Михаэль Энде
«Школа волшебства» и другие истории
В случае с яблоком, которое, например, может стать мячом, вопрос решается сравнительно просто. Любой человек тотчас же видит, что оба предмета имеют форму шара – их сходство лежит, так сказать, на поверхности. Гораздо сложнее превратить в яблоко вилку. Здесь следовало рассуждать так: вилка всегда остаётся вилкой, не важно, большая она или маленькая. Если вилка большая, то опять-таки всё равно, изготовлена она из железа или из дерева. Деревянные вилки любого размера имеют прародительницей ветку дерева, можно даже сказать, что само дерево и есть не что иное, как огромная вилка с множеством зубцов. Разумеется, это умозаключение относится и к яблоне. Её плод, одно какое-нибудь яблоко, лишь кажется частью дерева, но на самом деле в каждом его семечке содержится целая яблоня. Следовательно, можно смело утверждать, что яблоко – это вилка. А коль скоро это утверждение верно, то верно и обратное: вилка – это яблоко. И если придать нужное направление силе желания, выстроенный «мост» поможет превратить одно в другое.
Конечно, приведённый пример тоже довольно прост, ты быстро переходишь от одного предмета к другому. Однако существуют гораздо более сложные взаимосвязи, для которых требуется двадцать, пятьдесят, а иногда и больше сотни промежуточных элементов. Мугу и Мали нередко приходилось целый день ломать голову, прежде чем справиться с иными заданиями. Кто не верит, пусть как-нибудь сам попытается выстроить «волшебный мост» между швейной машинкой и аквариумом с золотыми рыбками, между кокосовым орехом и баяном или между домашними тапочками и солнцезащитными очками.
– И знаешь, что здесь самое поразительное? – с огромным воодушевлением сказала мне однажды вечером Мали. – То, что во всей Стране желаний, да, пожалуй, и на всём белом свете, не найдёшь двух предметов, между которыми нельзя установить родство. Всё таинственным образом связано между собой незримой нитью, и поэтому можно действительно превращать всё во всё. Если, конечно, умеешь, я имею в виду.
– Безусловно, – добавил Муг и при этом сделал умную физиономию. – Потому что всё в мире едино. Так, во всяком случае, говорит господин Зильбер.
Я долго потом размышлял на эту тему, но, честно говоря, и по сей день не пришёл к какому-то решению.
С четвёртой темой все дети, по-видимому, справились довольно быстро – на этот раз они учились применять азы волшебства к самим себе. Когда приблизительно через неделю я мимоходом заглянул в школу, ученики занимались тем, что перемещали себя в пространстве со скоростью мысли. Правда, во время одного из таких путешествий мой приятель Муг попал в переплёт.
Дело в том, что при выполнении этого упражнения необходимо точно, во всех деталях, представить то место, куда ты собираешься переместиться. Муг выбрал любимую опушку леса, однако забыл представить себе одно из стоявших там деревьев. И когда он по своему желанию перенёсся туда, то с такой силой стукнулся о ствол, что у него искры из глаз посыпались и он без чувств рухнул на землю. Прошло немало времени, прежде чем юный волшебник смог вернуться обратно и господин Зильбер уже начал серьёзно беспокоиться из-за его долгого отсутствия. Когда же мы наконец снова увидели Муга, вид у него был плачевный: большущая шишка на лбу и синяк под глазом. Следы неудачного перемещения напоминали о себе в течение двух недель, хотя матушка тотчас же сделала ему компресс из целебных трав. Но, как говорится, нет худа без добра. Это происшествие послужило мальчугану хорошим уроком, да и остальные дети стали добросовестнее относиться к учёбе.
Отработав перемещение в пространстве, класс приступил к освоению следующей премудрости. Так же, как раньше, ребятишки учились поднимать в воздух предметы, теперь они учились поднимать в воздух самих себя, то есть летать. Но летать – это вовсе не то же самое, что в мгновение ока оказаться где-нибудь в другом месте. Во время взлёта нужно было дышать в определённом ритме, затем на секунду следовало задержать дыхание, приподнять локти и несколькими «взмахами крыльев» медленно оторваться от земли. Поднявшись достаточно высоко, можно было раскинуть руки в стороны и осторожными движениями ладоней управлять полётом. Это упражнение требовало известной сноровки, и поначалу дети беспорядочно кувыркались в воздухе, поскольку не приобрели ещё необходимой плавности и взлетали слишком порывисто. Поэтому сначала они упражнялись в классной комнате, пока не научились уверенно парить под потолком, ни обо что не ударяясь и ни на что не натыкаясь. И лишь когда с этим заданием справились все, занятия переместились на улицу. Летать под открытым небом оказалось не в пример сложнее, поскольку, как уже говорилось, приближалась зима и погода стояла ненастная. Малейшего порыва ветра было достаточно, чтобы сбить ученика с курса и отнести бог знает куда, ведь ухватиться ему было не за что. Но детям, похоже, это как раз и нравилось больше всего. Они визжали от восторга, когда их начинало кружить вверх и вниз, точно на невидимых аттракционах. Господин Зильбер, естественно, летавший вместе со всеми, тщетно призывал учеников к спокойствию и порядку. И, только когда несколько сорванцов что есть силы столкнулись лбами, а другие, зацепившись, повисли на верхушке дерева, все взяли себя в руки и впредь упражнялись серьёзно.
Моё пребывание в Стране желаний мало-помалу приближалось к концу. Однажды вечером ко мне в гости пожаловал господин Зильбер собственной персоной. Такого прежде не случалось, и я предположил, что у него возникли веские основания для визита. По его просьбе мы прошли в мою комнату, чтобы переговорить с глазу на глаз.
– Скоро вы возвращаетесь в Повседневный мир, – начал он, – и, я полагаю, сделаете там сообщение о нашей школе…
– Разумеется, – ответил я. – Кое-какие заметки я уже набросал.
– Ну да, конечно, – кивнул господин Зильбер, – ведь именно с этой целью вы и приехали в Страну желаний. И пока вы здесь, мы будем рады видеть вас у себя, мой друг. Однако мне хотелось бы попросить вас об одном одолжении.
– В чём оно заключается? – полюбопытствовал я.
– Посещая нашу школу, вы можете описывать всё, что ученики постигают, однако избегайте, пожалуйста, любого намёка на то, как они это делают.
– И почему же, позвольте? – удивился я. – Ведь именно это моих читателей наверняка и заинтересует.
– Видите ли, почтеннейший, – задумчиво произнёс господин Зильбер, – никогда нельзя знать наперёд, в чьи руки попадут ваши заметки. Дело в том, что я всегда лично присутствую на занятиях и внимательно слежу за тем, чтобы с детьми ненароком не случилось какого-нибудь несчастья. Но не исключено, что среди ваших читателей окажутся безответственные, легкомысленные или, если угодно, слабохарактерные люди, которые не устоят перед искушением самостоятельно исполнить тот или иной трюк. А это чревато самыми печальными последствиями – как для самих смельчаков, так и для окружающих.
Я не удержался от улыбки:
– Можете не волноваться, уважаемый маэстро, у нас, в Повседневном мире, ваше волшебство не имеет никакой силы. Более того, львиная доля моих читателей просто не поверит тому, что я здесь увидел.
– И всё же, – продолжал настаивать господин Зильбер, – вы не можете отвечать за всех. Поэтому я и прошу вас выполнить мою маленькую просьбу.
– Ну, если это вас успокоит… – ответил я нерешительно.
– Итак, вы даете мне слово? – переспросил он.
– Хорошо, я обещаю.
Взятое на себя обязательство нужно выполнять, даже если я считаю, что господин Зильбер напрасно беспокоится. Что ж, отныне я буду рассказывать только о том, что изучали дети, но уже ни слова не скажу, как они это делали.
Следующей, пятой, ступенью было умение превращаться в невидимку. В таком состоянии человек мог незаметно ходить повсюду, перемещаться в пространстве и даже летать. Более того, можно было проникать за закрытые двери и проходить сквозь толстые каменные стены, словно те сотканы из тумана. Когда Муг и Мали наконец овладели этим искусством, они рассказали мне, что у состояния невидимости есть и свои минусы. Например, окружающий мир выглядит так, будто ты смотришь на него сквозь дождевую завесу. Так что, скажем, письмо или книгу почитать уже не удастся – для этого придётся вновь стать видимым. К тому же это состояние вызывало довольно неприятные ощущения во всём теле. А в довершение всего, оно было связано с серьёзной опасностью: если ты, находясь внутри толстой стены или скалы, вдруг случайно делался видимым, то навсегда застревал там.
Слава богу, ни с кем из детей ничего подобного не случилось – об этом позаботился господин Зильбер. Так что обещание, взятое с меня учителем, не было исключительно его прихотью.
И хотя я по-прежнему был уверен в том, что все эти вещи у нас, в Повседневном мире, невозможны, мороз пробегал у меня по коже от одной только мысли, что дело могло принять дурной оборот. Полностью же я уверился в разумности требований господина Зильбера в последнюю неделю своего пребывания в Стране желаний, когда произошёл случай, поставивший под угрозу перевод Муга и Мали в следующий класс. Но лучше рассказать обо всём по порядку.
Шестая и седьмая темы плавно перетекали одна в другую, хотя по сложности они сильно отличались. В обоих случаях речь шла о создании, точнее говоря, о воплощении: в шестой лекции – предметов, а в седьмой, и последней в этом учебном году, – живых существ. Правда-правда, в Стране желаний ребятишки уже в начальной школе учатся придумывать то, чего никогда и нигде прежде не существовало.
В Повседневном мире дети рисуют карандашами и красками, лепят из глины и пластилина, а Муг и Мали учились силой желания вызывать к жизни образы, которые рождала их фантазия. Как и раньше, нужно было очень точно представлять себе каждую, даже самую маленькую, деталь, словно предмет стоял у тебя перед глазами. Только на сей раз всё создавалось с нуля, без всякого образца.
Большинство детей далеко не сразу справились с этим упражнением – час или два уходило только на то, чтобы сосредоточиться и уплотнить до зримости простейшие образы. Поначалу выдуманным предметам чего-то не хватало: кукле – руки или ноги, курительной трубке – чубука, велосипеду – колёс… Однако за несколько дней Мали так наловчилась, что буквально за четверть часа создала большой бокал, до краёв наполненный вкуснейшим малиновым соком. После этого дела пошли намного быстрее. Через неделю Мугу удалось выколдовать настоящий паровоз – всего за одиннадцать минут! Паровоз въехал в класс, непрерывно гудя, выпуская пар и обволакивая всё и вся дымом, так что ребятишки раскашлялись и чуть не задохнулись, пока мальчик пытался «обратить вспять» своё творение. Если не считать этого недоразумения, было истинным наслаждением наблюдать за фантазиями детей: тут были часы с музыкой и люстры, коньки и изразцовые печи, рыцарские доспехи и подзорные трубы, ковбойские шляпы и петарды для фейерверков – словом, всё, что душе угодно, и ещё бог знает что!
Седьмая, и последняя, тема, посвящённая созданию живых существ, была намного труднее, и для её освоения требовалось гораздо больше времени. Так, Мали понадобилось целых два дня, чтобы создать чудесную золотую рыбку, которая плавала в большом аквариуме, переливаясь всеми цветами радуги. Девочка была так горда собой, она так полюбила свою рыбку, что ей ужасно не хотелось с ней расставаться. Но господин Зильбер объяснил детям, что всё ими созданное нужно непременно расколдовывать обратно – особенно когда дело касалось живых существ. Ведь стоит только такому существу обрести самостоятельность, как оно тут же начинает вмешиваться в жизнь своего создателя. Сохранить творение можно лишь в том случае, если в этом имеется настоятельная необходимость и все последствия просчитаны заранее. И Мали скрепя сердце заставила рыбку исчезнуть.
– Запомните, каждое создание меняет своего создателя, – не уставал повторять учитель.
Впрочем, дети, похоже, не придавали этим словам большого значения, однако вслух своё мнение не высказывали и послушно подчинялись указаниям господина Зильбера.
Муг и Мали устроили своеобразное состязание, норовя превзойти друг друга в выдумках. В течение последующих дней девочка выколдовала райскую птицу неземной красоты, которая умела насвистывать государственный гимн Страны желаний, а мальчик – маленького зверька, похожего на пони с шелковистой светло-фиолетовой гривой, который отбивал время ударами переднего копытца. Вслед за этим Мали изобрела гриб, который играл на трубе, прыгая с места на место, а Муг – двухголового человечка, который беспрестанно бранился с самим собой и протестовал против собственного существования, пока не был опять отколдован туда, откуда явился. В завершение Мали сотворила марионетку почти с себя ростом, которая умела выделывать всякие балетные па. Узнав, что ей предстоит исчезнуть, кукла начала душераздирающе рыдать. Муг в это же самое время придумал механического кобольда, который упорно настаивал на том, что он-де и есть настоящий Муг, и даже грозился расколдовать самого Муга, если тот и далее будет ему перечить. Муг, естественно, поспешил избавиться от наглеца.
А потом настал тот злополучный день перед моим отъездом из Страны желаний. К тому времени зима уже полностью вступила в свои права, укутав волшебный край толстым снежным покрывалом. Чтобы на прощание полюбоваться красотами здешней природы, я отправился прокатиться на лыжах. Пройдя вдоль берега скованной льдом реки, я направился к лесу, но, спускаясь с холма, неудачно упал и вывихнул щиколотку. Нога страшно заныла, и с каждой попыткой опереться на неё боль только усиливалась. Мне стало ясно, что без посторонней помощи мне отсюда не выбраться. Я начал громко звать на помощь, кричал изо всех сил, но вокруг простирались только уснувшие поля и леса и услышать меня было некому.
День уже начал клониться к вечеру, опустились сумерки, и крепчающий мороз пробирал меня до костей. Усталость глухой тяжестью навалилась на меня, но я старался изо всех сил превозмочь её, поскольку знал: уснуть означало погибнуть.
Я посмотрел на небо, которое уже затягивалось стремительно темнеющей розово-красной пеленой, и вдруг увидел две крошечные фигурки, которые кругами летали высоко над лесом, словно выискивая кого-то. Я замахал руками и закричал что было мочи; наконец те, наверху, заметили меня, быстро подлетели поближе и приземлились рядом со мной. Это оказались мои друзья Муг и Мали. Охотно признаю, что редко когда в жизни я столь бурно радовался обществу детей, как в ту минуту.
Я в двух словах обрисовал ситуацию, а близнецы сообщили, что именно так и подумали, поэтому и кинулись меня искать.
– Если хочешь, – предложили они, – мы тотчас же перенесём тебя домой.
– А как? – поинтересовался я.
– Да по воздуху – так же, как мы появились. Вдвоём мы с этим легко справимся.
Я часто испытываю головокружение, и от одной мысли, что придётся лететь высоко над землёй, доверившись слабым детским рукам, меня, несмотря на лютую стужу, прошиб пот.
– А нет ли, случаем, какой-нибудь другой возможности? – слабым голосом осведомился я.
– Разумеется, есть, – промолвила Мали после короткого размышления. – Я выколдую для тебя какое-нибудь животное, на котором можно ехать верхом.
– Предоставь это мне, – сказал Муг, – у меня выйдет лучше.
– Почему это? – возмутилась Мали. – И что значит лучше?
– Тебе потребуется целая вечность, – ответил Муг, – вот что это значит.
– Не хочешь ли ты сказать, что справишься с этим быстрее?
– Конечно, дорогая сестрёнка.
– Да ты и сам в это не веришь!
– Очень даже верю!
– Ты просто хвастаешься!
– Сама нос задираешь!
Близнецы принялись обмениваться колкостями, и, насколько я знал их, продолжаться это могло довольно долго. Между тем нога у меня нестерпимо болела.
– Послушайте, – простонал я, – а не могли бы вы наколдовать что-нибудь вместе? – (Ох, лучше бы я этого не говорил!)
Они прекратили спорить и с изумлением уставились на меня.
– А ведь действительно неплохая идея, – согласился Муг.
– Только вот получится ли у нас? – усомнилась Мали. – Ведь раньше мы ничего вместе не выдумывали…
– Может быть, вдвоём у вас получится быстрее…
– Ладно, попробуем.
Дети закрыли глаза, чтобы сосредоточиться.
– Пусть это будет лошадь, – пробормотала Мали.
– Да, но очень большая и сильная, – вставил Муг, – чтобы мы могли уместиться втроём.
– Может, приделаем ей крылья или что-нибудь в этом роде? – предложила Мали. – Тогда скорость была бы больше.
– Хорошо, а какой масти?
– Тёмной!
– Нет, светлой!
– Не важно, главное, чтобы летела как ветер!
– Ну что, готова? – спросил Муг.
– Не совсем…
– Поторопись же, копуша!
– Вот теперь готова.
– Тогда начали!
На несколько минут воцарилась полная тишина, дети сидели на снегу рядом со мной, зажмурившись и сжав кулаки. Было видно, что они сильно сосредоточены. Внезапно раздался ужасный грохот, а затем такой пронзительный и в то же время грозный вопль, что мы все вздрогнули. Муг и Мали вытаращили глаза, а я с трудом обернулся в сторону звука. Буквально в нескольких метрах от нас стояло некое существо – отродясь я не видел ничего более странного.
Чудище и вправду имело исполинские размеры, напоминая разом слона и бегемота. А из-за шерсти в чёрно-белую клетку оно походило на объёмную шахматную доску. Гриву и хвост мои друзья в спешке позабыли приделать. Зрачков в глазах тоже не было видно, и казалось, что на четырёхугольной морде как будто горели два прожектора, два огненных шара. Одно ухо торчало вверх, на месте другого зияла огромная дыра. К спине этого горе-творения прилепилась пара смехотворно малюсеньких крылышек, да и те были перепончатыми, как у мухи или стрекозы. Монстр перебирал толстыми, словно колонны, ногами и вставал на дыбы. И тогда было видно, что шкура, словно тесное пальто, застёгнута у него на животе на пуговицы. Время от времени «слонопотам» дико фыркал, при этом из его ноздрей размером с хорошее ведро вырывался сноп коричнево-красного пламени. Затем он издал вопль – ржанием это никак назвать было нельзя – и широко разинул пасть. В ней не оказалось ни зубов, ни языка.
– Это твоя вина, – прошептала Мали.
– Или твоя, – сердито парировал Муг. – Но сейчас уже всё равно. Важно, что мы доберёмся на нём до дому.
– Каким образом? – спросил я, стуча зубами. – Вы думаете, что я сяду на это страшилище?!
– К сожалению, придётся, – сказала Мали. – У нас нет выбора, и это, в конце концов, лучше, чем совсем ничего.
– Соберитесь с духом, – подбадривал меня Муг. – Будьте мужественным, дружище.
Однако дело приняло иной оборот. Едва Муг приблизился к монстру, собираясь на него взобраться, как тот резко отпрянул в сторону и стукнул оземь передними ногами. И хотя копыт у него не было, показалось, что по земле со свистом ахнули два паровых молота.
Муг перепугался, однако нашёл в себе силы не подать виду.
– Ах ты каналья разэтакая, прекрати немедленно! – строго прикрикнул он на животное, однако голос у него дрожал. – Если не будешь делать то, ради чего мы тебя придумали, ты у нас мигом испаришься!
Услыхав такое, чудище замычало, одновременно жутко и жалобно, и бросилось наутёк, так что снег за ним взвился столбом. На бегу оно вновь и вновь отчаянно пыталось взлететь при помощи своих маленьких крылышек, однако все попытки кончались бесполезными и комичными прыжками. Ещё какое-то время из леса, через который монстр прокладывал себе путь, доносился хруст валежника и треск ломаемых веток, потом всё стихло.
– Вернись! – в один голос закричали Муг и Мали. – Немедленно вернись обратно!
Но всё было тщетно. Неудачное порождение их фантазии, похоже, послушанием не отличалось. Они сотворили чудовище и утратили над ним власть.
Муг и Мали обменялись долгими, полными тревоги взглядами.
– Что теперь скажет господин Зильбер? – пробормотал мальчик.
А девочка только тяжело вздохнула.
Честно признаться, сейчас я точно и не припомню, как в тот вечер добрался до своего пристанища. Я сильно замёрз и почти ничего не понимал. Думаю, что, несмотря на мои возражения, близнецы всё-таки полетели со мной по воздуху – память сохранила несколько отрывочных картин, например как я на головокружительной высоте болтаюсь над заснеженными полями, вокруг ярко сияют звёзды и кто-то цепко держит меня за воротник.
После этого у меня, помнится, несколько дней держалась высокая температура, а нога была как деревянная. Когда опасность миновала, я очнулся в своей постели уже в Повседневном мире. Очевидно, меня каким-то образом переправили домой из Страны желаний.
Первым делом я уселся за стол и написал письмо господину Зильберу, в котором, не жалея красок, рассказал, как всё произошло. Меня мучили угрызения совести – я чувствовал ответственность за случившееся, ведь мои друзья натворили бед из-за меня. Поэтому я вздохнул с облегчением, когда две недели спустя получил от учителя ответ. В нём сообщалось, что недоразумение за время моей болезни благополучно улажено. Правда, перевод Муга и Мали в следующий класс некоторое время стоял под вопросом. Однако, принимая во внимание особые обстоятельства этой истории и учитывая незаурядные способности детей, было решено их не наказывать. Неудачный же продукт их совместного колдовства учитель самолично разыскал и при активном содействии обоих учеников навсегда удалил из мира. Это ведь и для достойной сожаления твари было лучше. Благодаря этому испытанию Муг и Мали заметно повзрослели. Теперь же они передавали мне сердечный привет.
На сей приятной ноте я и хочу завершить свое повествование. Все события, как я говорил вначале, произошли много лет тому назад, и оба моих юных друга уже постигают науку волшебства в университете. А во избежание каких-либо недоразумений добавлю, что сам я во время путешествия колдовать не научился – даже чуть-чуть, клянусь авторучкой! Но я ведь и не родился в Стране желаний.
