Микки Хост
Мир проклятий и демонов
Глава 6
Вдох – закрой глаза
После того как целительницы помогли Стелле и осмотрели Эйкена, они сразу же пошли искать Пайпер, чтобы узнать, как она. Едва выйдя из лазарета, Стелла начала прыгать на месте и требовать, чтобы Эйкен показал дорогу к Первой. Мальчик, устало выдохнув, провел ладонью по открытому левому предплечью и отпустил одну из теней, приказав вести их.
Тень Мыши была одной из первых и самых безобидных, которую он подчинил, еще будучи в плену у тварей. Мышь как-то заползла в его камеру и начала воровать скудную еду. Одна из мелких тварей смеха ради раздавила несчастную, когда та проползала мимо. Но Эйкен, успевший привязаться в животному, дождался, пока тварь уйдет, и отделил тень от уже мертвой Мыши. Это была его первая манипуляция проклятием, произведенная самостоятельно, без давления хаоса на сознание, и Эйкен ею очень гордился. Мышь не была большой и сильной, как Волки или Львы, не могла доставлять послания, как Соколы и Орлы, но она напоминала мальчику о том, с чего он начал. А еще Мышь всегда знала нужную дорогу, даже если Эйкен не приказывал запоминать ее.
Черная Мышь размером чуть меньше ладони беззвучно бежала по каменному полу, виляя тонким хвостом. Эйкен и Стелла неспешно следовали за ней по коридорам и лестницам, пока спустя пару минут девушка неожиданно не ускорилась. Эйкен приказал Мыши вернуться на предплечье и побежал за подругой.
Стелла ворвалась в нужную комнату и, оттеснив уже закончивших работу целительниц, подлетела к оторопевшей Пайпер и выпалила:
– Здравствуй! Как себя чувствуешь?
Стелла хотела наклониться к девушке, очевидно желая по запаху понять ее состояние, но та, резко отодвинувшись, проворно подскочила с кровати и замерла.
– Прости ее, – пробормотал Эйкен, стыдливо втягивая голову в плечи. – Стелла просто… немного переживает.
Первая ничего не ответила. Казалось, она не замечала ни их, ни целительниц, собиравших свои принадлежности в небольшие деревянные сундучки.
Выглядела Пайпер неважно, и дело было даже не в синяках, царапинах и гематомах. Сальватор, стоявшая возле большой кровати с балдахином, выглядела несчастной, раздавленной и напуганной. Ее золотые глаза стали совсем тусклыми.
– Я не помню, – сиплым голосом произнесла Пайпер.
– На нас напали твари, – с готовностью ответил Эйкен, – и нам пришлось дать бой…
– Нет, это я помню. Я не помню, как оказалась здесь. Что я делала.
– А ты… – начала было Стелла, но осеклась – целительницы все еще находились в комнате.
Все во дворе видели, как они попали в Омагу через настоящий портал, но вряд ли об этом стоило и дальше трепаться на каждом углу.
– Спасибо за помощь! – невозмутимо продолжила Стелла, обращаясь к целительницам.
Самая старшая из них – Ветон, свела брови к переносице и недоверчиво уставилась на Пайпер.
– Где вы вообще ее раздобыли? – спросила целительница, ничуть не смущаясь.
Ветон была из семьи фей, поколениями применявшей чары для врачевания. Однако Вторжение и последующая жизнь в Диких Землях лишили ее семью необходимой силы, и Ветон стала последней, кто мог использовать крохи магии через сигилы. Она никогда не тратила чары, которые так трудно было восполнить, на мелкие порезы и ссадины, но, судя по тому, как блестели стальные глаза целительницы, сегодня ей пришлось хорошо постараться.
– Это долгая история, – уклончиво ответил Эйкен, чувствуя себя просто отвратительно. Он не любил лгать, но Третий сказал, что никто не должен узнать, что Пайпер – сальватор. – Третий как-нибудь объяснит.
– Уж пусть постарается, – спокойно произнесла Ветон, приглаживая черные волосы. – Я ощутила что-то мощное внутри нее, но, полагаю, раз сам Третий так печется о ней, значит, уже успел влить в нее немного своей магии.
– Что-то вроде того, – улыбнулась Стелла.
Пайпер молчала, рассматривая Ветон нечитаемым взглядом. Целительница указала на поднос, стоявший на дубовом столе возле окна.
– Сначала выпей синий отвар, потом – белый. Вечером принесу другие.
Ветон уже направилась к двери, когда Пайпер, будто пересилив себя, хрипло выдавила:
– Спасибо.
– Это моя работа, – махнула рукой женщина и вышла, закрыв за собой дверь.
Пайпер нетвердой походкой направилась к столу и, взяв склянку с синим отваром, помахала над ней рукой, направляя запах к себе.
– Ужасно пахнет, – заключила Первая в напряженной тишине.
– Но лучше все-таки выпить, – осмелился вставить Эйкен. – Неизвестно, сможешь ли ты сама восстановиться после такого мощного выброса…
– Что?
Пайпер говорила спокойно, но в голосе слышалось звенящие нотки страха. Мальчику это не нравилось.
– Магии в этом мире мало, – почесав затылок, растерянно напомнил он. – У магов и тех, кто склонен к чарам, есть определенный запас. Что-то вроде колодца. Если исчерпаешь его до самого дна, вряд ли сможешь вновь восполнить.
– И я зачерпнула слишком много?
– Больше, чем можешь подумать.
– Ты открыла портал! – радостно выпалила Стелла, захлопав в ладоши. – Чудо, что ты еще жива.
Пайпер удивленно уставилась на нее.
– Спасибо за веру в меня.
– Всегда пожалуйста.
– Должно быть, Дикие Земли еще не подавили всю твою магию, – рассуждал Эйкен. – На тебе еще остался след твоего родного мира, где магии больше, и он, наверное, спас тебя в этот раз.
– Наверное? – скептически переспросила сальватор.
– Наверное. Я не маг, я просто…
– Тогда кто? Я видела, как ты создавал тени. Разве это не магия?
Мальчик задержал дыхание всего на секунду. «Теперь это твое оружие, – вспомнил он слова Третьего, впервые увидевшего тени, жившие на левой половине тела Эйкена. – Твое, а не тварей».
– Это мое оружие, – собрав всю свою уверенность, ответил Эйкен. – Мое проклятие, которым я научился управлять. Это не магия. Магия питается эмоциями, чувствами, даруется богиней. Проклятия накладываются тварями и питаются хаосом.
Пайпер кивнула с таким видом, будто поняла все на лету, и быстро выпила содержимое первой склянки, на которую указала Ветон.
– Ты лучше спроси Третьего, – предложила Стелла, – он тебе все расскажет. Или обратись к Джинну, он очень умный!
– Вот как, – Первая взяла вторую склянку. Недоверчиво оглядев ее, она пробормотала что-то под нос и залпом выпила содержимое, после чего добавила: – Очень информативно. Я же точно знаю, кто такой Джинн.
– Третий тебя с ним потом познакомит, когда он вернется! А пока мы все поедим. Точнее, когда Третий закончит отчитываться перед Киллианом.
Стелла посмотрела на Пайпер большими желтыми глазами, наверняка стараясь изобразить щенячий взгляд. Девушка неуверенно ответила:
– Хорошо. Давайте поедим. Но для начала я переоденусь, так что выйдите.
Пайпер едва дождалась, когда Стелла и Эйкен выйдут. В следующую же секунду она бросилась к груде тряпья на полу, схватила пальто и полезла в карман. К счастью, кристалл был на месте. Облегченно выдохнув, девушка надела его на шею, а после оглядела комнату. Огромная кровать, дубовый стол и шкаф, возле которого стояло большое зеркало. Не похоже, что комната была жилой и вообще хоть кем-то использовалась. Кое-где даже лежала пыль. Видимо, Пайпер просто принесли в первую попавшуюся комнату, потому что начать лечение как можно быстрее было куда важнее, чем беспокоиться о порядке в помещении.
Девушка надеялась, что у нее будет возможность выбрать другую комнату. Эта ей не нравилась. Очень не нравилась. Было в ней что-то отталкивающее.
Сальватор с грустью покосилась на лохмотья, в которые превратилась ее красная кофта. За неимением лучшего пришлось остаться в серой хлопковой рубашке с завязками на груди, которые она затянула как можно туже. Собрав всю свою храбрость, девушка быстро подошла к зеркалу и запретила себе отворачиваться, что бы она там ни увидела.
Синяк на левой скуле, царапины на носу и поперек лба, желто-фиолетовые пятна, рассеченная правая бровь. Пайпер выглядела ужасно. Она легко могла различить свои черты, спокойно открывала и закрывала глаза, не чувствовала резких болей, шевеля челюстью, но все равно выглядела кошмарно. Девушка знала, что, проснувшись в крепости, выглядела еще хуже. А теперь, выпив оба отвара, чувствовала, как становилось легче. Гематомы медленно теряли цвет, но не исчезали полностью. Пайпер отвернулась, сжав кулаки. Она никогда не любила смотреться в зеркало, но и не испытывала отвращения. Ей было все равно, как она выглядит. В конце концов, она родилась такой. Но сейчас ничего, кроме отвращения, она не ощущала. Разве что тяжесть в районе солнечного сплетения.
Сальватор замерла, попытавшись сосредоточиться на ощущениях. Пайпер казалось, что в самый последний момент, когда она практически касалась нитей своей магии, те ускользали. Эйкен говорил про колодец, который у каждого был своим, но девушка не думала, что ощущать его будет так тяжело и неприятно.
Постепенно тяжесть стала растворяться. Первая почувствовала, как магия начала тянуться к магии. Совсем как в крепости, когда Третий увидел ее.
За дверью послышались тихие голоса. От того, что Пайпер караулили, ей стало не по себе. Собравшись с силами, девушка быстро подошла к двери и резко открыла ее.
Третий опустил руку и отступил на два шага.
– Здравствуй, – с легкой улыбкой произнес сальватор, смотря на нее. – Как ты себя чувствуешь?
Из-за его спины выглядывала Стелла, сиявшая, словно солнце.
– Неплохо, – сдержанно ответила Пайпер. – А ты как?
Третий открыл рот, чтобы ответить, но тут его взгляд упал ниже – на кристалл, который Пайпер забыла спрятать под рубашкой.
Третий выдохнул и, казалось, даже дернул рукой, будто хотел коснуться подвески, но вовремя остановился.
– Разрешишь показать тебе одно место? – неожиданно спросил он.
Пайпер сомневалась, что у нее есть выбор, поэтому кивнула.
– В таком случае идем.
Первая, не сводя с него взгляда, вышла из комнаты. Третий, натянув улыбку, легким взмахом руки попросил идти следом. Пайпер покосилась на Стеллу, но та, активно закивав, вприпрыжку побежала за Третьим.
Он резко остановился и, обернувшись через плечо, холодно сказал:
– Вас я не приглашал.
– Тогда встретимся у Киллиана, – пробормотал Эйкен, после чего утянул Стеллу в противоположную сторону.
Пайпер стало неуютно. Что это за место такое, которое Третий хотел показать только ей? И почему Эйкена и Стеллу совсем не задел ледяной тон Третьего?
– Убить меня хочешь? – предположила Пайпер, когда они свернули в другой коридор.
Третий, идущий впереди, замедлился и непонимающе покосился на нее.
– Я не хочу тебя убивать, – искренне ответил он.
– Тогда почему Стелле и Эйкену нельзя было пойти с нами?
Он остановился. Пайпер постаралась незаметно отступить на шаг назад, но великан заметил это и, кажется, даже вздрогнул. Она растерялась.
– Ты боишься меня? – тихо спросил Третий, но в пустом коридоре с высокими потолками вопрос разлетелся гулким эхом.
– Нет, – ответила Пайпер, раздираемая противоречивыми чувствами. Одна ее часть, разумеется, боялась Третьего. Другая чувствовала себя так спокойно, словно девушка все еще была дома и не знала сигридского мира.
– Тогда почему ты думаешь, что я хочу убить тебя?
– А зачем ты ведешь меня в какое-то тайное место? – задала свой вопрос Пайпер.
– Потому что доверяю тебе.
С точно таким же взглядом дядя Джон рассказывал ей о причинах, по которым скрывал от них существование сигридского мира. Пайпер видела раскаяние, честность, которую ничто не могло скрыть, и желание доказать значимость произнесенных слов.
– Мы знакомы меньше недели, – напомнила Пайпер.
– Я не могу просто подавить… это, – запнувшись, пробормотал Третий. Он провел ладонью по своим волосам, зачесывая их назад, и глубоко вздохнул. – Я чувствую Силу, верю ей. И поэтому верю тебе.
«Он просто привязан к Лерайе», – заключила Пайпер.
Она видела несколько воспоминаний Йоннет, и во всех был Третий. Первая тепло приветствовала его в доме Лайне, скрытом в горах, когда они встретились после долгой разлуки. Пайпер хорошо различала нити, крепко связавшие сальваторов. И чувствовала, как каждая нить беспощадно рвалась во время Вторжения, когда Йоннет умирала, а Третий пытался успеть к ней.
Пайпер задыхалась от боли, своей и чужой, плескавшейся в голубых глазах Третьего и слабым теплом отдававшейся в кристалле Йоннет.
Это неправильно. Третий просто хотел, чтобы рядом был другой сальватор.
– Я не Йоннет, – наконец сказала Пайпер.
– Я знаю, – тихо ответил Третий. – Мне жаль, если я заставил тебя думать, будто ты важна для меня только потому, что владеешь Силой и тем самым напоминаешь Йоннет.
Пайпер нахмурилась.
– Если не хочешь идти – хорошо, я проведу тебя обратно. Было бы неплохо подобрать тебе хорошую комнату и найти подходящую одежду. К тому же, я хотел познакомить тебя с…
– Веди, – коротко бросила Первая, пожав плечами.
Третий тихо и как-то рвано выдохнул, явно разочарованный, и направился в противоположную сторону. Пайпер уточнила:
– Веди в свое тайное место. Хочу посмотреть на него.
Третий тут же просиял. Девушка ощутила, как ее сердце ухнуло в пятки. Она совсем не понимала этого сальватора.
Пайпер отставала на два шага, стараясь не обращать внимания на людей, изредка встречавшихся на пути. Кто-то приветствовал их, кто-то молча проходил мимо, коротко кивнув. Третий всех игнорировал, но Пайпер не заметила, чтобы кто-то был этим недоволен. Казалось, все эти люди просто приняли холодность и отстраненность сальватора как данность и не пытались разузнать истинных причин.
Когда воздух стал холоднее, Пайпер оторвала взгляд от спины Третьего. Прибранные коридоры замка, украшенные гобеленами, статуями и мягкими коврами, сменились пустыми и запущенными. Мраморный пол покрывали трещины и многолетняя пыль. Что самое странное – света было достаточно. Пайпер подняла голову к потолку, но его не оказалось – прямо над ними раскинулось затянутое серыми тучами небо.
Они шли еще несколько минут, а коридоры становились все старее и запущеннее: где-то уже не хватало частей стены, где-то валялись обломки крыши, где-то лежали колонны. Наконец они дошли до огромных распахнутых дверей, ведущих в просторный зал. Пайпер поежилась от холода и прошла за Третьим, огибая части разрушенных колонн с причудливыми лепнинами. На возвышении в другом конце зала валялись обломки белого мрамора, которые, судя по всему, когда-то были тронами.
– Пайпер?
Она перевела взгляд на Третьего, остановившегося перед разрушенным постаментом, и подошла ближе.
Третий поднял руку, указывая на пустое пространство за тронами, и щелкнул пальцами. Стена мгновенно вспыхнула множеством голубых сигилов, распространявшихся по другим стенам. Буквально через несколько мгновений сигилов стало так много, что зал утонул в мягком голубом свете.
– Что это? – спросила Пайпер, оглядываясь по сторонам. Она узнавала лишь некоторые сигилы, самую малую часть, а ведь их тут были сотни, если не тысячи.
– Имена, – ответил Третий, огибая троны. Пайпер, неуверенно потоптавшись на месте, последовала за ним.
Великан подошел к стене и указал на один из сигилов. Пайпер пригляделась: издалека казалось, что сигилы нанесены беспорядочно, но вблизи стало понятно, что они состояли из более мелких сигилов. Как слова состоят из букв.
– Это имя Йоннет, – Третий провел по строчке сигилов кончиком пальца. – Это, – он переместил палец влево и чуть ниже, – королевы Жозефины. Рядом – короля Роланда. Здесь же имена их детей. Вот тут, – он указал вправо от имени Йоннет, – Масрур.
Пайпер нервно сглотнула. Сигилов имен на этих стенах были даже не тысячи, а сотни тысяч.
– Я записал здесь имена тех, кто погиб во время Вторжения. Разумеется, я не могу знать обо всех жертвах. Даже мне, сальватору Времени, это не по силам. Однако если я узнаю о ком-то, то прихожу сюда и записываю имя этого сигридца.
– Зачем?
– Мало кто по-настоящему молится за тех, кто погиб. Думаю, это меньшее, что я могу сделать, чтобы искупить свои грехи.
– Почему ты показываешь это мне?
Третий собирался что-то ответить, но так ничего не произнес. Только низко опустил голову, но даже так был выше Пайпер, макушкой едва достававшей ему до плеч.
– Впрочем, твое право, – быстро проговорила девушка. Ей хотелось узнать ответ, но не настолько сильно, чтобы пытать Третьего раньше времени.
– Думаю, – все же ответил он, спустя время, – я показываю это не тебе, а Лерайе. Я понимаю, что эти имена для тебя не значат того же, что для меня. Но я бы хотел, чтобы и ты, и она знали о них.
– Как ты это делаешь? Просто чертишь знаки в воздухе?
Третий оторопело моргнул и медленно кивнул. Пайпер, набрав в грудь побольше воздуха, выпалила:
– Поможешь записать одно имя?
– Диктуй.
– Нет, покажи, как это делается. Я хочу записать сама.
Третий поджал губы, но все-таки кивнул. Он сложил два пальца вместе и, вытянув руку к небольшому пустому месту на стене, очертил незамысловатый знак.
– О, – выдохнула Пайпер. – Все было настолько просто…
Проигнорировав его очередной непонятный взгляд, она протянула руку, сложив пальцы вместе.
Магия заискрила от присутствия родственной силы, отчего внутри Пайпер все загорелось. Сила отзывалась на каждую манипуляцию, на каждое прикосновение к нитям магии, которые девушка стягивала к кончикам пальцев, желая вывести нужные буквы. Сила по-настоящему пела, но Пайпер знала, что песня эта не радостная.
Закончив, девушка поспешно опустила задрожавшую руку, боясь, как бы Третий не заметил ее нервного состояния, и посмотрела на выведенное на стене имя. Среди сигридских оно казалось странным и лишним.
– Я не могу прочитать его, – произнес Третий спустя несколько секунд.
– Это земной язык, мой родной, – пояснила Пайпер, смотря на надпись. – Его звали Рик, и я практически убила его.
Глава 7
Я с тобою навсегда
Третий ожидал чего угодно, но только не признания в убийстве. В его голове не укладывалось, что эта земная девушка была способна на что-то столь ужасное.
Это он был таким. Его руки по локоть покрылись кровью всех народов. Он убивал, смотря в глаза своим жертвам, еще сохранявшим сознание. Уничтожал их тела и души, крошил разум и кости в пыль, без остатка. Убивал магией, зачарованным оружием, простой сталью, голыми руками. Он захлебывался в чужой крови и не чувствовал из-за этого боли, но всего несколько слов из уст земной девушки сломали все барьеры, которые он так тщательно возводил две сотни лет.
Третий не представлял, почему ей пришлось убить. В голове проносились тысячи вариантов ответа на вопрос, который он не мог озвучить.
До этого момента он не понимал, почему убивали Йоннет или Масрур, если до этого доходило, почему просто не позволяли ему закончить все быстро и без потерь с их стороны. Только сейчас пришло осознание. Йоннет чувствовала себя в ответе за всех остальных, потому что была самым первым сальватором в истории. А Масрур, хоть и был выбран вторым, все равно пытался облегчить ношу Йоннет.
– Он пытался убить меня, – начала Пайпер, рассматривая имя из трех букв. Третий больше не силился прочитать написанное. – Вернее, не он, а демон, которого вселили в его тело. Мне сказали, что к тому моменту самого Рика больше не существовало.
Третий прекрасно понимал, о чем она говорила, и даже испытал некоторое облегчение. Рик, пытавшийся убить Первую, растворился в тот самый момент, когда в его теле оказалось темное создание. От него осталась лишь оболочка – бездушная, безмозглая, имеющая лишь внешнее сходство с настоящим Риком.
– Но мне не дает покоя мысль, что я убила именно Рика, а не демона в его теле.
Третий погубил тысячи сигридцев с демонами в их телах, понимая, что так было нужно. Но сейчас он не представлял, что чувствует Пайпер, потому что разгадывать человеческие эмоции для Третьего было до сих пор сложно. Он старался смотреть не слишком пристально, оставляя ей как можно больше личного пространства и ощущения свободы, но чересчур часто ловил себя на мысли, что изучает каждую черту лица девушки, ища хоть какую-то подсказку. Сведенные к переносице брови, поджатые губы, синяк на левой скуле, желто-фиолетовые гематомы, царапины на носу и лбу. И сверлящие пространство золотые глаза. Третий приподнял руку, наплевав на собственные правила, приготовившись поделиться магией.
«Она не Йоннет».
Он не понял, кому принадлежала эта мысль, но тут же одернул себя. Словно ничего не заметив, Пайпер быстро проговорила:
– Я убивала демонов и до этого. Ну, не я, вообще-то… – вдруг стушевалась она. – Лерайе брала мое тело под контроль и сама всех раскидывала. Я же в это время вопила от ужаса где-то глубоко внутри. Но с Риком было иначе.
– Тебе не обязательно рассказывать, если это тяжело, – торопливо напомнил Третий.
Она посмотрела на него как на умалишенного, и великан совсем растерялся. Разве Йоннет не говорила, что, когда человеку тяжело, вовсе не обязательно настойчиво лезть с разговорами?..
– Ты когда-нибудь убивал?
– Людей или… демонов? – слово все еще казалось немного чужеродным, но напоминало о временах, когда он общался с земными магами. Напоминало о Елене и Стефане, о дальнейшей судьбе которых Третий ничего не знал.
– И тех, и других.
– Да, – коротко ответил Третий, не видя смысла лгать. – Убивал.
Он никогда не скрывал этого, но от внимательного взгляда Пайпер становилось так неуютно, словно она мучительно медленно вытягивала из него все тайны, которые Третий старательно хоронил с каждым днем все глубже и глубже. Будто она знала, кого он убивал на самом деле, какими способами и сколько это длилось. В этом самом зале.
– И как?
– В каком смысле?
– Что ты чувствовал? Тебе понравилось или было противно?
Он растерялся. Третий настолько старательно прятал свои секреты, что забывал, какие чувства испытывал.
Впервые Третий совершил намеренное убийство во время Вторжения – здесь, в этом зале. И он не был доволен этим. Как раз наоборот: его тошнило, но не от хаоса, пропитавшего каждый клочок пространства, или крови, льющейся рекой, а от того, насколько быстро Третий совладал с собой и нашел причину, по которой должен убить. Секундой позже, когда тело первой жертвы рассыпалось под напором магии, он едва сумел перебороть отвращение и ненависть к самому себе и забрал Нотунг, которым убил уже вторую жертву. А потом еще раз. И еще. Еще, еще, еще. До тех пор, пока его кровь от ран, полученных во время сражения, не смешалась с кровью жертв, а голубое пламя не охватило всех тварей, посмевших встать у него на пути.
Третий хотел убить себя в то же мгновение, когда оборвал жизнь короля Роланда из рода Лайне, но не имел права сделать этого. Мир нуждался в сальваторах, а Третий был одним из них. Ему пришлось продолжить сражение, пообещав, что он придумает достойное наказание за собственные грехи. Но вот Третий остался один. Без Йоннет и Масрура, без их сакри, которых сальватор не смог отыскать. В тот момент ему очень хотелось сдаться, но пришлось подняться и продолжить сражаться за Сигрид.
Третий вовсе не хотел, чтобы Пайпер видела его слабость или считала чудовищем, даже если на самом деле он был им. Аккуратно подбирая каждое слово, Третий тихо ответил:
– Я хотел убить себя. Хотел, чтобы твари разорвали мое тело на части. Но я не мог сдаться, потому что меня ждали Йоннет и Масрур.
– И что ты тогда сделал?
– Убил всех, кто мешал мне, и сразился за север.
– Я слышала, что великанов истребили первыми.
Пайпер уже говорила об этом, и Третьему было интересно, откуда она знает историю Вторжения. Кто сумел спастись и рассказать обо всем произошедшем в Сигриде и кто обвинил его в предательстве миров – хотя, конечно, последнее он вовсе не хотел знать. «Эгоист», – произнес в голове голос то ли Арне, то ли его собственный, но мысль была бесконечно правильной.
– Первые бреши открылись на севере и юге. Я отправился на север и сумел защитить его от первых легионов, убив столько тварей, сколько смог, но потом почувствовал, что нужен Йоннет и Масруру. Я оставил север другим великанам и магам, но вторая волна легионов оказалась сильнее. Я надеялся, что успею привести хоть сколько-нибудь магов на защиту, но твари не отступали. Я сумел вернуться лишь после… – он остановился, внезапно почувствовав, как отяжелел язык. Третий больше не мог говорить об этом, не хотел вспоминать те ужасные мгновения, когда последняя нить, связывающая двух оставшихся сальваторов, оборвалась.
Третий смог вернуться на север лишь после того, как умерла Йоннет. Но даже той частицы Силы, что он забрал у нее, не хватило для защиты. Великаны умирали один за другим, а легионов хаоса становилось все больше. Маги, пришедшие на помощь, не справлялись. И тогда Третий сделал то, что едва не убило его – отделил части Сигрида и поместил их в пространство Диких Земель, стараясь спасти как можно больше людей.
– Неужели демоны оказались настолько сильными, что сумели убедить всех в том, что ты предал миры? – задумчиво пробормотала Пайпер, обхватив себя за плечи.
Через несколько мгновений Третий понял, что Пайпер замерзла.
– Прошу прощения, – спохватившись, произнес он. – Я могу предложить тебе свой камзол, чтобы ты согрелась?
– Вау, а ты такой галантный!!
Третий не знал, как отреагировать на эти слова, но испытал облегчение, когда Первая пробормотала:
– Спасибо, я правда что-то замерзла.
Третий снял камзол и протянул его девушке. Она быстро и как-то неловко надела его. Камзол висел на Пайпер, потому что Третий был выше и шире в плечах, но зато ткань приятно согревала кожу.
Сам Третий иногда забывал, что не все прошли те же изменения, что и он. Что кто-то все еще чувствует холод и голод, что кому-то нужен сон. Великан помнил об этом на пути в Омагу, а сейчас все просто вылетело из головы, заменившись тревожными мыслями, сосредоточенными на прошлом. Это в очередной доказывало, как сильно Третий отличается от всех. Он был великаном, выросшим на севере, среди снегов и льдов, но холода не чувствовал не из-за этого.
– И все-таки, – проговорила Пайпер, и ее голос прозвучал глухо из-за бархатного ворота, который она подняла повыше, – неужели демоны были настолько сильны?
– Я помню, что среди нападавших была одна достаточно сильная. Ее звали Ситри, и она умела проникать в сознание, – ответил Третий и повел плечами, пытаясь избавиться от напряжения. Плотная черная ткань рубашки неприятно скользнула по совершенно ненужной повязке, которую наложила Клаудия, и сальватор подавил очередной рвущийся наружу раздраженный выдох.
– Она одна смогла повлиять на такое огромное количество людей?
– Нет, даже для нее это чересчур. Она внушала простую мысль, что я поступил не так, как должен был, а ее подчиненные укрепляли эту мысль, принимая мой облик там, где требовалось. Те, кто был сильнее, вместе с Ситри проникали в сознание и закрепляли мысль о моем предательстве. Маракс был одним из них.
– Маракс? – одними губами переспросила Пайпер.
– Ты знаешь его?
– Он… Я видела его. Он прошел через брешь, которая открылась в доме моего дяди. Он напал на особняк… проклял его и ранил меня, – быстро закончила девушка, оборвав другую мысль.
– Что он сделал?
– Ранил меня, – повторила Пайпер, хмыкнув. – Я же только что сказала.
– Как он сделал это? Как смог подобраться к тебе? Почему он…
– Эй, полегче, – усмехнувшись, девушка игриво толкнула его в плечо, и Третий замер, пораженно глядя на ее кулак. Она тут же убрала руку и отступила на шаг, будто решила, что сделала что-то противозаконное.
– Что это было? – непонимающе спросил Третий.
– Прости.
– Зачем ты ударила меня?
– Эта шутка. Земная фишка.
– Фишка? – задумчиво повторил Третий. – Я слышал об этом. Это для какой-то земной игры, верно? Вроде наших шахмат. Но при чем здесь эта игра?
Пайпер таращилась на него во все глаза и зажимала рот руками, будто боялась рассмеяться.
– Я сказал что-то не то? – осторожно уточнил Третий.
– У меня просто нервы сдают, – напряженно рассмеялась девушка. – Что ты там говорил про Маракса?
– Это ты про него говорила. Он ранил тебя и кого-то проклял. Твоего дядю, если я правильно понял то, что услышал.
– Нет, не его, – покачала головой Пайпер, сохраняя на лице кривую улыбку. – Кое-кого другого.
– Проклятие удалось снять?
– В каком-то смысле. Или нет. Я не знаю. – Она пожала плечами, будто они разговаривали о чем-то совершенно бессмысленном, простом и легком. Девушка развернулась и медленно прошлась по залу. – А ты когда-нибудь бывал во Втором мире?
Вопрос оказался таким неожиданным, что Третий не сразу нашел в себе силы, чтобы кивнуть. Дела никогда не заводили его слишком далеко, но один раз пришлось совершить Переход на Землю и помочь давнему другу.
– Много видел?
– Почему ты так интересуешься этим?
Пайпер остановилась, выглянула из-за полуразрушенной колонны и бодро ответила:
– Анкеты для лучших друзей у меня нет, но я стараюсь, правда!
Третий не понял, что означали ее слова, и из-за легкого акцента они показались еще более чудными. Он почувствовал магию, замершую внутри нее хищником, готовым атаковать при первых признаках слабости. И страх, подталкивавший к бегству.
– Тебе страшно?
Пайпер обогнула колонну, с деланым вниманием осматривая стену с именами, и ответила спустя несколько секунд:
– Я не боюсь тебя.
– Я не про себя говорю. Тебе страшно из-за Диких Земель, верно?
Девушка плотнее запахнула камзол и сложила руки на груди. Третий подождал еще немного, надеясь получить ответ, но Пайпер не обращала на него внимания. Она не возвращалась к предыдущим темам и не задавала новых, еще более странных вопросов – словно вообще забыла, с чего начался их разговор. Девушка отрешенно осматривала зал. Третий, сделав вывод, что ничего не изменится, если он так и будет просто стоять и молчать, прикрыл глаза и произнес:
– Арне.
Открыв глаза, он посмотрел на появившегося перед ним сакри. Тот, как и всегда, выглядел бодрым и свежим, чего нельзя было сказать о его магии, потерявшей равновесие из-за недавнего всплеска Силы.
– Твои мысли и чувства столь сумбурны, что я не узнаю тебя, – с широкой уверенной улыбкой произнес Арне, приосанившись. – Совсем растерялся?
Третий скрестил руки на груди и выгнул бровь.
– Хочешь, чтобы я явил Лерайе? – фыркнув, спросил Арне.
– Я обещал, что они поговорят.
– А местечка получше найти не мог?
– Арне.
– Ладно, ладно, – сакри покачал головой, ущипнув себя за переносицу. – И почему только мне достался такой несносный мальчишка… Эй, солнышко! – он резко развернулся и направился к Пайпер. – Как же я рад тебя видеть! Прежде чем восстанавливать саму сущность Лерайе, тебе следует окрепнуть. Так что пока ограничимся самым малым проявлением магии сакри.
– Как же ты умело меняешь темы, – улыбнувшись одними уголками губ, сказала Пайпер Третьему. – В чем суть этой манипуляции?
«Но это же ты меняешь темы», – озадаченно подумал Третий, подходя ближе. Сначала человек, которого она убила, потом Вторжение, а после – Маракс и ранение, которое демон ей нанес…
