Михай Лерман
Одиозный мотив
– Ты дура?! Он же всё равно мой брат. А ещё, потому что я – не такой как он.
– Надо же, какой благородный!
Женя поспешил вперед, ускоряя шаг. Уверен, что он сам понял, что вспылил и перешёл на оскорбления, также, как и я. Ничего, когда голова остынет ему придется извиниться. Не хотелось чувствовать себя уродом и дальше, а потому затормозил и поравнялся с девушкой.
– Юль, прости, что сорвался на тебя тогда.
– Да ладно, чего уж там. Ты извини. Сама вскипела как чайник.
Она шла, сложив руки на груди, а губы всё ещё были надуты.
– Но мне правда интересно почему Женя решил позвать именно тебя?
– Ах, это… Всё из-за инцидента в студгородке, когда мы вместе учились в университете.
– Стой! Я кажется вспомнила. Это ты тот самый выживший?
– Именно, – подтверждая её слова, покачал головой. – С тех самых пор он называет меня детективом, хотя это не так.
– А как бы ты себя назвал? – по её улыбке на лице стало понятно, что она сменила гнев на милость.
– Пожалуй, любопытным нахалом.
Она мило хихикнула. Под ногами хрустели ветки на нескончаемой тропинке. Уже казалось, что лесу не будет конца и края. Появлялось неприятное чувство, словно мы не одни в этом месте. Что если чей-то взор следит за каждым нашим шагом, несущий лишь враждебные намерения. Нервно осматриваясь по сторонам, ничего такого не приметил. Лес как лес, а всё остальное игра воображения. Даже издал фыркающий звук потешаясь над собой. Сам себя же напугал, дуралей. Но Юля обратила внимание на совсем другое, на нечто важное упущенное мной: женя в этот момент как-то странно косил вбок, держась при этом за живот. Мы вместе подбежали к нему подхватывая за руки.
– Что такое, Жень? – встревожено вопрошала Юля. – Тебе плохо?
– Да, голова закружилась и живот резко прихватило.
– Я же говорил тебе не пить эту дрянь, – сердито буркнул я. – Идём обратно. Тебе срочно нужно в больницу.
– Да не кипишуй, Лёнь. У меня такое каждый день. Нам всего-то ничего осталось дойти. Быстро осмотримся и сразу же назад. Ну, пожалуйста!
– Мы в миг всё осмотрим и в больничку, – присоединилась к нему Юля.
– Ах, да чёрт с вами. Пошли!
Я знал же, что он врёт, но, если упрётся во что-то, так хрен переубедишь. Не легко с ним приходилось в университете. Вот и с тех самых пор ничегошеньки не изменилось.
***
Мы покинули чащу леса и тропа вывела к заброшенной деревушке «Летишье». Все дома давным-давно истлели и сгнили. Сразу в голове всплыла картина о неукротимом пожаре, как жители покинули свой родной край и больше не возвращались. Остались лишь отголоски прошлого. От таких размышлений стало тоскливо и пусто на душе. Ведь каждый город-призрак лишился жизненной силы, своей души, своих жителей. Остались только отголоски прошлого, брошенных предметов интерьера и личных вещей. Даже думать не хотелось, что будет чувствовать человек, глядя на вымерший родной городок. Эти угрюмые фантазии растворились во всплывающем любопытстве, хотелось бы даже сказать изумлении, когда в конце деревеньки показался уцелевший дом. Да, его состояние было далеким от невредимого, но в отличие от остальных языки пламени этих стен не коснулись. Всё вокруг казалось чужим, побеги, цвет почв, даже запахи. Чем больше пытался вспомнить здешние растения, тем больше убеждался в их уникальности. Форма стебля, спиралевидные лепестки, пухлый закрытый бутон. Но волнение по поводу их особенности отбросил в сторону, списав все на собственную безграмотность в ботаники.
На самом краю деревни мелькнуло какое-то свечение. На том месте стоял двухэтажный деревянный дом. Вроде бы его и не было раньше или же сразу не обратил внимания. Опасения только нарастали. Забытое давным-давно чувство чего-то инородного, как тогда в общежитии №3. Но любопытство взяло вверх надо мной, и мы направились прямиком к этому особняку. Дом был старым и неухоженным, но в отличие от остальных его огонь не коснулся, но вполне себе целёхоньким. Женя выглядел совсем плохо. Он сказал, что передохнёт несколько минут на крыльце и нас догонит. Сам не понимаю почему я его там оставил и как вообще повёлся на его уговоры, но на разведку пошли только мы с Юлей. Деревянные половицы скрипели под ногами. Окна не пропускали свет из-за заколоченных досок. Чтобы не бродить в полумраке, я достал фонарик. Повсюду сломанная мебель, разбитая посуда. На стене висел обшарпанный портрет какого-то мужчины. Мы поднялись наверх. В одной из спален наконец-то наткнулись на что-то стоящее. На полу валялся штатив с камерой, но она была разряжена.
– Лёнь, если здесь камера, значит Дима и правда мог быть здесь!
– Не торопи события. Нужно убедиться.
Пока подключал нашу находку к пауэрбэнку, ещё больше переставала нравится эта ситуация. Никто бы в здравом уме не оставил здесь такую дорогую технику. По телу пробежали мурашки. Я знал прекрасно это ощущение – что за нами кто-то наблюдает. И на каком-то интуитивном уровне понимал, что нам явно этот или эти некто угрожают.
– Юль, я включил. Садись.
Мы уселись на кровать и запустил последний записанный файл.
На экране появился Дима вместе c незнакомцем средних лет.