Мила Лейт
Время удачи

Но в жизни всё было куда запутаннее. И он сам, и его друзья и однокурсники обоих полов влюблялись, заводили какие-то отношения. Кому-то приходилось страдать от неразделённых чувств, другие пребывали в эйфории взаимности. Довольно многие женились ещё будучи студентами или вскоре после окончания учёбы. И ни для кого не было особенной трагедией, если спустя год-другой какие-то из этих пар расставались. Это тоже представлялось естественным течением жизни – как получение диплома или вдруг обнаруженный первый седой волос.

Молодость на многие вещи смотрит проще. Есть ощущение, что всё ещё впереди, всё ещё можно будет и успеть сделать, и исправить. Поэтому и собственные ошибки и неудачи воспринимаются легче. Но годы идут, человек взрослеет и, тем не менее, продолжает жить всё с тем же чувством, что времени по-прежнему много – и на то, чтобы осуществить давние мечты, и на то, чтобы хотя бы не повторять уже совершённых ошибок. Пока в какой-то момент он вдруг не понимает раз и навсегда, что ничего из когда-то придуманного и задуманного так и не было сделано, а время всё-таки ушло.

Из задумчивости Андрея вывел догнавший его приятель, точно так же направлявшийся после работы в танцзал. Собственно, они и познакомились-то благодаря танцам. Андрей тогда только-только начинал делать свои первые шаги на новом поприще, Максим же на тот момент занимался уже около года и в глазах зелёного новичка выглядел невероятно опытным танцором. В те дни никто из них ещё даже не догадывался, насколько крохотным отрезком является год для того, чтобы успеть хоть чему-то научиться, и сколько лет неустанного труда в поте лица необходимо прожить, чтобы стать если не мастером, то хотя бы перестать считаться неумелым «чайником».

– О, привет, что-то давно тебя видно не было! – Андрей был искренне рад встрече. В тот день он устал на работе, и переключиться на лёгкую болтовню было приятно.

– Да что-то всё не получалось… В отпуск ездил – на Кипр, в Напу^[3] опять. Потом как-то то одно, то другое… В работу обратно втянуться, ну и вообще… лето!.. Релакс…

Максим, улыбаясь, небрежно пожал плечами. Было видно: то, о чём он говорил, являлось для него привычным ходом вещей.

– Ясно… Ну сейчас-то соскучился по залу?

Вопрос Андрея прозвучал суховато, и он понимал, почему. Ему было странно слышать, что человек, столько лет занимаясь вроде бы любимым делом, тем не менее настолько прохладно к нему относится. Впрочем, он давно привык, что немало его знакомых поступало точно так же. Бесспорно, свои приоритеты люди расставляют для себя сами. Но что-то в этом подходе – отодвигать занятие тем, что нравится и через что, как человек и сам безусловно чувствует, он развивается и растёт, на задний план, ставя не только после работы, но даже после совсем уж пустых развлечений вроде телевизора, – ему казалось неправильным.

– Да куда ж я без зала-то. Ты же знаешь – танцы бросить невозможно, – он снова задорно улыбнулся. – А ты как? Где отдыхал?

– Я не ездил в этом году никуда.

Этим летом он никуда не хотел. Не потому, что не позволяли финансы, или не было подходящей компании, или нельзя было вырваться с работы. Просто в этом году его жизнь особенно сильно удерживала его в Москве, и отрываться от всего того, чем он занимался, у него не возникло никакого желания.

Так уж повелось, что отпуск очень часто воспринимается как яркий и счастливый просвет в серой пелене повседневности, сотканной из нелюбимой работы, утомительного быта, нервного напряжения и скуки. В отпуск хочется сбежать, как в другую жизнь – ту, которой, как тебе казалось в детстве, ты и будешь жить. Отпуск планируют, о нём мечтают, его вспоминают и рассказывают о нём как об одном из лучших, а то и единственном интересном событии года. И, не успев вернуться домой, уже скучают по прошедшим двум неделям, едва ли не сразу же начиная ждать следующей возможности вырваться из надоевшей круговерти.

– А чего так? Надо же отдыхать! Поспать-поесть там, не делать ничего.

– Да я и здесь нормально ем и сплю. Не скучно было ничего не делать-то? – Андрея забавлял этот разговор, но при этом он ощутил пробежавшую лёгкую рябь раздражения, как обычно бывает, когда собеседники не понимают друг друга.

– Ну там-то не скучно. Да я и с девушкой ездил. Хотя, скажу я тебе, в такие места, конечно, лучше ездить одному – там такие красотки на каждом шагу попадаются! – И он усилил свои слова поднятием вверх большого пальца свободной от сумки руки.

– А ты-то им нужен? – не удержался от подтрунивания, – впрочем, по-доброму, – Андрей.

– Пф-ф-ф!.. – Макс закатил глаза.

Его уверенность в себе и собственной неотразимости не вызывала сомнений. Хотя он и в самом деле имел на это основания: спортивная фигура, приятная улыбка – и всё это приправлялось главным: легкостью в общении и чувством юмора.

– Там правда классно! – продолжал делиться впечатлениями Максим. – Знаешь, такая тотальная атмосфера отдыха: впечатление, что там в принципе никто никогда не работает – все только наслаждаются морем и свободным временем. Ну и контингент в основном – молодые и свободные. Так что эти настроения – они все в воздухе носятся, так сказать… Беззаботность и лёгкость – как раз то, что нужно. Мы могли бы в следующий раз вместе поехать – хочешь? Будем там зажигать! – И он весело, со значением рассмеялся.

– Посмотрим – ещё целый год впереди.

– И что с того? Много у тебя за предыдущий год случилось чего-то такого, что прямо жизнь поменяло? Это только так кажется – целый год. А на самом деле – всё одно и то же. И у меня, и у тебя – у всех.

– Да, что-то в этом есть…

Андрей подумал, что на этот раз его приятель прав. Он тоже замечал, что люди нередко отказываются что-либо активно планировать загодя. А тем не менее, если присмотреться – часто ли в жизни происходит что-то по-настоящему важное, действительно меняющее и её саму и, следовательно, вынуждающее отменить былые планы? Если бы он попросил, например, едва ли не любого из сотрудников компании, где он работал, назвать самые запомнившиеся ему события прошедшего года – всё, что те смогли бы перечислить, скорее всего, заключалось бы в поездке в отпуск да, пожалуй, каком-нибудь празднике или вечеринке.

«У всех ли так?» – промелькнуло в голове. Сам он ещё со школьных лет испытывал постоянную потребность в том, чтобы что-то делать: изучать ли что-нибудь новое, заниматься ли спортом. Как бы то ни было, сценарий, в котором есть только необходимости в виде работы и домашней рутины, его никогда не привлекал. Машинально он отмотал назад прошедший год: а он сам что бы выделил?.. Но Максим не дал ему возможности ответить на этот вопрос.

– Как в новой паре? – разговор снова вернулся к танцевальной теме.

– Ну пока нормально, – осторожно ответил Андрей. – Работаем, станцовываемся. Посмотрим, как дальше пойдёт…

Он аккуратно подбирал слова. Не то чтобы боялся сказать лишнего. Просто затронутый вопрос попадал под категорию важных для него настолько, что он почти физически ощущал, насколько хрупкий это предмет и как легко его повредить неосторожным обращением.

Сфера человеческих отношений – вообще вещь непростая. Столько всего в ней замешано! И особенности характеров, и разное восприятие одной и той же ситуации, и ожидания друг от друга. Поэтому даже когда партнёрство основано не на любовных чувствах, а на деловых или других общих интересах, взаимодействовать зачастую бывает очень сложно – пожалуй, даже труднее, чем в романтических отношениях, где многое сглаживается взаимной симпатией. В прочих же ситуациях этого спасительного элемента уже нет, а характеры и ожидания остаются.

– Что ж, удачи!

Молодые люди уже вышли из раздевалки и, заходя в танцевальный зал, кивнули друг другу на прощание. Каждый пошёл в своём направлении, переключившись на собственные мысли и задачи.

5.

Танцевальные залы могут быть разными: какие-то из них – просторные, другие – компактные; квадратные и вытянутые, выстеленные паркетом или ламинатом, а то и вовсе деревянными досками. Зал может находиться в школе, в старом ДК, в отдельном здании, даже в торговом центре. Но всех их объединяет одно: зеркала. Где-то их больше, где-то – меньше, но любой танцевальный зал обязательно будет с зеркалами. Танцору немыслимо, отрабатывая элемент или фигуру, не смотреть хотя бы периодически на то, что он делает и как это выглядит со стороны.

А ещё в танцевальном зале всегда звучит музыка. То тихо, фоном, сопровождая рабочий процесс. То льётся мощным потоком, будто давая дополнительную энергию выкладывающимся в полную силу парам. Разные мелодии, разные стили – но тишина в танцзале если и возникает, то ненадолго. Без музыки танцоры не могут – как и без зеркал.

За годы своей танцевальной карьеры Андрею, как и большинству его коллег по цеху, доводилось заниматься в разных местах. Зал, куда он пришёл сегодня, нравился ему больше других. Просторный и светлый за счёт больших окон, он находился в одном из старых, массивных зданий в центре Москвы, где потолки, кажется, уходят в бесконечность, а положенные больше ста лет назад шашки паркета – всё такие же прочные и ровные.

Лето и связанная с ним пора отпусков и спортивных сборов, когда танцевальные залы пустеют, заканчивалось, и в помещении уже стало довольно людно. Но первой, кого увидел Андрей, была что-то отрабатывавшая перед зеркалом Нина – его новая партнёрша, с которой они образовали пару около трёх месяцев назад. Среднего роста, но казавшаяся выше за счёт подтянутости и какой-то особенной аккуратности, с тонкой талией и тонкими же лодыжками – идеал фигуры танцорки. Её прямые тёмные волосы, которые она обычно носила в виде «каре», сейчас были подобраны по бокам – видимо, ей уже стало жарко от физических усилий. Заметив приближающегося Андрея, она прервала свои упражнения и, подставляя щёку для короткого дружеского поцелуя-приветствия, произнесла:

– Вадим сказал, что задерживается, – на час позже начнём сегодня.

Вадим был их тренером. И не просто преподавателем – обожаемым гуру. Вообще, в любом деле хороший учитель – это всегда больше, чем просто человек, который даёт информацию или развивает навыки. Он прививает или усиливает интерес ученика к предмету – будь то обязательная программа или выбранное им самим дело по вкусам – и в итоге воспитанник приобретает не только знания, но и новое мышление. Параллельно с изучаемой сферой он изучает и какую-то часть самой жизни через личность и мировоззрение преподавателя. Именно таких учителей помнят всю жизнь, и так же надолго остаются в памяти знания из той области, что они давали. Настоящий учитель – о чём бы ни шла речь – не только специалист. Он искренне заинтересован в том, чтобы действительно научить и, возможно, даже что-то изменить в представлениях своих учеников как о том, чем они занимаются, так и о жизни в целом.

Вадима Андрей знал уже несколько лет и считал его своим главным тренером, поскольку именно он и в самом деле когда-то изменил его как танцора. Обо всех своих преподавателях – а любой танцор за годы своей карьеры так или иначе успевает поработать с разными педагогами – он мог сказать, что те знали своё дело. Но именно Вадим оказался настолько талантливым, чтобы суметь вывести Андрея на совершенно другой для него уровень. Кроме того, только он по-настоящему поверил в своего ученика.

Поверил, что, даже начав заниматься во взрослом возрасте, при должном подходе можно достичь тех же результатов, что и у спортсменов, пришедших в спортивные танцы в детстве.

– На час позже? Ну ладно…

Андрею и в самом деле было неважно, во сколько начнётся их урок, – в зале всегда есть, чем заняться: самостоятельной отработки много не бывает, даже если ты чемпион мира. Но он обещал Марине, своей девушке, что сегодня вернётся домой пораньше. Мысленно он вздохнул. Опять объяснять, опять оправдываться – хотя он ни в чём не виноват. Да ведь и она, конечно, не виновата, что хочет его видеть.

– Что такое? – От Нины не ускользнула тень досады, пробежавшая по лицу её партнёра.

– Всё нормально, занимаемся, – он искренне улыбнулся. Как бы то ни было, тренировка для него – приоритет.

С Мариной они познакомились незадолго до новогодних праздников. В небольшой компании старых приятелей Андрей отмечал день рождения друга в одном из московских клубов с бильярдом и караоке. Ребята с удовольствием проводили время – пиво, разговоры, игра. В какой-то момент за соседним столом появились три девушки. Две из них довольно быстро стали сначала как бы невзначай, а затем уже и более открыто кокетничать с их компанией – и вскоре по обоюдному желанию разнополые кланы объединились для продолжения вечера.

Все три барышни обладали вполне симпатичной внешностью, все были в хорошем настроении и непринуждённо вели весёлый, пересыпаемый шутками, разговор. Но для себя Андрей выделил Марину. Она единственная из девушек не проявила инициативу первой и, в отличие от подружек, больше молчала – а её участие в беседе заключалось, скорее, в улыбках и коротких ответах на обращённые непосредственно к ней вопросы. В дополнение к этому её длинные светлые волосы и голубое платье из какой-то мягкой ткани создавали нежный, женственный образ. Прежде чем расстаться, Андрей обменялся с девушкой номерами телефонов.

Марина оказалась его ровесницей. Она работала в туристической фирме, а в свободное время любила читать, ходить на выставки и сама иногда немного рисовала – как она выразилась, «для души». Всё это он узнал уже через пару дней, когда состоялось их первое свидание. Оно прошло в лёгкой атмосфере, которая рождается, когда встречаются молодые свободные люди, которые нравятся друг другу. Андрей выбрал подходящее место для встречи – и их непринуждённая болтовня оказалась к тому же удачно приправлена качественной едой и уютным интерьером.

В течение следующей недели они встретились ещё дважды.

– Как ты будешь отмечать Новый год? – спросил Андрей.

Она пожала плечами:

– Наверное, пойду в гости, одна компания собирается…

– А твоя компания не очень обидится, если ты пойдёшь в другую? – Он со значением улыбнулся. – Мы с друзьями едем за город, – продолжил Андрей. – Двух из них ты даже уже знаешь. – И по тому, как озарилось её лицо, он понял, как хотела девушка получить это приглашение.

Неделя наступивших новогодних каникул прошла в приятной праздности. Они гуляли по разукрашенной Москве, отогреваясь потом в каком-нибудь из бесчисленных кафе или ресторанчиков, ходили в кино, а то и просто бездельничали у него дома. Как-то постепенно там стали появляться вещи Марины, а вскоре она словно мимоходом заметила:

– Я столько времени провожу у тебя, неудобно постоянно всё туда-сюда возить от родителей – ты же не против, если я кое-что оставлю здесь?

– Нет.

А ещё через пару недель они решили, что им стоит жить вместе.

В тот период Андрей как раз был без танцевальной пары. Его тогдашняя, – точнее, уже ставшая бывшей, – партнёрша Алина за пару месяцев до Нового года решила продолжать свою танцевальную карьеру в новой паре. Танцевальный мир, как и любая другая сфера, в которой человек вращается хоть сколько-нибудь долго, на поверку тесен, и все так или иначе друг друга знают. Так что секрета, с кем она будет танцевать дальше, ни для кого не было. Это был спортсмен объективно более высокого уровня, нежели Андрей, – и разумеется, этот факт не мог не уязвлять самолюбия молодого человека. Он ведь начал взрослым, тогда как по распространённому мнению, чтобы иметь возможность называться настоящим танцором, нужно приступать к этому занятию в детстве. И несмотря на весь свой колоссальный труд, на то, что он действительно сумел перешагнуть заветный рубеж, Андрей вдруг снова почувствовал себя неумелым «начинашкой».

Ситуация, когда какие-то пары распадаются, а другие создаются – дело обычное, и жизнь для всех продолжается. Тем не менее, найти новую партнёршу, подходящую и по уровню, и по готовности работать в зале, и – важный момент! – по росту и комплекции есть задача и так непростая, а уж в разгар спортивного сезона – и подавно.

Той зимой у Андрея не то чтобы снизилась мотивация, но из-за отсутствия пары – а значит, и совместных тренировок и турниров – количество часов, которые он проводил в танцзале, автоматически уменьшилось. Так что образовавшееся свободное время естественным образом заполнилось так называемой «личной жизнью».

После работы он через день ехал в зал, чтобы попрактиковаться самостоятельно, в другие разы – прямиком домой или где-то встречался с Мариной, чтобы вместе отдохнуть после трудового дня. В выходные он тоже не пропадал на тренировках надолго – словом, этим, если можно так выразиться, расписанием оба были довольны.

К тому же Андрею его новая девушка действительно нравилась. Ему нравилось как она выглядит – Марина уделяла огромное внимание своему внешнему виду, и даже находясь дома, всегда делала макияж. С ней было о чём поговорить: он и сам большую часть жизни много и с удовольствием читал, а так уж получается, что люди начитанные проще находят общий язык. Она неплохо готовила, и в те дни, когда он после работы сразу ехал домой, он мог быть уверен, что на ужин ему не придётся, как бывало, обходиться бутербродами или разогревать остатки воскресного обеда, – напротив, его всегда ждало что-то вкусное, только что приготовленное её заботливыми руками. Бывало, днём он с наслаждением предвкушал как, вернувшись домой, прижмёт её к себе и разденет.

Порой он задумывался, насколько глубоко влюблён в Марину, но положа руку на сердце, понимание своих чувств к ней было ему не столь уж важно. Ему было хорошо, и он хотел, чтобы и ей тоже было хорошо с ним. К тому же, для этого ничего особенного и не нужно было делать: проводить время вместе, быть достаточно внимательным, чтобы дарить на праздники цветы и замечать новые платья, говорить комплименты – и он совершенно искренне именно так себя и вёл.

А в мае он наконец-то нашёл подходящую партнёршу и встал с ней в пару.

6.

Те несколько месяцев, когда Андрей словно болтался где-то между серьёзным спортом и столь распространённым размытым понятием занятий «для себя», порядком утомили его морально. Каждый раз, приходя в танцзал и общаясь с товарищами по цеху, обсуждая прошедшие турниры и их результаты, видя, как тренируются другие пары, он ощущал какую-то невнятную тоску. Это было желание вновь с головой, с полной самоотдачей окунуться в работу, выходя из зала в изнеможении – и при этом совершенно удовлетворённым. От того, что твоё тело сегодня умеет больше, чем вчера, что оно получило так необходимую ему физическую разрядку и главное – от того, что ты провёл несколько часов своей жизни, занимаясь именно тем, что делает тебя счастливым. Несколько драгоценных, невозвратных часов отданы не необходимости, вроде зарабатывания денег, и даже не бесцельному, опустошающему безделью, после которого остаётся лишь горьковатое послевкусие потраченного времени. Эти часы были отданы тому единственному, из чего, пожалуй, и должна бы состоять человеческая жизнь: счастье через созидание. И в данном случае он каждый день создавал самого себя.

– Ну как поиски? – иногда спрашивал его Вадим.

Тренер всё это время поддерживал его. То ли он опасался, что Андрей постепенно забросит любимое дело – о чём, он по опыту знал, тот всё равно потом не раз пожалеет. То ли просто хотел помочь поскорее вернуться к полноценному тренировочному режиму, которого, он видел, молодому человеку очень не хватает. Во всяком случае, кроме знаний и мастерства, которые он продолжал передавать Андрею на индивидуальных занятиях, Вадим не жалел сил и на то, чтобы помочь своему воспитаннику пережить этот период, в который, он понимал, тот сомневается в себе и следовательно – в своих перспективах.

А сомнение – вещь опасная. Оно способно разрушить что угодно, разъесть всё, что создано, – будь то дело, отношения, даже принципы и убеждения. За что бы ни брался человек, его уму следует быть сконцентрированным лишь на том, чем он занимается. Потому что стоит мыслям начать распыляться на опасения вроде «получится ли», и «тем ли я занимаюсь» – как тут же откуда ни возьмись вырастают какие-то препятствия. А как известно, если есть преграды внутренние, то внешних даже уже и не надо.

Сам Вадим посвятил танцевальному спорту всю свою сознательную жизнь. И хотя на свои первые уроки танцев он когда-то попал благодаря родителям, которым посоветовали это занятие как полезное для общего физического развития ребёнка, в том, что это останется с ним навсегда, он не сомневался. Даже в самые сложные периоды, когда ему казалось, что он упёрся в свой потолок, или после провальных результатов соревнований, или после расставаний с партнёршами мысли всё бросить у него не возникало никогда. Но это он – «железный Вадик», как его прозвали приятели за физическую силу и всегдашнюю невозмутимость. А ведь далеко не каждый имеет подобную волю и веру в себя.

Единицы завершают свою танцевальную карьеру на пике – покорив самые заоблачные вершины, заработав имя, которое знают все, и на уроки к кому выстраиваются очереди. Но многие заканчивают просто так. Кто-то устаёт от бесконечных тренировок, кто-то перегорает морально, а большинство так и вовсе даже не приближается к тем рубежам, о которых когда-то так мечталось. Однажды человек решает, что серьёзному спорту в его жизни уже не место. И очень часто это начинается с маленькой трещинки, имя которой – сомнение.

Андрей тогда, пытаясь разобраться, что же всё-таки происходит и как ему быть дальше, честно себе признавался, что поступок его партнёрши, явившись для него полной неожиданностью, морально выбил его из колеи. Он вдруг задумался, так ли он хорош, как ему представлялось, и не исчерпал ли он свои возможности как танцор. Варясь в этих невесёлых размышлениях он, сам того не зная, оправдывал опасения Вадима насчёт желания всё бросить.

«Может, и в самом деле пришло время остановиться?» – подтачивало его разочарование.

Он представил свои новые будни – жизнь, в которой больше нет того, чему было безраздельно отдано столько сил и столько души. После работы можно ходить в тренажёрный зал. Встречаться с девушкой. Читать или гулять. Не тратить такую прорву денег на уроки, турниры, костюмы. И… и что? Внезапно какая-то тоска навалилась на него, и как будто вся радость вытекла из жизни под её тяжестью. И тут же, словно почувствовав это, в наушниках заиграла яркая, полная света и праздника самба. Непроизвольно Андрей поднял голову, улыбнулся. Всё словно встало на свои места. Прощание с мечтой пока подождёт.

На вопросы тренера о поисках он не всегда знал, что и отвечать. Как-то они затянулись, и он не был так уж уверен, что только лишь по независящим от него причинам. Порой он мысленно обвинял себя, что сам не знает, чего хочет. Так уж повелось, что в любом возрасте в танцы всегда приходит больше девочек, чем мальчиков… так что найти партнёра – проблема гораздо более распространённая, нежели подобрать партнёршу. И тем не менее, процесс поисков оказался сложнее, чем представлялось на первый взгляд.

Ни от одной из тех барышень, с которыми Андрей встречался в танцзале для проб, не то что не создавалось впечатления, что их партнёрство будет успешным – не возникало даже ощущения, что они смогут эффективно взаимодействовать в паре. Кто-то был заметно слабее него по уровню – и даже при всём желании девушек «догонять» разрыв был слишком велик. Одна красавица была, напротив, очевидно сильнее. Несмотря на это, она была не против встать с ним в пару – всё-таки партнёров дефицит. Но во всех её манерах сквозило столько снисходительного высокомерия, что Андрей уже минут через сорок понял, что свой временной лимит общения с этим человеком он однозначно исчерпал. И если с подобными вариантами всё было ясно, то по поводу ещё нескольких он, будучи человеком ответственным, не смог бы ответить ничего определённого.

Он анализировал, что же именно ему в них не нравилось. Девушки прилично танцевали и были вполне комфортны в общении – и всё же что-то было не так. А потом он вдруг понял: в их глазах не было того огня, который выдаёт человека, влюблённого в то, чем он занимается. Интуитивно Андрей догадывался, что танцы – вовсе не дело их жизни, не то, чем они всерьёз больны, как болен он сам. Он словно наперёд видел, что, когда они начнут тренироваться, между ними очень скоро возникнут разногласия по поводу графика занятий. Он то и дело начнёт слышать о других, более важных для неё делах – при том, что претензии после неудачных турниров получать будет, в первую очередь, он. Эти девушки не были его единомышленницами – а это, он по опыту знал, всё равно закончится расставанием, причём на том же уровне, с которого они начнут. Он не винил их – каждый сам для себя решает, чему отдавать предпочтения. Но и растрачивать себя на тех, с кем ему всё равно не по пути, он не хотел.

Когда он ехал в зал на первую встречу с Ниной, то уже ни на что особенно не надеялся.

– У меня был перерыв два с половиной года, но сейчас я уже почти вернулась в прежнюю форму, – сказала она по телефону. – В зале готова быть каждый день. Хоть жить там готова! – Она коротко засмеялась.

«Ну что ж, готова так готова», – думал он по дороге.

А ещё через час стало очевидно, что его поиски закончены.

– Ты просто шикарно танцуешь, – говорил он ей, когда они вместе шли потом к метро. – А почему делала перерыв? Да ты бы сейчас уже была где-нибудь в полуфинале чемпионата России!

– Спасибо, конечно… – Она опустила глаза, улыбнулась – и Андрей понял, что ответа на свой вопрос он не получит. Во всяком случае, сейчас.

А весь остаток того вечера у него было чувство, что он возродился к новой жизни. Или что блудный сын наконец-то вернулся домой.

7.

– Привет! – Андрей закрыл за собой входную дверь своей квартиры. Он чувствовал себя уставшим, но несмотря на это, настроение у него было замечательным.

Из комнаты вышла Марина, но не подошла, а остановилась в дверном проёме.

– Ты больше ничего не хочешь мне сказать?

Эти слова она произнесла подчёркнуто спокойно – и именно в этом заключался драматизм, который не должен был остаться без его внимания.

Андрей машинально взглянул на левое запястье, вспомнил, что он уже несколько месяцев как перестал носить наручные часы. Впрочем, он и так знал, что времени было около одиннадцати вечера.

– Хочу сказать, что соскучился и очень рад тебя видеть! – И не успела Марина этому воспротивиться, как он, улыбаясь, обеими руками обхватил её и прижал к себе.

– Пусти! – Она не обняла его, как обычно, в ответ.

– Ну перестань. Я же предупредил, что задержусь. А ты чем занималась?

Он задал этот вопрос и вдруг подумал, что не ждёт ответа. Точнее, знает его наперёд. После работы Марина два-три раза в неделю ходила в спортзал, в остальные дни, как правило, возвращалась прямиком домой, и если Андрея ещё не было, смотрела телевизор или что-то в Интернете, порой немного читала или готовила.

– Тебя ждала.

– Ну малыш, ну я же предупредил, что задерживаюсь. – Он не хотел ссориться – собственно говоря, он не видел для этого никакого повода. Но и её нежелание избежать конфликта уже начинало несколько раздражать.

– Ты лучше вспомни, когда ты последний раз возвращался домой сразу после работы.

– Но ты же не считаешь, что люди после работы обязательно должны сразу идти домой? Мы же не зомби – у нас есть интересы, правда? – он сказал это мягко, с полуулыбкой, снова притянув её к себе, стараясь физическим контактом усилить своё стремление разрядить обстановку.

– Мы и не едем всегда сразу домой. Я тоже хожу в спортзал – но это, как видишь, не мешает мне вести нормальную жизнь!

«Что ты называешь “ нормальной жизнью”?» – хотел спросить Андрей, но промолчал. А вместо этого примирительно кивнул:

– Ну вот видишь – мы с тобой оба спортсмены, значит, понимаем друг друга.

– Нет, я не понимаю, зачем на это нужно тратить столько времени! – Она уже несколько успокоилась, хотя тон её слов по-прежнему оставался недовольным.

– Что значит «тратить время»? Время тратят на всякую ерунду, которая не имеет никакого смысла – казино, телевизор, что там ещё… А когда человек чем-то серьёзно занимается, он на это не тратит время, а уделяет.

– Ой, я не знаю, – Марина вздохнула. – Я не знаю, как можно, будучи взрослым человеком, вести такую… – она запнулась, подбирая слова. – Настолько несерьёзную жизнь. Детский сад!.. – девушка пожала плечами и снова вздохнула.

– Детский сад? А что, по-твоему, не детский сад? Пить пиво перед телеком? – Как ни старался он сдержаться, но то, как подруга охарактеризовала его образ жизни, его порядком рассердило. Отстранившись, он принялся разбирать сумку, не глядя на неё и как будто даже не ожидая ответа.

– Ой, вот только не надо передёргивать! – теперь уже Марина заняла оборону. – Никто не запрещает взрослым иметь хобби, но понятно же, что приоритеты у людей должны быть другими!

Ответа не последовало. Марина догадалась, как сильно задели Андрея её слова о детском саде, и уже сама пошла на мировую.

– Я же никогда не была против того, что ты занимаешься! И мне самой всегда нравится, когда у людей есть какие-то интересы. Просто… ну просто мне кажется, это уже чересчур. Ты ведь даже поесть не успеваешь. Ужинать будешь?

– Да. Составишь компанию? – он дал ей понять, что не сердится, но мысленно вздохнул. Марина ведь совсем не глупая девушка – как же она не понимает, что танцы для него и таких как он – это не развлечение, а образ жизни? Вот если бы она тоже нашла себе любимое дело, она бы и сама рассуждала по-другому!..

– Слушай, а вот ты говорила, что любила рисовать в детстве… а сейчас не хотела бы пойти учиться? – спросил он, с наслаждением принимаясь за еду.

– А смысл? – она пожала плечами. – Ну буду я хорошо рисовать – и что? Это же ничего не даёт. А порисовать просто так, в выходной раз в месяц, я и сама могу.

– Но если тебе это так нравится. Доставляет удовольствие.

– Ну… надо было этим заниматься, пока училась в школе, а сейчас… Не вижу смысла.

«Не вижу смысла, – повторил Андрей про себя. – А ещё мы все однажды умрём, да». Продолжать этот диалог ему расхотелось. Они ещё немного поболтали о каких-то пустяках, потом он отправился в ванную и там, наедине с собой, снова мысленно перенёсся в танцзал. Видел ли он смысл в том, что делал?

Когда в тот судьбоносный субботний день он понял, что хочет так же здорово танцевать, как те спортсмены, которых он увидел, и потом пришёл в танцзал, ему и в голову не приходило задаваться вопросами, зачем ему это нужно и есть ли в этом смысл. Он просто соприкоснулся с делом, к которому лежала душа. И чем больше он в него погружался, чем больше узнавал, чем большему учился, тем больше ему всё это нравилось и тем больше хотелось идти дальше по этому пути.