Юлия Арчи
Когда цветут орхидеи
– Но почему она не ответила ему?
– Девочки, разве у вас нет сегодня никаких занятий? – мисс Мак-Грегор заняла свое место. – Нечего засиживаться за едой. Аманда, в час нас ждут у Кигинсов, а ты Оливия еще неделю назад должна была закончить книгу, что я велела прочесть. Мисс Робишо, если у вас нет планов, то…
Ее генеральский тон прервал Калеб:
– У нас с мисс Робишо назначена встреча с адвокатом, мы скоро уезжаем.
И они не сговариваясь, тут же поднялись из-за стола.
– Предатели, – буркнула им в след Оливия, которую по-прежнему продолжали отчитывать за лень.
– Нас ждет адвокат? – Ханна тихо шепнула это жениху, но он лишь подгонял ее из комнаты.
В коридоре Калеб развернул Ханну к себе и крепко поцеловал в губы.
– Хотел этого все утро! Я вчера не упомянул, что Карсон нас ждет? Совсем вылетело из головы со всеми этими неприятностями. Нам и правда, пора поторапливаться, если мы хотим еще успеть на Брук-стрит, перед встречей с Карсоном.
Еще вчера они договорились съездить в старый дом герцога, в надежде, что Ханна вспомнит больше. Через неделю семья планировала отбыть в поместье, так что с этим нужно было поторопиться.
Объявление об их помолвке, они решили отложить до вечера, если, конечно Луиза к тому времени все-таки выйдет из своей комнаты.
Поднявшись к себе, девушка одела темно-синее шерстяное пальто поверх лавандового платья, его белая меховая опушка отлично подходила к такому же белому берету. Также Лиззи настояла на том, чтобы она одела новые кожаные ботинки и перчатки. Все это доставили из магазина лишь пару дней назад.
Когда Ханна спускалась вниз, дворецкий как раз впускал гостя, и как только тот отдал зонт и снял свою шляпу, девушка замерла на месте. Эти соломенные волосы, янтарные глаза, она все это уже видела.
– О! Доброе утро, Милтон! – Калеб, уже одетый в черное пальто, пожал гостю руку. – Прости, не могу остаться, если бы знал, что ты придешь, отменил все дела.
Лицо Чарльза Милтона было несчастным, и он как-то рассеяно ответил на рукопожатие, бросая взгляды на лестницу за спину Ханны.
– Да, я, в общем-то, и не собирался заходить. Но кое-какие дела. И вчера все так плохо получилось. Вот.
– Луиза еще не спускалась.
– Ясно. Так ты уже знаешь?
Калеб не ответил, лишь протянул руку Ханне.
– Позволь тебе представить мисс Ханну Робишо. Ханна это мистер Чарльз Милтон, давний друг нашей семьи. Чарльз, сегодня вечером у нас будет семейный ужин, мы будем рады, если ты придешь.
– Не думаю, что все будут рады мне так же как вы. Но я приду, спасибо.
– Не отчаивайся, – герцог похлопал мужчину по плечу, – ты же знаешь, какая она отходчивая!
И они с Ханной вышли на улицу под ледяные крупные капли дождя. Как только они сели в экипаж девушка заговорила.
– Калеб…
– Да, думаю утаивать это и дальше, вряд ли получится, значит, ты заметила?
– Заметила. И не только это. В моем воспоминании, я, кажется, шантажировала герцога в том, что он выдает чужих детей, за своих. Значит, знала еще тогда…
– У всех аристократических семей есть свои скелеты в шкафу, у нашей семьи их столько, что они скоро начнут вываливаться наружу.
– Но я не понимаю.
– Вас никогда не удивляло, почему такая женщина как Луиза вышла замуж за Патрика Грейфсона? Ее братья никогда бы не допустили этого союза, не смотря на всю его напускную благопристойность, уж они-то видели его насквозь. У Луизы и простого сына юриста, с которым дядя Грэм служил в одном полку, случился роман. Они полюбили друг друга, хотя, Чарльз считал, что он ей не пара. К тому же, его ждала невеста, девушка из простой, но обеспеченной семьи. И он оставил свою любимую, надеясь, что делает только лучше. Женился, у него родилась дочь. А потом, как-то раз, он гостил на Рождество в семье дяди и там вновь увидел Луизу. Думаю, что тогда она и забеременела. Мой отец проявлял к ней интерес, она все-таки была очень богата, а после того как Чарльз уехал к семье, никому не сказав, Луиза вышла замуж за герцога. Вы женщины порой делаете очень странные поступки!
– И ее семья ничего не могла сделать?
– Нет, они только обещали герцогу, что от него мокрого места не останется, если он ее хоть пальцем тронет. Определенные слухи о нем были уже тогда, особенно если хорошо поискать. К тому же, если бы правда раскрылась, репутация Луизы была бы уничтожена. Герцог принял Аманду как свою родную дочь. А через пару лет родилась и Оливия. Не знаю, уже как они снова оказались вместе с Чарльзом. Он не знал, что девочки от него и что Луиза не живёт с герцогом в настоящем браке. Хотя, только слепой этого не поймёт! Потом он переехал с семьёй в Америку, и они долгое время не виделись.
– Какая грустная история. Но ты думаешь, что герцогиня все еще его любит?
– Конечно, как и он ее. Но вот сможет ли она смирить свою гордость? Рассказать о том, как все было на самом деле, я не знаю. Мы с Кевином узнали всю историю от жены дяди Лукаса, Луиза, скорее всего, и не знает, что нам известна вся правда. Но мы с братом считаем, что Аманда и Оливия нам родные сестры и это главное.
– И вы не возненавидели Луизу за измену и обман?
– Ты шутишь, да? Она заменила нам с братом и мать и отца. Была единственной опорой и защитой! Если бы не она, возможно, мы бы и не выросли такими.
– Я все время пытаюсь понять, что за человеком был герцог. И каждый раз какой-то из фрагментов от меня ускользает.
– Понимать тут особо нечего. Он был садистом, любил причинять боль тем, кто слабее. Мы с Кевином все детство испытывали на себе силу его гнева. Да ты и сама все знаешь. Однако, тех, кто был сильнее, он смертельно боялся. Также, думаю, что он был неполноценным мужчиной. И ты, тому прямое доказательство!
На ее щеках выступил яркий румянец.
– Не смущайся, дорогая, мы уже приехали.
Старый особняк стоял мрачный, и холодный, его пустые узкие окна смотрели на них как темные глаза. Кованая железная калитка скрипнула, когда Калеб пропустил девушку вперед. Дорожка, ведущая к ступенькам, поросла зеленым мхом, который от дождя стал скользким и Ханна, чтобы не упасть крепко вцепилась в руку Калеба. По краям дорожки рос засохший кустарник и его ветки напоминали скрюченные пальцы, которые хотели схватить свою жертву. Тяжелая дубовая дверь открылась не сразу, а когда они, наконец, вошли внутрь их встретили пыль, запах плесени и звенящая тишина.
– Здесь бывает сторож, но не очень часто. Ненавижу этот дом! А продать не могу, так как он принадлежит титулу.
Калеб зажег свечи в подсвечнике и дал одну Ханне.
– Ты что-нибудь узнаешь?
– Пока нет, – свет свечей то и дело выхватывал из темноты мебель, завернутую в белую ткань. Девушка отогнала мысль, что эти свертки похожи на чудовищ. – Мне кажется, что нужно подняться наверх.
– Идем. На втором этаже находился и кабинет отца и библиотека. Дом старый, так, что, пожалуйста, не отходи далеко.
И они двинулись по широкой лестнице наверх. Ступени, обтянутые красной ковровой тканью скрипели при каждом их шаге. Ханне показалось, что чем дальше они углублялись в дом, тем холоднее становился воздух вокруг, и темнота становилась словно осязаемой.
Вдруг, она увидела женщину, что стояла посередине лестницы и чуть не выронила свечу.
От ее вскрика Калеб остановился:
– Что случилось?
Теперь девушка поняла, что перед ней всего лишь портрет в полный рост.
– Мне показалось, что она живая!
Женщина на портрете была невероятно хороша собой, каштановые волосы были распущены и волнами спускались до самых ног. Красное платье выгодно подчеркивало бледность кожи, на лице горели голубые глаза, точная копия глаз Кевина, даже лукавое выражение то же. Но женщина была на картине не одна, за ее спиной, приобняв ее за чуть полноватую талию стоял Патрик Грейфсон. Молодой, красивый, ничем не похожий на того мужчину, которого знала Ханна. Даже глаза у него были другие. Теплые, ярко-зеленые, наполненные любовью, как и у Калеба. Художник передал невероятную гармонию между супругами. Казалось, что они оба еле сдерживают рвущийся наружу смех.
– Я родился через четыре месяца после того как была написана картина. Через год родился Кевин, и мама умерла в родах.
– Кажется, что они были очень счастливы. И он здесь совсем другой, будто и не он вовсе.
– Да, поговаривали, что после ее смерти он и изменился. Может ли потеря любимой, превратить человека в чудовище?
Ханна взяла его ладонь в свою. Так они простояли еще минут пять, в молчании глядя на лица предков.
– Нужно забрать его отсюда! Хочу, чтобы он висел в Грейфсон парке.
– Правильно.
Ханна погладила жениха по щеке, и они пошли дальше. На втором этаже стало как будто чуть теплее. И шторы на окнах в длинной галерее были раздвинуты.
– Нужно будет задвинуть шторы перед уходом, видимо мой сторож периодически прячется здесь от своей жены, – Калеб нервно ухмыльнулся и прошел вперед, открывая первую дверь слева. Это библиотека.
Но Ханна и без того узнала комнату. Даже мебель здесь не была зашторена. Кресла стояли в хаотичном беспорядке вокруг низенького стеклянного столика с напитками. На кушетке были разложены книги, и лежал парчовый мужской халат. А на большом письменном столе стояла пепельница, с затушенной сигарой. Словно хозяин только вышел из комнаты и еще планировал вернуться.
Калеб нахмурился, рассматривая обстановку, но хранил молчание.
Ханна прошла к пустому камину.
– Здесь! Здесь висела картина с бурей! Ну, та, что теперь у тебя в синей гостиной!
Мужчина зажег еще свечей, и теперь они могли видеть все гораздо лучше. Он почему-то подошел к камину и провел рукой над золой.
– В этой комнате все и началось. Когда он меня ударил, я упала сюда, а потом зашел тот, другой мужчина. Нет. Молодой человек. Точно! Я видела его модные высокие сапоги для верховой езды! Старики такие не носят.
– Ты помнишь их разговор?
– Нет, только одну фразу, что и раньше. Когда я очнулась, в комнате никого не было. И она была заперта снаружи. Я полезла в окно. Надеялась так сбежать, но был дождь, я поскользнулась и полетела вниз.
Калеб с трудом распахнул одно из окон. Внизу была площадка, выложенная брусчаткой. До нее было футов восемнадцать не меньше.
– Чудо, что ты не разбилась!
От взгляда вниз у Ханны закружилась голова, и она поспешила отойти подальше.
– Думаю, что когда ты, придя в себя, потеряла память, отец решил воспользоваться подвернувшейся удачей, – Калеб снова захлопнул окно.
– Давай уйдём отсюда,– девушка стояла посередине комнаты, обхватив себя руками, на глаза ей навернулись слезы.
– Да, идём, – задув лишние свечи, мужчина вывел ее коридор. Между его бровей по-прежнему виднелась хмурая складка.
– Нужно заставить сторожа хорошо осмотреть все комнаты. Не нравится мне это… Слышала?
И впрямь тишину прерывало тихое поскрипывание за соседней дверью, словно кто-то переминается с пяток на носок на особо скрипучей половице.
– Стой здесь, я посмотрю, – герцог опустил ручку двери и шагнул вперед, скрывшись в комнате. В одиночестве Ханне стало немного жутко.
Калеб вернулся.
– Здесь ничего, но я бы осмотрел и остальные комнаты. Сможешь спуститься сама?
– Да. Я лучше подожду в экипаже, здесь очень холодно.
Ханна медленно спустилась по лестнице, еще раз задержав взгляд на портрете Патрика Грейфсона.
– Почему ты сделал это со мной?
Неожиданный порыв прохладного воздуха задул пламя ее свечи. Вместе с тем, девушка успела уловить движение в темноте на первом этаже. Там стоял человек.
Крик застрял у нее в горле, не давая произнести ни звука. А человек тем временем приблизился и стоял уже у самого подножия лестницы в нескольких футах от нее. Рост, ширина плеч, выдавали в нем мужчину, но лицо было полностью скрыто тьмой.
– Кто вы?
Мужчина не ответил и стал подниматься по ступеням к ней. Ханна попятилась, наступила на подол своего платья, упала и ударилась головой, потеряв сознание.
Глава 18
– Мы никого не нашли, ваша светлость. Кто бы это ни был, он скрылся сразу после того, как напал на леди. Видимо, он понял, что дом пустует и решил этим воспользоваться. Вы уверены, что ничего не пропало? – инспектор полиции безразлично дернул плечом, делая пометки в блокноте.
– Если и пропало, не страшно. В этом доме не было ничего ценного. Но я хотел бы, чтобы вы нашли того, кто это был. О затратах не волнуйтесь.
– Да, конечно, если что-то узнаем, мы дадим вам знать, но, честно говоря, это маловероятно. Но мы сделаем все возможное…
– Вы должны сделать все возможное, а после невозможное. Это мой помощник Жан, держите его в курсе. Я надеюсь, сержант, мы поняли друг друга.
Жан прибыл с Парк-Лейн одновременно с полицией. И теперь ждал указаний.
– Мне нужно к мистеру Карсону. Позаботься, чтобы тут все убрали, и надежно заперли дом.
– Разумеется, ваша светлость.
– И еще, портрет моих родителей, тот, что висит на лестнице. Нужно отвезти его в поместье Грейфпарк.
Молодой человек лишь хмыкнул и кивнул головой. Его давно перестали удивлять странные просьбы хозяина.
Ханна ждала его в экипаже, прижимая к затылку мешок со льдом. Она сидела тихо, глядя в окошко, ведущее на дорогу. При его появлении она повернула голову, но быстро отвернулась обратно.
– Ты как?
– Все хорошо. Спасибо, – но по ее тону было понятно, что все совсем не хорошо.
Калеб хотел взять ее за руку, но она отдернула свою ладонь.
– Сейчас мы поедем к адвокату?
– Да, мы должны были быть там полчаса назад, но я уверен Карсон нас примет.
– Отлично. Хочу, чтобы все это поскорее закончилось.
Ее отстраненно-холодный тон ему не нравился.
– Что именно должно закончиться?
– Все. Довольно с меня приключений. Хочу уехать, туда, где никто меня не знает.
– Интересный план, – герцог откинулся на спинку сидения, скрестив руки на груди. – И давно ты это решила?
– Не знаю. Только что.
– То есть замуж ты больше не собираешься?
Она подняла на него глаза полные слез, но ничего не ответила, снова отвернувшись к окну.
Какое-то время, они ехали молча. И холодное напряжение между ними можно было резать ножом.
– Где ты был?
– Что?
– Тогда, во время бала, тебе принесли записку и ты ушел. Куда?
– Это была деловая встреча.
– На балу?
– Некоторые вопросы не терпят отлагательства.
– Понятно.
– Ханна, ты, что подозреваешь меня?
– Отмети все возможное, и тогда самое невозможное и будет правдой! Сообщнику герцога не нужен свидетель, и меня пытались убить. Ты его сын, что даёт тебе повод быть с ним заодно. Кто-то был сегодня в доме, он стоял совсем рядом со мной. Что если это и есть убийца?
– Почему он тогда тебя не тронул?
– Я знаю этот тон. Ты считаешь, что я все выдумала, и там никого не было.
– Я этого не говорил.
– И не надо. Я уже смахиваю на сумасшедшую. Калеб, ведь я его узнала! Ты сказал, что он мертв, но я его узнала! Это был Патрик. Твой отец. И конечно, сейчас ты скажешь, что у меня разыгралось воображение, что его там не могло быть.
– Не могло. Он мертв. Он точно мертв.
– Мне страшно. Очень страшно. И если это и вправду ты был сообщником герцога, я умру! – девушка спрятала лицо в ладонях, не в силах остановить слезы.
– Я этого не делал, – мужчина понимал, что Ханна находится на грани истерики и говорил очень спокойно и мягко. – Я никогда не поступил бы так.
– Это лишь слова, – ее голос снизился до шепота и прерывался всхлипами, по плечам было видно, что ее бьёт крупная дрожь.
Калеб мгновенно пересел на ее сидение, заключив девушку в свои теплые крепкие объятия. Всхлипы, переросли в рыдания, она вцепилась в его пальто, обильно поливая шерсть слезами, а Калеб лишь шептал ей слова утешения, поглаживая по волосам.
– Я не выдержу этого. В моей душе живет постоянный страх, который раздирает меня на части. Твой отец постарался сделать из меня тихую, забитую девочку, которая боялась лишний раз сказать слово, или не так посмотреть. Когда я приехала в Лондон эта девочка стала исчезать, но теперь, теперь я боюсь гораздо больше чем тогда.
– Теперь с тобой я. Ты не одна, и тебе нечего бояться. Запомни, никто и никогда не причинит тебе вреда, пока я рядом. Мы со всем разберемся.
Она поцеловала его первая. Горячие, чуть соленые от слез губы неуверенно коснулись его губ в робком поцелуе, но когда он чуть провел по ним языком, они с готовностью раскрылись ему навстречу. Когда они оторвались друг от друга, экипаж уже стоял напротив адвокатской конторы.
– Прости меня, пожалуйста, прости! Я наговорила столько глупостей, что теперь ты должен меня ненавидеть.
– Дорогая, ты не сказала ничего, что могло меня оскорбить. Я даже рад, что ты выговорилась. А теперь, нам пора выходить, мы уже минут десять тут стоим, и наверняка у местных служащих это вызвало интерес.
– Я выгляжу не слишком заплаканной?
Слезы давно высохли, щеки девушки пылали румянцем, губы припухли, а синие глаза ярко сверкали.
– Я практически уверен, что ни у кого не возникнет подозрений, что ты плакала! – от этих слов и того, как он на нее посмотрел, щеки девушки запылали еще ярче.
В адвокатской конторе их встретил, как всегда бесстрастный мистер Карсон.
– Я понимаю, вы взволнованы такой задержкой с делом о наследстве, но у нас возникли кое-какие затруднения.
– Какого рода?
– В завещании княгини и впрямь все состояние Лопатиных переходит к ее внучке, но в ее документах мы обнаружили утерянное завещание князя, составленное одиннадцать лет назад, буквально перед его смертью и оно совершенно отличается от того, что было составлено ранее.
– Княгиня скрыла его?
– Боюсь, что да. Видите ли, князь Юрий оставил все не жене, как было раньше. А своему внебрачному сыну Андрею Юрьевичу Лопатину.
– Сыну? – глаза Ханны удивлённо расширились.
– Да. Его поисками мы и занимались это время. Действительно в России в Петергофе тридцать один год назад в маленькой церквушке был крещен мальчик Андрей Юрьевич Лопатин. Там же записано имя отца, а вот о матери ни слова. Известно лишь, что она англичанка благородных кровей, а муж ее занимал какой-то важный пост. Мои люди пытаются узнать больше.
– Тот скандал!
– Что? Какой скандал?
– Посол Чамбер как-то рассказывал про моих дедушку и бабушку, он сказал, что они были вынуждены уехать из России из-за романа деда с какой-то знатной дамой. Может это оно и есть? Может от этого романа родился ребенок?
– Нужно встретиться с Виктором! Если он что-то знает, возможно, вспомнит и имя той дамы.
Адвокат удивленно приподнял брови глядя на их просветлевшие лица, но тут же снова углубился в бумаги.
– В любом случае, вам князь оставил десять тысяч, которые положены на депозитный счет в банке на ваше имя. Вы можете распоряжаться ими по своему желанию, что до имущества и прочих средств, если наследник не будет найден, или выяснится, что он уже умер, то вы получите и все остальное.
Тем временем, дождь прекратился и ему на смену пришел мелкий снег. Мокрую землю под ногами начало подмораживать. Когда их карета свернула к Гайд-парку, Ханна попросила остановиться.
– Вы можете ехать, мы дойдем пешком, – отпустив кучера, герцог нагнал девушку, которая устремилась по безлюдной дорожке вглубь парка.
– Как я сразу это не поняла? Точно! Бабушка была в гневе на князя за измену, и после его смерти не пожелала отдавать все мальчику.
– И он решил отомстить ей единственным возможным способом, через тебя. Да, это очень хитрый и безжалостный план. Но как он заставил герцога себе помогать? Ему тогда было лет двадцать, а Патрик редко считался с теми, кто был слабее.
– Может он ему угрожал? Или шантажировал?
– Нужно поговорить с Чамбером. И с Луизой, вдруг она что-то вспомнит.
– Сколько ему лет? Чамберу.
– Не знаю. Около сорока или чуть больше, он вроде ровесник Луизы.
– А если меньше? Что если он и есть Андрей? И специально рассказал мне ту историю, чтобы проверить, как я отреагирую?
– Мне кажется, у тебя началась паранойя.
– Посмотрела бы я на тебя, если б кто-то хотел тебя убить.
Они остановились под тенью деревьев, с которых еще не до конца слетели бурые листья. Мелкие снежинки становились все крупнее, оседая на замерзшей траве белым кружевом.
– Ты ещё не передумал брать меня в жены?
– Для того, чтобы я передумал, нужно что-то посерьезнее неудачных родственников! Кстати, нам пора возвращаться, до семейного ужина еще много нужно сделать. Да и у меня назначена еще одна встреча.
– Точно! Ужин. А я совсем забыла, во всей этой суматохе! Идём скорее!
– Подожди! – Калеб с луковой улыбкой притянул ее к себе и их губы слились в поцелуе.
Так они и стояли посреди пустого парка, две слившиеся фигуры, не замечая ни холода, ни снега, ни того, кто наблюдал за ними из-за ограды парка. Мужчина постоял еще немного, не сводя с них прищуренного взгляда зеленых глаз, а потом развернулся и неспешно побрел в противоположную сторону.
***
Проводив Ханну, домой, Калеб тут же уехал. В особняке царила суматоха. Лакеи расставляли по всем комнатам вазы с цветами, горничные натирали все возможные поверхности до блеска, а Луиза в сопровождение экономки миссис Дикенсон и кухарки миссис Дантри составляла меню. Завидев Ханну, все три женщины загадочно переглянулись, пряча улыбки. Судя по всему, причина сегодняшнего семейного ужина была уже известна.
– Я понимаю, что на то, чтобы приготовить десерт, уже попросту нет времени, так что пусть кто-нибудь из слуг сходит в кондитерскую мадам Малекин. Она наверняка подберет что-нибудь особенное по этому случаю, – закончив переговоры, женщины разошлись, а Луиза подошла к Ханне. – Дитя, что-то вы совсем измотаны. Поднимитесь к себе и поспите пару часов. А потом, вы расскажите мне все, что произошло у вас за сегодняшний день.
– Спасибо, ваша светлость, – сон и впрямь был ей необходим, только сейчас она почувствовала смертельную усталость. Так что, как только ее голова коснулась подушки, Ханна тут же уснула.
Ей удалось поспать без сновидений часа четыре, и к вечеру она чувствовала себя отдохнувшей, ей даже удалось не думать обо всех тех неприятностях, что случились за последнее время.
Лизи приготовила для нее рубиново-красное платье с короткими пышными рукавами, открытыми плечами и очень смелым декольте.
– Я чувствую себя голой, может надеть другое платье? – горничная уже заканчивала закалывать ее волосы шпильками с рубиновыми головками.
– Вовсе вы не голая, мисс. Платье просто роскошное, самое то для такого случая!
– Какого такого? – Ханна удивленно приподняла одну бровь.
Щеки Лиззи залились ярким румянцем, и она смущенно прикусила пухлую нижнюю губу.
– Ох! Да что там, все уже знают, что милорд сделал вам предложение. Жан, то есть мистер Лоран, камердинер его светлости, рассказал об этом на кухне еще утром. Бэлтон, горничная герцогини, только так и выманила миссис из комнаты, ибо та не хотела выходить, боясь встретиться с мистером Милтоном. Видимо в этом доме витают особые флюиды, раз все решают жениться.
– Не знаю про флюиды, но в этом доме совсем нет тайн!
– Так это правда?
– Правда, – теперь пришло время краснеть Ханне.
– Вот и хорошо! Его светлость хороший человек, не то, что тот, другой.
– Я знаю. Но боюсь, что я не очень хороша для него. Быть герцогиней большая ответственность.
– Глупости. Ему никого лучше вас не найти! Так я Жану и сказала.
– А я смотрю, ты довольно много общаешься с этим мистером Лораном!
Семейный ужин Ханна представляла несколько иначе. Она думала, что будут только родственники Калеба и мистер Милтон, которого пригласили утром, но у Луизы на этот счет было свое мнение.
Гостиная быстро заполнялась гостями. Маркиз Саттен с женой беседовали с мистером Милтоном, кстати, Луиза всячески избегала подходить к их компании, предпочитая держаться рядом с Виктором Чамбером и своей невесткой леди Фелицией. Ее старший брат Лукас курил сигару в компании барона Эйриха. Барон, при появлении Ханны тепло улыбнулся и весело подмигнул.
Аманда, Оливия и Хелен с воодушевлением обсуждали, что-то сидя на диванчике у окна. А вот Калеба и его брата видно не было. Ханна уже хотела подойти к девушкам, но тут услышала знакомый голос из коридора.
– Да уйдите же вы с дороги, несносный человек!
– Простите, не думал, что я мешаю вам пройти.
– Конечно, мешаете, вы встали точно в дверях! Давайте быстрее!
– Может быть, я бы двигался чуть быстрее, но вы так больно наступили мне на ногу на лестнице, что я просто не могу идти.
– Если сейчас не отойдете, будете хромать до конца жизни!
Когда Ханна увидела спорщиков, на ее лице невольно появилась улыбка. Судя по всему, эти двое просто не в состоянии говорить цивилизованно.
Кевин стоял в дверном проеме к ней спиной, опираясь одним плечом о косяк, так, что пройти, действительно было невозможно. Руки он сложил на широкой груди, и вся его поза выглядела скорее вызывающе расслабленной, чем выдающей боль, от якобы пострадавшей ноги. Он наслаждался тем, что доводил Алину до бешенства. Кудрявая головка девушки маячила на уровне его плеча. Она безрезультатно пыталась сдвинуть его в сторону.
– Попросите вежливо, и может быть, тогда я отойду.
Нецензурный ответ леди Давентри потонул в негромком смешке ее противника.
– Алина! Кевин! – Ханна решила, что пришло самое время их разнимать.
При звуке ее голоса Кевин обернулся, и Алина быстро воспользовалась шансом, наконец, проскользнуть мимо, причем она успела довольно болезненно пихнуть его локтем в живот, от чего мужчина скорчился и согнулся пополам.
– Ханна! Какое чудесное платье, всегда любила этот цвет, жаль мне он не подходит, – на ней было платье нежно-голубого цвета, и выглядела она очень привлекательно. После ссоры её голубые глаза сверкали, а на щеках выступил привлекательный розовый румянец.
– Здравствуй!
– Как ты? Выглядишь хорошо! Нам нужно поговорить.
– Я поражен, вы умеете быть вежливой! А мне лишь достается грубость и увечья!
– Послушайте, тренируйте свое остроумие на ком-нибудь другом, а меня оставьте в покое.
– Оставил бы, но это вы всегда налетаете на меня как вепрь! – Кевин состроил оскорбленную гримасу. – Мы не опоздаем к ужину?
– Калеба ещё нет.
– Уже есть, – герцог спускался по ступенькам, поправляя рукав темно-зеленого пиджака.
– Братец! – Кевин протянул ему руку, – я надеялся, что мы встретимся в конторе.
– Были другие дела, я потом расскажу. Идемте?
Беседа за столом велась живая и непринуждённая. Маркиз Саттен, как всегда сыпал шутками, над которыми смеялись все, кроме соседей Луизы по столу. С одной стороны от нее сидел посол Чамбер, с другой Чарльз Милтон, и казалось, что между мужчинами идет немая борьба за внимание герцогини. Ханна подозревала, что женщина этим даже наслаждается. Сама она сидела между Калебом и Лукасом Кэмбелом.
Калеб поднялся и все разговоры тут же прекратились.
– Не хочу говорить долгую речь, я рад, что в этот важный день вы все сможете разделить мою радость. Вчера вечером мисс Робишо, удостоила меня чести, и согласилась стать моей женой. И мы решили сыграть свадьбу в поместье Грейфпарк за неделю до Рождества.
Общая радость и поздравления не заканчивались довольно долго. Луиза вытирала кружевным платочком слезы, Оливия, Аманда и Хелен возбуждено пищали. Мужчины говорили поздравительные тосты, а Алина, обнимая Ханну, сказала лишь:
– Он определённо лучше, чем его неотесанный грубиян брат!
– Я все слышу!
– Именно поэтому я сказала это вслух! – и кто только додумался посадить этих двоих рядом? У Ханны мелькнула мысль, что Кевин специально поменялся с кем-то местами. – Ох, Ханна, как же это хорошо, но мне все равно нужно тебе кое-что сказать.
– Давай, потом, когда мы перейдем в гостиную.
Теперь все разговоры были о предстоящей свадьбе, и только дяде Лукасу удалось уговорить Луизу, не устраивать из этого королевскую церемонию.
Ханна почувствовала, как пальцы Калеба сжали ее ладонь под столом, он улыбался ей своими зелёными глазами, и в этот момент девушка поняла, что пусть он ее и не любит, это не важно. Важно то, что она любит его всем сердцем.
– Милая, за всей этой суматохой, я так и не спросила, чем закончилась ваша сегодняшняя поездка к адвокату?
– Мисс Робишо, так вас можно поздравить дважды? – посол Чамбер улыбнулся ей через стол. – Вы сегодня не только счастливая невеста, но и богатая наследница!
– Не совсем.
– Неужели мифы о сокровищах Лопатиных, всего лишь мифы?
Ханна бросила взгляд на Калеба, который уже отпустил ее руку. Он с интересом поглядывал на посла.
– Дело в том, что по завещанию покойного князя, все имущество досталось его сыну.
– Сыну?! – Луиза от удивления даже выронила вилку и та громко стукнулась о фарфор.
– Да. У князя Юрия был внебрачный сын.
– Кто бы мог подумать! Виктор, вы слышали что-нибудь об этом?
– Нет. Но я не удивлен. Романов у князя было предостаточно! – Виктор откинулся на спинку стула, и чуть прищурив глаза, смотрел на Ханну.
– Так, а кто же этот мужчина, вы его знаете? Или он живёт в России? – повернув голову в сторону говорившей Аманды, Ханна, к своему удивлению, встретилась с синими глазами барона.
Он смотрел прямо на нее, и его по обыкновению, чуть надменный взгляд, был скорее потрясенным. Но мужчина быстро справился с собой, вернув себе бесстрастный вид.
– Никто не знает. Люди Карсона пытаются его найти, но пока известно лишь имя, данное при крещении: Андрей Юрьевич Лопатин.
– Как это все захватывающе! – Оливия всплеснула руками. – Можно даже роман написать, жаль, что месье Асари уехал, он упустил шанс рассказать эту историю!
– Виктор, может, вы что-то вспомните? Андрею сейчас должно быть около тридцати или чуть больше.
– Точно! Вы ведь рассказывали, тогда за картами, о романе князя, из-за которого ему пришлось бежать в Англию, – на лице маркизы Саттен был написан такой же интерес, как и у прочих.
– Увы, но имени женщины я не знаю. Это ведь всего лишь слухи.
Ханна и Калеб снова переглянулись, каждый из них испытывал разочарование. Девушка снова обратила внимание на барона, тот больше не участвовал в общей беседе, угрюмо уставившись в свою тарелку.
Поговорить с Алиной ей удалось уже тогда, когда все гости разъехались, а Луиза и девочки поднялись к себе. Подруга специально задержалась дольше других, и теперь они сидели рядышком на диване. Калеб вернулся, проводив графа Гали с женой, а Кевин стоял у камина, глядя в огонь.
– Мисс Давентри, я не заметил, что вы еще здесь, сейчас подадут ваш экипаж, – Калеб уже собирался снова уйти, но Алина его остановила.
– Вам лучше тоже послушать. Сегодня днем я была в гостях у графини Бакстон. Там же были две дамы миссис Кэллевей и миссис Марченсон, так вот, они рассказывали всем и каждому, что Ханна… Что у нее не совсем приличная репутация. Будто бы она была любовницей старого герцога, а теперь перешла по наследству к его сыну. О, Ханна, какие только гадости они не говорили. Я велела обеим заткнуться, но миссис Марченсон ответила, будто бы ты жила в доме, в Суррее, который они недавно купили, все десять лет, что тебя не было, и у них есть доказательства, свидетели. Что ты сама представилась им как герцогиня Амбертон. Ну, а старый герцог жил с тобой как с женой. Графиня Бакстон моя давняя подруга и выставила их за дверь, но я боюсь, что многие им поверили. И кто знает, во сколько домов они зайдут еще!