Мурад Ясааб
Иранские риалы
– Не волнуйся, мы тебя сначала вытащим, и вообще мы все время будем рядом.
Старая «шестерка» уже выехала на второстепенную дорогу, пролегающую вдоль садов с сетчатыми заборами. Фура была на прежнем месте. На этот раз Мустафа не стал выезжать на автостраду, и продолжил движение вдоль заборов, тут его машину трудно было заметить с того места, где находилась кабина грузовика. Не доезжая до фуры метров сто, Мустафа остановил машину. Задняя дверца открылась, и Сара, молча выйдя из машины, соблазнительной походкой не торопясь пошла к кабине тягача. Двое полицейских невольно засмотрелись на ее крупный зад. Сара подошла не со стороны водительской двери, которая была ближе к проезжей части, а со стороны пассажирской. Это было сделано для того, чтобы ее не увидели проезжающие по автостраде машины. Кончиками ногтей, на которые лаком были нанесены причудливые узоры, она едва коснулась широкого металлического листа дверцы кабины окрашенной в темно-синий цвет. Через несколько секунд дверца открылась и из темного нутра машины высунулась лохматая голова усатого иранца с заспанным раскрасневшимся лицом и часть плеча, судя по всему, он был в белой майке. Полицейские со своей позиции увидели, как Сара улыбнулась своей обезоруживающей улыбкой и что-то говорила, склонив голову набок. Иранец улыбнулся в ответ и что-то ответил. Затем Сара приподняла левую ногу на подножку кабины и продолжила что-то рассказывать, указывая на свою обувь.
– Она знает свое дело, – прокомментировал усатый Мустафа и ни один мускул не двинулся на его лице, и было непонятно какую эмоцию он в это время переживает.
Они увидели, как иранец энергично закивал головой и исчез в глубине кабины, оставив дверцу открытой. Сара оглянулась по сторонам и, вцепившись правой рукой, в которой держала сумочку, за поручень, левой поймала высунувшуюся волосатую ладонь водителя и быстро вскарабкалась в кабину тягача. Та же волосатая рука иранца высунулась еще раз и потянула дверцу, держа за ручку, и она бесшумно захлопнулась.
Солнце давно ушло на западную сторону неба, легкий летний ветерок раскачивал верхушки тополей, растущих вдоль ограждений частных участков. Шум проезжающих по автостраде машин смешивался с пением цикад. Двое полицейских сидели со скучающим видом, вытирали платками пот, курили и выбрасывали окурки в опущенные стекла «шестерки». Мустафа завел двигатель и медленно подал машину назад, так как тень от большого дерева за время пока они тут стояли переместилась, и теперь лучи солнца стали падать прямо в лобовое стекло. Большое дерево чудом уцелело, когда автостраду, идущую вдоль этого городка, расширяли. В то время организация, строящая дорогу, выкорчевала все крупные и маленькие деревья, растущие вдоль прежнего полотна дороги. А этот дикий белый тополь каким-то чудом уцелел. Самир расстегнул верхнюю пуговицу форменной рубашки и вытер платком пот с шеи, и она стала красной. В это время завибрировал телефон Мустафы, который уже начал дремать. Он потянулся рукой в карман брюк и увидел что получено сообщение от Сары. В сообщении было только одно слово: «все».
– Поехали, – сказал Мустафа, потянувшись как проснувшийся кот. Он повел машину вдоль заборов и, включив указатель поворота, выехал на автостраду, пропустив попутную грузовую машину, пролетевшую мимо них, обдав сильным вихрем ветра. Ветер, который тянулся за грузовиком, оказался настолько сильным, что раскачал маленькую «шестерку». Подъехав к фуре, Мустафа проехал ее и остановил машину прямо перед ее передним бампером.
– Доллары, Самир, доллары! – стукнул Мустафа кулаком по плечу молодого напарника и вылез из машины. Уверенной медленной походкой он подошел к правой, пассажирской дверце тягача. Негромко, но уверенно постучал костяшками указательного и среднего пальцев правой руки и спокойно отошел на полшага в ожидании. В стекле появилось красное усатое лицо иранца с усталым взглядом, и Мустафа жестом приказал опустить стекло. Стекло поползло вниз, и Мустафа, небрежно козырнув, представился, буркнув что-то вроде: «местное отделение полиции, старший сержант Гулиев» затем поправил на лысеющей голове полицейскую бейсболку, украшенную большой кокардой из желтого металла, поправил кобуру, в которой лежал пистолет «Макарова» и погладил толстый живот.
– Прошу ваши документы, и назовите причину вашей остановки в этом месте.
– Я просто устал, баба*, и решил немного отдохнуть, так как опасался, что усну за рулем, – сказал водитель с выраженным иранским акцентом.(*баба’ – обращение, часто используемое иранцами как выражение уважения)
– Какой груз? Документы есть на груз? Предъявите, пожалуйста.
– Картофель, баба. Конечно-конечно, есть документы, – иранец ушел в середину кабины в поисках документов из-за шторы, отделяющей заднюю часть кабины, где находится спальное место, от пространства, где сидения водителя и пассажира, послышался кашель Сары.