Милена Завойчинская
Университет Специальных Чар. Книга 3. Маэстрине некогда скучать
– Гулять с Ханком. Понимаешь? Ханк тебя будет брать на прогулку. Бегать на улице. Да? Любишь бегать? – Судя по радостному и снова слегка придурковатому виду, бегать гронхи очень любят. – На прогулке Ханка слушаться. Понял? Ханк главный. Гриша будет бегать, прыгать, играть.
Глава 7
Через некоторое время, когда мы закончили с обедом, физрук встал, забрал у меня Софи, которая тоже радостно ждала прогулки. Она росла не по дням, а по часам, как в сказке. Была шустрая, веселая, игривая. С аппетитом ела все, что я ей давала. А давала я ей много и в сущности все то же самое, что ела сама. Где бы я ей брала какие-то детские прикормы в баночках или отдельную паровую перетертую еду?
Что-то поначалу для нее готовили и перетирали тетушки с кухни, низкий им поклон. Но потихоньку, чем дальше, тем я меньше заморачивалась. Что давали в столовой, из того и выбирала наиболее диетическое. Разминала вилкой и понемножку ее прикармливала. Только жиденькие кашки мне варили на заказ поварихи из заказанного мной молока. А я держала у себя в комнате запас в стазисе, чтобы имелось что дать девчушке рано утром и перед сном.
А еще одна повариха, занимающаяся выпечкой, постоянно пекла для малышки специальные печеньки. Просто так, как подарок. Софи их любила. Они прямо таяли во рту. Я попробовала, одобрила. И сухарики для нее тоже делали особенные. Не знаю, в чем секрет, но они не царапались, а вкусно размокали во рту. Этим женщинам, которые уже не одного вырастили, виднее, что можно малявкам давать. Я-то вообще неопытная в этом вопросе.
Кстати. Мне для поощрения гронха надо чего-то набрать. Может даже, сухариков, ему они понравились. Но этому все равно какие, лишь бы маленькое и вкусное угощение.
– Ханк, вы только не пытайтесь кормить его, – попросила я. – Мне сказали, что нельзя. Вкусняшки и еду прирученный гронх должен брать только у хозяина.
– Знаю. Гриша, идем. Гулять.
– Гриша, иди с Ханком, – тут же добавила я, так как гронх даже не шелохнулся. – Слушаться Ханка. Гулять. Играть. Бегать. Никого не обижать.
Коллеги со мной потом обсуждали, не боюсь ли я находиться рядом с таким жутким существом. И нужно ли оставлять его…
Я смирилась с тем, что тема это животрепещущая, пока все ее не перетрут, не успокоятся. Так что запаслась терпением и всем отвечала на вопросы, рассказывала, объясняла, делилась впечатлениями и шутила.
Замечала в течение дня мадам Гресс. Она была то одна, то с супругом. Похоже, они решили осмотреть семейный бизнес, понять, что тут и как. Кармилла меня видела, издалека изучала пристально, с интересом. Что-то говорила мужу явно обо мне. Но не подходила.
– А что же вы не общаетесь с родителями жениха? – ехидно спросила меня за столом во время полдника Нэнси Лохан, преподавательница магии воздуха. – Не приняли они такую невестку-то?
– Мы вчера общались, – спокойно ответила я. – Но вообще, они здесь не ради меня. Вы же видите, они знакомятся с тем, как изменился Усач. Наверное, им интересно. Все же это семейное дело.
– Ну это понятно. Но все же странно, а как же обсудить свадьбу?
– Мы не планируем обсуждать свадьбу, – так же невозмутимо ответила я. – У нас нет причин делать помолвку короткой и неприличной. Вот когда понадобится, тогда и решим.
И тут кто-то заметил, что на моем запястье нет браслета. Я-то забыла, если честно. Натянула, что под руку попало, и помчалась. Проспала ведь, не до браслетов мне было.
– Так вы разорвали помолвку?! – ахнула Нэнси. – Вы вернули браслет?!
– Магистр Лохан, что ж вы так кричите-то? – поморщилась я. – Браслет мне пришлось попросить снять. Он мешает моей практической работе с эликсирами и визитам к демонам. Вносит помехи. Не знаю, что-то придется думать…
– Нэнси, дорогая, в ваши годы стоит вести себя более уравновешенно, – вдруг подала голос магистр Хавье́р. – Вы же магистр, а не простая горожанка. Я тоже не ношу брачный браслет, уж могли бы заметить. У нас с мужем были кулоны. Я, конечно, уже давно вдова, но кулон ношу как память.
– А у нас с супругой кольца, – скрипуче добавил магистр Чолин. – Уж как я ее уговаривал на браслет… Нет, говорит, колечко хочу. Неудобно в браслете, за волосы цепляется. – Пожилой артефактор рассмеялся и погладил себя по бородке. – А я-то по юности все пытался ей гогглы сделать, чтобы удобнее рассматривать детальки. Так она меня этими гогглами и поколотила. Прическу, говорит, не порти мне. Сделай обручальные кольца-артефакты и не нервируй любимую женщину. Ну, сделал, глупый я, что ли, с невестой спорить? Видали?
Он покрутил перед нами рукой с изумительно красивым перстнем с плоским круглым сапфиром. Узорами был покрыт не только золотой ободок, но и сам камень – резьбой. Он никогда не снимал этот перстень, но я не знала, что это обручальный артефакт. Думала, просто какая-то мощная магическая штука.
Я с улыбкой слушала магистров и их беседу о родовых брачных украшениях и традициях в разных семействах. Надо же, оказывается, можно и так. Я бы тоже, к слову, предпочла кольцо, а не браслет. Удобнее и привычнее. Пока я носила некоторое время перстень Артура, он мне совсем не мешал. Я его даже не ощущала. А вот браслет вечно путался в волосах, действительно, и за одежки Софи цеплялся.
Артура я с самого утра не видела. Но ректор вообще очень занятой человек, так что ничего удивительного. Появится рано или поздно.
А вот матушка его нарисовалась к вечеру. У нее хватило терпения весь день за мной пристально наблюдать и, кажется, даже подслушивать магическим образом. Но мне это безразлично, никаких тайн и секретов я никому не говорила. Единственная тревожная и неприятная тема была – про брачный браслет.
Помолвку-то я разорвала, но считала некорректным и неуместным афишировать это. Артур не виноват ни в моем болезненном самолюбии, ни в том, что я переношу в новую жизнь неудачи прошлого. И уж тем более нет его вины в том, что его мать такая, какая есть.
Если уж совсем честно, то я некрасиво поступила по отношению к нему. В глубине души глодал червячок стыда перед ним лично. Если уж отказывать мужчине, то делать это в лицо. А я… Но все равно, виновата Кармилла! И все тут. Ни за что в жизни не признаю факт, что я… ну… А с Артуром мы сами разберемся, взрослые люди. Уж как-нибудь без мамочек обойдемся.
– Вы не заняты? – постучав для виду и не дожидаясь разрешения, вошла в Штаб мама Артура.
Жестом я предложила ей проходить и присаживаться, а сама вложила закладку в тетрадь. Я накидывала план лекций для демонов.
– Я всегда занята, мадам Гресс. Мой образ жизни и три ставки не предполагают наличия свободного времени.
– А сейчас вы что писали? – спросила она, прохаживаясь по помещению и осматриваясь.
– План лекции. В первый выходной день каждой недели я теперь преподаю у демонов, а их представитель приходит сюда.
– И что же вы можете преподавать молодым демонам? – суховато спросила Кармилла. – Алхимия? Зельеварение людей им вряд ли интересно.
– Я тоже так считаю. Общая химия и алхимия еще куда ни шло. А обучать их приготовлению лечебных составов, учитывая то, насколько мы разные, кажется мне совершенно бесполезным и ненужным.
– И что же вы будете им рассказывать? – Она встала у доски, на которой мы записывали наши планы для клуба «Двадцать пять часов». Почитала, подняла идеальные брови и спросила: – Почему двадцать пять? Это ошибка?
– Нет. Это концепт. – Я вкратце выдала ей основную идею.
– Странно… Когда я училась, у нас не было никакого досугового клуба. Это не принято.
– Я знаю. Но теперь будет принято. После ряда статей об Усаче и о нашем клубе это станет модным. Все захотят свои собственные аналогичные программы. Вот увидите.
Я говорила с ней спокойно, просто как с обычным малознакомым человеком. Не как с тем, с кем я накануне поссорилась. И не как с несостоявшейся родственницей. Просто незнакомая обычная женщина, которая имеет отношение к компании, в которой я работаю. Кажется, это сбивало ее с толку.
– А где ваш гронх?
– Все еще гуляет с мастером Ханком. Насколько я поняла, тот решил использовать моего питомца в качестве стимула. Не пропадать же добру.
– Что? Вы о чем?
– Вы не выглядывали на полигон? – усмехнулась я. – Я сходила, полюбопытствовала. Григорий носится по всему полигону, сливает излишки энергии, а параллельно гоняет студентов, чтобы быстрее шевелились. Не удивлюсь, если мастер Ханк разрешил ему рычать и гавкать на ребят.
– И вы так спокойно об этом говорите?! – всплеснула руками женщина. – А если он покалечит кого-то? Это же демоническая тварь! Мало ли что взбредет ему в голову?! Вдруг он нападет на кого-нибудь из учащихся?! Укусит!
– Нет, мадам. Не нападет и не укусит. Я запретила и дала четкие указания, что ему можно, а что нет.
– Вы так спокойно об этом говорите, – моргнула она. – Это же дикий гронх!
– Это ручной, магически привязанный и подчиненный мне гронх. Меня напрягает эта связь, как-то неприятно быть властителем судеб. Но без моего приказа этот монструозный пес никого не укусит. Только если будет защищать мою жизнь. Мою и Софи, точнее.
Кармилла постояла, открывая и закрывая рот. Ей явно хотелось что-то сказать, но она не решалась. Наконец женщина взяла себя в руки, прошла и села напротив. Активировала щит от прослушивания и пристально уставилась на меня.
Я терпеливо ждала. Не я ведь к ней пришла, это ей что-то от меня нужно, не мне.
– И что же? – не выдержала она. – Даже не поможете мне?
– Вы не просили помощи, – не поведя и бровью, ответила я.
– Еще не хватало… – фыркнула она и повела плечами, собираясь с духом. – Я пришла прояснить ситуацию. Вчера я была непозволительно груба и… предвзята. Обычно я не позволяю себе подобного поведения и отношения к окружающим. Просто… Но я же мать!
– Понимаю, – кивнула я.
Дама поджала губы и едва заметно поморщилась.
– Я… вас обидела и оскорбила. Причем совершенно незаслуженно. Это было некрасиво с моей стороны. Приношу вам свои извинения.
– Хорошо, – так же спокойно ответила я.
Кармилла возмущенно выдохнула и уставилась на меня. Ну а чего? Она принесла, я выслушала. Все. Что ей еще надо?
– И все?!
– А вы что-то еще хотели? – не поняла я.
– Вы ужасная! С вами совершенно невозможно разговаривать! – вспылила вдруг женщина.
– Мадам Гресс. – Я потерла двумя пальцами переносицу. Ощущение было, словно она устала от очков. – Я вас услышала. Все поняла. Но мне неясно, что вы еще ждете от меня?
– Вы разорвали помолвку с моим сыном! Это… Это… Это возмутительная наглость и совершенно недопустимо! – выдала она с экспрессией.
– Вот те здрасте! – протянула я. – Вы же именно этого и хотели. Разве нет? В чем проблема-то?
– Мало ли что я там хотела! Но вы не имели права так поступать. Артур очень огорчен. Как вам в голову пришло его отвергнуть? Это жестоко и некрасиво!
– Мадам Гресс, мне кажется, мы с месье Артуром в состоянии сами решить, что между нами происходит. При всем уважении к вашему материнскому статусу я не стану это обсуждать с вами.
– Ну уж нет! Вам придется со мной об этом поговорить! Потому что это я была причиной вашей жестокости по отношению к моему мальчику. Мне и исправлять!
– Мадам… – У меня вырвался смешок. – Вашему мальчику уже за тридцать. Он взрослый мужчина, глава огромного учебного заведения, боевой маг, пусть и с временными проблемами со здоровьем и магией. Вам не кажется, что ему не понравится ваше вмешательство?
– Естественно, не понравится! – отмахнулась она. – Он уже запретил мне к вам подходить. Подумаешь! Раз уж я вчера вмешалась и все разрушила, то теперь буду вмешиваться, пока все не исправлю.
– Не надо! Поверьте, мадам, вам не стоит в это лезть.
– Ой, вот не указывайте мне, милоч… маэстрина Мари, – мгновенно исправилась женщина, наткнувшись на мой взгляд. – Когда ваша дочка вырастет, обзаведется женихом, вы меня поймете.
– Она уже обзавелась женихом, – с улыбкой ответила я. – Это внук ректора академии Изнанки. Демоненок. И да, ни меня, ни своих родителей этот мелкий проказник не спрашивал.
– О! – моргнула Кармилла и осторожно уточнила: – А сколько же ему лет?
– Три года, – рассмеялась я. – Да, мадам, и так бывает. И помолвка у них магическая и нерасторжимая. Я уже подписала все бумаги, как законный представитель Софи.
– И вы так спокойно об этом говорите?! – выдохнула она, шокированная моими словами. – Ваша дочка обручена с демоном, а вы…
– А я желаю ей счастья, – пожала я плечами. – И если им с этим маленьким демоненком интересно и хорошо вдвоем, образовалась связь, и он так решительно настроен жениться на ней, когда вырастет… Ну, значит, будет у меня вот такой вот крипо́вый[5] зять.
– Какой-какой зять?
– Демонический, – не стала я вдаваться в пояснения, а сама мысленно с досадой цыкнула на себя. Опять срываюсь на земной привычный сленг.
– А-а… То есть мне еще повезло… – выдала Кармилла вдруг.
Я подняла брови, намекая, что хочу услышать объяснения. Но мама Артура вскочила, нервно прошлась туда-сюда, снова села и уставилась на меня.
– Мария, Артур мне вчера все рассказал. Что вы Мария. Мы с Паулем все знаем о вас и о Мариэлле. Не беспокойтесь, сын взял с нас обоих клятву о неразглашении. Дальше нас это не уйдет. Но мы должны были знать такое… Не злитесь!
– Да я не злюсь, – вздохнула я и пригладила двумя руками волосы, убирая их назад. Я же так до вечера и ходила с распущенными.
– Но вы недовольны, я вижу. Мне… очень жаль эту девочку, маму Софи. Я прочитала то, что вы изложили в качестве средства самообороны от маркиза Нобля. Артур дал нам ту тетрадь, которую хранит у себя для вашей защиты. Там все правда? Несчастная маузель Монкар все это вынесла?
– Правда. От первого до последнего слова. Даже под присягой подтвердить это могу, – поморщилась я. Ну, Артур! Но хоть клятву взял с родителей, и то хорошо.
– Это чудовищно, – тихонько выдохнула Кармилла. – Я так рыдала, когда читала. Бедняжка. Представляю, как она настрадалась, а потом еще и от таких, как я. Мне стыдно. И вы должны это знать.
– Да, ей пришлось несладко. Надеюсь, она уже обжилась в моей реальности и все наладилось. У нас тоже непросто, но иначе.
– Артур рассказал о вас, – нервно заломила она руки. – Я… не знаю, как к этому относиться. Мне под землю хочется провалиться от того, как я вчера себя повела. Я очень сочувствую бедной девочке Монкар и вам. Вы тоже жертва обстоятельств. Вряд ли вы обрадовались, очутившись в таком… сложном положении здесь, в Одимене. Да еще все это осуждение, косые взгляды.
– Мадам Гресс, не стоит переживать за меня. Я сильная. Справлялась всегда, справлюсь и сейчас. Выкарабкаюсь. Не срастется тут, уйду к демонам и начну все сначала там. Это жизнь.
– Не надо! Не надо никуда уходить! Мы с супругом категорически против и… вообще. Вот.
Я улыбнулась и в очередной раз пожала плечами. Мало ли что она против.
Глава 8
Моя гостья помолчала, гипнотизируя меня взглядом и ожидая, чтобы я устыдилась и быстро на все согласилась. Я никак не делала этого. Тогда она проявила настойчивость в выяснении отношений:
– До меня дошли ваши слова об обручальном браслете. Это правда? Он вам мешал?
– Нет. Но мне нужно было дать какое-то объяснение. Не хочу сплетен. Мне-то они безразличны, но вряд ли месье ректору понравится, что о его личной жизни болтают.
– А если он вам не мешает… Назад примете? – с надеждой взглянула она на меня. – Я, как мать и старший родич, могу заключить помолвку.
– Нет, мадам Гресс, не приму. Извините.
– Почему?! Я же извинилась. Признала, что была неправа. И вы ответили, что вам безразлично чужое мнение. Мое мнение.
– Не хочу, – серьезно ответила я, не пытаясь смягчить улыбкой свой ответ. – Я просто не хочу замуж.
– Но как же так? Почему?!
– Слишком все быстро и рано. Я в Одимене всего-то чуть больше полугода. Еще и не видела ничего, кроме работы. Куда мне торопиться? В жилье я не нуждаюсь, сейчас это универ, но имеется и свой домик в другом городе. Работа есть. Я себя нормально обеспечиваю и не бедствую. Мне нравится преподавать. Никогда не стремилась быть учителем, но оказалось, что у меня неплохо получается. И мне самой это интересно, что удивительно. Свободного времени у меня нет совсем. Я не готова к замужеству. И не хочу ничего менять.
– Но вы же приняли предложение Артура. Вероятно, какую-то выгоду вы нашли в грядущем замужестве?
– Он просто мне небезразличен. Мне не нужны его статус, титул, деньги и имя. Понимаете, мадам Гресс? Мне от него вообще ничего не нужно, кроме него самого. Я приняла его предложение просто потому, что… испытываю к нему глубокую симпатию. У нас так принято: создавать семью, руководствуясь чувствами.
– Вот! – обрадовалась она. – Это же прекрасно! Мой сын замечательный мальчик! Вам он симпатичен! А он в вас влюблен! Вы будете прекрасной парой! Дайте же мне скорее руку, я надену вам наш родовой браслет! И все будет как раньше!
Я с улыбкой покачала головой и даже не шелохнулась.
– Хотите кофе? Чаю? Конфет? Студенты постоянно сюда что-то вкусное таскают. У нас полный буфет разных лакомств. Даже ликер есть. Не желаете?
– Не переводите тему, Мария, – недовольно пробурчала матушка Артура. – Я ведь все так хорошо продумала. Вот почему вы такая несносная?!
– Уж какая народилась. Характер у меня отвратительный, признаю. Так что насчет кофе?
– Буду. Давайте ваш кофе. И конфеты. А что же ваши родители? Они, наверное, тоже не в восторге от ситуации и от Мариэллы вместо вас?
– Они погибли в аварии несколько лет назад. Вся семья.
Я встала и занялась приготовлением кофе. В Штабе имелась маленькая плитка, посуда и несколько бутылей с водой.
Кармилла притихла, придавленная моей репликой. Люди всегда испытывают неловкость, когда узнают о смерти. Но я не могу ничего изменить, а эту боль я уже пережила и приняла. Надеюсь, Мариэлла будет иногда ходить на кладбище и приводить в порядок могилы моих родных. Ведь моя память должна же была ей как-то передаться?
– Как же с вами сложно, – недовольно произнесла чуть позднее мадам Гресс, принимая кофе. – Я совершенно вас не понимаю. Ни тогда, когда думала, что вы Мариэлла. Ни сейчас, когда знаю, что вы Мария. Сколько вам лет на самом деле? Вы явно старше, чем та несчастная девушка.
– Мне тридцать два, – спокойно ответила я.
Я как-то смирилась с тем, что выплыла правда обо мне настоящей и мы сейчас беседуем без конспирации. Раз Артур взял с родителей клятву о неразглашении, почему бы и нет? Хотя самому жениху я свой реальный возраст не называла. Еще чего! У женщин его спрашивать неприлично.
– И что же, вы не замужем в таком возрасте? Или вдова?
– Не замужем. У нас не приняты ранние браки. И вполне обыденны союзы без юридического закрепления статуса. Люди просто живут вместе в общем доме, как семья. Бывает, что они через год, два или три понимают, что не в состоянии выносить рядом друг друга, и расстаются.
– Какое распутство! – поджала она губы. – И что же? Вы тоже?
– Бросьте! – фыркнула я. – И не завидуйте столь явно. Да, и я тоже. До юридического заключения брака мы не дошли. У нас совсем другая жизнь, мадам. Вы вряд ли поймете, но мы свободны в своем выборе. Не везде, далеко не в каждой стране и религии. Есть очень суровые и жестокие по отношению к женщине социумы. С нюансами. Но там, где жила я, женщины свободны и независимы.
Я не хочу рассказывать подробнее, но и скрывать, что я вела обычную жизнь землянки, не стану. Если она ханжа – это ее проблемы, не мои.
– И Артур знает? – не унималась Кармилла.
– Да, знает. Мадам Гресс, пожалуйста, не лезьте в наши отношения с Артуром. Я все равно вам этого не позволю, мы только снова поссоримся. И, думаю, вашему сыну тоже не по душе ваше вмешательство. Ничем хорошим оно не закончилось.
– Ой, вот давайте без упреков, Мария! Я уже принесла извинения! И вообще, могли бы их просто мило и любезно принять, сделать вид, что все хорошо, и надеть этот проклятущий брачный браслет обратно!
Я рассмеялась и покачала головой.
– Вы привыкли, что все всегда выполняют ваши капризы и желания? Со мной так не выйдет.
– Я уже поняла, – вздохнула она и отпила кофе. – Вкусно. Народ в Усаче говорит, что вы готовите какие-то дивные эликсиры, зелья и притирки. Для волос, для кожи, для памяти… Я тоже хотела бы их. Приготовите мне?
– На следующей неделе буду готовить партию для аптеки, сделаю и на вашу долю.
– Ладно. Не знаю прямо, как себя с вами вести, Мария. Вы настолько не такая, что совершенно сбиваете меня с мыслей. Вот о чем с вами говорить?
– Не знаю. Хотите, расскажите про Артура? Каким он был в детстве? Про ваш род. Мне интересно.
– Правда?! – обрадовалась женщина. – Конечно, расскажу! Артур был такой милый… Он не красавец в традиционном понимании, вы сами видите. Но в детстве у него были пухлые щечки…
Расходились мы с моей несостоявшейся свекровью вполне мирно. Я так и не приняла браслет, который она упорно пыталась мне всучить. Но в целом поладили. И я даже получила приглашение на празднование Нового года в их родовое гнездо.
В общем, хотя сначала ситуация с родителями Артура сложилась кринжо́вая[6], но в итоге долгой беседы и выноса мне мозга я все же смирилась и махнула рукой. Если уж я будущего зятя-демона смогла принять, то и эту шуструю и странную дамочку, наверное, переживу. В целом тетка она неплохая, хотя и с закидонами.
Артур появился вечером. Пришел не с пустыми руками, а с букетом и с коробкой конфет. Цветы я приняла с радостью, на конфеты вздохнула и посмотрела на дарителя укоризненно.
– Я стану толстая, прыщавая и с плохими зубами.
– Почему? – оторопел он.
– Потому что нельзя человеку есть столько сладостей, сколько мне все пытаются подарить.
Ректор секунду осмысливал, коробку из моих рук вытащил, за спину спрятал и с улыбкой сказал:
– Понял. Принял.
Вот тут я прыснула от смеха, каюсь. Ну все же знают, сколько к этой фразе различных мемов и стикеров в соцсетях.
– Можно мне в следующий раз гостинцы солеными грибами, огурцами, помидорами, орехами, фруктами и сухофруктами? – сквозь смех попросила я.
– Можно, – улыбнулся магистр. – Но это очень странно.
Конфеты он, конечно же, оставил у меня, никуда не унес. И сам же ими угостился и чаю выпил. А потом завел разговор о том, что его тревожило.
– Мама заходила?
– Заходила, – подтвердила я.
– Сильно она тебя допекла?
– Да не сказала бы. Кстати, мне нравится, что мы наконец стали говорить друг другу «ты».
– Я не мог раньше, Мари. Так не принято, мы из высшего света и…
Он наткнулся взглядом на мою ироничную улыбку и смолк. Пришлось мне продолжить беседу:
– Мадам Кармилла сказала, что ей все известно. Ты уверен, что это было необходимо? Даже с учетом клятвы.
– Да, Мари. Мои родители неплохие люди. Но отец старше, он востребован как маг, у него более широкий круг общения и, как следствие, кругозор. А матушка, она леди до кончиков ногтей. Она не поняла бы иначе. Если бы она думала, что ты такая же, как она, то и пыталась бы требовать с тебя как с дворянки и леди.
– Боюсь, ее ждало бы великое разочарование, – хмыкнула я. – Впрочем, оно ее и так настигло. Но я устала всем повторять, что характер у меня отвратительный и продавить меня не удастся. Я не хвастаюсь этим, не подумай. Просто пытаюсь объяснить, почему со мной так трудно. Мне ждать визита еще и месье Пауля?
Я и правда утомилась ссылаться на свой тяжелый нрав. Это приходилось делать достаточно регулярно, аж у самой на зубах уже оскомина от этого. Но почему-то только после этого окружающие переставали пытаться давить. Наверное, людям в любых мирах проще принять, что кто-то стерва и мегера, чем то, что она просто не хочет что-то делать по их.
– Нет. Вряд ли… Сомнительно, – задумался Артур. – Отец может заинтересоваться только иномирным происхождением. В личную жизнь он не полезет, в отличие от мамы.
Мы еще выпили чаю, и я решила, что на этом тема закрыта, но ошиблась.
– Мари, до меня дошли твои слова про браслет. Спасибо. Но теперь у меня вопрос. А кольцо ты примешь?
– Помолвочное?
– Да.
– Нет. Не надо, Артур. Давай не будем торопиться. Мы уже поспешили один раз, не стоит повторять ошибку.
– Я не поспешил. Я точно знаю, что сделал и чего хочу. А хочу я назвать тебя своей женой. Но, раз необходимо, подожду.
Я посмотрела с укоризной.
– А какие тебе кольца нравятся? – как ни в чем не бывало спросил он.
Отвечать я не стала, перевела тему разговора.
Никакой помолвки. Никакой свадьбы. Никаких колец.
У двери лежал и вздыхал всеми тремя носами Гришка. Ханк его вконец утомил, вручил уставшую и довольную тварюшку мне во время ужина. Сказал:
– Хороший пес. Будет помогать мне тренировать студентов.
Я сначала не поняла.
А потом пришли эти самые студенты, и я ка-а-ак поняла-а-а!
Потому что Ханк гонял Гришу, а тот гонял студентов, клацая страшно зубами у их пяток и поторапливая. В итоге все набегались, напрыгались. Но если студенты менялись на тренировочной площадке согласно расписанию, то гронх отработал весь цикл с каждой из групп.
В итоге Софи нагулялась. Григорий набегался и напрыгался. Студенты потренировались, как никогда в жизни. Ханк словил свой собственный кайф от общения с дитем малым и тварью жуткой. Все были довольны. Особенно я, что мне не пришлось мерзнуть на улице ни с коляской, ни с демонической хтонью.
А еще я с нетерпением жду няню. Потому что малышка моя становится шустрой, энергичной, игривой, ползучей. И ползает она очень быстро. Моргнуть не успеешь, а она уже успела переместиться. Не знаю, нормально ли это для ее возраста. Вроде все по плану идет, столовские тетушки умиляются и тревоги по ее развитию не выказывают. Целитель в университетском лазарете, которому я профилактически Софи показываю раз в месяц, тоже ничего плохого не говорит. Но это значит, что вот-вот она начнет ходить за ручку. И вот к этому времени мне бы уже припахать на законном основании нянюшек Марсалиса.
Новоявленный родственник Софи явился точно в срок. Дом был снят, комнаты готовы, продукты закуплены, прислуга в ожидании.
Мне маркиз Нобль прислал записку заранее, еще в местный как бы четверг. Я эти дурацкие названия не хотела запоминать, поэтому мысленно упорно величала их привычными мне днями недели.
Так вот, записка. Нас с Софи ожидали на ужин в пятницу и на все выходные. Ну а я что? Перенеслась к демонам, напомнила второму родственнику, только будущему, что нянюшек, телохранителей и ребятенка мы тоже ждем.
Потому что этот самый чернокожий ребятенок регулярно переносился по ночам к Софи. Я его не единожды ловила с поличным. Если он спал, то я его не трогала. Только закатывала глаза и укрывала обоих. А если Марсалис перенесся и радостно улыбался мне, держа Софи за руку, то грозила ему пальцем и спрашивала:
– А ты маму с папой предупредил?
Мальчишечка всегда качал головой. Но ни малейшего проблеска вины в его живых глазенках не возникало. Ну да, удрал. Ну да, никого не предупредил. Хотя, по идее, он уже должен говорить, три годика ведь. Человеческие дети в два уже только так болтают на своем тили-мили-детском и понятном только родителям и воспитателям в детском саду.
А этот при мне всегда молчал. Стесняется? Не считает нужным беседовать с посторонней теткой? Не знаю. Некогда мне это пока выяснять.
Я ни секунды не сомневалась в том, что его перемещения теперь отслеживаются. Начиная прямо с самого первого эпичного визита, когда я поведала об этом магистру Эррадо. Наверняка на мальчугана навесили кучу маячков, следящих заклинаний и защитных артефактов. Но я делала вид, что не догадываюсь. Мало ли о чем я думаю. Вслух мне это никто не озвучивал.
Магистр Эррадо на мое явление хмыкнул, продемонстрировал и вручил мне медальон, аналогичные которому должны будут показать нанятые им сопровождающие. И мол, доверять только им, а мой экземпляр их подтвердит. Как? Нагреется чуток и магией фонить будет. Я только вздохнула и повесила на себя очередной амулет. Скоро буду как елка: в ярких гирляндах, стеклянных игрушках и шариках.
Но как бы то ни было, стоило нам с Софи приехать в снятый маркизом Ноблем особняк, как прямо из воздуха рядом со мной вышел чернокожий рогатый шкаф – здоровущий, внушающий трепет демон.
– Маэстрина? – гулко спросил он.
Я при его появлении шарахнулась в сторону и сейчас стояла, держась за сердце. Кошмар какой… Так ведь и заикаться можно начать с перепугу. Слуги, которые вышли меня встретить, тоже прыснули в стороны и затаились.
– Невеста наследника? – снова спросил демон и принюхался.
Его ноздри затрепетали. Что уж он там унюхал, не знаю, но явно то, что надо. Потому что мужик церемонно поклонился сначала малышке, а потом еще раз, чуть менее низко, – мне.
Ишь ты… В его иерархии Софи имеет более высокий статус. Учтем. Амулет у меня на груди нагрелся и словно озоном повеяло.
– Я телохранитель девочки. – «Шкаф» в третий раз поклонился нам обеим и показал мне такой же медальон, как у меня. – Меня можно называть У́но.
Сообщив это, увешанный оружием и амулетами демонюка щелкнул пальцами, и к нам из коридоров и со второго пролета лестницы буквально вынесло слуг. Я молча наблюдала, Софи дергала меня за волосы и довольно сопела. Этот дивный ребенок вообще всегда был в хорошем настроении и радовался жизни. Мне бы так.
Уно же прошелся вдоль застывшей в ужасе прислуги, к каждому принюхался, к каждому мысленно прислушался. После чего повернулся ко мне и сообщил:
– Женщин оставить. Этого убрать. Пьет. Курит наркотическую траву. Подворовывает, – и вытащил вперед на два шага лакея.
– Не… не… неп-правд… – заикаясь, проблеял перепуганный мужик.
– Я не стану разбираться, месье, – покачала я головой. – Если телохранитель моей дочери счел вас неблагонадежным для будущего сотрудничества по любой причине, то мы будем вынуждены расстаться. Мне все равно, почему именно. Господин Уно отвечает за жизнь и безопасность своей подопечной, это его обязанность. И мы не будем ему мешать выполнять свою работу.
Я повернулась к экономке и попросила:
– Рассчитайте, пожалуйста, месье. Выплатите ему все, что положено за отработанный срок, а также компенсацию из-за досрочного увольнения не по его вине. И сегодня же он должен покинуть этот дом, потому что тут остаемся мы.
Бледная как мел женщина чопорно мне поклонилась.
– Слушаюсь, мадам.
Я повернулась к Уно, кашлянула и спросила:
– А мальчик?
– Скоро прибудет. Покажите покои невесты наследника. И попрошу отдать мне ребенка до тех пор, пока я не буду уверен в полной безопасности места.
Я вытаращилась, но, подумав, Софи ему доверила. Да и тяжелая она, у меня руки уже отнимаются ее носить. Крупная подвижная девчушка, которая и минуты не может усидеть без движения. Качается, дрыгает ножками, хватает меня то за лицо, то за уши, то за волосы. Ей все интересно.
