bannerbannerbanner
Центурии. Книга пророчеств

Мишель Нострадамус
Центурии. Книга пророчеств

Полная версия

 
Молоко, кровь, лягушки прольются в Далмации.
Случится бой, мор близ Баленны.
По всей Славонии будет великий крик,
Тогда родится урод около и внутри Равенны.
 

2-92

 
На земле замечен небесный огонь золотого цвета,
Ударивший с высоты; новорожденный совершит чудесную вещь.
Большое умерщвление людей; схвачен племянник великого.
Умершие [во время] представлений, жестокосердный ускользнет.
 

4-48

 
Плодородная, просторная авзонская равнина
Породит слепней и массу саранчи.
[Ими] затмится солнечный свет;
Все сожрут, от них придет великий мор.
 

В Новое время и особенно в XX в., когда традиция толкования продигий фактически умерла, было утрачено и понимание смысла описываемых Нострадамусом аномалий (очевидного, например, Жану-Эме де Шавиньи, первому комментатору «Пророчеств»). В «полупоросенке-получеловеке» современные комментаторы склонны видеть солдата в противогазе, в «небесном огне» и «небесных сражениях» – боевую авиацию и ракеты, а «морских чудовищах» – подводные лодки; все это приводится ими как доказательства провидческого дара Нострадамуса. Однако в большинстве случаев продигии, упоминаемые Нострадамусом, легко поддаются идентификации по книгам Ликосфена и Обсеквента; в наших комментариях к катренам приведены цитаты из источников, которыми он пользовался, а также иллюстрации из книги Ликосфена.

После некоторых размышлений мы отказались от воспроизведения в настоящей книге некоторых тератологических гравюр, способных травмировать эстетическое чувство неподготовленного читателя.

Археологические открытия

Возрождение было ознаменовано подъемом интереса к античной культуре во всех ее проявлениях, и не последнее место здесь занимал поиск неизвестных памятников архитектуры – храмов, гробниц и т. п. Так, сообщалось об обнаружении захоронений императора Августа, историка Тита Ливия, дочери Цицерона Туллии и многих других исторических фигур.

Южная Франция, чьи земли некогда были Провинцией – первой заальпийской территорией, подчиненной Древнему Риму, – стала особенно благодатной почвой для первых археологов. Античные руины, которыми богат Прованс, клады, то и дело обнаруживаемые на его территории, – все это свидетельствовало о живой связи времен и вызывало у ренессансных эрудитов, а также простых людей понятный энтузиазм.

Расширению представлений об античной культуре способствовала кладоискательская лихорадка, которой был охвачен Прованс в 1550-х гг. Дополнительный импульс ей дало Нимское наводнение 1557 г., когда бурные потоки воды обнажили многие неизвестные античные памятники и гробницы, а также клады. Большой интерес вызывали легенды об aurum tolosano, толосском золоте, похищенном у галлов консулом Цепионом и пропавшем в районе Тулузы около 105 г. до н. э. – многочисленные искатели сокровищ не теряли надежды обнаружить его. Особняком от легенд о кладах стоят предания о «философских лампах» – вечных источниках света, которые древние оставляли в наглухо замурованных гробницах, и которые якобы были способны гореть веками. (Позднее, в 1669 г., поиск состава, способного давать вечное свечение, привел алхимика Бранда к открытию фосфора.)

Нострадамус с молодости интересовался античным памятниками и сокровищами; в автобиографической части своей «Превосходной и очень полезной книжечки», посвященной косметическим и кулинарным рецептам, он сообщает, что много ездил по свету, чтобы посмотреть на древние памятники, созданные в эпоху Древнего Рима[27]. Древние клады и монументы появляются как в «Альманахах» – «[Обнаружатся] многочисленные сокровища спрятанные и сокрытые» (Alm. 1565) – так и в «Пророчествах»:

1-27

 
В Гиени под дубом, пораженным с неба,
Недалеко от него скрыто сокровище,
Похищенное много веков назад.
Нашедший умрет – глаз выбит пружиной.
 

5-66

 
Под древними вестальскими постройками,
Недалеко от разрушенного акведука,
Есть блестящие металлы Солнца и Луны,
Червленная золотом пылающая лампа Траяна.
 

8-29

 
У четвертой колонны, посвященной Сатурну,
Расколотой землетрясением и наводнением,
Под Сатурниновым зданием найдена урна
С золотом, похищенным Цепионом, и теперь возвращенным.
 

9-84

 
…Бурный поток обнажит гробницу из мрамора и свинца
Великого римлянина с медузой на штандарте.
 
География

XVI столетие – время бурного развития картографии и хорографии (описания местностей). Путешественники, паломники, дипломаты и военные чины спешили поделиться с согражданами личными впечатлениями о нравах и обычаях других краев, а также оставить записи о различных провинциях своей родины. Во Франции эта тенденция поощрялась королевской властью, со времен Франциска I стремившейся к централизации страны; отчеты о состоянии дорог и населенных пунктов имели чрезвычайно высокое экономическое и стратегическое значение для короны. Сообщения же о зарубежных путешествиях ложились в основу внешней политики государств (в этой связи стоит упомянуть «Записки о Московии» имперского дипломата Сигизмунда Герберштейна и особенно отчеты венецианских дипломатов).

Первая половина XVI в. ознаменована появлением печатных путеводителей – нового жанра литературы, рассчитанного на массового читателя: паломника, коммивояжера, сезонного рабочего. В них приводились краткие сведения о населенных пунктах, общие обзоры экономического состояния провинций и подробные описания маршрутов с точными сведениями о расстояниях межу населенными пунктами, постоялых дворах, а также опасностях, которые в том или ином месте угрожали путешественнику.

Признанным лидером на рынке путеводителей во Франции стал крупный издательский дом Этьенов, пользовавшийся личным покровительством королевской семьи. Два их путеводителя, по Франции и по Европе и Ближнему Востоку (Le guide des chemins de France, chez Charles Estienne, Paris, 1552; Les voyages de plusieurs endroits de France: & encores de la Terre Saincte, d’Espaigne, & autres pays, Les Fleuves du royaulme de France, chez Charles Estienne, Paris, 1552), на много лет стали непревзойденными по надежности образцами этого жанра.

Мишель Нострадамус непрестанно демонстрировал глубокий интерес к географии как своей страны, так и остальной Европы. В его «Альманахах», как и в «Пророчествах», мы видим широкий спектр топонимов – Греция, Мальта, Алжир, Польша, Венгрия, Англия, Германия, Италия, Нидерланды, Испания… Франция исследуется им подробнейшим образом, – почти все провинции королевства становятся ареной предсказанных Нострадамусом событий. Активное возвращение к античному наследию с одной стороны и интерес к отечественной языковой традиции с другой заметны и в использованных Нострадамусом топонимах. Здесь примечательна непоследовательность автора: он использует как «вульгарные» (народные) названия населенных пунктов, – зачастую в местной диалектной форме, что затрудняет их идентификацию, – так и их классические (латинские) имена. При этом какой-либо системы не прослеживается: в «Пророчествах» фигурируют и Барселона, и ее латинское название Барцинон; и Венгрия, и Паннония; и Париж, и Лютеция.

Последняя «партия» катренов, с которыми мы знакомы лишь по изданию 1568 г., содержит, однако, ряд отклонений от линии, намеченной изданиями 1555 и 1557 гг. Мы говорим о ряде катренов, в которых упоминаются населенные пункты, расположенные преимущественно в Мене, в герцогстве Орлеанском и на севере Испании, на знаменитом паломническом пути в Сантьяго-де-Компостелла (Камино-де-Сантьяго):

8-48

 
…В феврале Сальдуондо, Сальватьерра,
Кастулонский проход атакованы с трех сторон.
Сражения близ Бривьески; смертельная война.
 

8-49

 
…Людей Тардахоса, в Бургосе столь большая брешь,
Что в Монтерросо умрет варварский вождь.
 

9-20

 
Ночью прибудет Реннским лесом,
С двух сторон – [через] Воторт, Эрне [и] Пьер-Бланш —
Черный монах в сером в Варенны…
 

9-56

 
Лагерь близ Удана пройдет Гуссенвиль
И в Мароле расположит свой отряд…
 

9-86

 
Из Бур-ла-Рена прибудут прямо в Шатр
И сделают остановку близ Пон-д’Антони…
 

9-87

 
В расчищенном лесу Торфу
В пустыни будет заложен храм.
Герцог д’Этамп измышленной им хитростью
Подаст пример прелату Монлери.
 

Речь идет о совсем крошечных поселках и городках, чьи названия в XVI в. к тому же еще окончательно не устоялись, что приводило к разночтениям даже на страницах одного путеводителя (того же Этьена). Идентификация Пьер-Бланша, Воторта, Бривьески, пустыни в лесу Торфу и многих других топонимов вызвала серьезные затруднения у комментаторов; в ряде случаев они даже видели в этих топонимах анаграммы, т. е. зашифрованные названия, имена или прозвища. Катрен 9-20 был сочтен предсказанием печальной судьбы Людовика XVI, схваченного революционным народом в городке Варенны; остальные топонимы катрена были сочтены анаграммами. Однако городков с названием Варенны во Франции существует множество, но только близ Варенн в Мене (совсем не там, где был арестован король) есть Пьер-Бланш, Воторт, Эрне и Реннский лес. Эти топонимы недвусмысленно перечислены в гиде Этьена, при ознакомлении с которым все становится на свои места. Понадобилось, однако, более 400 лет, чтобы привлечь путеводитель в качестве источника.

 

Однако даже после успешной идентификации у исследователя остается чувство недоумения. Возникает правомерный вопрос: зачем Нострадамусу понадобилось переносить действие своих катренов в третьестепенные поселки, в забытые Богом городки в Швейцарии и Австрии (9-15, 10–61), названия которых ему явно пришлось заимствовать из путеводителей Этьена, – в то время как в его «Пророчествах» не упоминаются, например, Константинополь, Краков, Варшава, Вильно, Киев, Москва, Эдинбург, другие крупные и важные европейские центры. В то же время «Альманахи» избавлены от подобных «географических излишеств»; зато в них фигурируют значимые области и города, которых нет в «Пророчествах».

При оценке значимости тех или иных населенных пунктов следует, впрочем, учитывать реалии XVI в. Например, Бужи (Беджайя), Байонна, Сен-Жан-де-Люз, Эгморт и Монако, ныне мало чем примечательные, во времена Нострадамуса имели исключительное экономические и военное значение; Лион был одним из центров общеевропейской торговли, потому появляется в «Пророчествах» чаще, чем, например, Париж. Тот же Берлин, без которого немыслима современная Европа, в Европе XVI в. не занимал такого важного места.

Предположения о причинах такой диспропорции могут носить лишь гипотетический характер. Путеводители Этьена предназначены, как уже сказано, для мирных людей – торговцев, паломников, путешественников. В «Пророчествах» же Нострадамуса по дорогам Мена, Иль-де-Франса, по Камино-де-Сантьяго идут злонамеренные беспощадные солдаты. Такой взгляд вполне в духе столкновения благих намерений с суровой реальностью, общей напряженности в жестокой атмосфере XVI в. в Европе.

Исторический контекст

Четкое понимание исторического контекста эпохи, в которой увидели свет «Пророчества», тем более необходимо для их понимания, что их автор, как увидит читатель, проявлял глубокий интерес и к современной ему политике и видел в ней ростки будущих событий.

Несомненно, что XVI столетие – одно из самых насыщенных и противоречивых во всемирной истории. О многом говорит, в частности, выделение его изучения в той же французской историографии в отдельную дисциплину – сезьемистику (от франц. seizieme – «шестнадцатый»). То, что последует ниже, не претендует и не может претендовать на исчерпывающую картину эпохи, в которой жил и творил Нострадамус; отсылая заинтересованного читателя к богатейшей историографии XVI в., мы попытаемся дать лишь контуры исторической панорамы, лежавшей перед глазами Нострадамуса.

Главными составляющими политической жизни Европы XVI в. были войны Валуа и Габсбургов, экспансия Османской империи и Реформация.

Начавшись в конце XV в. при Карле VIII, войны Франции за главенство в Италии с небольшими перерывами продолжались до 1559 г.; в них так или иначе вовлекались все основные государства Европы; политические, экономические и культурные последствия этих войн трудно преувеличить. Благодаря этим войнам Франция познакомилась с ренессансной культурой Италии; вместе с модой на все итальянское во Францию проник и интерес к античному наследию, и новые политические и духовные веяния.

В 1519 г. король Испании Карл Габсбург был избран императором Священной Римской империи германской нации – аморфного, лоскутного государственного образования, бледной тени некогда могущественной империи Каролингов. Это резко осложнило положение Франции: Габсбурги ставили задачу создания централизованной европейской империи под скипетром императора. Королевство Валуа оказалось в кольце владений Габсбургов, которое она и пыталась прорвать на последнем этапе войн. Фронты сражений Валуа и испанских Габсбургов отныне пролегали не только в Италии; масштабные столкновения происходили в Пиренеях, во Фландрии и в Пикардии; английские союзники Испании высаживалась в прибрежной полосе Франции.

Военные предприятия требовали колоссальных денежных средств. В XVI в. продолжалась эпоха великих географических открытий; колонизация Испанией и Португалией Америки начала приносить ощутимые плоды, и в Европу пошел поток дешевого американского серебра и золота. С одной стороны, такой приток драгоценных металлов по видимости способствовал росту могущества пиренейских стран; на самом же деле это привело к «революции цен», сопровождавшейся снижением покупательной способности монеты, росту цен и, как следствие, снижению уровня жизни. Вскоре после окончания войн Валуа и Габсбургов было объявлено о банкротстве сначала Франции, а потом и Испании: американское золото не пошло последней впрок.

Франция также пыталась проникнуть в Новый Свет. При Франциске I Жак Картье совершил несколько плаваний в Канаду, однако основанная им колония зачахла. Генрих II сменил приоритеты колониальной политики и снарядил экспедицию Никола де Вильганьона, которая основала в Бразилии Генривиль – крепость в рамках замышленной колонии Антарктическая (т. е. Южная) Франция (1555 г.). Однако к 1560 г. вследствие внутренних трений между католиками и протестантами колония ослабла и была захвачена португальцами.

Жак Картье (1491–1557) – мореплаватель, положивший начало французской колонизации Северной Америки. Совершил три экспедиции к ее берегам и стал первым европейцем, описавшим и нанесшим на карту залив Святого Лаврентияи берега реки Св. Лаврентия и землю, которую он назвал «Страной Канад».

Художник Теофиль Амель (ок. 1844). Копия с несохранившегося полотна Франца Рисса 1839 года


Сражения в Европе опустошали и ввергали в нищету некогда процветающие регионы. Богатый ремесленный город Теруан, например, был стерт с лица земли. Кроме того, война вызывала огрубление нравов, лишала страну цвета нации – дворян – и развращала их, поощряя низменные инстинкты. От работы отрывались тысячи крестьян, отчего поля приходили в запустение. Но и возможное прекращение войны, решив одни проблемы, порождало другие.

Огромная армия, которую был вынужден содержать король (на финальном этапе – Генрих II), вызывала опасения знати: что произойдет, если тысячи людей, умеющих только грабить и убивать, останутся без работы – при том, что у большинства из них не было никакой собственности? Положение могла бы спасти аграрная реформа наподобие той, которую провел на заре своего правления римский император Октавиан Август, раздавший земли ветеранам; однако крупные землевладельцы – Гизы, Бурбоны, а также Церковь, – не собирались идти навстречу «попрошайкам», как они называли солдат и офицеров (многие из них годами не получали жалованья, питаясь за счет добычи). В определенном смысле Генрих II попал в историческую ловушку: чтобы освободить страну от тяжкого бремени войны внешней, он должен был поставить ее на грань войны гражданской. Для того же, чтобы подавить сопротивление знати, у него не было ни соответствующих административных механизмов, ни, что более важно, личной государственной воли.

Трудно сказать, сознавал ли сам король всю серьезность угрозы, висевшей над Францией. Фактически отдав страну на волю фаворитов, Генрих все же продолжал централизаторскую политику своего отца, Франциска I, не обладая, однако, его искусством лавирования между враждебными политическими группировками и использования трений между ними во благо короны. Среди историков до сих пор нет единства в оценках как личности самого Генриха II, так и результатов его 12-летнего правления.

Гибель короля в результате несчастного случая на турнире летом 1559 г. (это случилось на торжествах, приуроченных к двойному династическому браку, закреплявшему Като-Камбрезийский мир между Валуа и Габсбургами) поставила страну лицом к лицу с угрозой гражданской войны. Наследник, Франциск II, был слишком юн и болезнен, а вдовствующей королеве-матери Екатерине Медичи только предстояло пройти долгий путь к завоеванию верховной власти – фактической, а не номинальной. Армия уже была сокращена, и обездоленные солдаты и офицеры становились легкой добычей двух противоборствующих лагерей – католиков и протестантов, противостояние которых стало в середине XVI в. одной из важнейших европейских политических реалий.

Реформация XVI в. – движение за преобразование Церкви и выход ее из-под власти римского папы – началась в германских землях в первой четверти столетия с выступления Мартина Лютера и быстро завоевала сторонников во всех слоях населения, в том числе и в рядах высшей знати. Протестантское движение было неоднородным, принимало разные формы, в ряду которых учение самого Лютера выглядит вполне умеренным. Радикальные протестанты (Томас Мюнстер, Иоанн Лейденский) пытались создать общины, основанные на тотальном обобществлении («коммунистическом законе») – при ярко выраженной эсхатологической направленности их доктрин. Эти эксперименты были подавлены имперскими властями. Неверно, однако, представлять императора Карла V ревностным католиком и последовательным гонителем протестантов: когда ему это было выгодно, он шел на соглашения с ними, играя на антагонизме между папским престолом и протестантскими князьями. Генрих II также поддерживал немецких протестантов, рядясь в тогу защитника религиозной свободы; на деле же его действия диктовались гораздо более прагматическими соображениями. В самой Франции королевская власть то заигрывала с протестантами (Генрих даже рассматривал возможность «реформации сверху» по образцу Англии, где Генрих VIII провозгласил себя главой церкви и отнял у нее богатейшие владения), то обрушивала на них репрессии. Позиция Валуа в вопросе реформационного движения (наиболее распространенным во Франции стал его вариант, разработанный Жаком Кальвином, ставшим религиозным диктатором Женевы; его последователи именовались гугенотами) колебалась и в зависимости и от отношений между французской короной и папским престолом, которые далеко не всегда были безоблачными.

Как бы то ни было, в 1559 г. Генрих II перестал демонстрировать терпимость по отношению к кальвинистам (или, как их называли во Франции, гугенотам). Экуанский эдикт ставил их вне закона. К этому времени кальвинисты представляли собой серьезную силу, во главе которой стояли оппозиционно настроенные представители высшей знати. При том, что количественно протестанты составляли едва ли 10 % от населения страны, на их сторону стала примерно половина армии, – разумеется, по причинам в основном экономического характера. Уже во второй половине 1559 г., вскоре после гибели короля, отмечены первые захваты церковных земель дворянами-кальвинистами и столкновения между гугенотами и католиками. В 1560 г. война приобрела хронический характер и продолжалась около 30 лет.

Немаловажным политическим фактором была и экспансия Османской империи. Султан Сулейман Великолепный (Кануни) продолжал натиск на европейские земли. После битвы при Мохаче в 1526 г. почти вся Венгрия была захвачена турками; одновременно Сулейман продолжал наступление на Венецию в южнославянских областях (Славония). Средиземноморье находилось под постоянной угрозой османского вассала – пиратского государства в Алжире; корсары совершали постоянные набеги на берега Италии. Раздоры среди христиан вызывали негодование у многих европейских мыслителей, в частности, у гуманиста Эразма Роттердамского; они призывали оставить споры и сплотиться перед лицом мусульманской угрозы, в которой многие видели оскал Антихриста. Бурю возмущения вызвал альянс, заключенный Франциском I с турецким султаном и его алжирскими вассалами против Габсбургов. Большие надежды возлагались на турецко-персидские войны; считалось, что они могут подорвать могущество Турции и принести облегчение христианам.

Все эти факторы и события не прошли не замеченными Нострадамусом. На страницах его «Пророчеств» читатель встречает всех основных героев современной пророку Европы; войны между Валуа и Габсбургами, экспансия мусульман, алжирские пираты, религиозные войны занимают в них центральные места.

Наконец, на периферии Европы медленно поднималась Московская Русь, о которой до недавних пор Запад имел весьма смутное представление. Выяснилось, что «скифы и савроматы» – христиане, хотя и «не вполне полноценные» (православие роднило их с недавно угасшим гигантским христианским маяком Востока – Византией), но все же враги ислама. Армия молодого князя Ивана IV начала движение вниз вдоль Волги; речь шла о расширении Руси за счет земель Казанского и Астраханского ханств и даже разгроме Крымского ханства, паразитического государства, жившего за счет продажи рабов, захваченных в Московии и Литве. Европа наблюдала за первыми столкновениями между Русью и исламским Востоком с явным сочувствием к московитам. Император Карл V направил в Московию военных советников и оружейников. К 1552 г. Русь присоединила Казань; в 1556 г. – Астрахань; в 1557 г. – Ногайскую Орду. Однако в 1558 г. Иван Грозный атаковал Ливонский орден, что вызвало резко негативную реакцию папства и Империи. Русь попала в число «врагов христианского мира». Английские корабли, ведущие торговлю с Московией, захватывались германцами.

 

Не представляется возможным установить объем знаний Нострадамуса о Руси. «Книга состояния и смены времен» Ришара Русса, с которой он был знаком, утверждает тождественность скифов и русских (с современной точки зрения такое утверждение, конечно, ошибочно):

Выше мы писали чудесные вещи о скифах; так что не нужно удивляться, что их народ вместе с татарами столь многочислен, вынослив, непокорен и непобедим. Ведь их князь может собрать, как представляется, 600 тысяч вооруженных людей. Потому-то они всегда были непоруганными и непобедимыми, особенно с тех пор, как они с позором изгнали Дария, царя Персии и умертвили великого Кира со всей его армией. Они также предали смерти главного полководца Александра Великого. Что касается римлян, то они о них слышали, но никогда с ними не воевали. Этот народ весьма силен в работе,… мощен в бою. Их страна имеет в широте 37 градусов, [занимая пространство] с 27-й до 63-й параллели включительно (Roussat, p. 161).

Представления о Руси как стране с неисчерпаемыми людскими ресурсами попали и в творчество Рабле:

– Довольно, пойдем дальше, – сказал Пикрохол. – Я боюсь только этих чертовых легионов Грангузье. Что, если, пока мы будем в Месопотамии, они ударят нам в тыл? Что нам тогда делать?

– Очень просто, – отвечал Молокосос. – Вам стоит только послать московитам краткий, но грозный указ – и в тот же миг под ваши знамена станет четыреста пятьдесят тысяч отборных бойцов. Эх, назначили бы туда меня вашим наместником, – у них бы лоб на глаза вылез! Растопчу, растреплю, разгромлю, растрясу, разнесу, расшибу! (I, XXXIII).

Общий тон и Русса, и Рабле – нейтральный и даже доброжелательный (с учетом того, что Пикрохол и Молокосос – отрицательные персонажи). Но у Нострадамуса никогда не упоминается Московия (в отличие от погибшей еще в XV в. Византии), хотя отдельные катрены могут быть связаны с событиями русской истории – разумеется, лишь в той степени, в какой она пересекалась с историей Запада.

«Пророчества» Нострадамуса как энциклопедия страха

Вчитываясь в книгу Нострадамуса, невольно задумываешься о том, что такое произведение неминуемо должно отражать страхи современников автора, – иначе оно просто не будет ими понято и принято. В том, что касается страхов социального подсознания XVI в., общепризнанным авторитетом является французский исследователь Ж. Делюмо, автор известного труда «Страх на Западе». Сопоставляя составленный им реестр событий, угроза которых вызывала трепет у людей эпохи Возрождения, с текстом Нострадамуса, можно увидеть, что «Пророчества» в достаточно полной мере отразили страхи своего времени. Список этот выглядит так:


эпидемии и голод;

злонамеренные монахи;

война международная и гражданская, и, как следствие, бесчинства армий – чужой и своей;

заговоры против законной власти и возможная гибель династии;

экономические проблемы (революция цен, девальвация, распространение денежных суррогатов);

стихийные бедствия (наводнения, удары молнии, землетрясения);

прочие катастрофы (обрушение построек и пр.);

эсхатологические страхи (возвращение язычества, пришествие Антихриста, деградация Церкви);

продвижение ислама в Европу;

изгнанники и политические эмигранты как дестабилизирующий фактор;

страдания народа из-за террора неправедной мирской и церковной власти;

религиозные распри;

народные бунты;

рождение уродов и другие знамения, предрекающие перечисленные катаклизмы.


Примечательно, однако, что в книге Нострадамуса не нашлось места для двух важнейших страхов XVI столетия: происков евреев (в народной молве им приписывались, в частности, распространение эпидемий и ритуальные убийства), а также ведьм и колдунов с их свитами из бесов. Демономания и антисемитизм, две болезни эпохи Нострадамуса, обошли его стороной. Напротив, в 6-18 еврей выступает героем анекдота со счастливым концом, в 6-17 евреи становятся безвинными жертвами инквизиции, а в 5-11 предрекается освобождение Палестины от мусульманского владычества. В 7-41 Нострадамус пытается дать научное (в границах знаний своего века) объяснение явлению полтергейста («дом с привидениями»).

Интересно также и другое. Книга Нострадамуса, во многом отражающая страхи его времени, в нашу эпоху стала причиной глобальных страхов. Достаточно привести в качестве примера всплеск ожиданий конца света накануне августа 1999 г.; порожденный и размноженный безответственными толкователями, многократно усиленный СМИ, этот страх до сих пор оказывает свое пагубное воздействие и еще ждет своего исследователя.

27[Nostradamus.] Opuscule. – P. 26.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35 

Другие книги автора

Все книги автора
Рейтинг@Mail.ru