Империя должна умереть: История русских революций в лицах. 1900-1917. Часть 2 – Михаил Зыгарь

Избыточно много подробностей. За ними скрывается суть вещей, хотя именно подробностями, неоспоримыми фактами создаётся объективность: этот пошел туда, этот туда, та появилась здесь, потом пришли солдаты и всех расстреляли. Близоруко. Да и, честно сказать, путаешься во всех второстепенных персонажах, которые одномоментно могут стать как первостепенными, так и двадцатыми в шестнадцатом ряду. Оперативной памяти не хватает, чтобы держать одновременное перемещение масс людей, которых называют поименно. Тот же Чехов. Вот он был, а куда делся – непонятно. Канул. Или вот Фанни Каплан. Упоминается в самом конце один раз. А Дзержинский не упоминается ни разу.История с творчеством (а вернее, продюсерской деятельностью) Дягилева никак не вяжется с тематикой книги. Дягилев не влияет на революцию, революция влияет на Дягилева, как на всех остальных. Вместо Дягилева можно было бы вплести любого другого выдающегося человека в любом другом деле. Например, Ивана Павлова, который в 1904 году получил Нобелевскую премию в области медицины. Убери из повествования Дягилева, текст сократится, но смысл не потеряется.Я очень надеялся, что подзаголовок «История русских революций в лицах 1900-1917» соответствует действительности. Но – нет. Это не про то. Лиц много и они меняют друг друга слишком часто. И даже массово. Очень бы хотелось, чтобы как в начале книги про Толстого пошло, а потом про другого кого-нибудь и получилась бы полифония. А так вышел гвалт.

Рано или поздно любой человек, работающий с людьми, приходит к выводу, что теории заговора невозможны. Заговор подразумевает выверенное и слаженное действие множества заинтересованных лиц, принимающих одно рациональное решение за другим. Работают ли такие схемы на реальных людях? Нет, сынок, это фантастика.Михаил Зыгарь – не историк, а журналист, и привык работать с событиями, итог которых пока неясен. Поэтому масштабные исторические фигуры, для нас уже застывшие в мраморе своих судьбоносных ролей, для него – такие же живые и неприкаянные люди, чьи поступки несовершенны, а ошибки далеко не всегда драматично-прекрасны. Он описывает закат русской монархии так, как если бы был непосредственным его свидетелем, давая понять, что ни один участник тогдашних событий не знал, к чему приведут его решения.Из школьных лет мне запомнился коллективный плач по царской семье (расстрел детей – это в любом случае людоедство, даже расстрел политический), какая-то мерцающая тень Временного правительства, бегущий в туман Керенский в женском платье и залп «Авроры», возвестивший приход большевиков. Ленин всегда рисовался эдаким монументальным лидером, в одиночку втащившим народные массы на пьедестал, а где-то на задворках мелькали Витте и Столыпин, проводившие свои ультраскучные реформы. Оказывается, Керенский никогда не переодевался в платье (это был Сталин и намного раньше), отец писателя Набокова, никем не замеченный, вышел из Зимнего за пару часов до обстрела, а Ленин вообще умудрился дважды опоздать к началу революции. В изложении Зыгаря российская история представляется удивительной гирляндой человеческих слабостей, и даже становится «за державу обидно» – а ведь могли бы жить при настоящей демократии, если бы нашлись пара-тройка толковых людей, которые бы дали Керенскому выспаться.И красной нитью сквозь всю книгу проходит одна мысль: прогуливать уроки истории (в метафорическом смысле) – опасно. Идеологии не победить статистику, силой и божьей помощью не преодолеть отсутствие нормально функционирующих институтов, намеренно выстроенные бюрократические верхотуры валятся, и без грамотного менеджмента власть пропадет. А еще нельзя недооценивать личные качества отдельных людей и роль случайности. Мир не идеален, не справедлив, и нет никакого «большого зла», также как и «большого добра»: есть разные люди с разными интересами, и единственная сила, способная их объединить – умение договариваться. Великое искусство, прекрасное и недооцененное.

Дочитала и ощущение, что закончила смотреть классный сериал, следующий сезон которого ещё не вышел.

Русская революция – пожалуй, самый непонятный для меня отрезок нашей истории. Точнее, был самый непонятный. После более 1000 страниц от Зыгаря это темное пятно стало более, чем светлым.

Буду очень рада, если из-под его пера выйдет ещё что-нибудь историческое.