Мила Сербинова
Догоняя свою душу
– Ну что, получила свои деньги? Теперь ты довольна?
Полина не знала, что Альберт наговорил Сене о ней всякие гадости, в частности, что все эти годы Полина изображала любовь к ним обоим лишь для того, чтобы выбраться из нищеты и откусить кусок побольше от его компании. Он показал Сене чек с астрономической суммой, выписанный на имя Полины Линьковой. Как ни странно, Сеня ему поверил. Полина стала мешать Альберту. Он искал способ избавиться от нее. Альберт сказал, что Полина их обоих бросила. Она неблагодарная тварь. Сеня начисто замкнулся в себе. Его даже выпивка перестала интересовать. Он никогда не был так трезв и ясно не ощущал бесконечную пустоту в сердце. Он разозлился на предательство Лины и сам прогнал ее. Альберт не долго торжествовал победу. Без Полины Сеня впал в затяжную депрессию, от которой не помогали никакие лекарства. При разбитом сердце и в клочья изодранной душе антидепрессанты оказались бессильны.
Бессмысленность… Бессмысленность и тишина, которую уже не могли наполнить никакие звуки извне. Пустота внутри, без нее, ее нежных голубых глаз, звездным камнем освещавших каждый темный закуток его души. Без нее, оказывается, все потеряло смысл. Он не мог больше слышать голос Альберта, выносить его прикосновения даже закрывая глаза, он видел перед собой его прямую, словно вылитую из железа, фигуру и буравящие, колющие глаза. Единственное дорогое для него на всем свете существо навсегда покинуло его, оставив после себя пустоту и тишину.
– Все к черту! – с грустной улыбкой подумал в стельку пьяный Сеня, покачиваясь, стоя на стуле спиной к распахнутому окну. – Ветру пора на волю, вслед за своей душой. Может, еще догоню ее… Еще один несмелый шаг назад и полет в бесконечность…
Именно наполненной звуками жизни больше всего не хватало Сене. Он был еще здесь, в мире людей, а жизнь для него уже погрузилась в вечных сумрак безмолвия. Чтобы окончательно все расставить на свои места, осталось лишь сделать крошечный шаг назад…
– Бог не радовался со мной, когда я был счастлив со своей единственной настоящей возлюбленной, и не сопереживал мне в моих несчастьях. Наверное, считал их одинаковой проверкой на прочность или искуплением ему одному ведомых грехов. Так с какой стати я должен верить в него, если он не слышит и не видит меня? – подумал Сеня, сознательно обрекая себя на проклятие вечностью и безмолвием.
Он снова и снова возвращался мыслями к Полине, тоже бросившей его, как и все остальные, как мама, как папа, как брат.
– Почему все так сложилось? – с грустью подумал Сеня.
Он мрачно прошептал навеянные грустными мыслями строки:
Я, потерянный между мирами,
Говорил я всегда о себе, о себе, о себе…
Я, как тень, буду в мире скитаться,
Говоря о тебе, о тебе, о тебе…
Он перестал себя чувствовать мужчиной, да и человеком уже себя практически не ощущал, став рабом озабоченного психопата. Осталась только рвущаяся на волю плененная душа поэта – душа ветра, пойманного в капкан жизни. Он надеялся, что каждый день положит конец его бесконечным мучениям, но безжалостный Бог не спешил извлечь его из земного ада. Не помогали ни литры крепкого алкоголя, ни наркотики. Так он мог лишь меньше видеть и ощущать своего мучителя, испытывавшего к нему самые нежные чувства, на какие был способен.
Сеня с кривой усмешкой подумал, что ему не для кого даже написать прощальную записку да и нечем. В голову занесло ветреную мысль, обрушившуюся рифмой, а чем записать последний стих в своей жизни? Не кровью же?! Это додумался до него сделать другой поэт, намного более талантливый и еще больше отхлебнувший от жизни. Хоть напоследок нужно сделать что-то оригинально. Сеня слез со стула и обошел квартиру. Он сумел обнаружить маркер в прихожей.
– К счастью, не красный, – подумал Сеня.
Он толстыми печатными буквами написал на оконном стекле строки, долго еще синевшие в потухших от горя глазах Альберта:
Духом воздуха был я вчера,
Воем ветра я стану сегодня.
Дуновением ветерка буду я завтра,
Вея вам в лицо, может быть, затихая…
Сеня без сожалений выпрыгнул бы из окна тридцатого этажа квартиры Аотберта. Ему было двадцать восемь лет. Еще или уже?! Много это или мало? Сеня в нерешительности смотрел вниз. Он живо представил себе, как летит вниз, как его прекрасное лицо размажется по тротуарной плитке, как он превратится в отвратительный окровавленный кусок мяса. Ему стало так противно, что он отвернулся от окна.
– Почему я, молодой, красивый, талантливый, должен умирать? – спросил он себя.
Сене неожиданно захотелось жить. Жить, как никогда в жизни. Он все изменит в своей жизни, бросит пить, ляжет в наркологическую клинику и вылечится. Он вернется в родной Крым, навсегда бросив и проклиная Третий Рим. Он встретит хорошую девушку и у него будут такие же чудесные дети, как Тимур и Ренат у Гриши. У него все будет как у нормальных людей. Сеня хотел стереть надпись со стекла, но она упорно не желала исчезать, как вечное напоминание его обреченного существования и малодушия.
– Ну и хрен с ней, пусть остается, – махнул рукой Сеня, твердо решивший начать жизнь с чистого листа.
Бог не дал второго шанса. Шанс всегда один и дается он при рождении. Потерял – жди другой поезд в следующей жизни!
Размышляя о жизни в проеме распахнутого окна на зимнем ледяном ветру, Сеня сильно простудился. Он привык к простудам и не особо обратил внимание на сильный кашель и боль в груди. Собрав вещи, он сел в поезд до Симферополя. Прощай, Москва!
В дороге Сене становилось все хуже, его знобило и лихорадило.
– Ничего, приеду домой, а там тепло, солнышко, даже мороза нет, – утешал себя Сеня. – Само все сразу пройдет.
Зарина с Рустамом и мальчики очень удивились и обрадовались неожиданному приезду Сени. Дети, со свойственной им прямолинейностью, спросили:
– Дядя, Сеня, ты что, стал вампиром? Ты такой бледный!
– Отстаньте от дядя Сени, – вмешалась Зарина. – Не видите, дядя Сеня заболел. Ему нужен покой.
Вначале, в кругу близких, Сене, вроде как, немного полегчало, но, встав из-за стола, он упал обморок. Скорая, больница и неутешительный диагноз: двухстороннее воспаление легких. Сеню подключи к ИВЛ и погрузили в искусственную кому, из которой он так и не вышел. Семен Полин скончался, как того и желал, но в кругу самых близких для себя людей и на родной земле, в которой и нашел вечное упокоение.
Узнав о смерти Сени Альберт выл, как дикий зверь. Лишь оттолкнув от себя Полину и навсегда потеряв Сеню, он понял, что ему больше совершенно не для кого жить. Он бился головой о стену, истерично кричал, а затем потерял сознание. Его доставили в больницу, где провели обследование. Неожиданное открытие врачей после томографии: неоперабельная злокачественная опухоль головного мозга. Может, именно она, годами отравляя его мозг, превращала гениально умного человека в сумасшедшего монстра? Как бы там ни было, этот монстр до безумия любил Сеню. Узнав свой смертельный диагноз, как и то, что на завершение земных дел ему дается не более полугода, Альберт даже обрадовался, он не хотел оставаться без него, своего златокудрого античного Бога, который его люто ненавидел и презирал, но оставался для больного старика единственным бесценным сокровищем.
Никакие деньги здесь не помогут и не исправят ситуацию, не излечат его, как и не вернут Сеню или Полину. Он знал, что Полина поехала в Симферополь к семье покойного брата Сени, но какой смысл ее искать или возвращать? Конец ведь все равно неизбежен!
Зарина тепло встретила Лину, которая удивилась, что жена Гриши так быстро повторно вышла замуж за своего кузена Рустема. Пока еще жизнерадостные близняшки Тимур и Ренат невероятно напоминали внешне Сеню, особенно синими раскосыми глазами. Такие же кудрявенькие сорванцы, только их золотистые локоны, в раннем детстве светлые, как и у Сени, теперь заметно потемнели. Весельчаки и немножко хулиганы, с радостью бросились навстречу тете Лине. Зарина велела им идти поиграть на улицу и не мешать разговаривать с тетей Линой. Может, они раздражали ее своими шумными мальчишечьими играми и звонкими голосами, но скорее всего, все дело было в ее беременности. Она ждала дочку от любимого мужчины, хотя Гришу, разумеется, тоже очень любила.
– Сеня прогнал меня, – честно призналась Лина. – Он попал под влияние страшного человека, вывернувшего ему всю душу. Он так изменился…
– Ха! Он вечно умудрялся во что-нибудь вляпаться! Еще в детстве Сенька, бывало, залезет на самый высокий утес, и орет навстречу ветру: «Я тоже умею летать! Я лечу!» – улыбнувшись, вспомнила Зарина. – Мы с Рустиком вечно его стаскивали со скал. Мы смеялись, считая его чудаком. Вот его брат Гриша всегда был серьезным и ответственным. Когда Сенька заблудился в пещерах, он не побежал звать на помощь взрослых, а сам направился на поиски брата. А ведь Грише было только десять лет! Казалось, что он не на три года старше Сени, а лет на десять.
Лина ничего не ответив, разревелась. Она не могла жить вдали от Сени, хотя он давно уже был не с ней и прогонял ее, как надоедливую собаку. Альберт нашел нужные слова, чтобы объяснить ей, что она действительно лишняя в жизни Сени. Только это убедило Полину уехать из Москвы.
– Не плачь, Лина! Он тебя любит, я уверена! – попыталась успокоить подругу Зарина. – Останешься на эту ночь у нас, а завтра мы и так все вместе собирались поехать к моим родителям в Бахчисарай. Не спорь, Лина! На тебя смотреть страшно! Не обижайся, но одни глаза! Так нельзя. Поедешь с нами, немного развеешься.
Лина не стала спорить. Она поехала в Бахчисарай вместе с семьей Зарины и натянуто улыбалась, чтобы другим не портить настроение своей кислой физиономией. Перед отъездом Лина отдала Зарине сумку со всеми своими деньгами и попросила ее сохранить в каком-нибудь надежном месте.
Поездка в Бахчисарай немного развеяла тоску Лины, но она совершенно не знала, что ей делать дальше, одной, без Сени, с кучей ставших бесполезными денег. Зарина сделала ей неожиданное предложение:
– Знаешь, у меня к тебе деловое предложение. У нашей бабушки проблемы со зрением. Ей восемьдесят три года, а она скачет, как молодая девушка, вот только видеть стала плохо, да и совсем тоскливо ей живется без дедушки. Пока Сенька не одумается, прошу тебя, поживи с бабушкой Зарой. Это небольшое татарское селение недалеко от Бахчисарая.
– Предложение так себе, хотя идти мне все равно некуда и занять себя нечем. Хоть помогу человеку, – подумала Лина.
– Она говорит по-русски? – спросила Лина.
– Шутишь? Да она русский знает лучше тебя и меня вместе взятых. Совдеповская подготовка! Меня назвали в ее честь Зариной. Бабушка Зара в Бахчисарае сорок пять лет проработала учительницей русского языка и литературы. Сейчас она не может читать, но до сих пор по памяти так стихи декламирует. Закачаешься! Ни за что не переживай, я поговорю с Сенькой, вправлю ему мозги. Мы с тобой ведь сестры? Значит, должны помогать друг другу! Сеня, он же неуловимый, как ветер, так что не обижайся на него. Все устроится.
Полина осталась у бабушки Зарины, с которой действительно было очень интересно общаться. Здравости ума у нее точно было больше, чем у многих молодых. Красивая природа, горы – все это еще больше усиливало страдания Полины. Горы напоминали Лине о Сене. Именно они вдохновили его на написание своего «Города Каменных цветов». Что бы Лина ни делала, мысли все равно возвращались к Сене.
– Господи, еще хоть разок бы увидеть его, – думала Лина, стоя на краю обрыва и глядя в заманчивую бездну.
– Лина, детка, не стой там на ветру! Ты простудишься, – издали крикнула бабушка Зара. – Поди сюда, пожалуйста. Мне нужна твоя помощь. Я потеряла свои очки.
Лина побежала в дом. Бабушка Зара видела, что бедной девочке невыносимо тяжело. Она такая худенькая и бледная, смотреть больно.
Известие о смерти Сени просто убило Полину. Она реагировала, как всегда, беззвучно. Молча упала в обморок и даже в больнице ее не сразу откачали. Шли месяцы без Сени, но жизнь не желала восстанавливаться. Для Полины время словно остановилось. Она тенью бродила среди гор и молча сидела в своей комнате, ни на что не реагируя. Бабушка Зара ее не трогала, помня, что после смерти своего мужа Рената она чувствовала себя ничуть не лучше, но ей было намного больше лет и у нее были дети, ради которых она заставляла себя вставать по утрам и заниматься привычными делами. А что остается этой несчастной бледной девочке, кроме ее одиночества и воспоминаний?
Полина снова и снова перечитывал страницы из «Города Каменных цветов», как булгаковская Маргарита, страдая и рыдая над каждой буквой, написанной ее возлюбленным, только в отличие от главной героини «Мастера и Маргариты», у нее не было ни единого шанса когда-нибудь снова увидеть своего златокудрого античного Бога с глазами цвета ясного неба, и никакая нечистая сила их уже не воссоединит, по крайней мере, на земле. Полина рыдала над тщательно склеенными скотчем обрывками страниц рукописи Сени.
– Зарине от Григория осталось двое прекрасных сыновей, а мне лишь эти клочки бумаги, – с грустью подумала Лина. – Наверняка, последние мысли Сени были не обо мне.
В очередной раз она прочла:
«Некоторые истории, как и человеческие жизни, начинаются так хорошо, а затем становятся страшными, полными страданий и драматизма, но всегда где-то скрыт уголок, в котором прячется Волшебство…
– Где же прячется этот волшебный уголок? – подумала она. – Может, в глубине какой-нибудь пещеры? Сеня ведь так их любил исследовать.
Гуляя среди скал, Полина заметила между камнями какую-то щель. Она была столь узкой, что даже не каждый ребенок пролез бы в нее, но Полина так исхудала от страданий последних месяцев своей жизни, что без труда проникла внутрь. Сухо, свежий воздух, откуда-то сверху, из другой щели, просачивается солнечный свет. Она двинулась дальше, вглубь тоннеля. Свод еще больше прижимался к голове, потом пришлось ползти на четвереньках, но где-то впереди мелькал свет. Так, во всяком случае, показалось Полине. Она поползла навстречу ему и неожиданно перестала чувствовать под собой твердую почву. Полина провалилась в какой-то колодец с влажными, гладкими стенками. Руки скользили, ломались ногти, а выбраться без посторонней помощи не представлялось возможным. Полина поняла, что это конец, но даже не расстроилась, а так хотелось верить в волшебство, что дно колодца сейчас осветится и откроется вход в другой мир, гномий город Каменных цветов.
Полина молча сидела на дне каменного колодца, прекрасно понимая, что уже никогда не увидит солнце. Она закрывала глаза и видела лишь улыбку Сени, который больше никому не посвятит ни одно стихотворение, не скажет ни единого слова. Жизнь без него стала для Полины страшной пыткой, от которой она, похоже, невольно нашла лекарство. Полина тихо угасала от истощения, с каждым мгновением приближаясь к своей единственной любви, к своему, похожему на эльфа возлюбленному, к ее гениальному поэту Сене, который так нелепо разлил всего себя по жизни, ничего не оставив назавтра. Она умерла, как и жила – безмолвно и на коленях.
Узнав свой страшный диагноз, Альберт старался не думать о том, какое будущее его ожидает. Как это будет? Нестерпимая боль, перед которой бессильны все опиоиды? Слепота? Безумие? Потеряв Сеню, он уже ощутил себя безумным слепцом, душевную боль которого сможет навсегда заглушить лишь смерть. Альберт привел все свои дела в порядок, продал PR-компанию, московские квартиры, как и всю остальную недвижимость и прочее имущество, купил многомесячный круиз на роскошном океанском лайнере, а все деньги перевел в какой-то благотворительный фонд. Альберт дал своему адвокату все необходимые распоряжения и, навсегда попрощавшись с Москвой, уехал в длительный морской круиз, понимая, что обратной дороги не будет.
Москва… волшебный город, исполнивший все его мечты и самые честолюбивые желания и обнулившая его счастье. Он и не подозревал, что весь смысл жизни для него составляли бледная, затравленная им же Полина, а затем похожий на юного Бога Сеня. Без Сени Альберт почувствовал себя нищим и никакие миллионы не могли вернуть сияющих синих глаз этого мальчика, его нежный смех и дерзкие остроты. Альберт верил, что внушал им еще хоть какие-то чувства, кроме чистой ненависти. Неужели ни Полли, ни Сене он не доставил хоть малейшей радости в жизни, способной если не искупить, то хотя бы отчасти нейтрализовать то зло, которое он им причинил, заключив их в клетки их собственного же сознания?!
Альберт зря тешил себя надеждой. Он сломал две жизни и погубил тех, кого, в принципе, по-своему любил. Полину и Сеню он любил очень по-своему, через страсть и унижение, но для него с самого детства любовь была чем-то запретным и грязным, и путь к ней лежал через самоуничижение и унижение тех, кто становился объектом его любви. Для Альберта в этом и заключалось его пожизненное проклятие. Лишь сейчас Альберт увидел в себе того монстра, с которым имели несчастье встречаться другие люди. Страшно подумать, что будет, если каждый из нас осмелится заглянуть в себя… Каких монстров мы рискуем обнаружить в глубинах собственного подсознания?
Еще страшнее, когда человек, от рождения наделенный всем, о чем только можно мечтать и награжденный Богом фантастическим талантом превращает в дым собственную жизнь.
Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора Сербиновой Милы (Сербинович Людмилы Юрьевны), «Догоняя свою душу», 2022 г.
