Милли Джонсон
Рождество каждый день

Глава 3

Люк Палфриман пожалел, что поехал не на своем верном внедорожнике, а на любимой игрушке – винтажном «Астон Мартин DB5». Он не лучшим образом проявлял себя в снег, особенно в такой сверхъестественный, как этот, который, казалось, предвещал наступление нового ледникового периода. Он, увы, не был Джеймсом Бондом, поэтому автомобиль не стал внезапно раскрывать крылья, а лучше – лыжи, чтобы плавно доставить его к месту назначения. Вместо этого Люку пришлось управлять машиной вручную и молиться, чтобы он благополучно добрался туда, куда нужно. Последние пару лет он потратил на попытки овладеть искусством быть разумным и здравомыслящим – плюс-минус покупка автомобиля мечты 1960-х годов – и теперь вдруг согласился отправиться в глухую глушь, ведь его жена щелкнула пальцами. Хотя вскоре она станет бывшей женой, он присвоит ей соответствующий титул. Возможно, Бридж и подстроила такую погоду, чтобы доставить ему новые неудобства. С ней у него мало что получалось; она была ходячим проклятием, полной противоположностью его нынешней невесте. С Кармен все текло, как спокойная река, в то время как Бридж напоминала водоворот, полный пираний.

Он мог бы ответить на истерическое сообщение Бридж («ПРИТОРМОЗИ И НАПРАВЛЯЙСЯ В ГОСТИНИЦУ ФИГГИ ХОЛЛОУ. СЪЕЗЖАЙ С ТРАССЫ А7501 К ЮГУ ОТ УИТБИ. СПРОСИ СИРИ, ЕСЛИ НАВИГАТОР НЕ НАЙДЕТ»), как они делали в другое время – то есть менее коварное и более разумное, – но он знал: Кармен очень хотела начать новый год с выхода из того, что казалось вечным тупиком. Как и предполагала Бридж, его TomTom^[4] не распознал название Фигги Холлоу – как странно, – и если бы Сири не помогла ему, он бы списал все это на глупые игры Бридж. Она умела залезть ему под кожу больше, чем кто-либо другой; как острая, тонкая заноза, которая умудрялась забраться так далеко, что достать ее пинцетом было невозможно и требовалось резать. Он чувствовал, как с каждой секундой его спокойствие ускользает, и, несмотря на это, рассмеялся вслух. На планете действительно не было никого похожего на Бридж. Он посмотрел на густые серые облака через лобовое стекло, ожидая увидеть ее на метле, кружащей над головой, словно злобный ворон.

Снег пришел из ниоткуда, хотя это и казалось невозможным. Люк был за рулем уже полчаса, когда начался снегопад, и первые капли упали на лобовое стекло, размывая поле обзора. Через пять минут они превратились в снег, а через десять он уже оседал на нечищеных дорогах страны. Люк, как и все остальные, полагал, что это всего лишь несколько хлопьев, которые быстро растают, но они продолжали падать, все гуще и гуще, а движение становилось все медленнее и медленнее. Было бы разумнее всего перенести встречу, но он должен был наконец разобраться с этим разводом. Он не хотел вступать в новый год с делом, висящим над его головой, как дамоклов меч. Не тогда, когда он планировал снова жениться к концу лета. Он собирался расстаться со старой жизнью вместе со старым годом, и для этого он должен был лично увидеть Бридж. Ничто теперь не могло остановить его. Ничто.

* * *

Бридж поднесла стакан к бутылке с дозатором, перевернула ее вверх тормашками и стояла так до тех пор, пока не получила свой двойной бренди. В гостинице точно никого не было, она громко кричала «привет» у лестницы на верхние этажи и в помещении за баром. Она даже постояла на верхней ступеньке подвала и позвала хоть кого-то в черной тишине, но даже эхо ее голоса не вернулось к ней.

Скорее всего, недавно кто-то здесь был, потому что барную зону начистили до блеска, протерли столы, а в воздухе все еще витал слабый запах полироли. В огромном камине лежали поленья, готовые к розжигу, несомненно, для рождественских ужинов. В дальнем углу комнаты стояла большая елка, толстые зеленые ветви так и просили, чтобы их украсили мишурой; безделушки и гирлянды терпеливо лежали в картонной коробке под ней, а пакеты с полосками бумажных цепочек ждали, когда их прикрепят булавками к картинной рейке.

Бридж помнила, как делала их в школе, с жевательной резинкой на одном конце, совершенно ужасной на вкус. В ее голове промелькнуло еще одно воспоминание: она сидела на полу, собирая такую же цепочку, перед костром, который они разжигали дровами, собранными нелегально в ближайшем парке, поскольку были слишком скупы, чтобы покупать их. Она и Люк. Он наклонился к ней, сминая цепочку, когда они начали целоваться. Они срывали друг с друга одежду, потом занимались любовью, отчего ее задница сильно стерлась о ковер. Бридж тряхнула головой, чтобы отбросить эти образы, и вновь прокрутила в памяти мини-фильм о создании цепочки в младшей школе на Джозеф-стрит, рядом с Майклом Батлером, который ковырялся в носу и вытирал палец о любую доступную поверхность, кроме носового платка.

Она села за барный столик возле среднего из трех окон и сделала глоток бренди, после чего достала из сумочки телефон и обнаружила, что у нее два пропущенных звонка от Бена. Она набрала его номер, но с первого раза не смогла дозвониться. Она попробовала снова.

– Ты в порядке? Слава богу, – сказал он. – Где ты?

– Я не смогла добраться до места, куда направлялась, пришлось отклониться. Я в пабе, я в безопасности, не стоит беспокоиться.

– Люк там с тобой?

– Еще нет. Он в пути…

– Что ты сказала? Ты отключилась.

– ОН УЖЕ В ПУТИ, Я ПОЛАГАЮ.

Люк будет здесь, в этом она не сомневалась. Он был надежным человеком. По крайней мере, в последние дни. Кроме того, она знала, как сильно он хотел, чтобы этот развод состоялся. Ради этого он мог пройти сквозь огонь, не говоря уже о новой Сибири.

– Мне бы хотелось, чтобы ты сразу вернулась домой.

Озабоченность в голосе Бена вызвала улыбку на губах Бридж.

– Возможно, я бы так и сделала, если бы знала заранее, что начнется снегопад. – Она не была уверена в своих словах.

– Даже не думай пытаться поехать обратно этой ночью, – предупредил Бен, которому пришлось повторять это дважды, потому что его голос все время растворялся в тресках и тишине.

– Обещаю, что не буду, – ответила Бридж. – Я на разумной стороне безумия.

– Что?

– Я сказала, что не буду. Связь ужасная.

– Но ты в порядке, да?

– Да, я в тепле и в безопасности.

– Хорошо. – Она почувствовала его вздох облегчения, достигший ее уха.

– Я позвоню позже и расскажу, как прошла наша встреча.

– Не слышу тебя, Бридж. Алло? Ал…

Соединение пропало. Современные технологии были прекрасны, пока не переставали работать.

Она попыталась восстановить связь, но безуспешно. Она отправила сообщение, но оно не дошло. На барной стойке Бридж заметила старомодный дисковый телефон потрясающего горчичного цвета. Подняв трубку, она ничего не услышала; похоже, наземная линия связи тоже умерла.

Нет, она точно не поедет сегодня обратно, если снег не прекратится, но, по крайней мере, она смогла сказать об этом Бену, чтобы он не переживал, иначе он бы волновался, благослови его бог. Он был милым и заботливым, ей с ним очень повезло. Гораздо больше, чем ему с ней. Ведь она достала телефон из сумки в первую очередь для того, чтобы проверить, вышел ли Люк на связь, а не для того, чтобы успокоить Бена. И снова Люк оказался на первом месте в списке важных дел, как же она ненавидела его за это. Чем скорее они завершат свои дела, тем лучше.

Если Бридж придется остаться здесь на ночь, значит, так тому и быть. Возможно, за ночь снег растает, и она забудет про эти неудобства и с нетерпением будет ждать завтрашнего дня, когда окажется в своей постели, тогда Санта точно не пройдет мимо ее дома. При этой мысли она рассмеялась про себя. В детстве она всегда ложилась спать до полуночи в канун Рождества, но казалось, мешок Санты пустел к тому времени, когда он добирался до ее дымохода. Год за годом надежда на его существование угасала, до тех пор, пока в девять лет она не потеряла ее совсем. Но однажды она встретила Люка Палфримана, и тогда все потерянные рождественские праздники приземлились к ней на колени в одном блестящем, обернутом мишурой комке со вкусом леденца.

Бридж сделала еще один глоток бренди, прислушиваясь к малейшему звуку в приглушенной тишине. В этой богом забытой дыре должен быть хоть кто-то. Она поставила бокал, решив провести детальный осмотр помещения, начав с зоны за баром, где она нашла небольшую кухню и, вероятно, кладовую. Но людей она там не нашла. Женский и мужской туалеты были идентичны, за исключением стен, которые в первом случае были розовыми, а во втором – голубыми. Одна кабинка, одна раковина, чаша с пряной смесью, мягко ароматизирующей пространство. Бридж посмотрела на себя в зеркало. Ее выпрямленные волосы не выдержали прогулки на свежем воздухе и вернулись к своим естественным изгибам, придавая ей менее серьезный и более непринужденный вид, чего ей сегодня совсем не хотелось. Она вышла из уборной и поднялась по узкой крутой лестнице, которая скрипела и стонала, словно протестуя против ее веса, всех пятидесяти трех килограммов.

Продолжая звать, Бридж открывала двери и проверила каждую из трех спален: в двух стояло по две односпальные кровати, в третьей – одна двуспальная, все не заправленные. И везде нашлась прилегающая ванная с душем. Декор был ситцевым: сумрачно-розовые ковры, стены и шторы в цветочек; над туалетом сидели вязаные куклы в кринолинах, скрывая рулон бумаги, а в мисках, расставленных вокруг, лежало еще больше рождественской пряной смеси, но эффект был скорее очаровательным, нежели вызывающим тошноту. Владелец позаботился о том, чтобы обеспечить своим гостям комфорт: в каждом номере располагалось кресло с бархатной обивкой рядом со столиком, на котором веером лежали довольно неплохие книги, на туалетном столике – коробка салфеток пастельных тонов с подносом бесплатных одноразовых предметов гигиены, а на прикроватной тумбочке с наброском гостиницы «Фигги Холлоу» – тонкий блокнот и ручка. Небольшая комната напротив последней спальни была заполнена запасами одеял, подушек, простыней, полотенец, множеством маленьких мыл и бутылочек с гелем для душа и шампунем, зубными щетками в отдельной упаковке с маленьким тюбиком зубной пасты, блокнотами, ручками, конвертами, коробками цветных салфеток и огромным количеством рулонов туалетной бумаги. Возможно, Бридж не нашла людей, но, с другой стороны, отыскала достаточно вещей, чтобы продержаться до мая, если дела пойдут совсем плохо.

Бридж вернулась вниз, подмечая то, чего не увидела раньше, теперь ее мозг начал переключаться в режим выживания: светильники на стене, напоминающие старые масляные лампы, деревянные балки, которые, вероятно, были настоящими, учитывая, как потолок местами прогибался, а стены явно построили без отвеса. Обычно она ненавидела эту викторианскую цветовую палитру – каштановый, бордо, тяжелые угнетающие оттенки, но насыщенно-красный цвет стен хорошо сочетался здесь с ярко-белыми глянцевыми рейками и плинтусами, возможно, потому что они были действительно мастерски покрашены, а не просто намалеваны старым бродягой с дороги, которому отплатили кружкой пива. Барная зона оказалась не такой уж большой: двенадцать темных деревянных столов квадратной формы для обслуживания клиентов, сидящих на разношерстном ассортименте деревянных стульев, мягких скамеек или обитых кожей кресел со спинками. Темно-коричневый с красным ковер видал лучшие времена, но он тихо лежал себе под ногами, не привлекая никакого внимания и позволяя другим элементам притягивать к себе взгляд, особенно массивному камину. Если когда-либо существовал камин, подходящий для визита Санта-Клауса, то это был именно он.

Возле елки стояла старая стереосистема с кассетной магнитолой и радио. Бридж вставила вилку в розетку, включила радио и покрутила ручку, пытаясь настроить его на станцию, которая могла бы сообщить ей какие-нибудь новости.

«…Метеорологический офис не объяснил, почему не смог спрогнозировать арктические погодные условия, но предупредил, что не стоит выходить на улицу, и лучше оставаться дома…»

«Да неужели, Шерлок?» – сказала себе Бридж. Она выключила радио, подумав о том, что Люк с минуты на минуту появится у дверей гостиницы. Они будут вдвоем в снегу, наедине друг с другом. Так не пойдет. Совсем не пойдет.

Глава 4

Бридж сидела там уже больше часа, пытаясь читать пожелтевшее периодическое издание из стопки старинных журналов у камина, когда шум автомобильного двигателя отвлек ее от насущной проблемы, которой был Люк Палфриман. Снаружи она увидела впечатляющий переливчатый синий «Рэндж Ровер», который медленно заезжал на парковку. Мило. Хотя и удивительно. Она представляла Люка на его «Астон Мартине», который он обещал купить, если выиграет в лотерею. Может, он и не выиграл миллионы, но за последние пять лет он их точно заработал, продавая свои вегетарианские гамбургеры. Она быстро потянулась к сумке, достала зеркальце и подкрасила губы красной помадой. Она пряталась за этим оттенком («Богатая сучка») годами. Она понимала, он не сочетался с ее яркими огненными волосами, но это позволяло ей выглядеть сильной и спокойной, даже если она этого не чувствовала. Как сейчас.

Она быстро провела расческой по волосам, надеясь вновь распрямить их, но тщетно. Она снова обратила внимание на стоящий снаружи «Рэндж Ровер» и увидела, что на пассажирском сиденье кто-то есть. Разумеется, он не взял испанку Кармен, чтобы обсуждать развод. Иначе это был самый дерьмовый трюк: двое против одного. Она почувствовала, как ее ярость растет, и приготовилась к битве, призвав свою внутреннюю Боудикку^[5].

Машина остановилась рядом с ее «Порше», и из нее вышел водитель: высокий, крепкого телосложения мужчина лет пятидесяти, как показалось Бридж, в ярко-оранжевой куртке с поднятым капюшоном. Он споткнулся и проскользнул к багажнику, чтобы достать большую сумку, затем подошел к пассажирской двери и открыл пожилому худощавому джентльмену в лыжной куртке того же фасона, но белого цвета с цветными пятнами на ней. Они прижались друг к другу, пробиваясь сквозь снегопад к двери гостиницы, и с благодарностью вошли внутрь, впустив с собой погоду.

– Слава богу! – воскликнул тот, что был в оранжевой куртке, опустив сумку на землю и стряхивая налипший снег. Тут он заметил Бридж. – Здравствуйте, – вежливо сказал он, а его взгляд остановился на бренди, стоявшем на столе перед ней. – Разве эта погода не ужасна? Держу пари, так приятно наслаждаться напитком, когда сидишь и смотришь на улицу отсюда.

– Вы хозяин дома? – спросила Бридж, готовая извиниться за вторжение.

– Нет, мы просто усталые бродяги, – сказал пожилой мужчина, тяжело опускаясь на мягкую скамейку.

– Значит, вы здесь не работаете? – уточнил джентльмен в оранжевой куртке, откидывая капюшон и расстегивая молнию.

– Не-а. Я тоже усталый бродяга.

– Как же нам повезло найти это место. Страшно подумать, что бы случилось, если бы мы этого не сделали.

Он подошел к бару.

– Вокруг никого нет, – сказала Бридж. – Похоже, это место открыто только для заранее заказавших ужины. Я угостилась вот этим, если вам интересно. Как видите, пришлось открыть свой собственный счет.

– Что, дверь оставили открытой? – спросил мужчина в оранжевой куртке. Его акцент был явно восточно-лондонским, а голос мягким, он странно сочетался с крупным телосложением и бритой головой. Бридж всегда умела определять, откуда родом человек.

– Я вломилась, – ответила Бридж. – Либо так, либо замерзнуть до смерти в машине.

– Боже правый, – произнес пожилой мужчина; в отличие от первого, его голос был изысканным и богатым, как пропитанный ромом фруктовый пирог. – Вы могли бы умереть, если бы не вломились сюда. И мы тоже, без сомнения, могли бы. Дорогая леди, мы в долгу перед вами.

Его ответ вызвал у Бридж улыбку.

Он расстегнул молнию на куртке, затем высвободил руки из рукавов. Для пожилого джентльмена у него очень густые волосы, подумала Бридж: черные с проседью завитки мягко падали ему на плечи, а его худое лицо подходило к бороде и усам. На нем был элегантный жилет и шарф от Шанель, повязанный на шее в качестве галстука. И он не был похож на незаконнорожденного ребенка Карла I и постаревшего Лоуренса Ллевелина-Боуэна^[6].

– Похоже, мы пробудем здесь довольно долго, выживая на этих пачках чипсов, пока нас не обнаружат на Пасху, лежащими на барной стойке, – сказал младший из двух мужчин, взяв обе куртки и повесив их на крючки сбоку от двери.

– Что ж, похоже, нам предстоит провести несколько часов в обществе друг друга. Пожалуй, я представлюсь: меня зовут Чарли, – сказал старший. Он сделал экстравагантный жест рукой в сторону своего спутника. – А это мой муж, Робин.

«Муж», – подумала Бридж, радуясь, что у нее не было возможности вклиниться. Она уже решила, будто это отец и сын.

– Я – Бридж. Сокращенно от Бриджит. Но никто не зовет меня так.

«Никто из тех, о ком хотелось бы помнить», – поправил внутренний голос.

– Я найду чайник, и мы выпьем по чашечке хорошего чая, – предложил Робин.

– Нет, я хочу то же, что и она, – ответил Чарли с явным протестом.

– Ни за что, – ответил Робин.

– Чисто в лечебных целях, – сказал Чарли льстивым тоном. – Да ладно тебе, жалкий пердун.

– Тогда по очень-очень маленькой, – согласился Робин с назиданием.

– Полагаю, это ваш «Порше» стоит рядом с нашей машиной? – уточнил Чарли, когда Робин несколько раз осторожно поздоровался в баре, на случай, если Бридж ошиблась, и в доме кто-то был.

– Да.

– Очень красиво, люблю красный цвет. Но, полагаю, что в снег «Порше» не очень хорош.

– Дерьмо, – ответила Бридж, пересаживаясь за стол напротив Чарли, надеясь, что вдали от окна будет теплее. – Мне повезло, что я смогла проехать так далеко, не врезалась в дерево и не застряла под снегом.

– Так что же ты здесь делаешь?

– Я встречалась кое с кем, – не стала вдаваться в подробности Бридж, прежде чем сделать большой глоток бренди. От одной только мысли о том, зачем она здесь, хотелось выпить.

– О боже, надеюсь, они нашли место, где можно укрыться, – сказал Чарли.

– Я тоже на это надеюсь, – ответила Бридж, но ей казалось, что Люк не стал бы искать укрытие. Ему было слишком важно вычеркнуть ее из своей жизни.

Робин зашел за барную стойку. Он достал два стакана, поднес один из них к дозатору с бренди, другой – к бутылке с солодовым виски, затем передал стакан в жаждущие руки своего партнера. Чарли поднял его, насладился ароматом и вздохнул.

– О, дорогой, прошло слишком много времени, – сказал он, обращаясь к содержимому, прежде чем отпить.

Робин подошел к окну и взглянул на пейзаж с темным небом и снегом. Падающие хлопья были крупными, словно монеты.

– Похоже, мы здесь на ночь, – заметил он.

– У них три спальни наверху, – отозвалась Бридж. – Кровати не заправлены, но там много одеял и простыней. Я ходила пошарить.

– Я вижу фары вдалеке, – сказал Робин, прищурившись.

Сердце Бридж предательски подпрыгнуло в груди, словно готовясь вырваться наружу и расстелить красную дорожку. Сердца порой бывают ужасно незрелыми.

– Великолепный автомобиль, – продолжал Робин. – Кажется, «Мазерати». Изумрудно-зеленая, красивая.

Это Люк, подумал Бридж. Он был не только любителем «Мазерати», ему всегда нравились зеленые машины.

Комментарии Робина продолжались.

– Да, она приближается. Там мужчина и женщина, если мои глаза меня не обманывают.

«Люк и Кармен, – подумала Бридж. – Отлично».

Чарли возился со своим телефоном.

– Я не могу поймать сигнал.

– Нет ни сигнала, ни интернета. Я только смогла дозвониться до кое-кого и сообщить, что я в безопасности, но потом связь оборвалась, и я не смогла ее восстановить, – сказала Бридж. – В баре есть телефон, но он тоже не работает.

Робин покинул свое место у окна, чтобы открыть дверь для новоприбывших. В спешке вошла молодая светловолосая женщина, за ней мужчина и полтонны снега, как будто погода хотела укрыться вместе с ними. Ветер завывал, протестуя, когда Робин закрывал дверь. У новоприбывшего мужчины были очень темные волосы. Определенно это был не Люк.

– Слава богу, это место открыто, – сказал Не-Люк.

– Оно было закрыто, этой молодой леди пришлось взломать дверь, – отозвался Робин, кивая головой в сторону Бридж.

– Чрезвычайная ситуация, – быстро произнесла Бридж в свою защиту. – Не похоже, что оно откроется еще два дня, по крайней мере, так я поняла из записки на окне.

– Там просто безумие, – заметила блондинка, опуская сумочку и красный чемодан, чтобы убрать пряди длинных волос, прилипшие к ее бледнокожему симпатичному лицу.

Бридж мысленно подвела итоги, как делала всегда: блондинка была стройной как тростинка, молодой, не из тех, кто следовал нынешней моде на брови-пули, ресницы-паутинки и накачанные губы, что было приятно видеть. А высокий мужчина рядом с ней, судя по телосложению, занимался в спортзале, но без фанатизма. Темные волосы подстрижены как раз в том месте, где они обычно начинают виться, светло-серые глаза и скорее привлекательное, чем красивое лицо с немного кривым носом, возможно, из-за старой травмы, полученной при игре в регби. Бридж было интересно, какие у них отношения. Брат и сестра? Друзья? Ей вдруг показалось, что они пара, так хорошо они смотрелись вместе.

– Нам стоит засесть здесь на часок-другой, пока все не утихнет, а потом попытаться вернуться домой, – сказал мужчина; его акцент был отшлифованным частной школой, а тон – уверенным и глубоким. Он держал в руках сумку из черной кожи со спальными принадлежностями, как отметила Бридж, стильную и сдержанную.

– Я бы не ставил на это, если только дом не находится в пределах лыжной трассы, – ответил Чарли. – Думаю, разумно предположить, что вы здесь на ночь со мной – я Чарли, – моим мужем Робином и нашей новой подругой Бридж.

– Джек и Мэри, – представилась блондинка, которой понравилось, как два их имени расположились вместе.

– Привет, – бросил Джек. Он явно считал представления излишними, потому что он не пробудет здесь достаточно долго.

– Разумеется, пока вы никуда не собираетесь уезжать, поэтому на вашем месте я бы снял пальто и отдохнул вместе с нами, – продолжал Чарли.

Мэри сняла свой розовый макинтош – скорее модный, чем практичный, предположила Бридж. Джек, понимая, что Чарли, скорее всего, прав, снял пальто и стряхнул с него влагу. Винтажный «Кромби»^[7]; Чарли знал это.

– И где же ваш дом? – спросил Чарли.

– В местечке под названием Оксворт, вы, наверное, не слышали о таком, – ответил Джек.

– Оксворт в Южном Йоркшире? Я хорошо его знаю. На самом деле, я знаю каждый утолок Йоркшира. Я родился в Уитби. Моя тетя, которую мы часто навещали, жила в Пенистоне, это недалеко от Оксворта, не так ли? – ответил Чарли, прежде чем сделать еще один глоток бренди, и вздрогнул от восторга.

– Верно, – подтвердила Мэри, повесив пальто – и свое, и Джека. – Это очень близко к Пенистону. Как же тесен мир.

– А ты, дорогая? – Чарли обратился к Бридж. – Я не могу понять твой акцент.

– Я родом из окрестностей Дерби, – ответила Бридж, хотя за последние годы ее акцент исчез. Поначалу она заставляла себя говорить правильно; теперь же это получалось естественно. Имя Бриджет и акцент, который к нему прилагался, принадлежали прошлому, которое она не очень любила.

– Этот снег здесь надолго, и я полагаю, что такая дорога, как эта, будет самой последней в очереди на расчистку, – сказал Робин со своего места у первого окна, где его ноги впитывали крупицы тепла от старого радиатора, прикрепленного к стене. – В коттеджах напротив не горит свет, не так ли?

– Они все пустые, – ответила Бридж. – Я прошлась через них, прежде чем взялась за отвертку и дверной замок. – В церкви тоже никого нет.

– Значит, нет никаких шансов, что они проедут здесь, не так ли? – предположил Робин. – Любые снегоочистители будут работать на основных дорогах, а не на одноколейных проселочных дорожках.

– У меня завтра в обед встреча, которую я не могу пропустить, – настойчиво произнес Джек.

– Ну, тебе лучше помолиться о скорой оттепели, приятель, или о том, чтобы за нами прилетел волшебник. – При той скорости, с которой падал снег, Робин подумал, что второй вариант окажется более вероятным.

– Мы уже должны быть на полпути в Кэрнгормс на Рождество, – поделился Чарли. – Пятизвездочный отель и снега – хоть отбавляй, только наверху его нет, он весь здесь. Мир сошел с ума.

– Я думала, что все больше беспокоятся о глобальном потеплении, чем о таких вещах, – сказала Мэри.

– Мне бы сейчас не помешало немного глобального потепления. Здесь не очень тепло, правда? – отозвался Чарли, вздрогнув.

Робин мгновенно задумался о том, чтобы утешить своего мужа.

– Никто не возражает, если я разожгу огонь? – спросил он.

В ответ раздалось общее «нет» и «давай».

– На каминной полке есть коробка спичек! – указала Бридж.

– Спасибо, – поблагодарил Робин. Он достал одну из коробка, чиркнул ею, а затем ткнул в скрученную газету под передними поленьями, пока пламя не перекинулось.

– Значит, хозяина здесь нет? – спросил Джек.

– Нет, если только он не прячется, – ответила Бридж. – Когда я приехала, я все осмотрела, кроме подвала, но я покричала вниз, и мне не ответили. Короче говоря, «здесь нет никого, кроме нас, цыплят»^[8].

– В какой стороне туалет для дам? – спросила Мэри у Бридж.

– Я покажу тебе, – сказала Бридж, – мне самой нужно туда.

– Не возражаешь, если я пойду первой? – спросила Мэри, когда они вошли в уборную. – Я просто разрываюсь.

– Чувствуй себя как дома, – разрешила Бридж.

– Спасибо.

Мэри бросилась внутрь, заперла дверь и издала вздох облегчения.

– Я терпела несколько километров, – сказала она через дверь. – Я уже собиралась остановить машину у ближайших деревьев. Мне было бы неприятно остановиться по этой причине.

– Так это ты была за рулем? – спросила Бридж.

– Да. Мне нравится водить. Особенно эту машину.

– Мужчинам намного проще, не так ли? – отозвалась Бридж. – Я завидую их способности просто вытащить и отлить. Куда вы ехали?

– Завтра утром у Джека должна была состояться встреча за завтраком в «Тайнхолле». План был такой: приехать туда сегодня, отдохнуть, провести встречу и сразу после этого поехать домой.

– «Тайнхолл»? Вы отклонились от курса. Вы ехали по А1?

– Мы ехали, пока грузовик не перекрыл дорогу. Мы отклонились, потом еще и еще…

– Со мной случилось то же самое, – поделилась Бридж. – Совсем заблудились. Я и спутниковый навигатор.

Мэри спустила воду в туалете и открыла дверь.

– Вы вместе? – спросила Бридж.

– С Джеком? Хотела бы я. Ой! – Мэри зажала рот обеими руками. – Прости, я не должна была этого говорить.

Бридж хихикнула, заходя в кабинку.

– Я не скажу ни слова. Обещаю.

– Джек – босс, а я – его скромная помощница.

– Нет ничего плохого в том, чтобы быть помощницей, – поправила ее Бридж. – Это как масло в машине. Некоторые руководители не знают, как много их «скромные помощницы» на самом деле делают для них за кулисами.

– Ты говоришь так, будто сама была такой помощницей, – сказала Мэри, включив кран, чтобы помыть руки.

– Я и была. Когда-то давно. Среди всего прочего, – ответила Бридж. Список «прочего» был длинным: работница фабрики, уборщица, посудомойка, буфетчица, оператор телепродаж, кассир, администратор аукционного дома, помощник владельца компании… директор собственной компании по недвижимости.

– У меня была всего одна работа, не считая субботней подработки в «Теско»^[9], – сказала Мэри. – Но мне она нравится. Я бы не хотела ее менять. Думаю, я рано нашла свою идеальную нишу. Я работаю на Джека уже шесть с половиной лет, с тех пор как закончила колледж. Ну, – она тут же поправила себя, – сначала я работала на отца Джека, Реджа, два с половиной года, а потом, когда он вышел на пенсию, Джек встал у руля, и я стала его помощницей.

– Значит, тебе около двадцати пяти? – выпалила Бридж в ожидании ответа, прежде чем покраснеть.

– Да. По крайней мере, исполнится на Рождество.

Бридж вспомнила: в этом возрасте она занималась рекламными местами. Работала долгие часы, продавая некачественный продукт за некачественные комиссионные, а потом оставалась, когда остальные уходили, убирать здание, чтобы забрать домой хотя бы подобие зарплаты. Она вышла из кабинки, подошла к раковине, выдавила на руку из дозатора мыло и включила кран.

– В какой отрасли работает Джек, что вам пришлось так далеко ехать на встречу в канун Рождества?

– Булочки, – ответила Мэри.

– Булочки? – Бридж не смогла сдержать смеха. Она ожидала, что ответ будет касаться национальной безопасности или чего-то подобного уровня.

– Да, булочки. Только булочки, больше ничего. «Булочки Баттерли». Компанию основал дедушка Джека, Билл. Джек – ее владелец в третьем поколении. С тех пор как он стал главным, он поднял ее на такие высоты, о которых его отец и дед даже не мечтали. В общем, владелец пекарни в Японии обратился к нам с предложением вести с ним дела. Не могу сосчитать, сколько раз я назначала встречи, и сколько раз в последний момент он их отменял. Но сегодня он прилетел из Брюсселя по делам, и мне удалось уговорить его встретиться с Джеком утром, пока его самолет не вылетел из Ньюкасла, но он снова отказался – как раз перед тем, как мы нашли это место. Джек в ярости, и я не могу сказать, что виню его.

Бридж присвистнула. Все это звучало очень серьезно.

– Я и не подозревала, что булочки пользуются таким спросом, что для их производства нужна целая фабрика.

– Боже, да, – выразительно сказала Мэри. – При максимальной производительности мы можем готовить два миллиона булочек в день. Мы делаем всевозможные виды: с изюмом, с сыром, с вишней, с патокой, без глютена, веганские, разных сортов и цен, а также с длительным сроком хранения, которые мы экспортируем. Машины работают двадцать четыре часа в сутки. Спрос есть, и он растет.

На кончике языка Бридж вертелось: «Вы должны поговорить с моим бывшим о вегетарианских булочках», но она остановила себя. Почему она должна упоминать Люка Палфримана, когда речь идет о возможном деловом предприятии?

– А почему ты здесь? – спросила Мэри, стараясь не слишком всматриваться в лицо Бридж. Она считала ее красивой, с большими ореховыми глазами и смелой красной помадой. Она могла бы сочетаться с ее огненными волосами, но выходило совсем наоборот. Удивительно, что дерзость делает с человеком. Этому слову ее научил отец. Может быть, когда-нибудь и она научится такому.

– Я встречаюсь со своим мужем, – ответила Бридж, все еще моющая руки с тщательностью леди Макбет. – Который скоро станет бывшим.

– О, я понимаю, – сказала Мэри, хотя на самом деле это было не так.

– В нашем браке было много… деконструкции. – Бридж тщательно подобрала слово. Оно было самым мягким синонимом войны. – Но мы справились.

– Хорошо, что в конце концов вы смогли все уладить, – произнесла Мэри с легкой улыбкой.