Милла Генрих
Деревня Нура. Книга 1

Корректор Ridero

Дизайнер обложки MH

Фотограф Pixabay License Бесплатно для коммерческого использования

© Милла Генрих, 2020

© MH, дизайн обложки, 2020

© Pixabay License Бесплатно для коммерческого использования, фотографии, 2020

ISBN 978-5-0051-3590-2 (т. 1)

ISBN 978-5-0051-3591-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Наша большая деревня находилась близко к районному центру, наверно поэтому в ней были школа, детский сад и даже маленькая больница на пять коек, один маленький магазин, в котором, как и в любом сельпо, было всего понемногу. Деревня Нура именована так же, как и наше озеро, которое притягивало районных и городских жителей своею красотой во все времена года. Вода в озере была чистая, как слеза. Не зря наши старожилы всегда рассказывали легенду нашей деревни всем, кто к нам приезжал в гости. А история ее была такова.

«В давние времена в этих местах никакого озера не было. Кругом был густой лес со склонами и возвышенностями. Лес славился недоброй славой среди людей. Ни народ, ни сам хозяин земли не хаживал в эти места. Даже охотники в лес не осмеливались заходить. Только деревья шумели своей листвой здесь, птицы гнезда вили, да травы цвели. В лесу был овраг, в котором текла маленькая горная речка. С левого высокого косогора бежал ручей, но тут же прятался в землю, а ниже к речке впадал в нее маленьким водопадом. Правый косогор прятал от всего мира маленькую деревню, о которой никто не знал. В этой деревне среди берез и елей жил рыбак-охотник, и была у него дочь с не славным характером, жители деревни ее сторонились и даже побаивались. Но красоты была девушка необычайной. Волосы у нее были длинные, цвета пшеницы, глаза – цвета неба. Звали ее Нура. Росла она, как полевой цветок: в своей округе она знала каждый листок, каждую травинку. Каждый день она прогуливалась по лесу, разговаривая с цветами на их языке, пела им песни, и все бабочки и пчелки слетались на ее дивный голос. Но больше всего она любила смотреть на водную гладь своей небольшой речки, у которой стояла на отшибе деревни их с отцом изба. Она часами могла смотреть на ее поток и слушать журчание, любоваться птицами, которые кружились для нее в своем дивном танце.

Тихо было в их деревне, пока о Нуре не узнал властный богач. В нескольких верстах от их небольшой деревни на высокой скале у оврага возвышался дворец, выложенный белым мрамором, а в окнах мерцала слюда. Вокруг дворца повсюду стояла стража, охраняя его. Жил в этом дворце жестокий и властный богач по имени Назар. Верный слуга царя. Большие богатства имел он, о которых царь и не догадывался. На много верст лежали земли Назара. Народ, живший на его землях, свету не видывал, работали на богача с ранней зари до восхода солнца. В горах с утра до ночи его рабы искали самоцветы, которыми пополняли казну Назара.

За косогором недалеко от деревни проходила дорога, много гостей по ней проходило – купцы везли свои товары на продажу, обратно везли ткани, шелка и вина. Однажды два купца, ехавшие вместе к Назару во дворец, решили сделать привал. Места были так красочны, что они решили спуститься к речке и неожиданно для себя увидели девушку, идущую среди берез. Завороженно смотрели на нее и не верили своим глазам, что в этих краях живет такая красавица, словно звезда, сошедшая с небес. Прибыв во дворец, они рассказали, что за косогором повстречали писаную красавицу. Прослышав о красоте Нуры, властный хозяин земель Назар приказал отыскать эту деревню и послать туда сватов. Но Нура отказалась выйти за него замуж, потому что сердце девушки было давно отдано другому юноше. Их чувства были взаимны. Он был молод, храбр, красив, очень умный и мастер на все руки. Его все любили в деревне за доброе сердце и золотые руки. Но никак не могли понять его любви к местной колдунье. Все знали, что, намешивая травы, она могла оживить даже мертвого, быстро могла изгнать хворь у больного, но и напустить порчу она с легкостью тоже могла. Люди кланялись ей, если встречали на своем пути, но без надобности сторонились ее. Однажды юноша изготовил чашу с зеркальным дном, на котором лежала черная жемчужина, и подарил своей возлюбленной, сказав, что изготовил ее из глади воды. А если она нальет в чашу воду и заглянет в нее, то увидит свое будущее. Однажды Нура так и поступила. Когда она глянула в наполненную чашу с водой, она увидела озеро с цветом ее глаз, над которым летел белый лебедь. Вдруг какая-то неведомая сила подкинула лебедя вверх, и он неожиданно камнем стал падать вниз. Нура ужаснулась картине, что увидела в чаше, и решила больше никогда в нее не смотреть. К тому же ничего не предвещало беды. Но, когда холмы покрыло золотом, а деревья засияли в багряных красках, нагрянула беда. С приходом осени со слезами дождя пришли слезы и девушки. Не смог богач простить девушке отказ быть его женой, он решил сделать ее своей рабыней. По приказу Назара его верные слуги выкрали Нуру у отца и заточили в башню, пока сама не покорится его воле. Возлюбленный юноша сразу же, как узнал о похищении своей любимой, поспешил на помощь. Ночью он незаметно пробрался в башню, пока стража спала, и нашел там свою любимую. Но стражники проснулись, и началась погоня. Юноша понял, что Нуру спасти он не сумеет, слишком неравные силы. Он решил отвлечь погоню, приказав девушке бежать домой и указав ей дорогу, по которой он сумел незаметно пробраться во дворец, а сам взял преследователей на себя. Когда Нура вернулась в родной дом, то увидела пепелище – ничего не осталось от деревни, ни дома, ни отца. Люди, что остались в живых, спрятались в лесу, и только чаша блестела из-под пепла сгоревшей избы. Взяв в руки чашу, Нура с надеждой заглянула в нее. Катившиеся слезы попали на черную жемчужину, которая лежала на дне чаши, и сразу кругом все стихло, а жемчужина стала менять цвет – засияла, отливая цветом голубой волны. Затем девушка увидела озеро с цветом ее глаз, и увидела в нем, как у обрыва скалы, рядом с дворцом Назара лежал ее любимый, а из его груди торчало копье. Над телом возлюбленного кружило черное воронье. Она испугалась, но решила отомстить богачу, словно знала волшебную силу черной жемчужины. Если жемчужина станет голубеть, то все родники в земле откроются, – так рассказывал ей ее любимый, и она кинула чашу в журчащую речку. Враз задул сильный ветер, вода в реке стала пребывать, заполняя весь овраг водой. А сама девушка обернулась в белую лебедь и летала в небе, наблюдая за происходящим.

Раздался гул и сильный треск – скала, на которой возвышался дворец Назара, рухнул в низину, исчезая в горном потоке.

Наутро люди увидели озеро с прозрачной, как хрусталь, водой. Народ это озеро назвал Нура – в честь девушки, ведь, по сути, она освободила их от рабства Назара, да и деревню назвали, как и озеро. С тех пор из года в год в любую погоду над озером, над гладью воды летает белая лебедь».

И знаете, в одном легенда была схожей с правдой – это в том, что, когда бы ты не посмотрел в сторону озера, там всегда можно было увидеть над водою белую лебедь. Хотя может это от того, что наше озеро облюбовала небольшая стая лебедей, и даже на зиму они не улетают. С каждым годом лебедей становится все больше и больше. А озеро в благодарность за их зимовку в его водах не замерзает. В детстве мы все любили слушать легенду о нашей деревне. И все верили в нее, но сейчас в эту легенду молодежь не верит. Я тоже в нее не верю, но всегда слушаю ее с интересом, особенно, если рассказывает самый старый житель в нашей деревне – дед Мирон, он же наш знахарь. Вот он всегда говорит: «Все большие беды деревни приходились всегда на осень: каждые 5 лет, в аккурат с приходом осени и первым дождем, в деревню приходит беда». В детстве мы почти все боялись первого осеннего дождя: как только небо заволакивало тучами, вся детвора разбегалась по домам.

Не знаю, прав был дед Мирон своими предсказаниями или нет, но последний раз беда в деревне была действительно 5 лет назад. Когда нашего лесника дядю Мишу застрелили в лесу. А из-за ночного проливного первого осеннего дождя убийцу так и не нашли. И жители деревни до сих пор боятся ходить в лес, особенно в одиночку.

Как и все я росла самым обыкновенным ребенком. Ничем не выделяющейся из общей массы деревенских детей, и мое воспитание соответствовало этой жизни. Приезжие дети всегда обзывали нас колхозниками и, тем не менее, наша деревня привлекала многих горожан, хотя город от нас был почти в ста километрах. С детства помню, как мы летом, купаясь в озере, знакомились с мальчишками и девчонками, которые приезжали к нам на отдых с родителями из города. Тогда нам казалось, что городские люди – это жители не нашей планеты. Они и одеты были по-другому, и разговаривали по-особому. «Вечные умники», – так думали мы о них. А когда они нам рассказывали наперебой про жизнь в городе, мы с открытыми ртами слушали и даже не могли представить тех луна-парков, театров, которые они посещали. И вот, когда мы учились уже в седьмом классе, школа организовала – а может и не школа, а председатель колхоза, наш добрый Петр Алексеевич Громов – поездку в столицу нашей родины – Москву. До сих пор помню то чувство перед поездкой, всю ночь не могла уснуть. Боялась проспать. Потому что родители уходили на работу рано, особенно летом всегда просыпались с первыми петухами, ни свет ни заря. Хоть мой будильник стоял рядом со мною, я все равно боялась его не услышать.

Поездку в столицу мы запомнили на всю свою жизнь, и с моей единственной подругой, с кем я всегда делилась секретами, мы мечтали, что, когда вырастем, обязательно будем жить в городе. Нет, не обязательно в Москве, но в городе. Вот с того момента мы с Надей взялись за учебу основательно, чтобы осуществить мечту. И как мой отец всегда говорил: «Для того, чтобы жить в городе, надо хорошо учиться, чтобы получить хорошую профессию, а не мыть там полы в ресторанах да в магазинах».

Мы с Надей очень старались и после окончания десятого класса решили поступать с ней в педагогический институт. Я сдала все экзамены на твердую четверку, а Надя на тройку. Очень боялись, что ей не хватит балов. Но ей посчастливилось, что одна девушка забрала свои документы, потому что передумала быть педагогом и решила поступать в другой институт вторым потоком. А после этой девушки следующая в списке была Надя, поэтому она прошла по конкурсу, и мы были с ней счастливы. Общежитие нам пообещали, что мы его получим осенью, когда начнется учеба. Вся деревня радовалась за нас, все приходили, поздравляли, но больше всего за нас сейчас гордились родители. Ведь из нашей деревни еще никто не поступал в институт, в техникум – да, в основном все учились в училище и после его окончания возвращались в деревню.

До начала занятий и нашей новой городской жизни оставалось несколько дней, и мы с Надей свободное время проводили на озере. На нашем любимом месте у большого дерева. Казалось, только там приближающаяся осень обходит нас стороной. Бегали домой выполнить свои обязанности по дому и снова возвращались к озеру. Обязанностей у нас хватало: то курей покормить, то корову подоить. Правда, я была плохая доярка, не то что Надя – она доила как прирожденная доярка, а я – как неумеха – все время дергала вымя нашей Зорьке неправильно, и она от этого часто лягалась. Одним словом, доить – это было не мое. Я так и не научилась этому ремеслу, как надо.

Оставалось совсем мало дней нашей обычной деревенской жизни. И природа словно из последних сил напрягалась, одаривая землю своим нежным теплом. Многие еще даже купались, хотя вода в озере была уже холодной, так как вечерами холодало по-осеннему. Мы с подругой сидели на озере, к нам подсела группа приезжих взрослых парней с города. На вид лет на пять – семь старше нас.

Первым заговорил длинноволосый парень:

– Ах, какие девушки, давайте познакомимся? Я – Толик.

Он указал на других, перечисляя, кто из них кто. Один был Данил – светловолосый каланча, немного сутулился. Первое, что бросалось в глаза, – оттопыренные уши. Другой – Сава, красавчик, не высокий, но крепкий, наверно, был спортсменом. Леня тоже был симпатичный, волосы светлые, вьющиеся и непослушные, все время спадали на глаза, а он поправлял их рукой, но они не слушались и падали снова, закрывая ему глаза. На вид он был самый старший, потому как на висках, мне показалось, есть седые пряди волос, хотя может от солнечных лучей волосы были с таким оттенком. Еще один парень по имени Ник (тогда я не знала, что это сокращенное от имени Никита, но в тот момент я подумала, что это иностранное имя, а спросить постеснялась). Он был высокий, стройный, глаза, словно два угля, которые загорались, когда в них попадали лучи солнца. Сказать о нем, что красавец – это значит не сказать ничего. И Толик, чуть выше среднего роста, глаза хитрые, улыбка ехидная, русые густые волосы спадали до плеч. Он был у них самый крутой, как и в каждой компании, лидер и задира, шел всегда на пролом. Не люблю таких.

Надя, обычно всегда осторожная, первая заговорила. Судя по всему, Толик ей сразу понравился.

– Я – Надя, а это моя подруга Арина.

Все засмеялись и начали меня подкалывать.

– Случайно не та самая бабушка Арина Родионовна, няня Пушкина?

– Да, та самая няня, так что проходите мимо, – сердитым голосом ответила я им.

– Да ладно, извини, мы не хотели обидеть, – наперебой заговорили парни, и Толик добавил:

– Мы искренне извинились. Девчонки, можно рядом с вами расположиться?

Надя так быстро ответила, не дав мне обрубить разговор.

– Конечно, можно. Располагайтесь.

– Надь, нам вообще-то домой пора.

– Ариш, ну давай еще посидим. Духота сегодня, как никогда, – а сама держала меня за руки, чтобы я не смогла поднять покрывало, на котором мы сидели.

– Видно, к дождю, – с иронией в голосе ответила я ей.

Потом она тихо добавила:

– Блин, ну смотри, какие парни – все как на подбор красавцы. Посидим маленько, Ариш, пожалуйста.

– А то, что они уже дядьки по сравнению с нами, это для тебя ничего не значит? Хорошо, только ради тебя, и совсем недолго. Неужели тебе Толик понравился?

– Да, и Сава тоже. А старше нас, так это даже мне больше нравится, чем наши сопливые подростки.

Сидели мы с ними до вечера, уезжать, по-видимому, они не собирались, потому как сидели в развалку и даже на часы не смотрели.

– А вы чего на автобус не торопитесь? В семь часов последний в город уедет. Потом придется здесь комаров кормить всю ночь, – заговорила я после некоторого затишья.

– Да мы на все выходные сюда приехали, – ответил Толик.

– А ночевать где собираетесь? – спросила их Надя.

– А можно у вас? – тут же не растерялся и спросил Толик.

– Нет, у нас никак, у нас дома предки, – ответила Надя.

– Да не парьтесь, девчонки, я пошутил. Мы хотим в соседнюю деревню на танцы съездить, поехали с нами?

– Странное приглашение, не находите? До соседней деревни почти десять километров, – ответила я ему.

– А мы на мотоциклах приехали, – сказал Ник.

– А где же они у вас? – спросила его я.

– На станции оставили, под присмотром у деда Коли. Классный дед, он всегда присматривает за мотоциклами, когда мы приезжаем, за это везем ему с города все, что он попросит.

– Ну что, девчонки, едете с нами на танцы? – опять начал Толик.

– Ну, раз идти не пешком, тогда мы с удовольствием поедем с вами, – ответила Надя.

Я наблюдала весь день за своею подругой и не узнавала ее. Она позволяла Толику обнимать себя, иногда его рука скользила по ее бедру. Часто целовал ее. Она отвечала взаимно. Мне так и хотелось его огреть по рукам, чтобы не лапал. А она при этом улыбалась. Словно это была совсем не моя подруга, которая раньше была недотрогой.

– Ну, тогда бегите, девчонки, домой, переодевайтесь, наводите красоту. Мы вас на станции будем ждать.

– Хорошо, но нам примерно два часа надо, чтобы дома свои дела успеть сделать, – ответила ему Надя.

Когда мы с ней пошли домой, я сказала:

– Надя, я не хочу с ними никуда ехать, ты сегодня подруга меня удивляла каждую минутку. Ты чего поплыла перед Толиком? Вроде сказала, что Сава нравится, он, кстати, мне больше понравился, чем Толик. Толик очень наглый.

– Ой, Ариш, Сава, конечно, красавчик, но он как жираф, меня это убило. Какой-то рассеянный, что ли.

– Ничего не рассеянный, очень интересный парень. Не то что Толик, хвастун и пустомеля. Вообще не понимаю, как с ним все эти парни дружат.

– Ох, Аришка, а мне Толик прям как будто своей стрелой в сердце угодил. И у меня башку от него снесло. Вот точно, как купидон пронзил меня.

– Офигеть, купидона нашла. Да ты права, он стрелы кидает уверенно, знает, что такие деревенские простушки поведутся, но я таких не люблю. Он мне вообще не понравился. Вот если бы его не было в этой компании, и Лени тоже, я бы наверно согласилась поехать. Все, кроме этих двоих, вроде хорошие парни. А эти Толик да Леня как ложка дерьма в компании.

– Ты что? – обиженно прокричала Надя. – Толик из всех самый обаяшка. И очень даже мягкий, ласковый и нежный. А Леня-то чем тебе не понравился? Все время сидел тихо.

– Конечно, Толик твой нежный то и делал, что лапал тебя с первого раза, не успев даже хорошо с тобой познакомиться. А тебя я вообще не узнаю. Растаяла, как мороженое, перед этим нахалом. Ленька тоже скользкий какой-то, хоть и тихо сидел, но глазами как будто ситуацию расценивал, и взгляд хищника все время прятал.

– Завидуешь подруга, так и скажи. Что они не на тебя обратили внимание, а на меня.

– Я тебе уже сказала, что ненавижу хамов. И мне нечего тебе завидовать. Я просто переживаю за тебя. Соблазнит и уедет в свой город. Что потом будешь делать?

– Толик не такой, я зуб даю, что он хороший парень.

– Надя, пожалуйста, опомнись!

– От чего мне опомниться? Вот давай съездим в Покровку? Как раз узнаем и увидим, кто из них лучше. Ну, ради меня, пожалуйста. Ты ведь знаешь, что мамка моя без тебя меня не отпустит. Ариш, мы же всегда выручали друг друга. Ну, пожалуйста! – умоляла она.

– Надь, не проси, я не хочу. Тем более мы их вообще не знаем. И разве ты не заметила? Они уже взрослые мужики. Вон наши местные пацаны нас сколько раз звали туда, а мы с тобой ни разу не поехали, хотя их мы с тобой с детства знаем.

– Нашла, с кем сравнить. Да с нашими пацанами я и по нашей деревне не пройду даже один разок. Не то чтобы с ними на танцы ехать.

– Ой, ой! Какая ты высокомерная. А я бы лучше с нашими поехала, а не с этими щеголями из города.

– Вот была ты, Аринка, деревней, так и останешься. И нафиг ты тогда в город собираешься ехать жить, если от тебя деревней за десять километров нести будет?

– Я поеду учиться, а если мне не понравится городская жизнь, то вернусь сюда. И буду здесь детей учить. У нас ведь не простая деревня. Самая необыкновенная, и красота кругом. Ах, если честно, мне уже уезжать совсем не хочется.

– Ну, конечно же, другая – с легендой, не то что соседские, да? Только в говне мы все одинаково возимся, что те, кто рядом живет и без легенд, что наша – с легендой об озере. А я хочу отсюда уехать навсегда, поняла? И чем быстрее, тем лучше.

– Надька, у тебя точно башню снесло. Ты ведь всегда говорила, что наша деревня лучше всех. Да и куда быстрее, нам осталось дождаться пару дней, и все – начнется городская жизнь. Куда торопишься? Еще с радостью будешь домой бежать на каникулах в деревню к маме.

– Наша деревня лучше только потому, что в ней есть школа, а не то что в соседних деревнях, из которых к нам едут учиться, только поэтому она лучше. И, знаешь, для меня эти пару дней, как год тянутся уже.

– Дура ты, Надя, к нам даже твои городские едут на отдых, значит, точно наша деревня лучше всех и даже лучше их города.

– Ну да, ну да, ох и деревня ты, Ариша. Ну, пожалуйста, поедем в Покровку. Один раз, сделай это ради меня.

– Надь, тогда нам надо у твоего деда попросить ружье на всякий пожарный.

– Зачем?

– Затем, дура такая, защищаться, если что. Их пятеро – взрослых мужиков, а нас двое малолеток.

– Да ладно тебе, накручивать себя. Ты слышала, они все из интеллигентных семей.

– Вот ты наивная балда, мало ли что они говорят, ты ведь наверняка о них ничего не знаешь.

– Ариш, на их лицах написано, даже печать стоит: «порядочные люди».

– Это у тебя печать на лбу: «доверчивая деревня».

Мы стояли у нашего огорода, спорили. Я все же уступила Наде и пообещала поехать, потому что знала свою подругу. Наврет матери и поедет одна. Раз она так захотела ехать, значит, она не сдастся. Иногда она бывает упрямой, как ослиха.

Придя домой, я быстро заварила корм для кабана, посыпала зерно птице. Пока я бегала по двору в заботе и суете, приехал отец на своем тракторе.

– Пап, можно я поеду с Надей в Покровку на танцы?

– А с кем?

– Ну, мы наших парней попросим.

– На велосипедах что ли?

– Нет, мы хотим попросить Димку Шитова, чтобы на мотоцикле нас отвез.

– Так, а назад вы как? Или Димка с вами?

– Ну, конечно, с нами останется.

– Но раз с Димкой, я не против. Ты же у нас совсем взрослая уже. Еще пару дней, и самостоятельно начнешь жить, по-городскому. Дочь, только запомни – голова у тебя всегда должна оставаться на плечах, при любых обстоятельствах. Но все же давай подождем мать, что она скажет.

– Вот ты всегда так – разрешишь, а потом «подождем» или «иди у мамы спроси». Ты же знаешь, она сегодня на ферме допоздна будет.

– Ах да, я забыл. Ну ладно, езжай, я матери сам скажу.

– Пап, ужин я тебе на стол поставила, погреешь сам? А то я не успеваю, сейчас уже Надя зайдет.

– Иди, я справлюсь.

Я подбежала, чмокнула отца в щеку и побежала в дом. Надела свое любимое платье в черный горошек. В сумочку уложила кофту. Собрала свои темные волосы в хвост. Краситься я не любила, поэтому решила и сегодня не буду этого делать. Со двора кричал мне отец:

– Ариш, твоя подружка идет. Вы точно на танцы собрались? Что-то она вырядилась, ядрен батон, как будто на дорогу выходить собралась.

– Точно, пап, в Покровку на танцы.

Надя со двора закричала:

– Аришка, выходи, я здесь.

Когда я вышла на крыльцо, я обалдела от ее вида. И когда она только успела с собою все это сотворить?

На высоких каблуках, в коротких шортах, под которыми были надеты колготки в черную сетку; черная короткая майка чуть ниже бюста, как из иностранных журналов, которые привозили в наше сельпо из города. На плече висела большая сумка, явно неподходившая по размеру к ее наряду.

– Надька, – закричал мой отец, – ты куда так вырядилась?

– Здрасьте, дядь Вась. Чего вам не нравится мой наряд?

– Да выглядишь так, как будто на большую дорогу собралась.

– Да ну вас, дядь Вася, ничего вы в моде не понимаете.

– Да куда ж нам, деревенским, такое понять. И пуп вон торчит. Нет, так я Аришку не пущу с тобой, ты ж как красная тряпка для быка будешь там для парней. А молодежь сейчас наглая, не то что в наше время.

– Пап, да ладно тебе, ты ведь не ее отец, чтобы ругать. В городе сейчас многие так ходят.

– Не отец! Но, если был бы им, сейчас по жопе надавал за такой наряд. Ну-ка, быстро беги переодеваться! – махая своими грязными руками, кричал мой отец.

– Я уже взрослая и сама решаю во что мне одеться. Вы что, и в город с нами поедете жить, чтобы командовать как нам одеваться?

– Надо будет – и поеду, – ворчал мой батя.

– Пап, ну хватит тебе, нам пора. А то Димка уедет без нас.

– Вот только из-за того, что Димка с вами едет, я буду спокоен. А так бы не пустил.

– Ну все, мы побежали.

Мой отец стоял у калитки, смотря нам в след, и махал головой.

– Надя, ты где это откапала? И чего ты не по сезону вырядилась? Ночами-то холодно.

– Сама сшила из того, что было. А колготки мне в нашем сельпо тетка Маша по блату продала, они одна пара всего у нее были. Правда, классные? Я давно о таких мечтала. Мы, когда экзамены сдавали, на нас все пялились, мне даже стыдно было, что мы с тобой одни были в платьях, как бабки старые, по самое колено все прикрыто. А когда еще это надеть, как не сегодня? Смотри, какая классная осень – тепло, как летом.

– Да, кончено, классные, но, если честно, мне такие колготки не нравятся, прости. Мне кажется, в таких колготках, особенно с короткой юбкой, женщина выглядит вульгарно, но это только мое мнение. И вообще, я в городе не смотрела, кто в чем одет. Мне тогда важно было сдать экзамены.

– Ты, походу, как и твой батя, будете по жизни во всем тормозить и деревенщиной помрете. Вон ты даже не накрасила мордашку свою, ну хоть бы чуток намалевалась.

– Ты же знаешь, я не люблю это.

– Ну а волосы не могла что ли уложить? Как будто Зорьку свою идешь доить – завязала хвост.

– Ну, я, в отличии от некоторых, понравиться не хочу кому-то из тех, с кем мы едем.

– Кстати, а чего твой отец про Димку Шитова говорил?

– Мне пришлось соврать, что с ним поедем. Ты ж знаешь моего отца, он бы не пустил с городскими.

– Да уж, и ты в этом очень на него похожая. Всегда удивляюсь, как мы с тобой друг друга столько лет понимаем? – она взяла меня под руку, и мы свернули к станции по короткой дороге мимо нашего сельпо.

На встречу нам ехал Димка Шитов. Он был первый жених на деревне, недавно вернулся с армии, в форме моряка. Так местные незамужние девушки все в него влюбились.

– Стой, стой, – замахала я ему руками.

– Привет, Аришка, чего тебе? Надя, ты что ли? Тебя и не узнать, как будто девочка из Голливуда.

– Привет, Димка, ты куда ездишь? – спросила я его.

– Да к бабке Нюре, она попросила ей крышу починить в сарае, а что?

– А, ну раз к бабе Нюре, тогда езжай. Только одна просьба, не в службу, а в дружбу – не попадайся сегодня моему отцу на глаза, хорошо?

– Почему?

– Ну, не спрашивай, просто не попадайся. Потому что я ему соврала, что мы с тобой в Покровку на танцы поехали.

– А на самом деле вы куда?

– А на самом деле, мы просто погулять хотим допоздна, – встряла Надя.

– Ну ладно, дело молодое – гуляйте. Только осторожно, тут опять городских понаехало.

– Спасибо, Димка! – крикнула ему Надя, когда он отъехал.

Дима махнул рукой и скрылся за поворотом.

Когда мы подошли к станции, там действительно стояло четыре мотоцикла. Но парней не было. Я даже выдохнула и подумала: «было бы лучше, если и мотоциклов тоже не было». Но радоваться мне пришлось недолго. Из кустов, что ограждали здание станции, вылезла голова Толика.

– Надюша, ты просто отпад, – закричал он, вылезая из кустов, зовя всех остальных, и обнял Надю, целуя ее в шею.

– Вы что в кустах делаете? – спросила его Надя.

– Вас ждали.

– В кустах?

– Да нет, мы там маленький пикничок устроили, пока вас ждали.

От Толика, мне показалось, несло алкоголем. Но, возможно, я ошиблась, хотя шепнула об этом факте Наде. Она только фыркнула на меня и сказала:

– Ариш, не начинай.

– Девчонки, вы не замерзните? – вылезая из кустов, спросил Сава.

– Если замерзнем – согреете, – быстро ответила Надя.

Толик и Леня заулыбались и оценивающе посмотрели на нас.

– Меня греть не надо, – отрезала я. – У меня с собой есть теплая кофта, – посмотрев на подругу, я спросила: – Надь, а ты что, правда, ничего теплого с собою не взяла?

– Не замерзну, не переживай, – и села к Толику на мотоцикл.

Меня позвал к себе Ник, Данил сел к Саве, и только Леня остался без пассажира. Первыми тронулись Толик и Надя, мы ехали предпоследними, за нами Леня.

Доезжая до Покровки, мотоцикл, на котором ехали Толик с Надей, остановился, и Толик скомандовал, как будто был нашим генералом:

– Мы с Надюшкой в магазин заедем, купим сигареты и пиво. Леня, давай с нами, поможешь нам, у тебя нет груза, а вы все езжайте в Покровку, встретимся у клуба.

– А чего ты тут раскомандовался? Мы с вами поедем! – запротестовала я. – Нам не к спеху туда, и танцплощадка подождет нас.

Но Надя меня перебила, спрыгнула с мотоцикла и подбежала ко мне.

– Ариш, чего ты, блин, тормозишь. Езжайте, мы в магазин и сразу же догоним вас. Не надо за нами ехать.

– Нет! Мы с тобой так не договаривались, вместе – значит вместе.

–Ты что, совсем дура? Или сейчас прикидываешься? Я хочу с Толиком поехать, не надо мне сопровождения, поняла?

– Надя, я может и дура, но крыша у меня на месте, и она не едет с места, как у тебя. Поэтому мы поедем с вами.

– Нет! Езжайте к клубу, там и встретимся. Хватит тебе позорить меня. Как будто ты моя мамка.

Ее тон голоса, меня обидел.

– Как знаешь, но больше я никогда не соглашусь с тобой куда-то ехать. Это последний раз, я, как дура, тебя поддержала.

– Вот и молодец. Давай, подруга, до встречи у клуба.

Она убежала снова к Толику. И, когда они повернули влево, на укатанную дорогу, за ними поехал Леня. Ник меня спросил:

– Почему ты разрешаешь ей с собою так разговаривать?

– В каком смысле?

– Да она тобой прикрывается, а как подругу вообще не ценит, не то что ты ее.

– Она бывает ослихой, но на самом деле мы с ней с детства друг за друга.

– Ну что, поехали, Ариш, в Покровку? Ты не волнуйся, мы тебя правда не обидим.

– Почему-то сейчас я больше переживаю за Надю, – но он меня не услышал, так как вой мотоцикла заглушил мою речь.

Прошло больше часа. Клуб уже открыли, а Нади еще не было. Мои руки от волнения почему-то стали холодными, хотя вечер был теплый и душный. Я вытащила кофту, надела ее, но озноб не прошел.

– Аришка, ты что, замерзла? – спросил Ник?

– Нет, просто волнуюсь.

– За Надю что ли?

– Да, за Надю волнуюсь, почему их так долго нету?

– Слушай, хотел у тебя спросить, у вас что, позвонить совсем неоткуда?

– У нас в Нуре мертвое место, мобильные телефоны не ловят, а здесь, в Покровке, я, честно, не знаю, есть ли телефонная связь вообще. У нас, например, не у всех даже домашние телефоны есть.

– Как вы тут живете? 21 век, а у вас как будто каменный.

– Нормально живем, как видишь. Не тужим по поводу отсутствия связи.

– Да ваша деревня и эта Покровка еще не погибли, в них хоть жизнь кипит, а другие уже давно мертвые стоят.

– Это благодаря нашему председателю, хотя он уже давно предприниматель, но мы его по старинке зовем председателем. Он сумел удержать деревню на плаву, да еще и сделать ее прибыльной. А здесь, в Покровке, я всего несколько раз была, и то с отцом, когда он на своем тракторе подвозил дрова знакомым. А так, я не знаю здесь ничего. Вот только о клубе и слышала, что местные ребята ансамбль организовали и танцы устраивают всегда. Наши тоже сюда часто едут.

– Но ваша деревня все равно лучше, озеро у вас красивое, да с песчаным берегом – на море ехать не надо.

– Да, озеро у нас действительно красивое. Мы все гордимся нашей деревней. Поэтому, наверно, молодежь не разъезжается, как в других деревнях.

– Мне, тоже нравится ваша деревня.

– Да ладно, не верю. Вы же городские, с важным видом перед нами, деревенскими, ходите, словно вы на небесах живете, а не в тесном душном городе. Кстати, почему тебя зовут Ник? Имя иностранное какое-то?