Милан Еркович
Абсолютная любовь. Руководство по счастливым отношениям, основанное на вашем типе привязанности к партнеру
Пять стилей любви – избегающий, угождающий, колеблющийся, контролирующий и жертвенный – выросли из детской реакции на тревогу, вызванную отсутствием утешения, привязанности и эмоциональной связи. Если коротко, взрослые научились в раннем детстве минимизировать собственные чувства, быть независимыми и удовлетворять потребности. Угодники научились осторожности и изо всех сил старались быть хорошими детьми, чтобы избегать критики и сохранять мир. Колеблющиеся рано обнаружили, что близость иногда доступна, но непредсказуема, и эти дети часто были вынуждены ждать внимания, поэтому, когда дожидались, уже были слишком разгневаны и не могли адекватно его воспринять. Контролеры и жертвы научились скрывать страхи либо сопротивляясь, либо отстраняясь и подчиняясь. Для каждого стиля характерен особый способ справиться с болью, которая, к сожалению, слишком часто возникает во многих семейных отношениях.
Хорошая новость во всем этом заключается в том, что, диагностировав свой стиль любви, вы найдете конкретное лекарство. Помните: только вы можете изменить себя! Мы можем помочь вам распознать нездоровый образ жизни и указать путь для роста. Но только когда изучите цели роста, описанные в этой книге, вы начнете двигаться к более здоровой, более зрелой цели и улучшите отношения.
Семейные ситуации
Жизнь сложна и трудна, многие проблемы, с которыми мы сталкиваемся, способны заставить нас потерять контроль над собой и над ситуацией. Когда семьи сталкиваются с различными стрессами и проблемами – потеря работы, развод, болезнь, смерть, инвалидность – эти обстоятельства могут помешать родителям помочь детям развить надежные отпечатки. Ваша семья могла столкнуться с одной или несколькими, когда вы были молоды. События в семье, безусловно, повлияли на ваш стиль любви в отношениях, и важно понять, какое именно влияние они оказали.
Поиск виноватых
Помимо семейных проблем, которые могут способствовать возникновению нездоровых моделей взаимоотношений, каждый имеет естественную эгоистичную тенденцию обвинять других в своих проблемах. Чтобы наши отношения были здоровыми и развивающимися, сначала нужно понять, как указание пальцем на супруга саботирует прогресс и противоречит эмоциональному здоровью. Если помните, Иисус говорил, что нужно смотреть внутрь, а не вовне, когда дело касалось проблем. В знаменитой Нагорной проповеди Он сказал: «Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» (Евангелие от Матфея, Глава 7, стихи 3–5). Мы должны победить врожденное желание обвинять других и искать для этого силы в своей вере.
Игнорирование
Возможно, основная причина, по которой большинство упускают более тесные связи, – это до боли простой факт, что мы не видим собственного вклада в создание и решение проблем в браке. Большинство из нас являются экспертами в игнорировании, дистанцировании и отвлечении себя от потребности в изменениях, когда личностный рост означает столкновение с болью, вызванной нашими недостатками, и движение к некомфортной и неизведанной территории перемен. Поиск квалифицированной помощи в лице консультантов, верных друзей и правдивых советников часто является ключом к началу роста. Более того, для каждого важно найти честную и объективную точку зрения.
Супружеские пары, которые, как кажется со стороны, просто знают, как любить друг друга, не возникли волшебным образом. Они происходили из семей, которые с самого начала учили их конкретным танцевальным шагам интимно и гармонично. Родители этих счастливых пар интуитивно или сознательно очертили круг утешения и своим примером учили детей искусству любви.
Взрослые, у которых есть надежная основа, вступают в брак с опытом и навыками, помогающими при столкновении с проблемами в отношениях. Конечно, эти люди не идеальны; они просто прошли обучение. Ранние и регулярные уроки танцев, которые они получили, позволяют им легче двигаться в унисон с партнерами. Тем не менее, как мы видели, кому-то из нас не посчастливилось научиться танцевальным движениям надежных отношений.
Итак, посмотрим на пять стилей любви – или неуклюжих танцевальных шагов, – которые доставляют нам неприятности.
Часть II. Стили нашей любви
Глава 5. Избегающий стиль
Я (Кей) познакомилась с Джеком, когда его жена Кэрол сказала, что бросит его, если он не пойдет на семейную терапию. Джек согласился, в основном ради трех маленьких дочерей, однако не был в восторге от того, что сидел в моем офисе. Я знала: нужно сказать что-то убедительное. Первоначальная жалоба Кэрол заключалась в следующем:
– Джек хочет от меня только секса, и как можно больше. Ему нужно, чтобы я готовила, убирала и заботилась о девочках, и все.
Я повернулась к Джеку и спросила, что он хотел бы изменить в браке.
– Что ж, было бы неплохо побольше секса, – озвучил он. – В целом я очень доволен тем, как обстоят дела. Но что бы я ни делал для Кэрол, ей все мало. Я стараюсь, а она всегда недовольна. Вот почему мы здесь.
Я кратко объяснила концепцию отпечатков и свою потребность понять их детский опыт.
– Я мало что помню, – сказал Джек. – Мама и папа много работали и много ссорились. Вот и все.
– Вы упомянули о разводе. Расскажите об этом.
– Ну, я ненавидел, когда родители ссорятся. Раньше я заходил в комнату, громко включал музыку и ждал, – он ухмыльнулся. – Но никогда не думал, что уйдет мама. Думаю, я не был готов, – он продолжал улыбаться. – Жизнь продолжается. С этим можно справиться.
Скудные воспоминания Джека, его минимизация чувств и деталей, а также улыбка во время рассказа о болезненных детских событиях, – все это классические характеристики отпечатка избегающего стиля. Я осторожно настаивала на подробностях.
– Расскажите, что помните о том дне, когда она уехала.
Джек замолчал на мгновение.
– Думаю, это был плохой день.
Тишина.
– Расскажите поподробнее.
– О чем?
Я подумала, что Джека никогда не просили описать его чувства в той ситуации. Боль тихо жила внутри, и он совершенно не осознавал, что она все еще влияет на его жизнь.
– Расскажите, сколько вам было лет и как вы поняли, что она уезжает, – уговаривала его.
Джек помолчал несколько минут.
– Сколько мне было лет в пятом классе? Десять, наверное. Я помню, как вернулся из школы, а дома были моя тетя Лорел и отец. Тетя сказала моему брату и мне, что мама уехала в отпуск – одна – и вернется через несколько недель. Меня это не слишком взволновало. Я подумал, что это странно, ведь она не попрощалась, но мама была не слишком разговорчивой. Она была тихой и жила в своем мире. Примерно через месяц мама приехала на грузовике и начала вывозить вещи. Ух ты, я не думал об этом много лет, – произнес Джек глухим голосом.
Его тело было напряженным, а грудь почти не двигалась, пока он подавлял неприятные чувства. Если бы я позволила, Джек бы замолчал и не закончил рассказ.
– Я знаю, эти вопросы болезненны. Через несколько минут я хочу услышать о воспоминаниях Кэрол. Но что вы почувствовали, когда мама уехала?
– Мне было плохо, – прошептал он.
Я передала Джеку список слов души.
– Я не могу представить, как плохо вы себя чувствовали, Джек. Это ужасно, а вам было всего десять лет. Выберите несколько слов из списка, чтобы я могла лучше понять, что вы чувствовали.
Он просмотрел лист.
– Печальный, напуганный, ошеломленный, одинокий. Она так и не вернулась.
Глаза Кэрол заблестели от слез.
– Посмотрите на лицо Кэрол, – сказала я.
Джек перевел взгляд на супругу, и она взяла его за руку. Явно удивленный ее слезами, он потер глаза свободной рукой, волна эмоций рвалась наружу.
– Дайте-ка я угадаю, – предложила я. – Бьюсь об заклад, никто никогда не спрашивал вас о ваших чувствах в тот день или в другое время после ухода мамы.
– Мы никогда об этом не говорили.
– Было бы правильно сказать, что вы выжили или преодолели это, не думая, не говоря и пытаясь подавить чувства?
Джек кивнул.
– Я серьезно увлекся спортом, и это стало моей жизнью. Я занимался почти всеми видами, которыми только мог.
Кэрол подтвердила, что он по-прежнему так поступал. Она всегда могла сказать, когда супруг расстроен, поскольку он проводил больше времени на работе или начинал какие-то дела на участке около дома.
В их браке не хватало эмоциональной связи, Джек не мог понять, чего хотела Кэрол, потому что у него никогда не было такого взросления. Никто не утешал его и не спрашивал о чувствах. Теперь, когда он стал взрослым, ему было трудно делиться подробностями своей истории. И чем больше он рассказывал, тем активнее чувства выходили наружу. Джеку было неприятно, пришлось научиться не преуменьшать их и принимать утешение. Поскольку секс – единственная связь, которую Джек считал приемлемой, он часто хотел его, однако Кэрол не испытывала какой-либо эмоциональной близости с мужем. Со временем Джек понял, что нуждается в ком-то, кто разделил бы его эмоции и переживания. Теперь между ними возникла связь на эмоциональном уровне, и секс начал доставлять Кэрол больше удовольствия. Люди, рядом с которыми не было того, кто готов их утешить и поддержать, часто даже не осознают, как данный недостаток повлиял на них.
Для избегающих учиться распознавать чувства и справляться с ними – все равно что учиться новому виду спорта. Поначалу неудобно и сложно, но чем больше они это делают, тем комфортнее становится. Поскольку наши чувства говорят нам о наших потребностях, совершенно необходимо признать их и поделиться ими.
Хотя самодостаточность достойна восхищения, сокрытие боли душит жизнь отношений.
Когда люди вынуждены быть гипернезависимыми, у них появляется то, что мы называем «избегающим стилем любви». Чего они избегают? Уязвимость, эмоции, нужда, честное размышление, которое приносит самосознание, – можно долго перечислять. В детстве родители избегающих родители не могли настроиться на чувства ребенка, и в результате эмоциональная жизнь оказалась недоразвита. Получая ограниченную физическую привязанность и эмоциональную связь от родителей, они избавлялись от страха не получить желаемое, ограничивая чувства и потребность в других. Неудивительно, что они стремятся к самодостаточности. Кроме того, на вопрос о детском опыте избегающие отвечают: «Все было хорошо» или «Мои родители многому меня научили». Им трудно рассказать подробнее, так как мало конкретных воспоминаний.
Когда другие люди жаждут эмоциональной связи или привязанности, эти избегающие или автономные взрослые могут попытаться подчиниться, но ничего не просят взамен. И если ответ лишен эмоций, в своих действиях, как может показаться, они руководствуются не сердцем. Когда их партнеры злятся из-за отсутствия эмоциональной связи, избегающие уклоняются и минимизируют конфликт. С годами в них накапливается негодование, так как им кажется, будто от них все время чего-то хотят. Они задаются вопросом: «Почему окружающие не могут быть такими же независимыми, как я?»
К сожалению, этот любовный стиль очень распространен, и отпечаток может вызывать различные семейные ситуации.
Домашняя среда
После терпеливого допроса нескольких избегающих вы можете обнаружить общие характеристики семей, которые воспитывают детей гипернезависимыми. Хотя разные дети из одной семьи могут вступить во взрослую жизнь с разными отпечатками, избегающие – это те, кто реагирует на отсутствие утешения и заботы, разрывая связь. Их родители часто находят потребности и эмоции ребенка подавляющими и раздражающими, поэтому невольно учат детей не «устраивать сцены», игнорировать собственные чувства и преуменьшать потребности. Столкнувшись с эмоционально недоступными родителями, дети понимают: их независимость нравится родителям – и начинают искать способы доказать, насколько хорошо они могут заботиться о себе, как это делали родители[23].
В таких домах основное внимание уделяется физическим жизненным целям. Вежливость и работоспособность высоко ценятся. «Детей нужно видеть, а не слышать» – это обычное, хотя и негласное правило подобных семей. Признание выдается за достижения, а сильная трудовая этика означает более глубокую связь. К сожалению, родители не понимают, как весело проводить время и наслаждаться чудесами детства. Ребенку может нравиться, что о нем заботятся физически, но привязанности родители проявляют очень мало. Преобладающее сообщение: «Все в порядке! Расти!»
Каково быть ребенком?
Джек описал свою мать как тихую и замкнутую женщину, живущую в собственном мире. Он не помнил, как она сажала его на колени или ласкала. Хотя отец поддерживал спортивные увлечения Джека, он никогда не замечал чувств сына. Единственное, что мог вспомнить Джек, – это случайные шлепки по спине после хорошей игры.
Дети, воспитанные таким образом, редко, если вообще когда-либо, получают утешение, будучи расстроенными, особенно становясь старше. Младенцу еще потакают, но страдания дошкольника, скорее всего, встретят сопротивление. По мере взросления ребенок учится не приближаться к родителю за утешением или поддержкой, вместо этого изолируя себя, когда эмоции выходят на поверхность, и бессознательно пытается овладеть своими чувствами. Эмоции становятся раздражителем, от которого нужно избавиться, а не возможностью развить близость и ощутить комфорт.
Дети с отпечатком избегающего стиля закрываются перед эмоциями и потребностями, часто испытывая смутное чувство пустоты. Будучи не в силах заставить окружающих реагировать, они часто чувствуют себя подавленными, желая привязанности и не получая ее. Эти дети рано учатся прятать потребности под убедительной маской независимости, мало требуя от других и скрывая разочарование. Если им удается привлечь внимание родителей, добившись успеха в спорте, занятиях, учебе и т. д., то они продолжают действовать именно так.
Когда избегающие взрослые спрашивают родителей об их младенчестве и дошкольном возрасте, их часто описывают как хороших детей, которые были счастливы играть в одиночку[24]. Это наблюдение помогает объяснить, почему в браке избегающие кажутся такими счастливыми, «играя в одиночку». Однако избегающие подростки, привыкшие к ограниченному диапазону эмоций, могут впасть в депрессию и злиться при повышении уровня стресса, не зная, как и к кому обратиться за помощью. Они закрывают эмоции и потребности и стараются найти себе занятия, иногда рискованные – секс, наркотики и все, что связано с высоким коэффициентом опасности, – которые приносят им временное облегчение от отстраненности. Порнография и мастурбация иногда становятся навязчивыми для некоторых мальчиков-подростков, в то время как девочки часто меняют парней, жизнь дома лишена удовольствия, привязанности и поддержки, которые, как они сами себе говорили, им не нужны.
Что еще может стать причиной избегающего стиля любви?
У Синтии была надежная привязанность к матери. Но когда девочке исполнилось восемь лет, мама погибла в автокатастрофе. Отец был подавлен и переживал депрессию. Он становился все более отстраненным и редко общался с ней после работы. Старшие братья и сестры были вынуждены нянчить Синтию и часто полностью игнорировали ее.
Она не помнила, чтобы ее утешали или спрашивали, как малышка себя чувствует. Никто даже не заметил, когда она начала отстраняться. Синтия пришла на терапию, когда почувствовала потребность уйти от маленьких детей, осознав, что они заставляют ее чувствовать себя все более и более дискомфортно. Женщина подавляла эмоции, поэтому ей было трудно терпеть их чувства и потребности. Поскольку пришлось заботиться о себе после смерти матери, она не знала, как позволить собственным детям оставаться зависимыми от нее.
Любое событие, приводящее к преждевременной независимости, способно наложить на детей отпечаток, вынуждающий их отвлекаться и заглушать собственные чувства. Тем не менее, с травмой необходимо справиться, и хотя дети могут не дать сознательной клятвы не нуждаться в других, для их выживания необходимо уходить в подполье со своими чувствами, если поддержка и забота отсутствуют.
Общие характеристики избегающих
«Я просто не слишком разбираюсь в чувствах»
Избегающие испытывают ограниченный спектр эмоций. Большинство не может испытывать желание эмоциональной связи и не помнит, как хотелось быть рядом с кем-то. Это позволяет им быть довольно уравновешенными, хотя, когда другие настаивают на близости, может всплывать гнев. Более интровертные типы пассивно уклоняются, занимаясь чем угодно, лишь бы избежать требований партнера. Хроническая депрессия средней степени тяжести – обычное дело, однако с ней редко обращаются к специалистам, поскольку это такое знакомое чувство. Во время недавнего семинара избегающий спросил:
– Что, если у меня просто нет чувств? Разве это не просто особенность моей личности?
Представьте ребенка, который не проявляет ничего. Все дети рождаются со способностью чувствовать. Окружающая среда и негласные правила о том, что приемлемо, определяют, что происходит с этими чувствами. Наконец, объятия избегающих кажутся жесткими и механическими, поскольку их прикосновения нередко лишены эмоций. Они стремятся уклониться от длительного зрительного контакта, поскольку он кажется слишком близким и неудобным.
«Что такого хорошего в утешении?»
Люди с травмами избегающего поведения не нуждаются в утешении. Этого слова просто нет в их лексиконе. Они изолируются, если расстроены, и, поскольку овладели искусством не чувствовать, обычно требуется сильный стресс, прежде чем они испытают сильный дискомфорт. Избегающие научились утешать себя не связанными с отношениями способами: упражнениями, едой, покупками, работой, спортом, азартными играми, алкоголем или наркотиками и так далее. Когда кто-то из знакомых расстроен, избегающие ожидают, что этот человек сам решит проблему, ведь именно так они сами и поступают[25].
Кроме того, получение утешения связано с уязвимостью, что очень сложно для людей с отпечатком избегания.
Позволить себе быть уязвимым – важная цель роста избегающих.
«Я не хочу об этом говорить»
Те из вас, кто знаком с людьми, которым свойственен избегающий стиль любви, слышали эту фразу больше раз, чем можно сосчитать. Говорить о чем угодно, а уж тем более на эмоционально насыщенные темы, – неприятное занятие для избегающих. В конце концов, в течение первых восемнадцати лет их жизни было мало (если вообще были) вопросов об их внутреннем опыте и, следовательно, не было возможности для самораскрытия. Эта необходимость открыться окружающим – еще более серьезная проблема для интровертов, которые из-за своего темперамента обрабатывают мысли внутренне. Помните, избегающие никогда не учили слов души. Когда их заставляют делиться, мгновенное чувство неполноценности подавляется взрывом раздражения или гнева.
Услышав вопрос «Что ты чувствуешь?», избегающие посмотрят на вас так, будто вы говорите на другом языке. Отключившись от эмоций, они практически не связывают чувства с повседневными событиями. Эти редкие проявления заставляют избегающего чувствовать себя слабым и жалким. Потребности других огромны, а избегающие имеют тенденцию пытаться быстро пресекать любые проявления эмоций.
Научиться чувствовать, а затем говорить о своих чувствах было важной задачей для Джека и Кэрол. Когда Джек начал открывать свои заблокированные эмоции, он почувствовал стыд и смущение. Кэрол удалось заверить его, что она дорожит этими моментами уязвимости. На одном сеансе, когда Джек заплакал, Кэрол мягко сказала:
– Я чувствую, что ты действительно позволяешь мне любить твои раны. Спасибо, что впустил в свое сердце, Джек.
Он заметно расслабился после этих слов.
«Просто освободите мне пространство»
Гипернезависимые люди хотят быть главными, чтобы держать других на безопасном расстоянии и сохранять контроль над своими эмоциями. Если их подтолкнуть к уязвимости, они, скорее всего, ответят разочарованием и оттолкнут других. Гнев – это чувство, наиболее доступное для избегающих, поскольку оно не связано с уязвимостью, но является достаточно сильным, чтобы держать на расстоянии окружающих. Большую часть детства они были независимыми, поэтому могут считать брак ловушкой, не понимая почему.
«Я – скала; я – остров»
Помните строчку из песни Пола Саймона I Am a Rock: «Камень не чувствует боли, а остров никогда не плачет»? Это лейтмотив избегающих. Практически не имея опыта эмоциональной связи, они даже не подозревают, что она им нужна. А поскольку отношения никогда не приносили облегчения или утешения, им и в голову не приходит просить о помощи. Они во всем разберутся сами. Когда избегающих спрашивают, что им нужно, ответом часто оказывается список задач: «Мне нужно, чтобы ты готовил, играл с детьми и стирал белье». Они не говорят: «Ты нужен мне, чтобы не нуждаться во мне», но примерно это и имеют в виду в глубине души. Супруги избегающих говорят, что иногда им кажется, будто их намеренно игнорируют. Таким образом, как и Кэрол, супруги избегающих должны понимать: партнеры не исключают их намеренно. Они просто действуют исходя из собственного отпечатка. Как только это станет ясно, можно будет понять их уход в себя.
«Я позабочусь об этом»
Избегающие научились принимать решения самостоятельно. В результате им не приходит в голову включать других в данный процесс. Они оценивают ситуацию, приходят к выводу и разбираются с проблемой, даже не чувствуя необходимости ни с кем консультироваться. Те, кто считают себя избегающими, делают то, чему их научили, то есть самостоятельно преодолевают все сложности. Подобное поведение способно привести к тому, что окружающие ощутят себя отчужденными и бессильными. Одна женщина посетовала:
– Я не чувствую, что у меня есть партнер в браке. Мы не делимся идеями и не принимаем решения вместе.
«Я делаю свою работу»
Для автономного взрослого реакция на компетентность – одобрение, а на потребности – отказ. Люди с отпечатками избегания стремятся получить одобрение выполняемых ими задач. Часто добившись больших успехов во многих делах, они находят себе все новые и новые занятия. Длинный список дел заставляет их чувствовать себя счастливыми и компетентными, помогая избегать эмоциональных потребностей, которые им трудно понять. Личности такого типа часто имеют гипернезависимые отпечатки и рискуют стать трудоголиками.
«По крайней мере, у меня есть собака»
Домашние животные в детстве могли удовлетворять потребность избегающего в прикосновении и ласке. И, будучи взрослыми, они могут заботиться о животных, однако им трудно наслаждаться такими же прикосновениями и привязанностями с супругом.
«По крайней мере, у меня есть одно хорошее чувство»
В ходе терапии с Джеком и Кэрол (о которых шла речь ранее в этой главе) он признался, что в подростковом возрасте его очень интересовала порнография. Обычное дело для мальчиков из семей, где мало физической привязанности и выражения эмоций. В то время как женщины-избегающие могут находить секс скучным, поскольку для них он связан с уязвимостью, мужчины обычно описывают подростковые эпизоды с порнографией и мастурбацией как единственную радость в жизни[26]. В подростковом возрасте у Джека был большой сексуальный аппетит, который компенсировал отсутствие удовольствия от отношений дома. Когда он женился, Кэрол было трудно соответствовать его темпераменту, и она чувствовала, что Джек был мыслями где-то далеко во время их занятий любовью.
По мере того, как пара укрепляла эмоциональную связь, улучшались и сексуальные отношения. Кэрол ощутила более глубокую эмоциональную связь, Джек начал смотреть ей в глаза и разговаривать с ней во время занятий любовью. По мере того, как Джек учился общаться с супругой несексуальными способами, он находил эмоциональное облегчение, которое не испытывал раньше, и это значительно уменьшило напряжение между ними. Сексуальное влечение Джека было по-прежнему сильнее, чем у Кэрол, но он продолжал расширять связи с женой, научившись принимать от нее утешение.
«Я не плачу»
Отказ от эмоций – образ жизни для избегающих и горе на дне корзины для мусора. Поскольку в ранние годы плач приносил им страдания, стыд и отвержение, сейчас они практически не испытывают грустных чувств. Ко мне приходила на консультации супружеская пара, у которой десятилетняя дочь тяжело болела раком. Отец, Билл, привык отстраняться от эмоций и нужды. По мере того, как состояние Брук ухудшалось, он вел себя стоически и сдержанно, с некоторой долей гнева[27]. Пока его жена Мари плакала и описывала последние методы лечения, Билл сидел неподвижно на дальнем конце дивана в моем кабинете. Я сказала ему:
– Я знаю, что вам трудно выразить все это словами, Билл, но я действительно хотела бы знать, что сидит внутри вас.
Он отвел глаза и замолчал. Я пережидала молчание и успокоила его жену, когда она начала отвечать за него. Прошло несколько минут.
– Билл, помните ваш рассказ о том, как умерла ваша собака, когда вам было восемь лет? Она была вам ближе, чем любой член семьи. Вы были убиты горем. Вы рассказали, как отец и братья смеялись над вашими слезами и неделями дразнили вас. Возможно, это был последний раз, когда вы плакали. Никто не проявил нежности к вашей грусти. Теперь ваша дочь страдает, и вы не можете позволить себе грустить.
Челюсть Билла сжалась, когда он попытался сдержаться. Я поднялась со стула, подошла к нему и встала перед ним на колени.
– То, что вы переживаете, ужасно, Билл. Я знаю, вас разрывает изнутри, когда вы видите, как страдает маленькая девочка.
Его тело сотрясли сильные рыдания. Билл ахнул, закрыл глаза и попытался прогнать эмоции.
– Мне очень жаль, – сказал он. – Ненавижу чувствовать себя слабым.
Я успокоила его.
– Плакать – не слабость. Господь дал нам слезы, чтобы избавиться от печали. Здесь безопасно. Никто не будет смеяться.
К сожалению, через полгода после сеанса умерла дочь Билла. Он был опустошен, но наша совместная работа дала ему возможность погоревать.
«Только слабые люди чувствуют страх или грусть»
Часто на семинарах возникает вопрос:
– Разве мужчины не приучены не плакать и не бояться?
К сожалению, да. Во многих культурах, в том числе и в нашей, проявление любых эмоций, кроме гнева, часто рассматривается как немужское поведение. По иронии судьбы, хотя цель многих христианских семей в Америке состоит в том, чтобы стать более похожими на Иисуса, существует тенденция подавлять естественное выражение эмоций. Он оплакивал Лазаря, плакал над Иерусалимом и рыдал в Гефсиманском саду. Он нуждался в компании, когда переносил сильные страдания. Несмотря на Его пример, мы говорим сыновьям – прямо или косвенно – что они не должны иметь или показывать эмоции и не нуждаются в ком-либо, когда страдают.
Неудивительно, что избегающий стиль любви более распространен среди мужчин, чем среди женщин, но мы также работали со многими избегающими женщинами. Во время первого сеанса с Дженни она изо всех сил пыталась объяснить, почему обратилась за терапией.
– Что-то не так. У меня отличный муж и двое нормальных детей. Я должна быть счастлива. Однако чувствую, будто смотрю со стороны. Что-то вроде движения, – Дженни поерзала на стуле. – Это звучит глупо. Я даже не знаю, зачем пришла.
Она выглядела так, словно хотела встать и уйти, но была слишком хорошо воспитана, чтобы сделать это.
– На самом деле, Дженни, то, что вы говорите, очень важно. Позвольте задать вопрос, который покажется немного неуместным. Легко ли вам заплакать? Слезы текут свободно или вы редко плачете?
Дженни вздохнула с облегчением.
– Ну, дайте подумать. Я плакала после всех родов.
– Что-то вроде счастливых слез, правда? А как насчет грустных?
Дженни на мгновение задумалась.
– Один раз. Когда Хизер было два года, ее пришлось госпитализировать. Мы узнали, что у нее спинномозговой менингит. Я тогда плакала.
– Кто был с вами?
– Мой муж Натан. Когда доктор сказал нам о состоянии дочери, он ударился о стену. Я имею в виду буквально ударился о стену. Он напугал меня. Он никогда не был таким. Как только доктор ушел, я побежала в дамскую комнату и заплакала.
– Тихо или громко? – уточнила я.
Дженни тяжело задумалась.
– Тихо. Там были две дамы, и я не хотела, чтобы они услышали.
– В последующие дни вы снова плакали? И если да, то кто-нибудь утешал вас?
Дженни практически крикнула.
– Точно нет! Я очень разозлилась после этого. Моя мама приехала в больницу, и, как всегда, все стало вертеться вокруг нее. Она заламывала руки и ходила вокруг, говоря: «Только не мой ребенок, Хизер. Пожалуйста, не дайте ей умереть». Она устроила грандиозную сцену, настаивая на встрече с Хизер, а затем закатила истерику, когда ей отказали. Пришлось отвести ее в кафетерий на перерыв. На самом деле мы с Натаном даем ей тайм-ауты, – Дженни засмеялась. – Мама, конечно, этого не знает.
– Как насчет ваших девочек? Они еще дошкольного возраста. Что вы делаете, когда они плачут?
– О, с ними все куда проще. Я говорю им уйти в свои комнаты и вернуться, когда найдут улыбки. Хизер легче, чем Лилли, хотя она моложе. Лилли – маленькая королева драмы. Она остро реагирует на все.
– Хорошо, – сказала я. – И последний вопрос. Какие у Натана самые большие претензии к вам?
– Это просто. Слишком много гнева и недостаточно привязанности, – засмеялась Дженни. – Я называю его «своим щенком». Но иногда он больше похож на клеща, высасывающего всю мою кровь. Правда, он такой хороший парень, мне не стоит так говорить.
– Я собираюсь сделать некоторые предположения о том, что может с вами происходить. Похоже, вы забыли о своих грустных чувствах. Возможно, слезы кажутся пустой тратой времени, поскольку вы не ассоциируете печаль с потребностью в утешении и облегчении. Гнев вызывает сильное напряжение в наших телах, обычно он вызван какой-то болью. Если мы не позволяем себе чувствовать боль или плакать, напряжение не снимается. По вашим словам, вы заглядываете снаружи внутрь себя. Люди, отключившиеся от эмоций, описывают именно это чувство. Когда жизнь становится невыносимой, ты изолируешься. Вы делали это, когда были маленькой девочкой?
Дженни задумалась над вопросом.
– Я действительно не помню, чтобы сильно плакала в детстве. Я не знаю.
– Что ж, – продолжила я, – похоже, в детстве вы не позволяли себе чувства. Вам нужно было сосредоточиться на чувствах мамы, как в больнице. Она не могла утешить вас, когда вы были расстроены. Вместо этого вам приходилось обеспечивать ей тайм-ауты и игнорировать собственные чувства. Возможно, вы научились думать о чувствах мамы как о чем-то негативном и надоедливом, как о бремени, с которым нужно справиться самостоятельно. На этой неделе, Дженни, я хочу, чтобы вы подумали, сколько времени провели в детстве, управляя эмоциями матери. На ум могут прийти особые воспоминания. Запишите их и поделитесь на следующей неделе.