Мио Вик
Королевская двойня для медиамагната
Глава 3
Никита
Цветы и подарки переключили внимание именинницы. Я ещё посидел немного, но чувствую, что-то не то. Надо выйти на воздух. Понятливая Вероника предложила:
– Если голова разболелась, ты поезжай домой, а я ещё останусь.
– Хорошо. Спасибо за вечер. Я пойду.
Попрощался со всеми, вышел на улицу и сел за руль. Вижу знакомый пуховик и походку пингвина.
– Садись в машину!
– Нет, – мотает головой Титова.
Остановился чуть впереди, вышел и за локоть повёл к машине.
– Совсем с головой не дружишь, ночью одной тут ходить. С детьми надо дома сидеть, а не по клубам шататься!
– Я не шатаюсь, я работаю… Работала…
Запихиваю её на переднее сиденье, упирается:
– Я не поеду, я сама дойду.
– Сядь, я сказал! ― рявкнул на неё, как доберман.
Послушалась и, чуть не плача, сползла на сиденье.
Везу её домой. Сидит, как воробей, сжавшись в комок.
– Зачем про браслет наврала?
– Вам хотела помочь. Первая девушка специально его рядом с вами оставила, а внизу она со второй девушкой перекинулась парой слов. Я подумала, если скажу, что нашла браслет на полу, удастся избежать скандала.
– Кому браслет отдала?
– Администратору.
– Имя! Администратора.
– Юрий Олегович, ― запинаясь ответила мышка в сером пуховике.
Сбавляю скорость и набираю номер директора клуба:
– Привет. Да, и тебе доброй ночи. Слушай, сегодня моя знакомая ценный браслетик обронила в вип-зоне, его нашла твоя сотрудница Анна Титова и передала админу Юре. Да-да, так и есть. Я номер сейчас скину своей знакомой, проконтролируй, пожалуйста, чтобы ей вернули браслет. И ещё, к Титовой без претензий. Я всё своими глазами видел. Хорошо. Бывай.
– Вы подумали, что я его украла?
– Я? Нет. Но на камерах в клубе, ты последняя, кто держал в руках браслет. И если он в служебном помещении затеряется, то собак спустят на тебя. Тебе это надо? Нет. Осторожнее надо быть с чужими вещами. Ты должна была позвать администратора в зал, и он должен был решить, что дальше делать.
– Вы думаете Юрий Олегович хочет украсть браслет?
– Я думаю, что если у него и зародилась такая мысль, то сейчас после звонка директора он о ней забудет. Браслет я сам покупал, он стоит, как твоя квартира.
Анна закрыла лицо руками и глубоко вздохнула:
– Простите меня, я не подумала… Я хотела, как лучше…
Начала всхлипывать. Плачет что ли?
– Ладно тебе, не реви, всё ведь в порядке.
– Ну да, только без работы теперь останусь.
– Да была бы там нормальная работа, чтобы так переживать. Кстати о работе. Туалеты в клубе лучше мыть, чем в издательстве работать?
Всхлипывать перестала и глазами захлопала моя пассажирка.
– Почему, спрашиваю, утром отказала?
– Кому? ― округляет глаза мышь в пуховике.
– Работодателю!
– А, утром… Да, звонил кто-то. Они очень странные. Откуда у них мой номер телефона и почта моя? Какие-то типы подозрительные. Я не дура.
– Да? Уверена? Ты знаешь, что в это издательство очередь желающих устроиться?
– Откуда вы вообще знаете, что мне звонили?
– А ты подумай! Что-то я уже сомневаюсь в честности твоего резюме. Слишком плохо соображаловка работает!
Сидит глаза опустила, щёки надула. И без того они круглые и пухлые, как будто мышь крупы в рот набрала.
– Я хозяин издательства, я приглашаю тебя на работу.
– Тогда тем более не пойду. ― сказала, как отрезала.
– Это ещё почему?! ― вскинулся я.
– Потому что я вам не нравлюсь, и раздражаю, я вижу.
– А тебе не надо мне нравится. Главное, чтобы ты работала на отлично. Ну и внешне себя в порядок приведи.
– У вас там все модные и гламурные, я не впишусь в коллектив, извините.
– Вот что ты за человек, Титова? Тебе такое предложение делают, а ты нос воротишь. Была же красавицей, я на фотографии видел. Займись собой, и жизнь наладится. Если я тебя смущаю, за это не переживай. Мы вообще видеться не будем. Разве что в лифте раз в год. На разных этажах трудиться будем.
Остановился у её дома.
– В общем так, завтра утром, позвонит Дмитрий, представится исполнительным директором, согласуешь с ним, куда и во сколько явиться. Всё поняла? Из клуба увольняйся, там тебе точно делать нечего. Всё пока, Титова.
Показываю ей на выход из машины. Кивнула головой, а дверь открыть толка нет. Вздохнул, потянулся через неё ручку нажать, она так вздрогнула от страха, что я сам испугался.
– Эй, ты чего шуганная такая? Не бойся, ты, не трону.
Лицо её близко, запах от кожи и волос приятный, даже перестал замечать отсутствие малейшего макияжа и полноту. Начала видеться мне приятной, такая вся скромная и простая. Захотелось прижать её прямо в кресле, попробовать на вкус манящую сладость. Вовремя одернул себя: «Горин, очнись! Ты дурак?!»
Неожиданно заметил линзы в её глазах. На секундочку показалось, что свой цвет глаз у неё светлый. Зачем тогда карие линзы?
Не может выбраться из машины. Вот ведь пингвин в пуховике! А всё потому, что кто-то много ест. Вышел сам и подал руку. Вложила мне в ладонь нежные изящные пальчики. Как при такой комплекции и лишнем весе могут быть тоненькие красивые пальчики? По телу пробежали токи напряжения. В животе закручивался сгусток энергии, требующий немедленного выброса. Что со мной? Почему у моего тела такая реакция? Странная женщина. Что-то в ней не так. Не пойму, что. Может, мы были знакомы?
Глава 4
Никита
Пока мы с Титовой стояли у машины, мой желудок предательски заурчал. Да так громко в тишине улицы, что стало неловко. Она посмотрела на мой живот и сочувственно произнесла:
– Вы голодный? Не ели вечером?
– Не успел, – непроизвольно взглянул я на закрытую кофейню.
– Идёмте ко мне на кофе, – предложила вдруг Анна и тут же осеклась, – Простите, не то сказала.
Смотрю на неё ошалело. С чего вдруг такое предложение?
– У меня есть хорошая кофеварка дома. Кофе не хуже, чем в кофейне получается. Самый вкусный кофе – это кофе из зёрен. Дома ведь дешевле пить. Вот я и пью кофе дома. Извините. До свидания.
– Ну уж нет. Поманила – угощай.
Закрыл машину и пошёл следом за мышкой в пуховике. Смотрю на неё сзади, и кажется, она вся такая «своя».
Дома у неё тепло и вкусно пахнет едой. Не думал, что я настолько голоден. Внезапно из темноты вышла дама в возрасте в три раза больше Титовой.
– Анютка, малыши спят, ужин разогрела. Ой, а кто это с тобой?
Спутница моя замялась, переступила с ноги на ногу и глупо улыбнулась:
– Это мой новый начальник. Мы о работе немножко поговорим.
– М-м-м, – многозначительно обронила женщина. – Имя-то есть у начальника?
– Никита Павлович, – спохватившись, представился я.
– Алевтина Петровна, соседка, – ответила дама, – Вы громко-то не шумите. Ребят не будите.
Соседка мерила меня взглядом с ног до головы.
«Что ты делаешь здесь, Горин?» – пронеслось в голове. Но в воздухе стоял такой приятный запах еды, что слюни потекли сами собой.
«Да что ж такое?! Желудок выворачивается наизнанку. Не доеду спокойно сейчас ни до дома, ни до ресторана какого-нибудь. Голодный, как пёс бездомный. Хотя бы кофе выпить надо. И сразу поеду».
Не понимаю, что со мной, но ароматы просто волшебные – растворяют доводы рассудка, гордость и буквально тянут скорее идти в кухню.
Соседка постояла ещё минуту и ушла, качая головой.
Анна сняла пуховик, обувь, шапку и шарф.
– Мы давно знаем друг друга. Это квартира моей бабушки. Алевтина Петровна очень добрая, помогает мне с детьми.
«Да я вроде и не спрашивал, кофе давай быстрее». – думал я, снимая верхнюю одежду. – «Может, она что-то подсыпает в еду? Я за всю свою сознательную жизнь не помню такого приступа голода».
Кухня оказалась светлой и просторной, отделка в старой доброй классике. Отдельно у арочного окна длинный стол, а вместо стульев небольшой мягкий диван. Уютные бежево-оливковые шторы, скатерть, салфетки, подушки для дивана, тканевый абажур над столом – всё гармонично в одном стиле.
Титова моментально собрала на стол: постелила мне тканевую салфетку, поставила нежно-белые фарфоровые тарелки, разложила столовые приборы. Показалось – посуда едва ли не антикварная. Когда-то она считалась предметом роскоши, и позволить себе такой сервиз из фарфора могли, например, дворяне.
А вот и красивая белая супница. Анна снимает крышку, изнутри валит пар, а по кухне поплыл густой аромат.
– Может, сначала соляночку со сметаной? А я пока приготовлю кофе.
Сдержанно кивнул головой, хотя запах манил съесть содержимое прямо из супницы.
В белой фарфоровой тарелке плавает мясное ассорти, кружочки оливок, маслин, и тоненькая долька лимона. На бутерброднице ломтики хлеба с грудинкой и мелко порезанной зеленью. Хозяйка сдвинула тарелку с хлебом, я подумал, что она вовсе хочет убрать, и положил сверху ладонь на хрупкие пальчики:
– Оставь… пожалуйста.
Первая ложка супа вызвала взрыв вкуса во рту, разливаясь блаженством по организму. Наваристая, в меру пряная, с приятной кислинкой солянка ― казалось, ничего лучше я не пробовал.
– М-м-м, – не смог сдержать я возглас удовольствия и просто растворился в этой тарелке супа.
Вдруг в коридоре появился мальчик.
– Петь, ты зачем встал? Не спится? – спросила она, разглаживая его растрёпанные волосы.
– Мама, я тоже хочу кушать. – хлопал он сонными глазами.
– Пойдём в комнату, я там тебе накрою.
– Я хочу здесь, – просил он шёпотом.
Стало жалко его. Ребёнок хочет есть в компании, а не один.
– Пусть. Иди садись, – похлопал я по дивану, приглашая мальчишку сесть рядом.
Пацан обрадовался и, устроившись на диване, протянул маленькую ручку.
– Как вас зовут? Я Пётр.
– Никита Павлович.
Удивительное рукопожатие, его ладошка утонула в моей ладони.
– Только тихо, без разговоров! – попросила мама.
Он кивнул головой. Мы вместе уплетали суп ложка за ложкой. Пётр быстро съел свою порцию и выдал:
– Мама, я всё! Давай второе!
Правильно, у него тарелочка маленькая. Это что соревнование? А что ещё второе есть?
На белую ажурную тарелочку выкладывались нежнейшие говяжьи мини-стейки с гарниром из тушёного картофеля с помидорками и солёными огурчиками. Я аж вздохнул от предвкушения.
Хозяйка, уловила мой взгляд, и молча разложила эту красоту на большом блюде. Я думал, что испытал в жизни все удовольствия мира, но этот божественный вкус, не давал насытиться, хотелось ещё и ещё.
– Мама, сегодня в садике, на прогулке Дениска опять толкал нашу Леру.
– А ты что? – насторожилась его мама.
Очевидно, это не в первый раз.
– Я его стукнул, чтобы он отстал. – шептал Пётр.
– Зачем? Я же просила разговаривать словами. – ответила шёпотом Анна. – Ему нужно просто объяснить, что так нельзя.
– Я объяснял, но он не понимает, – пожал плечами её сын. – Я же не сильно…
– Ты всё правильно сделал, – вмешался я, сам не знаю зачем.
Парнишка обрадовался заступнику:
– Вот, мама! А Никита Палыч говорит, что я правильно поступил.
На слове «Палыч» я поперхнулся. Титова еле сдержала улыбку.
– Лучше говори: дядя Никита, – предложила она сыну.
– Ага, дядя Никита тоже мальчик. Это мужские дела! Мама ты девочка и ничего не понимаешь. Всё я спать! Мама, спасибо за ужин! Пока, дядя Никита!
Трапеза завершена. Вроде съел столько всего, но тяжести не было никакой. Опасался изжоги, но наоборот, в животе спокойно и хорошо.
– Сразу после горячего ужина нельзя на холод. Идемте, я провожу вас в комнату. Посидите пять минуток в кресле. А я как раз кофе успею приготовить.
Я утонул в мягком кресле и вытянул ноги. На маленьком столике лежат книги в шёлковом переплёте. Такие приятные на ощупь.
Мягкий свет от торшера обволакивает уютом. Я закрыл глаза на минутку. Чувствую какое-то шевеление рядом с лицом. Хватаю за руку Титову, а это она оказывается принесла банкетку под ноги и тёплый плед:
– У окна старые рамы. В ветреную погоду сильно дует. Никита Павлович, вам добавить корицу в кофе?
– Угу, – сквозь кашель сонно прохрипел я.
Странная квартира – располагает ко сну. «Никита Павлович – как-то у неё мелодично и особенно мягко получилось. Горин, нельзя спать! Поезжай домой… Сейчас… Ещё посижу минутку…»
Провалился в сон. Помню снилось, что я сижу в кресле в барском шёлковом стёганом халате. В зал входит соблазнительная Титова в белом полупрозрачном платье, садится на мягкий поручень кресла. Ласково гладит изящными пальчиками по щеке. И с придыханием в самое ушко шепчет Никита Павлович… Дальше подробности не помню, но было очень приятно.
Проснулся утром. На часах четыре часа тридцать минут.
Я что уснул?! Не дома?!
Сладко потянулся в кресле. Ни одна мышца не затекла. Лёгкость в теле, и голова ясная. Я выспался, как заново родился.
– Аня, – позвал шёпотом Титову, – Она свернулась калачиком рядом на диване прямо в одежде, тоже по-видимому уснула.
– М-м-м? – каштановые волосы хозяйки растрепались по подушке.
Из-под съехавшего ворота кофточки высунулась белоснежная кружевная бретелька.
Я откровенно скользил взглядом по силуэту и чертам лица неженки. Она такая милая после сна.
– Уже утро. Мне пора идти. Закрой за мной дверь. – говорю необычно хриплым голосом.
– Ой, кофе остыл. Вы так и не выпили. – встрепенулась Анна и проплыла между мной и диваном.
Усилием воли подавил импульс уложить её обратно на диван, стянуть одежду и эту манящую бретельку.
– Ничего. Спасибо. Зато я выспался. – улыбнулся я одними глазами.
– Вы можете пока умыться! А я сварю новый кофе и приготовлю завтрак. Никита Павлович, вы сможете уехать сразу в офис или домой, а в кофейню на завтрак возвращаться уже будет не нужно. Утром всегда пробки.
– Даже не знаю… – сомневался я, хотя умом понимал, что она права.
Уснул здесь совсем не по плану. Боялся, останусь на завтрак, вообще не вырвусь отсюда. Как в фильмах ужасов: заманила, окрутила, и я пропал.
Титова спокойно произнесла:
– Мне ребятам всё равно сейчас кашу варить. Я и вам могу завтрак приготовить, мне не трудно.
Она протянула новую зубную щетку и полотенце.
Мы вместе позавтракали. Анна с приветливой улыбкой поддерживала лёгкую беседу на отвлеченные темы. Мило хихикала на мои шутки. Я быстро собрался:
– Спасибо, – откланялся и выскочил на улицу.
Чёрт! Что это было?!
Наваждение. А она ведьма какая-то. Бежать со всех ног и не возвращаться!
Она же толстая и некрасивая. А я её желал! Хотел невзрачную мышь в шерстяных колготках!
Что происходит? Я скоро начну бросаться на всё, что движется?
Представил Веронику без одежды. Нет, всё нормально – ещё привлекает. Значит, я – это всё ещё я.
Анна
Семь лет назад моя жизнь перевернулась с ног на голову!
Моё имя Алина, и я молодая амбициозная бизнес-леди. Здесь у людей бывает минутка шока. Ведь в свои двадцать лет я стала самой успешной женщиной региона. Да, мой родной город не Москва и не Санкт-Петербург, но всё же быть на вершине рейтинга ― это очень круто!
Удачные инвестиции, фееричная пиар-компания, и мой личный бренд за счёт только одной рекламы позволил мне приобрести несколько объектов коммерческой недвижимости. Сдача в аренду ― это уже более-менее стабильный доход. Заключила долгосрочные контракты с федеральными сетями, и колесо фортуны закрутилось само собой. А мне стало скучно!
Я устроилась директором регионального представительства крупного медийного холдинга. С моим резюме это было очень легко.
На одной из конференций меня представили главному учредителю (он же хозяин ― Матвей Сафонов). Сначала мне показалось, что между нами проскочила искра. Но нет, не показалось.
Матвей красиво ухаживал: целовал ручку, дарил цветы, приглашал в дорогие рестораны, всегда был галантен и обходителен. Он увлекался искусством, театром, балетом и выгодно отличался своими манерами от моих бывших кавалеров. Матвей был старше на десять лет и поразил меня своей заботой. Шаг за шагом мы выстраивали отношения.
Однако, не всё было безоблачно, он был ревнив.
Как-то выдалась непростая неделя. Меня буквально преследовали мужчины, желающие познакомиться: на улице, в кафе, на работе. Их даже не волновало, что я не одна. Матвей был чернее тучи, а я отбивалась от поклонников, как могла. Это было очень странно! Какое-то массовое помешательство.
В один момент мы с Матвеем поругались и даже расстались. Хотя накануне ссоры я случайно нашла коробочку с кольцом, и предположила, что он собирался сделать мне предложение. Никому не сказала о находке. А на следующий день вместо невесты, я стала девушкой холостой и одинокой.
Неделю я погоревала, а в выходные подруги вытащили меня в клуб развеяться. Но лучше бы я в тот день осталась дома.
Вдоволь оторвавшись на танцполе, я направилась отдохнуть за барной стойкой. Ко мне подсел высокий жгучий брюнет с ласковыми карими глазами. Между нами завязался разговор. И он так общался, как будто всё обо мне знал.
Не могу сказать, что влюбилась с первого взгляда, но что-то меня потянуло к нему. Заводило, как он себя вёл со мной ― властно, брутально, казалось, он предпочитает женщин, которых нужно завоёвывать, удивлять и брать штурмом. Кто он такой? Мощный, слегка прямолинейный, но обаятельный.
Не успела оглянуться, как оказалась с ним в номере отеля. Вихрь страсти закружил, лишая рассудка. Мы слились воедино, захлёбываясь в поцелуях, горячо, бурно и даже дико. До этой ночи я никогда ещё не испытывала таких невероятных ощущений. Такой контраст по сравнению с чувствительным Матвеем.
Утром я вернулась в реальность. Мой незнакомец покинул меня, пока я спала.
Через неделю всех поразила новость о поглощении нашего холдинга другим более крупным медиа-гигантом. Когда я увидела на экране лицо нового хозяина ― Никиты Горина, я уронила челюсть на пол, узнав в нём одноразового любовника.
Я искала встречи с Матвеем, чтобы поговорить, но он меня избегал.
Через месяц Матвей пришёл ко мне сам. Он рассказал шокирующую историю:
– Я собирался заключить выгодную сделку. Это позволило бы мне выйти на новый уровень. Но Павел Горин и его сыновья тоже имели виды на тот объект, который я хотел приобрести. Я смог убедить продавца, что мои условия более выгодные и обошёл Гориных. Оставшись ни с чем, Горин-старший подключил свои связи, и на меня начали давить сверху, и вообще со всех сторон. Проверка за проверкой. Но я не сдавался. Тогда они решили дестабилизировать все сферы моей жизни, включая тебя. Весь этот ажиотаж со знакомствами ― это разыгранный спектакль, чтобы отвлечь меня от дел. Я расстался с тобой, но всё равно потерял управление своей компанией.
Матвей вынул из кармана пиджака несколько фото, сделанных из припаркованной машины рядом с отелем. На них я и Никита входим вместе в отель. Я поняла, что мой поступок «добил» Матвея, и он продал по сниженной цене контрольный пакет акций своего холдинга Гориным.
– Я много думал над этим. ― Матвей говорил спокойно, даже слишком, будто репетировал речь не один раз. ― Я потерял большую часть компании, но сохранил хоть что-то в своих руках. И не хочу окончательно потерять тебя. Прости, что по моей вине ты стала игрушкой в руках этих людей. А я прощаю тебя. Выходи за меня замуж.
Он протянул мне ту самую бархатную коробочку с кольцом внутри.
Странное дело!
Но я не чувствовала раскаянья! Я не жалела о той единственной ночи с Гориным ни на секунду. Часть меня хотела провести с ним много таких ночей, но я понимала, что это нереально. С помощью меня Никита просто поставил жирную точку в деле о поглощении холдинга.
Другая часть меня тянулась к Матвею, желая вернуть те нежные и романтичные отношения, какими они были до всей этой истории с Гориным.
– Я согласна, ― произнесла я спокойно.
И мы поженились.
Медовый месяц действительно был «Медовым», позволив нам забыть обо всём и наслаждаться друг другом.
А дальше у меня задержка.
Тест и две полоски.
Бегу обрадовать мужа. А он почернел в лице и выдал мне:
– Я бесплоден. У меня не может быть детей.
Начал мне рассказывать о своём спортивном прошлом, о разных препаратах, о последствиях и низком содержании чего-то там в его организме. Вынул из сейфа бумажную папку, показал медицинское заключение.
– Когда ты собирался мне об этом сказать? Ты хранишь эти бумаги в сейфе! Чтобы их не украли?! Разве я не должна была до свадьбы узнать об этом?
Матвей не ответил на мои вопросы и, выходя из кабинета, сухо сказал:
– Мне нужно подумать, что делать с тобой дальше.
Я осталась сидеть на стуле в состоянии прострации.
Как мне поступить? О прерывании беременности не может быть и речи. По моим медицинским показаниям, я знаю, что будет велика вероятность не забеременеть больше никогда.
Не то, чтобы я прямо сейчас хочу родить от Горина, который использовал меня, как в салфетку сморкнулся! Но риск остаться в будущем совсем без детей очень высок.
Я приняла для себя самое важное решение в жизни ― это мои дети, они должны увидеть этот свет, жить в радости и достатке, чего бы мне это ни стоило!
Матвей не ночевал дома два дня, а потом объявил, что готов принять моих детей, так как в будущем сам собирался предложить выбрать донора и провести процедуру ЭКО. Так вышло, что донор объявился сам не зная того.
Следующие два года были приятно волнительными, родилась двойня. Ещё в роддоме меня окрестили «королевой», ведь я мама сына и дочки ― двойняшек. А «королевской двойней» называют разнополых детей, родившихся в результате одной беременности.
Матвей, казалось, был рад:
– Это двойное счастье!
Но детки росли и становились всё больше похожи на родного отца. Я на это не обращала никакого внимания. Мне было всё равно на кого они похожи ― они мои дети!
А Матвей себя изводил тем, что они напоминают ему врага. Сначала стал к Петру и Лерочке равнодушен, а потом началось ― скандал за скандалом.
Я подала на развод. Он согласился. Разошлись без имущественных претензий друг к другу.
Я продала всю свою недвижимость, и на эти деньги переехала с детьми в другой город. Решила, что на первое время денег нам хватит, а дальше я что-нибудь придумаю. Встану на ноги.
Матвей после нашего отъезда совсем сдал. Потерял контроль над собой и постепенно утратил остатки своих компаний. «Сломался», как говорят.
Он пытался вернуть нас назад, звал. А я понимала, что лучше не будет. Дети будут расти ― маленькие копии Горина. Особенно Пётр. Он мальчик и со временем будет всё больше раздражать Матвея. А потом переходный возраст ― нет, это слишком рискованно. Я хочу спокойной жизни для детей.
По-своему я Матвея любила, и мне было его очень жаль, но в первую очередь я должна была думать о детях!
Петру и Лерочке исполнилось четыре года. На пороге нашей квартиры объявился Матвей. Умолял начать сначала, был внимателен к детям. Я дала слабину. И он остался с нами. Мы вместе прожили ещё один год. Для Петра и Лерочки он был папой. У меня закралась надежда, что так хорошо и спокойно будет всегда.
Мы вместе работали в администрации одной химической компании. Достойные зарплаты, корпоративные «плюшки», совместный отпуск ― всё идеально!
Генеральный объявляет праздник и собирает всю администрацию за большим столом. Представляет нового совладельца. И кто же это? Никита Горин ― чтоб он провалился ко всем чертям!!!
Другой город, другая сфера деятельности ― и снова он! Да что же это такое?!
Матвея как подменили. Снова сорвался, выгнал нас из дома. Мы переехали на съёмную квартиру.
А Матвей этим же вечером погнал на машине и улетел в кювет. Я просидела три часа в больнице пока его оперировали. Потом скорее в садик за детьми и домой.
Прогнозы были неутешительные, Матвей угасал. Два месяца я за ним ухаживала в больнице. Он просил не приводить детей, чтобы они его не видели «таким». Просил прощения, сожалел, что всё так вышло с нами и с ним. Чувствуя приближение конца, потребовал нотариуса и переписал на меня всё оставшееся своё имущество, активы, всё, что было.
Матвея не стало.
Мир снова почернел вокруг, и казалось, что света впереди уже не видно. Мы много ошибок наделали, но он был близким человеком для меня, и пусть неидеальным отцом, но другого у моих детей не было. Вспоминались светлые дни: рождение малышей, как Матвей забирал нас из роддома, менял памперсы, ухаживал, когда детки болели, помогал купать, покупал игрушки, одежду, подарки на праздники. Перед глазами проносились наши поездки на природу, в цирк, в кукольный театр и много всего другого.
Я плакала, ругала судьбу, но мне нельзя было раскисать. Я мама! Я нужна детям.
А ещё, пока я ухаживала за Матвеем, в больнице познакомилась с девушкой ― Анной Титовой. Мы подружились, и, когда Матвея не стало, она поддерживала меня всеми силами. Анна была смертельно больна. Болезнь забирала её медленно, поэтому лишь во время обострений она лежала под наблюдением врачей, а всё остальное время дома.
«Карабкаюсь потихоньку,» ― шутила Анна.
Я приходила к ней домой, и мы часами разговаривали обо всём на свете. Оказалось, она единственный потомок одного из древних дворянских родов. Разносторонне образованная, интеллигентная девушка.
– Я веду переписку с Антуаном. Он герцог.
– Что, прям настоящий?
– Да, настоящий, ― улыбнулась Анна, ― Он увлекается геральдикой, родословной некоторых фамилий дворян Европы и России. Два года назад он мне сам написал, и поведал прелюбопытнейшую историю. Один из моих предков был шпионом во времена Наполеона. Он был раскрыт. Однако получил помощь двойного агента французской контрразведки, и успешно покинул пределы Франции. Этим агентом был предок моего Антуана.
Аня показала мне свои фото двухлетней давности. Это удивительно! Мы так похожи. Она выглядит совсем не так, как сейчас. На фото улыбается красавица в модном пальто и фетровой шляпке. Аристократичная, молодая девушка. Белоснежная кожа, осиная талия, тонкие запястья. Есть еле заметные различия в чертах лица, но, если бы не расхождение в цвете глаз, нас было бы не отличить. У меня радужка серо-зелёная, а у Ани орехово-карие глаза.
Она рассказывала мне о нём, а я ей о своей жизни.
Однажды Аня сказала, что отправила своему герцогу фото моих детей. Она объяснила:
– Наша переписка началась невинно вокруг исторических фактов, но постепенно общение становилось горячее. Видео-звонки переросли в желание встретиться. Он холост, удивительно хорош собой, элегантен и статен. Его манера речи и черты характера импонируют. Незадолго до нашей встречи я узнала о своей болезни. И вот уже полгода разными уловками оттягиваю момент. Я не хочу, чтобы он видел меня в таком виде и вообще узнал о недуге. Больных женщин никто не любит. Но и бросить переписку с ним я не могу. Это моя отдушина. А он ждёт. Я призналась Антуану, что причина, почему я откладываю встречу, в двух малышах. Я написала, что я мать-одиночка. Это должно остудить его пыл.
– О Боги! Зачем ты это сделала?
– Давай подождём его ответа. ― улыбнулась Аня.
