордон рванулся вперед, понимая, что если не доплывет до нее сейчас, то ей конец. Маленькая головка появилась над водой в паре ярдов от него, большие голубые глаза посмотрели на Гордона невидящим взглядом, и она снова ушла под воду. Отчаянно работая ногами, он нырнул, стараясь одновременно продвинуться как можно дальше вперед. Вода была мутной, течение быстрым, и когда его вытянутые пальцы коснулись ткани платья девочки, это можно было считать чистой случайностью. Теперь Гордон рванулся вверх. Они всплыли на солнечный свет, Лиззи вцепилась в Гордона и закашлялась, выплевывая воду. Она крепко обхватила его за шею, так что ему едва удавалось держать свою и ее головы над поверхностью воды.
Прижимая девочку к правому боку, он поплыл на боку, работая ногами и одной рукой. Ей было лет пять-шесть, достаточно большая, чтобы понимать, в какой она опасности.
– Не волнуйся, Лиззи, теперь все хорошо, – сказал он. – Старайся не душить меня.
Девочка заплакала, однако ослабила хватку. Когда она успокоилась, Гордон огляделся по сторонам. «Зефир» подошел ближе, и к ним направлялась спасательная шлюпка. А одна из весельных лодок с борта «Зефира» уже доплыла до поврежденной парусной лодки и принимала на борт ее пассажиров.
Спасательной шлюпкой правил сам Хокинс. Он подплыл к Гордону и наклонился над бортом, протягивая руки:
– Давай ее мне!
Гордон так и сделал. Лиззи подняли из воды, она кашляла и пищала. Хокинс завернул ее в большое полотенце и передал сидевшему позади него матросу. Затем снова протянул руки, схватил за руку Гордона и наполовину поднял его из воды.
– Молодец! – бросил он, затягивая Гордона в шлюпку через корму.
– Еле успел. – Гордону дали полотенце и он стал отжимать воду из волос. Потом посмотрел на реку и добавил: – А парусную лодку ты решил взять на буксир?
– Возможно, ее удастся починить. Да и душа моряка не позволяет бросить лодку умирать. Заодно мы узнаем от пассажиров, какие у них есть новости о войне, – объяснил Хокинс.
Новости были бы очень кстати, мысленно согласился Гордон. Он снял рубашку, отжал ее и опять надел. В такую жару она высохнет быстро.
Обратный путь до «Зефира» проходил медленнее, потому что они плыли против течения. Когда приблизились к борту шхуны, сверху с палубы выглянул поверх перил мальчик лет двенадцати. Он закричал:
– Мама, с Лиззи все в порядке!
Хокинс поднялся по веревочной лестнице на главную палубу, держа подмышкой девочку. За ним Гордон. Он ступил на палубу в тот момент, когда Лиззи и ее темноволосая мать бросились друг к другу и крепко обнялись.
Промокшая компания с парусной лодки включала пожилую даму, негритянку, которая вела себя как нянька, присматривающая за малышами, и еще двоих детей – мальчика и девочку примерно возраста Лиззи и ее старшего брата. Все они являли собой собрание усталых и ранимых беженцев.
Убедившись, что ее дочь не пострадала, женщина передала Лиззи няньке и повернулась к Гордону.
– Я Эбигайл Грин. Это моя свекровь, Элис Грин. – Она махнула рукой в сторону остальных. – И другие члены семьи. Мне сказали, что вас зовут мистер Гордон. Благослови и храни вас Бог за то, что вы сделали!
– Я рад, что мы оказались достаточно близко и сумели помочь, – ответил Гордон. – Вы бежите от английских войск? Нам нужны любые новости о войне, какие вы только можете сообщить.
Миссис Грин поколебалась.
– Вы с капитаном англичане, не так ли?
– Да, по рождению. Но в этой войне не участвуем.
– Изрядная часть моей команды – американцы, – добавил Хокинс. – Например, Ландерс, мой лоцман, родился и вырос в Сент-Майклсе, это напротив нас по ту сторону залива.
Долговязый рыжеволосый Ландерс кивнул:
– Точно, мэм. Мой папаша строит каперские корабли, чтобы воевать против британцев.
Их слова убедили миссис Грин, и она продолжила:
– Сегодня днем в пяти милях к востоку от Вашингтона возле городка Бладенсберг была битва. – Она вздохнула и убрала со лба прилипшие мокрые волосы. – Вряд ли это даже можно назвать битвой. Говорят, американские ополченцы разбежались, как испуганные цыплята. Теперь дорога на Вашингтон открыта, проклятые англичане могут беспрепятственно идти прямо в город. Вот почему мы направлялись в Виргинию к моим родственникам. Муж взял с меня обещание, что, если англичане приблизятся к Вашингтону, мы двинемся туда.
– Что ж, пожалуй, это разумно, – произнес Гордон. – Ваши родные живут возле реки?
– Да, на одном из заливов. Поэтому я подумала, что будет быстрее всего плыть туда под парусом. – Она пожала плечами. – Возможно, было бы разумнее пересечь реку по Лонг-бридж, но он заполнен людьми и повозками, все бегут из города, и тем путем мы бы оказались ближе к англичанам. Но если бы мы потеряли Лиззи…
– Но, миз Эбби, мы же ее не потеряли. – Нянька погладила хозяйку, словно она была такой же маленькой, как Лиззи. – Видать, Господь на нашей стороне.
– Надеюсь! Я… я даже не знаю, жив ли мой муж.
– Британская армия прислала сюда лучшие в мире войска, – тихо произнес Гордон. – Перед ними не устояла даже армия Наполеона. Далеко ли Бладенсберг от Вашингтона?
– В пяти или шести милях, – ответила Эбигайл. – Они могут войти в город еще до темноты.
– Я приехал сюда спасти одного из членов моей семьи, вдову, у которой нет средств, чтобы вернуться в Англию, – продолжил Гордон, несколько упрощая факты. – Ее зовут миссис Одли. Вы, случайно, не знаете ее?
– Я о ней слышала. Говорят, она лучшая портниха в Вашингтоне. Но она могла уже уехать. Многие уехали, включая большинство правительственных чиновников. В городе хаос.
Ситуация была нестабильной и опасной. Гордон нахмурился.
– Я все равно должен попытаться ее найти или, по крайней мере, выяснить, куда она направилась. Верхом на коне мне было бы легче передвигаться по городу и искать ее. Как вы думаете, я смогу где-нибудь купить или взять напрокат коня?
До этого старшая миссис Грин молча прижимала к себе двух детей, но теперь подала голос:
– Мы вам поможем. Наша плантация, Такер-Холл, расположена на берегу притока реки Такер-Крик, это чуть к северу отсюда на стороне Мэриленда. Залив достаточно глубокий, чтобы ваш корабль мог подняться и пройти вверх по течению четверть мили. – Она указала в сторону реки. – В конюшне несколько лошадей. Мой муж остался на плантации защищать имущество. Сообщите ему, что произошло, и передайте, что я разрешила вам взять коня. Лучше всего взять Самсона, это крупный конь серой масти, сильный и спокойный.
Гордон кивнул, а потом сказал, что ему нужно идти. Он спустился в свою каюту и стал готовиться к следующему этапу путешествия. Ему не терпелось вернуться на твердую землю и снова сесть на коня. До сих пор Гордон просто путешествовал, а теперь начиналась его настоящая миссия.
«Зефир» поднялся по Такер-Крик настолько далеко, насколько Хокинс счел безопасным. Гордона высадили на берег, а поврежденную парусную лодку привязали у причала, чтобы впоследствии отремонтировать. До плантации Грина было идти менее полумили вдоль притока. В Англии такую плантацию называли бы поместьем. Муж Эбигайл в Такер-Холле встретил Гордона живой и здоровый, хотя его голубая форма бойца народной полиции была грязной, а левый рукав на плече опален мушкетной пулей. Он и его отец, энергичный мужчина лет шестидесяти, были очень рады новости, что женщины их семейства в безопасности. И благодарили Гордона за то, что он спас маленькую Лиззи. Муж Эбигайл собирался отправиться в Виргинию к своим родственникам, поскольку для члена народной полиции встреча с англичанами могла закончиться плохо. А его отец намеревался остаться охранять их дом.
Через полчаса Гордон уже двигался в зону боевых действий, одетый как английский джентльмен. Он скакал верхом на Самсоне, сильном жеребце, которого порекомендовала Элис Грин. Гордон ехал и думал, каковы шансы на то, что вдова Одли окажется там, где он рассчитывал ее найти? Очень малы, ничтожны. У Гордона всегда было хорошее чутье на опасность, и сейчас интуиция подсказывала, что будущее не будет простым.
