Мира Славная
Сотая просьба
Глава 3
Моим позором ситуация на оперативке не ограничилась. В этот же день Любовь Викторовну вызвали к директору. Все разговоры в нашем отделе стихли. Мы ждали возвращения начальницы, как военнопленные своего предводителя с допроса врага.
Зеленов был не тот человек, который бросает свои идеи. Он обладал хваткой бультерьера, вгрызаясь в своего врага и не разжимая челюстей до тех пор, пока все его требования не будут выполнены. Поэтому в его цеху царила идеальная дисциплина, стояло новейшее оборудование, материалы поступали без промедлений, а начальник транспортного цеха лично руководил вывозом продукции. Связываться с этим типом не хотел никто.
Вернулась Любовь Викторовна нескоро. Она тихо, бочком, вошла в кабинет и опустилась за свой стол. Щеки у нее были того же пунцового цвета, что и у меня.
– Ой, девочки, что будет, – произнесла она и закрыла горящие щеки дрожащими руками.
Вообще наш отдел работал, как часы. Мы проводили десятки собеседований в день, без устали отбирая новые кадры. В перерывах пили чай, хвастались обновками и сплетничали о мужчинах. В общем, все как обычно в женском коллективе. Делить нам было нечего, и жили мы дружно и спокойно. И вот сейчас, кажется, всему этому пришел конец.
– Ну, что же будет? – спросила Лариса, мать двоих детей садикового возраста. Она чаще других пользовалась возможностью уйти пораньше по вполне понятным причинам.
– Дали нам установку работать с молодежью, – произнесла Любовь Викторовна так, словно озвучивала расстрельный приговор. – Придется идти в техникумы и институты, завлекать людей. А еще делать нашу заводскую жизнь насыщенной и интересной.
Последнюю фразу она произнесла с таким возмущением, что стало понятно: это цитата. И ни кого-то там, а самого отвратительного Зеленова.
– У кого есть какие идеи? – спросила она, обведя нас глазами.
Идей не было ни у кого, и в помещении повисла тяжелая удушливая тишина.
– Тоже мне, умник, – высказалась Лариса. – Вот Зеленову это больше всех надо, пусть и делает жизнь и интересной и насыщенной.
– А он и будет, – вздохнула Любовь Викторовна. – Его директор нам в помощь отрядил. Завтра придет совещаться.
И это было совсем плохо.
Рабочий день получился скомканным. Как назло, устраиваться на работу в цех Зеленова не пришел никто. Между собеседованиями мы с девочками сбивались в кучки и старались придумать что-нибудь. Но все наши собрания в итоге сводились к жалобам и придумыванию новых эпитетов для нашего вездесущего врага.
Так ничего и не решив, мы разошлись по домам. Честно говоря, из-за всех этих событий странный гуру с его предложениями совершенно вылетел у меня из головы. Так что я изрядно удивилась, когда мой телефон вдруг пиликнул и продемонстрировал сообщение от него: «Иногда чтобы наладить свою жизнь, нужно спасти чью-то другую. Не отказывайся от счастья, оно близко».
«Какая дурь», – подумала я и вошла в супермаркет. Мне требовались пирожные. Много. Их явно не хватало в моем организме, пережившем сильный стресс.
Сложив в пакет пару упаковок с эклерами, я твердым шагом направилась домой. Но стоило мне покинуть стены магазина, как меня кто-то схватил за руку. Я оглянулась и воззрилась на милую бабульку, закутанную в шерстяной платок.
– Дочка, сделай доброе дело, – обратилась она ко мне. – Возьми щеночка.
Она ткнула крючковатым пальцем в коробку, в которой возилось что-то маленькое и черное.
– Да вы что! – возмутилась я и, вывернувшись из цепкой хватки бабкиных пальцев, хотела побыстрее сбежать.
Но старушка оказалась проворная. Неуклюже подпрыгнув, она снова возникла на моем пути, преграждая дорогу.
– Ну, пожалуйста, а? – взмолилась она. – Погибнет ведь крошка.
В этот момент мне показалось, что небеса разверзлись, и кто-то большой и могущественный пальнул прямо в меня мощной молнией. Смска! Как, ну вот как этот дурацкий гуру мог знать, что меня ждет вот такая вот просьба? Разве только…
– Говорите честно, вы знакомы с человеком по имени Юрий? – я злобно воззрилась на бабулю.
– Ну так, – смутилась она. – Был один, ухаживал за мной по молодости…
Нет, этот явно был не тот. Даже учитывая, что мой гуру не так свеж, как кажется, на момент, когда эта тетушка была молода и хороша собой, он должен был находиться только в проекте у своих родителей.
– Вы только посмотрите на нее, – продолжила та наступление, воспользовавшись моим замешательством. – Не собачка, а золото. Маленькая, умненькая, послушная. Жаль такую на улицу выкидывать. Вы хоть на ночь ее приютите, а не приживется у вас, вы мне ее вернете. Я ведь каждый день здесь бываю.
Под зазывной бубнеж бабушки в моей голове шла борьба добра со злом. Вообще я никогда не думала о том, чтобы обзавестись собакой. Ну максимум кошкой. Да и то не раньше, чем выйду на пенсию. Но к чему было это странное сообщение?
Голова у меня затуманивалась, совершенно как тогда, в «Мерседесе» у странного гуру. А, может, это действительно не просто так?
– Ну если только на одну ночь, – сказала я совершенно неожиданно для себя. – Но завтра я вам ее, скорее всего, верну.
– Конечно, конечно, – закивала головой старушка, впихивая мне в руки дрожащее тельце, завернутое в старую пеленку. – Если что, я в это же время опять здесь буду.
Я шла домой и злилась на весь свет, на собаку, попавшуюся на моем жизненном пути, наглую бабульку, дурацкого гуру и на себя. Ну как я на все это повелась, а?
Зайдя в квартиру, я опустила на пол смиренно прижимавшуюся ко мне собачку. Она тут же приняла лежачее положение, прижав уши к голове. Все ее поведение указывало на то, что проблем с ней не будет. Ну разве что кроме запаха. Амбрэ это создание распространяло такое, словно всю свою жизнь провела в общественном туалете. Жить рядом с такой соседкой было совершенно невозможно.
Не долго думая, я сунула ее в ванную и включила теплую воду. Стоило первым капелькам упасть на темную грязную шкуру, как собака задрожала еще сильнее. Она действительно была очень маленькая. А еще худая. Я провела рукой по бокам и ужаснулась: казалось, на ней не было ни жиринки. Интересно, она вообще хоть раз в жизни ела?
Выбрав самое старое полотенце, я закутала вымытую собаку и положила перед ней котлету. Больше ничего съестного в моем доме не было. Я, знаете ли, не рассчитывала принимать гостей.
Быстро, словно опасаясь, что у нее отнимут еду, собака стала поглощать угощение. Через десять секунд от моего ужина не осталось и следа. Расправившись с ним, щенок зашевелил черным блестящим носом, обнюхивая место, где только что лежала вкуснятина. Наверное, пытался найти еще хоть крошечку.
Убедившись, что совершенно ничего не осталось, он повернул голову в мою сторону и посмотрел внимательными блестящими глазками.
– Больше ничего нет, – сердито сказала я.
Услышав мой голос, собака задрожала еще сильнее и я, махнув рукой, занялась своими делами. Все же у меня еще были пирожные. Я приготовила ароматный чай, достала упаковку эклеров и приготовилась получать удовольствие. И в этот момент услышала несчастный писк. Собака устроилась у моих ног и голодными глазами следила за всеми моими действиями.
– Это мне, – сказала я.
Щенок в ответ издал звук, похожий на горестный вздох. Жадными глазами она следила, как я вытягиваю пирожное за подрумяненый бочок и направляю ко рту. Я кожей чувствовала ее алчущий взгляд. Аппетит пропал совершенно.
– На, – я отломила половину эклера и протянула ей. – Но учти, завтра же я тебя верну.
Глава 4
На следующее утро я в первый раз за много лет опоздала на работу. И это было… приятно. Хотя и очень несвоевременно. Буквально накануне вечером мы с коллегами договорились строго держаться рабочего распорядка. По крайней мере, до тех пор, пока не избавимся от занозы по фамилии Зеленов. Но когда у тебя в доме появляется маленькое хвостатое существо, совершенно ничего не знающее о трудовом законодательстве, все идет наперекосяк.
Вообще я не ожидала от безобидного с виду щенка такой подлости. Но, спустив утром с кровати ногу, я почувствовала, что вляпалась во что-то очень неприятное и мерзко пахнущее. Беглый осмотр пострадавшей конечности подтвердил самые худшие опасения: с собакой надо было вечером погулять.
Высказав свое отношение ко всей фауны планеты и приняв душ, я сгребла в охапку собачонку и потащила ее на улицу. Оставлять эту мину замедленного действия на целый день не выгуляв было опасно.
Уловив мое отнюдь не радужное настроение, щенок опять затрясся всем своим маленьким тельцем. Честно говоря, меня это уже начинало раздражать.
– Ничего, ничего, – говорила я то ли ей, то ли себе. – Сегодня же вернешься в свою коробку. Пусть твоя фея-крестная завернет тебя в новую пеленку и подыщет новую дурочку, чтобы тебя спихнуть.
Словно поняв что-то, собака вдруг прижалась ко мне всем телом и замерла. Будто хотела уговорить никогда не уносить ее из теплого чистого дома, где под нос как из рога изобилия сыплются котлеты и пирожные. Но к тому моменту я уже точно решила, что кинология во всех ее проявлениях – это не мое.
И чем дольше мы гуляли, тем больше я убеждалась в своем решении. Дело в том, что эта глупая псина совершенно не понимала, для чего ее вытащили во двор и посадили под кустик. Она испуганно оглядывалась и поскуливала, совершенно не собираясь делать то самое, что она сделала этой ночью рядом с моей кроватью.
– Ну, давай же, – сквозь зубы уговаривала я ее. – Пись-пись, или как там тебе это объяснить все.
Я была уже изрядно зла, когда за спиной прозвучало:
– О! Я вижу в наших рядах собачников пополнение.
Голос был мужским, мелодично-приятным, бархатным. И все-таки, оборачиваясь, я была готова высказать все, что думаю и о собачниках и об их бестолковых питомцах. Но стоило мне завершить этот разворот, как все слова тут же застряли в горле. Передо мной стоял будущий отец троих моих детей.
Ну, то есть, это я в тот момент решила, что этот импозантный холеный красавец должен им стать. Как-то вдруг я поняла, что хочу, чтобы два моих сыночка смотрели на меня вот такими же глубокими бархатными глазами. А у дочки были бы такие же красиво изогнутые бровки. И точеный носик. И губки таким же бантиком.
Я так и замерла, раскрыв рот. А мой будущий муж окинул меня серьезным взглядом и строго произнес:
– Сидеть!
От неожиданности я чуть не приземлилась прямо на свою собаку. Говорил он так, что ослушаться его было ну очень трудно. Была в нем какая-то особая сила, противостоять которой очень нелегко.
– Что, простите? – почему-то вдруг охрипшим голосом спросила я.
– Хочу познакомиться с вашей очаровательной подружкой, – уже совершенно другим, ласкающим, тоном произнес мужчина и улыбнулся так, что я снова чуть не лишилась опоры под ногами. – А мои оболтусы могут ее напугать.
Он кивнул головой в сторону, и только в этот момент я заметила, что в руке мужчина держал поводок, к которому были привязаны две огромные псины. По команде хозяина они опустились на пятые точки и с интересом поглядывали на мою собачку.
– Конечно, знакомьтесь, – улыбнулась я в ответ.
Но мой новый знакомый не нуждался в приглашении. Он уже опустился на корточки рядом с вредным щенком и ласково трепал его за ухом.
– Ух, какой хороший, совсем кроха, – повторял он.
Моя собака, видимо, к такому обращению не привыкла. Она исподлобья смотрела на человека и на ее морде отражалось непонимание: что происходит? И как вот к этому всему относиться?
– Как зовут? – спросил мужчина, не отрываясь от своего занятия.
– Вера, – поспешила представиться я.
Он повернулся ко мне и снова чуть не отправил меня в глубокий нокдаун очаровательной улыбкой.
– Очень приятно, Вера, я – Евгений. Но, прошу прощения, я интересовался кличкой этого очаровательного существа.
Он кивнул головой на мою подопечную, и я залилась краской. Имя я ей, конечно, не придумала. Было бы глупо как-то называть того, от общества кого ты планируешь избавиться в самое ближайшее время. Но теперь в этом я бы не призналась даже под пытками. Мозг лихорадочно заработал, подыскивая боле-менее приличную кличку. Но кроме Шарика и Дружка ничего предложить не мог. Не очень подходящие имена для девочки, правда?
Я сделала над собой неимоверное усилие, стараясь вспомнить хоть что-то подходящее. Быть может, обстановка в то утро мне казалось какой-то уж очень романтичной. Такой, знаете, в духе старой Франции. Но как-то вдруг само соскочило с губ:
– Ее зовут Констанция.
– Как мило! – отреагировал Евгений.
Он, наконец, поднялся на ноги, и я с удовлетворением отметила, что он выше меня, наверное, на целых две головы.
– Я вижу, вы, Вера, собаковод начинающий, – произнес он. – Давайте договоримся, я оставлю вам свою визитку, звоните мне в любое время. С удовольствием проконсультирую вас по всем собачьим вопросам.
Он выудил из кармана своего роскошного пальто кусочек белоснежного картона с золотым тиснением и протянул мне:
– Прошу вас, не стесняйтесь.
– Не буду, – с готовностью заверила его я. – Мне, знаете ли, действительно нужна помощь.
И он ушел, дав знак своим псам следовать за ним. Те неприязненно покосились на меня, а затем поднялись и послушно побрели за своим хозяином.
Стоило им скрыться из виду, как я жадно впилась глазами в визитку. «Евгений Леонидович Шерер. Адвокат».
Ого! Вот это мне, кажется, повезло по-настоящему.
Схватив Констанцию, я прижала ее к сердцу и побежала домой. Интересно, почему я раньше не замечала, какая у нее мягкая и приятная на ощупь шерстка?
Спустя полчаса я уже сидела в трамвае и не отрываясь смотрела в окно ничего не видящим взглядом. Кто бы мог подумать, что дурацкий гуру Юра окажется прав! Я ведь была только в начале пути, выполнила то всего три просьбы. И вот, пожалуйста, результат налицо.
Нет, теперь я это дело точно не брошу. Какой нелепицей мне бы не казалась вся эта идея, практика показала, что метод действительно работает. Да пусть меня просят хоть переплыть океан, хоть свернуть Монблан, все сделаю. Евгений Шерер этого точно стоит.
Глава 5
Визитной карточкой нашего отдела можно было смело считать кособокие шали всех оттенков осенней грязи. Вязание кривоватых невзрачного вида косыночек было основной страстью нашей бессменной начальницы Любови Викторовны. Одна за другой из-под ее спиц сходили изделия из грубых толстых ниток. Отличали их незамысловатые узоры и блеклые невразумительные цвета. Даже интересно, где она умудрялась находить такую пряжу.
Так или иначе, на дни рождения мы все неизменно получали такие творения. Избавляться от начальственных презентов было чревато, так что у каждой нашей кадровички на спинке стула висело блеклое шерстяное изделие. А каждый сотрудник предприятия знал: если по коридору идет женщина, закутанная в бабушкин платок, это точно из отдела кадров.
Но, сколько бы мы не подтрунивали втихаря над этими творениями, в холодную погоду охотно закутывались в них. Все же они были непревзойденно теплыми. После короткой перебежки от трамвайной остановки промозглым осенним утром – самое то.
В то утро я закутывалась в шаль под ворчание ее создательницы Любови Викторовны.
– Как ты не вовремя ты опаздывать вздумала, Вер, – отчитывала она меня. – Знаешь же, если Зеленов за нас взялся, нельзя промахов допускать, хуже будет.
– Больше не буду, – заверила я начальницу, втайне надеясь, что в самое ближайшее время начну задерживаться по более уважительным причинам. Например, Евгений Шерер не захочет меня выпускать из объятий слишком рано…
Я включила компьютер, намереваясь исправно делать вид, что читаю резюме, а в это время поискать информацию о красавце-адвокате.
– Тебя вон уже полчаса человек ждет, – разрушила моя планы начальница. – На должность секретаря гендира кандидатура пришла.
Вот ведь! Совсем забыла о назначенном собеседовании. Тихо вздохнув, я свернула окно с открытой поисковой системой. Кем бы ни была эта кандидатура, минус один балл ей уже засчитан.
При личном знакомстве я скостила сразу еще десяток баллов. Ну разве так должен выглядеть секретарь самого генерального? Вообще я рассчитывала подобрать ему цацу модельного вида с отличными рекомендациями. Может, тогда он, очарованный моей находкой, забыл бы о всей этой ерунде с привлечением молодежи и прочих нововведениях. И мы бы снова зажили своей обычной тихой размеренной жизнью. А что, человек он неженатый, авось, из этого что и вышло бы.
Но цацы, как назло, к нам в очередь не выстраивались. И вместо длинноногой пышногрудой красавицы передо мной предстала девушка весьма посредственных внешних данных. Худенькая, невысокая и неприметная, она к тому же была одета в строгий костюм, который явно был ей велик на пару размеров.
«Отказать», – сразу вынесла я вердикт и заглянула в резюме в поисках убедительной причины для того, чтобы отправить ее домой. Вертящееся на языке «Вы мне не нравитесь», боюсь, прозвучало бы не слишком профессионально.
К моему большому облегчению, ее послужной список выглядел так же невразумительно, как и она сама. Ну а графа «семейное положение» и вовсе предоставляла простор для действий.
– Итак, Анна Сергеевна, – я посмотрела на кандидатуру поверх распечатанного резюме. – У вас двое детей и вы не замужем.
– Да, – коротко кивнула она, опустив глаза. – У меня мальчик и… мальчик. Они оба ходят в садик, так что проблем не будет.
Я удивленно приподняла брови и взглянула на нее насмешливо. Это она мне, многоопытному кадровику собирается рассказывать об отсутствии проблем с малышней?
– У вас есть с кем оставлять ребят во время болезней? – спросила я.
– Нет, – она сокрушенно покачала головой. – Но я их с младенчества закаляла, и иммунитет у них хороший. Болеть они не будут.
Да уж, такого мне слышать еще не приходилось. Пожалуй, посмеемся сегодня с коллегами за чашечкой чая.
– Спасибо за отклик на вакансию, – сказала я, откладывая в сторону резюме. – Мы рассмотрим вашу кандидатуру и в случае положительного решения свяжемся с вами.
Я говорила подчеркнуто-деловито и холодно. Для любого соискателя это могло означать только одно: вы нам не подходите. Поняла это и Анна Сергеевна. Она подняла на меня свои огромные глаза. Казалось, она вот-вот расплачется.
– Мне очень нужна эта работа, – дрожащим голосом произнесла девушка. – Дайте мне шанс, пожалуйста!
От неожиданности я вздрогнула. Просьба! Еще один маленький шажок в направлении к Евгению Шереру. Ну почему все это так не вовремя? Конечно, принимать на работу эту кандидатку было непрофессионально. Но что делать, если так хочется простого семейного счастья? И ведь не прошло и часа, как я решила сворачивать Монбланы на пути к нему. И что теперь, вот так вот сдамся?
А, была не была! В конце концов, работаю я здесь так долго, что наверняка меня не уволят за этот маленький промах. Ну, решат, что у меня временное помутнение, да и простят. Наверное.
– Хорошо, – с трудом произнесла я, все еще борясь с тобой. – Но учтите, приступить к обязанностям вы сможете только после личного собеседования со Степаном Викторовичем.
– Спасибо! – с чувством воскликнула девушка, и я испугалась, как бы она в порыве чувств не бросилась мне на шею. Уж слишком большой радостью светились ее глаза.
Провожая девушку в кабинет директора, я все еще удивлялась себе. Учитывая мое вчерашнее, отнюдь не блистательное выступление на оперативке, было бы разумнее не навлекать на себя новую беду. Кажется, сейчас у Степана Викторовича развеются последние сомнения в моей некомпетентности.
Я даже была готова свернуть на полпути и выгнать эту так не вовремя подвернувшуюся девицу. Но вспомнила замечательные бархатные глаза Евгения Шерера, и решила идти дальше по этому пути, выстланному позором.
Собеседование директора с секретарем явно затягивалось. Полчаса я я сидела в приемной, нервно отбивая ногой Марш Мендельсона и недоумевая, о чем можно так долго разговаривать. Надеюсь, эта странная барышня не упала ему в ноги, умоляя не выгонять с теплого места.
Наконец, дверь в кабинет отворилась:
– Значит, Анечка, жду вас утром, – довольным голосом произнес Степан Викторович, придерживая дверь перед девицей.
Он повернулся ко мне и коротко кивнул:
– Оформляйте. Удовлетворен.
Я перевела взгляд на нашего новенького сотрудника, светящегося как новогодняя елка.
– Степан Викторович – великий человек, – с придыханием сообщила Анечка и счастливо улыбнулась.
Глава 6
Найти информацию об Евгении Шерере мне в тот день так и не удалось. Отправив счастливицу Анечку домой собирать документы, я еще долго отвечала на вопросы коллег. Все-таки, секретарь директора – фигура на предприятии ключевая.
– Так и сказал, «удовлетворен»? – смеялась Лариса.
– Угу, – мрачно ответила я. Чувство, что проблемы с этой девицей обеспечены, меня не покидало. Наверняка Степан Викторович даже не спросил ее о наличии детей, и теперь во время каждого ее больничного будет проклинать меня. Хорошо, если все ограничится только этим.
Любовь Викторовна мои опасения разделяла.
– Вер, ну ты, конечно, дала маху, – недовольно произнесла она. – Ты что, специально это делаешь сейчас, когда у нас такие проблемы с Зеленовым?
– Все будет хорошо, – повторяла я. – Дети у нее закаленные….
Ну а что еще я могла сказать? Только, боюсь, на мою начальницу это объяснение подействовало так же, как и на меня, когда я в первый раз его услышала. Хотя, нет, ей было не так смешно. Запах валерианы, разлившийся по кабинету, явно указывал на то, что и у нее на сердце неспокойно.
– Раз, два, три… – демонстративно отсчитывала Любовь Викторовна, капая темную жидкость из пузатого пузырька в свою чашку.
В этот момент дверь порывисто распахнулась, и на пороге возник сам Зеленов собственной персоной.
– Здравствуйте, дамы! – провозгласил он. – Давайте-ка проведем мозговой штурм. Что бы нам такого интересного организовать!
Как всегда он был излишне бодр и весел. Вот этот точно свернул бы любую гору, вставшую на его пути.
Но мы были настроены не так оптимистично, как начальник производственного цеха. Я непроизвольно глубже завернулась в шаль. Краем глаза отметила, что остальные девушки повторили тот же жест. По сравнению с нашим гостем мы выглядели, как спокойное болото, которое он всколыхнул своим внезапным появлением.
– Ну, что вы придумали? – спросил он и обвел нас глазами.
Без приглашения он схватил первый попавшийся ему под руку стул и, вытащив его в центр кабинета, устроился, сев на него как на лошадь, задом наперед и положив руки на спинку.
Вообще-то, мы так ничего и не придумали. И сказать нам было нечего. Так что в кабинете воцарилась тишина, прерываемая лишь шепотом Любови Викторовны, так и продолжающей отсчитывать капли:
– … тридцать восемь, тридцать девять, сорок….
– Ну, барышни, скажите, хоть что-нибудь, пожалуйста… – протянул Зеленов.
И я, услышав заветное слово, сделала стойку. Просьба! Еще одна и снова так не вовремя! Да что ж такое? Но упустить такой шанс я не могла.
– А давайте устроим КВН! – не долго думая, предложила я. – Это весело. А заодно пригласим студентов и выпускников. Пусть посмотрят, как у нас весело.
Вообще эта идея зародилась у меня в голове только что. Мы с коллегами, конечно, пытались что-нибудь придумать сообща, но в итоге все заканчивалось обсуждением того, какой противный и мерзкий тип этот Зеленов.
– КВН? – враг смерил меня внимательным взором и ухмыльнулся. – А, может, «А ну-ка, девочки»?
– Может и их, – ответила я, не заметив в его предложении насмешки.
– КВН – это вчерашний день, – припечатал тот, подтвердив свое звание наипротивнейшей личности предприятия. – И никто из студентов уж точно смотреть на это не придет. Сейчас у молодежи другие развлечения. Если они и смеются, то смеются над стендапом.
– Ну так давайте устроим стендап, – предложила я. – Какая разница?
– А давайте! – неожиданно согласился Зеленов. – Вот эта мысль мне нравится. Вы тут посовещайтесь и решите, кто мне будет во всем этом помогать. А я побегу с директором нашего клуба договариваться, чтобы он нам помещение предоставил.
– А что тут совещаться то? – подала голос Любовь Викторовна. – Пусть Вера и помогает. Она у нас самая активная.
По голосу начальницы я поняла, что возражать не стоит. Кажется, я начала здорово ее раздражать.
– Ну… если больше никто не хочет… – пробормотала я и с надеждой посмотрела на коллег.
Те же исправно делали вид, что их очень интересует узор на полу. Да уж, инициатива явно должна выглядеть как-то иначе.
– Вера, значит, Вера, – кивнул Зеленов и выскочил из кабинета так же стремительно, как и ворвался в него.
Как только дверь за ним захлопнулась, в кабинете повисла тяжелая тишина.
– …сорок два, сорок три, – продолжила отсчет Любовь Викторовна, и в каждом слове мне чудился укор.
До конца дня я действительно просматривала резюме. Отвлекаться в сложившейся ситуации на поиски личной информации было бы, по меньшей мере, неразумно. Коллеги со мной не разговаривали. Словно, согласившись работать в одной команде с Зеленовым, я себя запятнала.
Да уж, дел за этот день я наворотила немеряно. Может, эта идея послушать гуру Юру была не так уж и хороша?
Впрочем, все сомнения развеялись, стоило мне выйти из офиса. Вдохнув холодный осенний воздух, я словно зарядилась энергией. Этот вечер явно должен быть лучше, чем день. Я планировала позвонить Евгению Шереру. Ведь это нормально, что вопросы по воспитанию собаки у меня появились так быстро, правда?
Но сначала мне нужно было кое-что приобрести. Хотя я была начинающим собаководом, но смутно догадывалась, что котлеты и пирожные – не лучшая еда для маленькой собачки. И вообще наверняка ей нужно что-то еще. Нужно сделать так, чтобы один мой знакомый адвокат был уверен, что я стараюсь быть хорошей хозяйкой. Как раз недалеко от моего дома располагался магазинчик с говорящим названием «Один хвост, четыре лапы». Туда-то я и забежала по дороге.
– Мне нужно все необходимое для щенка, – возвестила я. – И самое лучшее. Корм, игрушки и что там еще надо.
Моя Констанция это заслужила. И это еще что! Если у меня действительно получится что-нибудь с Евгением Шерером, лично буду носить ее на руках и чесать за ушком при каждом удобном случае.
– Возьмите вот этот корм, – оживленно залепетала девушка, – в нем все идеально сбалансировано, чтобы щенок рос здоровым, а еще мисочку, смотрите какая красивая, и лежанку, и мячик, и ошейник, и игрушечную косточку, а комбинезончик на холодную погоду не нужен? Какой размер?
Груда вещей передо мной становилась все больше. Складывалось впечатление, что маленькой собачке для счастья их нужно гораздо больше, чем мне.
– С вас двадцать пять тысяч, – наконец, довольным голосом объявила продавщица.
– Сколько? – удивленно уставилась на нее я. Вообще-то я не ожидала, что обустройство собачьего быта будет настолько дорогим.
Я заглянула в свой кошелек и пробурчала:
– Знаете что, уберите, пожалуй, комбинезоничик. И лежанку мне пока не надо.
В общем, из магазина я выбралась с одним пакетиком корма и мячиком. Может быть, для всяких там адвокатов содержание двух псин плевое дело. А по моему карману даже один щенок бьет как-то очень сильно.
Продолжая возмущаться, я поднялась к себе, ворча открыла дверь в квартиру, привычно щелкнула выключателем и обомлела.
Ощущение было такое, что за время моего отсутствия сюда ворвалось мамаево войско с целью разрушить все до основания. Обувь, всегда аккуратно стоявшая на тумбочке, была разбросана в хаотичном порядке. Было бы еще полбеды, если бы она была целая. Но нет! От моих любимых сапог остался, кажется, только правый каблук и левое голенище. Уютные мягкие тапочки были порваны на тысячу плюшевых кусочков. Обои печально свисали со стены. Сверху все это безобразие было прикрыто зверски разодранной туалетной бумагой.
Не ожидая увидеть ничего хорошего, я шагнула в комнату и, громко ойкнув, схватилась за сердце. На моем любимом удобном креслице образовалась дыра размером… со все сиденье. Куски уцелевшего поролона вырывались наружу, словно намереваясь сбежать из этой мясорубки. По полу была разбросана земля вперемешку с осколками цветочных горшков. Посреди них погибала любимая бегония.
Но самое страшное творилось на моей кровати. Здесь смешалось все: клочки простыни, пух из подушки, глянцевые кусочки бумаги, когда-то, видимо, бывшие журналами, очистки от картофеля, наверняка изъятые из мусорного ведра. А посреди этого всего гордо возлегало отвратительное чудовище по имени Констанция.
– Сейчас я буду убивать, – тихо, но с явно читаемой угрозой произнесла я и сделала шаг вперед.
И тут же поскользнулась на чем-то вонючем и, не удержав равновесие, грохнулась на пол. Собака, поняв, что в ближайшие минуты ничего хорошего в ее жизни не произойдет, юркнула под кровать. И, блестя оттуда любопытными глазами, наблюдала, как я стараюсь подняться, отряхивая налипшую на платье грязь и пытаясь убрать запутавшийся в волосах листок бегонии.
– Ну, погоди! – пообещала я ей, приняв вертикальное положение. – Ты у меня за все ответишь!
