Мила Бачурова
Свинцовые ливни
Локация: Зеленый округ, Юго-Западный сектор.
Седьмой участок Департамента Эс-Ди
– …и, представляете, я вспомнил эту Эльзу! – Виктор с трудом заставил себя сидеть перед Штольцем спокойно, не срываться на эмоции и не жестикулировать. – Она уже тогда, двенадцать лет назад, выглядела абсолютной развалиной. Мама утверждала, что всегда была такой. Древняя безумная старуха с девичьим лицом.
Штольц приподнял брови:
– С девичьим лицом? Это метафора, или…
– Это так и есть. Эльза нищенствовала, просила милостыню возле Храма Одиннадцати Стражей. Люди её любили, считали юродивой. Ходили слухи, что Эльза умеет предсказывать будущее… В общем, как бы там ни было, подавали ей охотно. И все свои деньги Эльза тратила на лицо. Больше, видимо, ни на что не хватало, но её это и не заботило. Представьте: древняя развалина, на вид до того хрупкая, что кажется, тронь – рассыплется. Ходила, опираясь на палку. Всегда в чёрном кружевном платье, чёрной шали с кистями, а поверх – яркие бусы в несколько рядов. Морщинистая шея, руки в пигментных пятнах, седые волосы – и молодое девичье лицо.
– Да уж. – Штольц поморщился. – Такое, раз увидев, вряд ли забудешь.
– Сейчас я уже сам удивляюсь, что не вспомнил о ней сразу, – покаялся Виктор. – Что ухитрился забыть.
– С тобой много работали психологи, – мягко напомнил Штольц. – Прежняя жизнь должна была целиком исчезнуть из твоей памяти.
– Да, – глухо, не сразу отозвался Виктор. – Работали.
– Прости. Я не должен был…
– Ничего, – Виктор встряхнул головой. – Всё в порядке.
Помолчали.
– И что же – Эльза? – вернулся к разговору Штольц.
– Эльза свободно разгуливала по всему сектору. Выбиралась и за его пределы, в Нейтрал. Ей, насколько понимаю, никто не препятствовал, что взять с чокнутой старухи? В Зелёный округ всяк бы не пропустили, а в Нейтрале – пусть её творит, что хочет. Логика, вероятно, была такая. И вряд ли с тех пор что-то изменилось.
– То есть, ты хочешь сказать, что…
– Да, – уверенно кивнул Виктор. – Эльза могла видеть, что произошло в Нейтрале.
– И что планируешь делать?
Виктор пожал плечами. Ему это казалось очевидным.
– Завтра свяжусь с Крусом. Вместе навестим Эльзу. Надеюсь, что…
– Нет, – сказал Штольц.
– Шеф? – не понял Виктор.
– Покажи мне сообщение от Круса.
– Но я же сказал, – удивился Виктор, – сообщение исчезло. Крус удалил его сразу, как только убедился, что я прочитал. Восстановить, конечно, можно, но…
– И что это, по-твоему, значит? – перебил Штольц. Он смотрел на Виктора с непонятным выражением. – Почему Крус его удалил?
– Потому что Крус… не хочет иметь отношения к этому делу, – медленно, больше для себя, чем для шефа, проговорил Виктор. Он догадался.
Штольц кивнул:
– Верно. Если ты попытаешься связаться с ним, Крус с вероятностью девяносто девять процентов объявит, что сообщение отправил ошибочно. Не тому человеку, не то имел в виду, и так далее – я этого пройдоху знаю. В Эс-Ди он – без малого тридцать лет, и все эти годы занимается тем, что чрезвычайно искусно уклоняется от выполнения своих прямых обязанностей. Не хочет вступать в конфликты с населением.
– Но… Крус ведь мог просто промолчать, – обескураженно пробормотал Виктор. – Не говорить мне об Эльзе. Сам бы я о ней не вспомнил, это точно.
Штольц пожал плечами.
– Хотел бы я знать, что им движет – внезапно проснувшаяся совесть или желание поправить нашими руками собственные дела… Мы ведь пока представления не имеем, кто такие эти ливни. Крус дал зацепку – пока непонятно, почему и зачем, но спасибо уже на этом. А удовольствие распутывать клубок предоставил нам.
– Да, я понял. – Виктор поднялся. – Значит, завтра поеду искать Эльзу в одиночестве.
Штольц покачал головой:
– Нет. Ты снова не понимаешь. Ты не можешь появиться в Милке, как эсдик.
– Почему?
– Потому что по инструкции первым делом будешь обязан направиться – куда?
– К территориальному представителю Эс-Ди, – пробормотал Виктор. – То есть, без Круса – никак?
– Официально – нет.
– Официально? – Виктор нахмурился.
– Иди домой, Вик, – посоветовал Штольц. – И постарайся выспаться. Завтра у тебя будет непростой день.
Глава 9
Локация: Зеленый округ, Юго-Западный сектор.
Седьмой участок Департамента Эс-Ди
– Бернард Краувиц, – проговорил Виктор, глядя в зеркало.
Штольц, подошедший к нему, кивнул.
– Верно. Не волнуйся, Вик. Старина Берни еще никого не подводил.
Бернард Краувиц – теперь Виктора звали так. Умельцы из службы наружного наблюдения перенастроили его браслет и поправили внешность.
Глаза Виктора, от природы серые, стали карими, коротко остриженные светлые волосы потемнели и отросли ниже плеч, на щеках и подбородке появилась трёхдневная щетина.
– Лицо не трогать! – строго предупредила Виктора женщина, наносившая грим. – Не умываться, глаза не тереть. Первые полчаса будет немного неприятно. Потом привыкнете.
– А долго будет держаться?
– До трёх суток коррекция не требуется.
– А потом?
– А дольше ты в Милке не задержишься, – отрезал Штольц. – Самое позднее – послезавтра утром, должен вернуться. Задача ясна?
– Так точно.
– Выполнять.
– Есть выполнять.
Виктор одёрнул синюю куртку из плотной ткани. Её и такие же синие штаны с логотипом компании, занимающейся перевозками, ему тоже выдали здесь, в службе наружного наблюдения – по легенде, Бернард Краувиц работал экспедитором. Сопровождал грузы, поставляемые в Зелёный Округ из Милка. Парень с таким именем и похожей внешностью действительно существовал. Но время от времени, прибыв в Зелёный округ вместе с сопровождаемым грузом, оставался здесь. А назад в Милк вместо него отправлялся сотрудник Эс-Ди.
На языке протоколов это называлось «временным внедрением», по-простому именовалось «подсадкой». Теорию проведения таких операций Виктор изучал ещё в Академии, но вот выступать в роли подсадного до сих пор ему не доводилось.
От участка до отстойника большегрузных машин на окраине Зелёного округа, где Бернарда Краувица поджидал водитель фуры, Виктор доехал на такси.
«Шофёр о многом догадывается, но напрямую с ним лучше ничего не обсуждать, – проинструктировал Виктора Штольц. – Доберёшься до места, сядешь в кабину. Номер машины, как и прочая важная информация – в файле на браслете. Пока доедете до Милка, у тебя будет время её изучить».
Беседовать с Виктором водитель большегруза, похоже, и сам не собирался. Когда фальшивый Бернард Краувиц постучал в дверь, разблокировал замок и молча кивнул на пассажирское сиденье рядом с собой.
– Привет, – небрежно, как старому знакомому, бросил Виктор.
Водитель снова молча кивнул. Приложил к окошку стартера на допотопной приборной панели допотопный брелок.
Ремень безопасности Виктор застёгивал уже на ходу. Подумав о том, что, будь он самим собой, то есть детектив-сержантом Эс-Ди Виктором Ковальски, обязан был бы наложить на водителя штраф. И за то, что подвергает опасности жизнь пассажира, и за состояние ремня безопасности – вытянуть который удалось не с первой попытки. А ещё о том, что водитель не мог об этом не знать…
Виктор бросил на него взгляд исподлобья. Шофёр невозмутимо съезжал с обочины на шоссе. Взгляд Виктора он то ли не заметил, то ли не посчитал нужным заметить. Инструкция предписывала в ситуации, когда наложение штрафа невозможно, напомнить нарушителю о необходимости соблюдения правил Инструкции. Она предписывала это не только эсдикам, но и любому законопослушному гражданину – и в большинстве своем законопослушные граждане именно так и поступали. В Зелёном Округе.
А в Милке, где формально действовали те же законы, фактически всё обстояло, мягко говоря, иначе. По крайней мере, двенадцать лет назад было так. Судя по поведению водителя, с тех пор мало что изменилось… Ну, что ж. Добро пожаловать на родину.
Виктор откинулся на спинку сиденья и вытащил из кармана плежер. Если верить навигатору на приборной панели, на месте они окажутся не раньше, чем через два часа. У него действительно будет время на то, чтобы изучить информацию.
***
Навигатор ошибся в прогнозах почти вдвое. Выехав из Зелёного округа в восемь утра, на склад, сотрудником которого числился Бернард Краувиц, машина прибыла к полудню. Виктор успел как вызубрить наизусть все содержащиеся на браслете инструкции, так и вздремнуть. В квартире Бернарда Краувица он оказался еще через час.
Обшарпанная многоэтажка, уже не первый десяток лет вопиющая о ремонте. Сломанный лифт, резкий запах мочи и гниющих отбросов, выбитые стёкла на лестничных площадках, расписанные граффити стены, вырванные с корнем крышки мусоропроводов…
По лестнице на четвёртый этаж Виктор почти бежал. Он вдруг понял, что возвращение в Милк причиняет ему едва ли не физическую боль.
Дверь квартиры открылась с браслета. А внутри Виктора ждал сюрприз.
Квартира оказалась двухкомнатной, в тесную прихожую выходили две двери. Одна из них была украшена фотографией Бернарда Краувица. Под ней скалился череп и перекрещивались кости – не влезай, убьет. А на другой двери красовалось изображение эсдика – такого, какими их любят рисовать в порнографических комиксах. В форменной небесно-голубой фуражке, при шокере, из одежды – чёрные кожаные трусы.
Виктор, оценив остроумие хозяина, усмехнулся. Пробормотал вслух:
– Мне, похоже, сюда.
Толкнул дверь с изображением эсдика. Та открылась. В соседнюю дверь был врезан замок – демонстративно здоровенный, запирающийся на ключ. Лояльность Бернарда Краувица к Эс-Ди имела свои, весьма наглядно обозначенные, границы.
Обстановка в комнате оказалась спартанской. Рассохшийся шкаф с перекошенными, неплотно закрывающимися дверцами, и раскладная кровать, на которой лежала стопка одноразового постельного белья.
В шкафу обнаружилась одежда. Джинсы, пара футболок, клетчатая рубашка. Всё – паршивого качества, из дешевой синтетики, но хотя бы чистое, знакомо пахнущее общественной прачечной. В Милке за эти годы не изменилось ничего. Даже запахи остались прежними… Виктор быстро переоделся, сменил штаны и куртку с логотипом на джинсы и футболку, сверху набросил рубашку.
Задерживаться в квартире, даже ночевать здесь, он не собирался. Его задача – найти Эльзу, расспросить её и немедленно вернуться. От Милка его уже начало подташнивать.
Подумав, Виктор забросил на плечо потрёпанный рюкзак, который тоже обнаружил в шкафу – решил, что с рюкзаком на плече будет выглядеть более естественно. Бросил взгляд в тусклое зеркало на дверце шкафа. Убедился, что выглядит, как Бернард Краувиц: безликий житель безликой многоэтажки. И быстро вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь.
Локация: Белый Округ, Юго-Западный сектор.
Храмовая площадь
Мир разделился на округа больше сорока лет назад, задолго до рождения Виктора.
До пандемии Мегаполис был единым огромным городом – хотя сейчас об этом старались вспоминать всё реже, старательно делая вид, будто стена из бронебойного бетона отделяла цветные округа от дальних всегда.
В Тяжёлые времена те, у кого были деньги – как жители самого Мегаполиса, так и люди, живущие в сотнях километров от него, – постарались оказаться поближе к центру. К заветному Департаменту Здоровья, изобретавшему всё новые вакцины от стремительно мутирующих вирусов.
В Тяжёлые времена люди ежедневно умирали сотнями и тысячами. Едва удавалось победить один вирус, как, следуя непонятным, непредсказуемым законам, зарождался и вспыхивал новый. Это была гонка на опережение, в которой человечество так и не сумело победить.
Предсказать, как вирус мутирует дальше, не удалось никому – хотя исследования велись везде, в каждом уголке планеты и в каждом научном центре: от огромных, финансируемых государствами, до любительских, существующих на деньги энтузиастов. Предсказывать появление вируса человечество не сумело. Алгоритм, по которому возникают вспышки, выявить так же не удалось. Всё, чему научились за это время люди – быстро реагировать на новые всплески.
Главным компонентом в браслетах персональной защиты жителей цветных округов был датчик, мгновенно определяющий появление в организме нового вируса и сигнализирующий об этом в Департамент Здоровья. В скорости создания противовирусной вакцины за эти годы люди весьма преуспели. Новая вакцина синтезировалась не дольше, чем сутки. Носителям вируса строго-настрого, под страхом депортации в Милк, наказывалось не выходить из домов.
Через сутки спецбригады из Департамента Здоровья выезжали по считанным с браслетов адресам и вводили людям свежеразработанную вакцину. Еще сутки, максимум двое – и гражданин, зараженный новым вирусом, снова был здоров. Неделя обязательного карантина, и он возвращался к полноценной жизни.
Когда Виктор, еще в шестом классе интерната, узнал, в какую сумму обходится синтез новых вакцин и содержание спецбригад Департамента Здоровья, в голове зашумело. Картина мира, до сих пор казавшаяся до ужаса несправедливой, перевернулась с ног на голову.
Люди из Милка не зарабатывали таких денег даже близко. Дневного дохода всего квартала, где когда-то, до смерти родителей, жил Виктор, едва хватило бы на содержание единственной бригады. При том, что своей основной задачей – Виктор понимал это уже в двенадцать лет, в Милке дети взрослели рано – люди считали уклонение от налогов. Как угодно, любым путём.
«Если бы эти люди хотели работать и зарабатывать, – вспомнил Виктор восклицание интернатского учителя, рассказывавшего им, мелюзге, об основах государственной экономики. – Если бы они хотели! Но они не хотят. Главная цель каждого из них, то, за что они держатся руками и зубами – урвать побольше, отдать поменьше. Обмануть, ускользнуть, украсть. Что угодно – лишь бы не делиться с Мегаполисом доходами, которые тот тратит на них же. На заботу об их здоровье! Но люди сами роют себе могилы и не понимают этого. Надеются, что пронесёт. Что новый вирус их не затронет».
Повзрослев, Виктор понял, откуда растут ноги у странной надежды жителей Милка – где далеко не все могли позволить себе купить браслет, а уж тем более – установить на него прошивку, контролирующую состояние организма. Одиннадцати процентам населения вирус не угрожал. При каждой новой вспышке ровно одиннадцать человек из каждой сотни оставались незараженными. И никакой системы, так же как в появлении вирусов, в этом не прослеживалось. Вирус обходил стороной как стариков, так и грудных младенцев. Мужчин, женщин. Взрослых, подростков. Неважно. Вокруг человека мог заболеть и вымереть целый подъезд, весь многоэтажный дом – а самого его зараза не касалась. И так происходило каждый раз. При каждой новой вспышке.
Население Милка, к тому моменту уже оказавшееся за спешно выстроенной бетонной стеной, сочло эту странную закономерность проявлением некой божественной мудрости.
Одиннадцать Стражей. Проклятых Стражей – в отличие от Тринадцати Святых, изгнанных с небес на землю и упокоившихся тут. Когда-нибудь Одиннадцать вернутся из изгнания и спасут людей. А всё, что можно сделать сейчас – это ждать и молиться. О том, что следующая вспышка не коснётся лично тебя.
К тому моменту, как новая вакцина, изобретённая в Департаменте Здоровья и распространяемая в цветных округах со скоростью ветра, добиралась до Милка, проходила, как правило, не одна неделя. Часть жителей уже нельзя было спасти. Часть – но далеко не всех. По статистике, вирус выкашивал от пятнадцати до двадцати процентов людей. Остальных удавалось выходить. И были еще Одиннадцать: люди, которым никакое спасение не требовалось.
Виктор вдруг понял, что давно идёт, не сверяясь с браслетом. Выйдя из квартиры Бернарда Краувица, он задал плежеру маршрут, но последние кварталы прошагал, оказывается, даже не заглядывая в него.
Ноги несли Виктора сами. Глаза узнавали знакомые улицы. Он поворачивал в следующий переулок раньше, чем понимал, почему это делает.
На навигаторе приветливо светилась зеленая точка – показывающая, что идти осталось недалеко. Но на одной из замусоренных улочек Виктор остановился.
Спросил у пожилой женщины в фартуке, дымящей трубкой у дверей закусочной:
– Простите. К Храму Одиннадцати Стражей – туда? – он намеренно указал неправильное направление.
– Похмелись, сынок, – участливо глядя на него, посоветовала женщина. – Туда, – и махнула в нужную сторону. – Может, зайдешь – здоровье поправить? Мы открыты уже.
– Спасибо. В другой раз.
Виктор пошел туда, куда указала женщина.
– Храни тебя Одиннадцать, – вдруг услышал он вслед.
Обернулся.
Губы прошептали ответ сами – будто вовсе без его участия, будто и не было этих лет:
– Спасены будем.
Женщина добродушно кивнула.
Глава 10
Локация: Белый Округ, Западный сектор.
Храмовая площадь
Храм Одиннадцати Стражей.
Когда Виктор узнал, как появились Одиннадцать, он долго истерически ржал.
Одиннадцать процентов – людей, которых не трогает вирус.
Основателем новой религии принято было считать Святого Виктора. Набожная госпожа Ковальски назвала единственного сына в честь него, и Виктор с нетерпением ждал двадцатипятилетия – возраста, в котором он на законном основании сможет поменять имя.
Сведения о житие Святого Виктора в цветных округах и Милке полярно разнились. Если в Милке этого человека, умершего тридцать шесть лет назад, почитали за святого, то статья в учебнике Академии Эс-Ди выдавала сухую, короткую справку.
Родился в округе Тин – пятом и самом дальнем округе Мегаполиса, лежащим за границей Милка. Нигде и ничему не учился – единственное, чему можно научиться в Тине, это не помереть с голоду. Небесталанный художник, перебивающийся случайными заработками. Наркоман, мошенник. И создатель символа Одиннадцати – изображения Стражей.
Фигура, занёсшая меч над наклонной чертой. Под чертой – жуткая тварь, выползающая из лежащей на боку восьмерки-бесконечности. Стражи побеждают бесконечность перерождений вируса.
С тем, что символ, в детстве вызывавший восторг и благоговение, является всего лишь стилизованным изображением знака %, Виктору удалось смириться далеко не сразу. Сейчас, став взрослым, психологам интерната он от души сочувствовал. И изо всех сил пытался сопротивляться тёплой, против воли захлестывающей всё его существо, волне, поднимающейся из каких-то давних, казавшихся давно затопленными, глубин. Он не был на этой площади двенадцать лет – но, оказывается, помнил всё.
Восторг, который охватывал его при приближении к Храму. Желание поскорее оказаться рядом с ним.
Виктор вдруг понял, что идёт по улице, которой ходил в детстве. Понял, что узнаёт всё вокруг – приметные дома, переулки, лавки торговцев. Вот сейчас, за этим поворотом… Сейчас.
– Ой, прости! Храни тебя Одиннадцать. – Девушка, торопясь, на бегу задела его плечом.
Невысокая, стройная, лица под сбившимся набок капюшоном не разглядеть – только выбиваются наружу длинные золотистые пряди волос. Строгое коричневое платье, поверх него черная накидка – без рукавов, но с капюшоном, так всегда одевались женщины, служащие Одиннадцати. Девушка обогнала Виктора, добежала до Храма и, торопливо выставив перед собой на пороге руку наискось, юркнула внутрь.
– Спасены будем, – буркнул ей вслед Виктор.
Поправил соскользнувший с плеча рюкзак.
Огляделся. И вдруг понял, что Храм, в детстве казавшийся огромным и величественным, сейчас выглядит именно тем, чем является. Старой, съежившейся и покосившейся от времени постройкой, которой наспех проведённый косметический ремонт скорее навредил, чем помог. Храм для чего-то покрасили – и выглядело это так, будто строгая пожилая дама вдруг густо подвела глаза, ярко накрасила губы и нарумянила впалые щёки.
А площадь возле Храма осталась неизменной. Те же лотки, торгующие напитками и незамысловатыми лакомствами, те же попрошайки и воришки, шарящие по карманам зевак, тот же ряд кабаков и увеселительных заведений на другой стороне площади. Те же бродячие проповедники, призывающие людей обрести новую жизнь.
И – Красавица Эльза. Она стояла там, где привык видеть её Виктор, когда был мальчишкой. Как будто старуха все эти годы никуда не уходила. Как будто только его и ждала.
Чёрное кружевное платье, чёрная шаль. Яркие дешёвые бусы – их, кажется, прибавилось, – костлявые руки, морщинистая шея и молодое девичье лицо.
Красавица Эльза стояла у входа в Храм, перед чашкой для подаяний. Виктор, не видя издали, готов был поклясться, что и чашка та же самая – из жаропрочного пластика, с яркой картинкой на дне, обычно такие ставят на стол маленьким детям.
Эльза то замирала неподвижно, то вдруг начинала приплясывать и кружиться на месте, разведя руки в стороны. Концы шали при этом взмывали вверх, и старуха становилась похожей на усталую, измождённую бабочку.
Выходящие из храма люди бросали в чашку монеты, изредка – купюры. Виктор нащупал в кармане джинсов специально приготовленную мелочь. Приблизился к старухе.
– Эй, Красавица, – окликнули вдруг Эльзу из-за его плеча. – А ну, расскажи ещё про Проклятых Стражей!
Виктор оглянулся. Два парня, приблизительно его возраста. Судя по одежде и повадкам – не из тех, кто зарабатывает на жизнь честным трудом. От парней крепко разило спиртным – то ли с ночи не просыхают, то ли уже успели поправиться после вчерашнего.
Виктор насторожился. Эту породу он хорошо знал. Сейчас парни благодушны, однако настроение может измениться в любой момент. И в этом случае они не будут даже придумывать повод для того, чтобы прицепиться к стоящему рядом. «Мы тебя не знаем!» – в общем-то, вполне достаточно. Но пока парни Виктора не замечали.
– Что там с Проклятыми? – повторил вопрос парень. Подошёл к Эльзе, которая, покружившись, снова застыла на месте, подёргал за рукав. – Повтори, что ты тут орала? Куда там они взлетели?
Эльза смотрела на парня, но, кажется, не слышала. Или не понимала. Она, с неожиданной силой, вырвала рукав из его пальцев и снова закружилась на месте.
– Проклятые Стражи, – донёсся до Виктора её на удивление ясный, мелодичный голос.
Мёртвая вода,
Вышли ниоткуда,
Исчезли в никуда…
– Хорош топтаться! – парень, видимо, начал терять терпение. Схватил старуху за плечо. – Я тебя спрашиваю! Ты в натуре видала, что вчера в Нейтрале было?
Эльза задёргалась, пытаясь высвободиться. Снова забормотала, глядя в лицо парню:
– Проклятые стражи, мёртвая вода…
– Отстань от неё!
Из церкви выбежала девушка. Кажется, та самая, что нечаянно толкнула Виктора. Бросилась к Эльзе.
– Она не понимает, чего ты от неё хочешь. Она не здорова.
Краем глаза Виктор заметил, что вокруг начал скапливаться народ – такие сцены в Милке любили.
– Всё утро орала про Стражей, а теперь повторить не может? – возмутился парень.
– Надо было слушать, когда она говорила, – отрезала девушка. – Или жди, когда сама захочет повторить. По щелчку Эльза не включается, это тебе не плежер!
Вокруг захихикали.
– Умная, да? – с угрозой спросил парень. – Пошла вон, – и оттолкнул девушку.
Грубо, сильно, та едва устояла на ногах. А парень снова схватил Эльзу за плечи.
– Повтори про Стражей, слышь! – встряхнул старуху. – Чего уставилась? Оглохла?
Гротескно молодое лицо старухи вдруг искривилось. Виктор отчего-то ясно, будто увидел собственными глазами, понял, что сейчас произойдёт – но сделать ничего не успел. Эльза с отвращением плюнула парню в лицо.
Тот взревел.
– Ах, ты…
Его занесённую для удара руку Виктор перехватил почти машинально. И так же машинально закончил приём – вывернул парню плечо и бросил через себя. Постаравшись, чтобы противник покрепче приложился башкой о мостовую.
Резко развернулся ко второму парню.
– Ты ещё кто?! – прошипел тот.
Отскочил назад, мгновенно выхватив откуда-то и выставив перед собой нож. Собравшаяся толпа зашумела, с готовностью завизжала какая-то женщина.
Первый удар – выбить из руки парня нож. Следующий – прямой в живот. Добавить снизу в челюсть и уронить противника на разбитые, перекосившиеся плиты, которыми выложена площадь.
В следующий миг Виктор оседлал парня и выкрутил его руки назад. Склонившись к уху, прошипел:
– Попробуешь меня найти – пожалеешь. К старухе – не лезть! Ясно?
Парень прохрипел что-то нецензурное.
– Плохо, что ты такой непонятливый. – Виктор сильно, с размаху, ударил его кулаком по затылку.
– Убил! – взвизгнула та же женщина.
– Оглушил, с вашего позволения, – поправил Виктор. – Если желаете оказать этому уроду первую помощь, добро пожаловать.
Он поднялся, подошёл к Эльзе. Взял старуху под руку. Перед ним немедленно оказалась давешняя девушка.
– Чего тебе от неё надо?! Куда ты собрался её вести?
– Подальше отсюда, – объяснил Виктор. – Затылки у этих бугаев крепкие, в отключке проваляются недолго. Полагаешь, к тому моменту, как очухаются, Эльзе стоит находиться рядом?
Девушка сердито засопела, но возражений, видимо, не нашла.
– Я сама отведу её домой.
– Я тебе помогу. – Виктор крепче ухватил Эльзу под локоть, давая девушке понять, что отпускать старуху не намерен.
Девушка посмотрела на лежащих парней – один из них, кажется, начал шевелиться. Люди толпились вокруг побитых, на Виктора и Эльзу внимание обращать перестали.
Решила:
– Ладно. Идём, – пристроилась к Эльзе с другой стороны. Мягко проговорила: – Пошли, Эльза. Тебе пора отдыхать.
– Проклятые Стражи, – забормотала старуха, – мёртвая вода…
– Да, да, – кивнула девушка, – не волнуйся. Всё хорошо. Идём домой.
Эльза подчинилась.
– Ты знаешь, где она живет? – спросил Виктор.
– Все знают, – удивилась девушка, – в приюте позади храма. Ты не местный, что ли?
– Нет.
– А откуда?
– Из Юго-Восточного.
– Ого. Далеко… А к нам зачем пожаловал?
Легенду Виктор приготовил ещё по дороге.
– Ролик в сети увидал. Ну, про то, что у вас тут было. Хотел на то место поглядеть.
– Ясно. – Девушка горделиво кивнула. – К нам сейчас много народу едет. Хотя, честно говоря, смотреть там особо не на что, просто старое шоссе. Да и не пускают туда никого, эсдики из Грина ограждение выставили. Так что – если только издали… Тебя как звать?
– Бернард.
– А я – София. Будем знакомы.
Длинное двухэтажное здание, расположившееся за храмом, Виктор не помнил. Хотя оно наверняка стояло здесь и двенадцать, и сорок лет назад – последний новый дом в Милке выстроили ещё до пандемии. С тех пор количество населения в округе неизменно шло на убыль. Чего-чего, а свободного жилья хватало. София уверенно провела Эльзу по коридору и толкнула третью по счету дверь.
