Михаил Владимирович Янков
Красные партизаны
трудящихся. А что делать с неудачными образцами и малыми сериями, танков, кораблей,
самолётов?
С лёгкой руки наших сумасшедших изобретателей, старые снаряды после замены взрывателей
стали минами. Именно их использовали красные партизаны в первые дни войны. А какие
«растяжки» получались из устаревших шрапнельных снарядов! На Ленинградских артиллерийских
складах, лежало более тысячу снарядов, калибра 356мм, 1913-1917 года выпуска. Доверия к ним не
было, давно лежали, условия хранения в революционной суматохе никто не соблюдал. Весил такой
фугасный снаряд 747 килограмм. Ну как стрелять таким опасным снарядом? Так можно свой же
корабль повредить. Поменяли им взрыватели и отвезли красным партизанам. Представляете, что
оставалось от фашистских танков, после подрыва такого снаряда? Ничего не оставалось.
Но дело тут даже не в использовании снарядов вместо мин. Главным было, заставить немцев
распылить свои научные, промышленные и военные ресурсы на борьбу с этими изобретениями. И
получилось так, что многие учёные Германии, вместо того чтобы совершенствовать свою технику,
искали методы борьбы с нашей экзотической техникой.
В феврале 1941 года я прибыл в Ленинград. Был у меня цель, посетить завод под названием
«Двигатель». До 1926 года, завод был закрыт, использовался как склад для торпед, выпущенных
ещё до революции. Эти устаревшие торпеды, которые собирались утилизировать, и два инженера с
этого завода, привели меня в этот город. Фамилий называть не буду, они до сих пор засекречены,
назову их Петей и Васей. Так вот эти изобретатели, закидали своими предложениями руководство
завода. Меня с ними познакомили и вечером, за чаем у нас завязался разговор.
– Ребята, вы люди энергичные, идей у Вас много и многие из них перспективные. Беда в другом.
Открою секрет, скоро будет война. Отложите свои амбиции до её окончания. Для Вас есть другая
работа. Возьмётесь или слабо?
– Что за работа? – Спросил Василий.
– А где гарантия, что нам потом дадут работать над тем, что мы предлагаем? – Это подал голос
Пётр.
– Работа интересная, надо из того, что не кому не нужно, сделать конфетку. Такое сделать, чтобы за
границей подпрыгивали от нетерпения и кричали, что тоже такое хотят. Если сделаете, то Вы будете
уже не просто рядовыми инженерами, с вытекающими отсюда последствиями!
–Так, что за тема? Вы нас уже заинтриговали!
– В 1934 году, в СССР была заложена серия эсминцев проекта 7. Было запланировано спустить на
воду 53 единицы. Достроены или будут закончены в ближайшее время 46 кораблей. Остальные 6
миноносцев, в разной стадии постройки. Вот из них надо выбрать то, что Вам подойдёт, остальное
на слом. Это было первое. Второе, на вашем заводе хранятся 364 торпеды калибра 450мм, 1908-
1917 года выпуска. Это устаревшие торпеды, дальность хода у них от 1 до 2 километров. Ещё есть
почти 48 новых торпед 533 калибра. Эти торпеды были отбракованы по разным дефектам. Есть
предложение…
Я ушёл от них только под утро. Через неделю, у меня на столе лежал черновой проект.
Предложение было такое. Три торпеды калибром 533мм соединялись в один пакет. Выглядело это
так, одна торпеда лежит на двух других. Или четыре торпеды калибра 450мм внизу и одна калибром
533 вверху. Вся эта связка, называлось торпедный подводный катер. С чьей-то лёгкой руки их
стали называть то-по-ка. Когда начиналась атака, моряки обычно говорили – Ну, сейчас немцы
отпляшут топока. Видно ассоциируя с известным танцем гопак. Верхняя торпеда переделывалась в
мини катер. В ней, ногами вперёд лежал рулевой. Сверху небольшой прозрачный колпак, как у
самолётов. Штурвал управления как у самолёта и две педали, вот и всё управление. Из неё
выбросили всё ненужное, за счёт чего увеличили запас топлива. Такая торпедная связка, могла
плыть на глубине от 0 до 25 метров, маневрировать и при скорости в 44 узла имела максимальную
дальность в 7 километров. При дополнительных баках и оптимальной скорости в 30 узлов дальность
достигала 20 километров. Теперь про корабль. Рубка была расположена почти на носу. Дальше
палуба до кормы, была с наклоном. Корабль походил на рыбацкий сейнер, только больше размером.
На палубе в четыре ряда, на направляющих, стояли торпедные подводные катера. На корме
имелась аппарель, При откидывании аппарели, топока по роликам, скатывались в море. На
вооружении корабля было 10 зениток. Выходили они обычно в сопровождении 2-4 эсминцев и 4
подводных лодок.
– Дед, ну это не интересно! Ты про подводников рассказывай.
– Ну, техническое описание, так сказать закончили. Надо сказать, что водолазов, в те времена было
мало. Это была молодая профессия. Поэтому, все красные партизаны, которые занимались
подводными операциями и оказались в нашем тылу, после угона немецких самолётов, были
призваны во флот. Они стали управлять торпедными подводными катерами, а сами корабли стали
называть «Красный партизан» и «Партизан красный». Не без юмора были наши моряки. Расскажу я
про знакомого Вам подводника. Помните, про подрыв понтонов? Ну, вот один из них был Андрей
Селиванов. Дважды герой Советского союза. Один из тех троих, кто принимал участие во всех
походах топаков.
Воспоминания Андрея.
28 октября 1941 года. Это был третий выход. Я лежал в гамаке, после обеда, когда прозвучали
короткие гудки в динамике. Непрерывный сигнал это срочно, длинные гудки, это прибыть в течение
10 минут. Сейчас были короткие, значит быть на месте, через полчаса. Можно не спеша сделать
свои дела. Выстроились на палубе и тогда мы узнали, что идём топить линкор «Тирпиц». Линкор
сопровождали два миноносца, две подводных лодки и тяжёлый крейсер «Адмирал Шеер». Мы шли
на перехват. Команда «по местам» прозвучала в 17-40. Втиснул своё тело в узкую кабину катера,
подровнял кресло-лежанку, постучал пальцем по датчикам. Проверил штурвал – вверх, вниз, влево,
вправо. Механик показал большой палец, значит, рули в порядке. Сижу, жду. На голове шлемофон.
Фонарь открыт, не стоит зря тратить воздух в баллонах. В ушах прозвучали последние наставления
и команды.
– Партизаны! «Красный партизан», в 15 километрах от противника, с другой стороны. Начинаем
вместе. Четырехсот пятидесятые, начинаете атаку и отвлекаете огонь на себя. Пятьсот тридцать
третьи, работаете по тяжелому крейсеру и линкору. Номера с 1 по 6 – ваш «Тирпиц». С 7 по 10
берёте на себя «Адмирала Шеера».
Прозвучал сигнал атаки. Снял шлемофон, отдал механику. Загремела аппарель. Закрыл фонарь,
Надел маску. Один за другим, нырнули в холодные воды, стоящие впереди тапаки, моя очередь.
Отпускаю тормоз и скатываюсь в воду. Над морем уже стемнело. Нажатие синей кнопки слева,
заработали все три винта. Пока работаю на дополнительных баках. Плавно нажимаю педаль газа.
Поворот штурвала и мой торпедный подводный катер, под номером пять, берёт курс на цель. Идём
двумя волнами. Впереди идут 450. Они несут по четыре торпеды калибром 450. А у меня только две,
но 533 калибра. Их задача отвлечь внимание на себя. Они будут нырять и выныривать, идти к цели
зигзагом. У них есть преимущество. Они могут пускать торпеды с расстояния в один километр. Но
уходить они должны по поверхности моря, нырять нельзя. В этот момент мы, 533 будем идти на
максимальной для нас скорости и на глубине 20-25 метров, встречным курсом, в атаку. Всё,
началось. В двух километрах от нас поднялись водяные столбы. Ребята приняли бой. Идут
зигзагами, и мы их догоняем, расстояние сократилось до 1 километра. В небе над крейсером и
линкором повисли «люстры», освещая наши цели. Это сработали наши лётчики. Расстояние до
цели 1,5 километра. Вижу разворот 450, значит 40 торпед пошли к целям. Теперь всё, что может
стрелять у врага, пытается уничтожить приближающиеся торпеды. Наш выход. Ныряю, газ на
полную, глубина 25 метров. По корпусу кто-то бьет молотками, значит, есть попадания в противника.
Как медленно ползёт стрелка определения расстояния. Прибор чистая профанация, но хоть
приблизительный ориентир. Удар, ещё удар. Близко, вверху, разорвались снаряды. Это уже похоже
на кувалду, но моя пятёрка выдержала. Подправил направление по компасу. 1200,1000, 700, 500,
пора! Выныриваю, Тирпиц немного левее, в 300 метрах или менее двух кабельтов. Поправляю курс и
выпускаю торпеды. Всё! Прорвался! Сделал! Резкий разворот и уход на глубину. Катер тряхнуло от
сдвоенного взрыва, ещё и ещё. Не я один попал. По рукам потекла вода. На уровне инстинкта,
согнул колени и просел в кабине. Вовремя. Сорвало фонарь. Не убрал бы голову, куда стал бы есть?
Тело сдавило от резкого перепада давления. Ледяная вода впилась в открытые участки тела
тысячами иголок. В голове только одна мысль, не всплывать. Держать курс.
Выдержал, всплыл только в пяти километрах от лежащего на боку линкора. Руки и ноги закоченели.
Как смог подрулить к подъёмнику, даже не понимаю. Подхватил воспаление лёгких. Вторую звезду
героя Советского Союза мне вручили в госпитале.
– Да, это был тяжёлый бой. Два самолёта, которые вешали осветительные ракеты, были сбиты,
погиб один эсминец. Из 40 торпедных подводных катеров, вернулось только 26. Но это была громкая
победа. В линкор Тирпиц, попало 26 торпед. Натыкали в него, как в подушечку для иголок. И 30
минут не продержался на поверхности. Такая же судьба постигла крейсер «Адмирал Шеер».
Потопили фашистские эсминцы и одну подводную лодку.
За четыре месяца, было потоплено 18 военных кораблей, 3 подлодки и сбито 12 самолётов.
Главное, конечно, было в другом. Наша пресса и радио красочно расписывали подвиги красных
партизан, на море. Как два небольших корабля, размером с миноносец, лихо прессуют весь
немецкий флот, включая подводный и воздушный. Конечно, лукавили. Много кораблей было
потоплено подводными лодками сопровождения. Молчали и о том, что большая часть самолётов
была сбита советскими лётчиками, а все подводные лодки были потоплены охранными эсминцами.
Так было надо.
Немцы, законсервировали другие проекты и срочно стали строить подобные корабли. С разных
участков снимались корабли и подводные лодки и кидались туда, где фашистскому авиа разведчику
почудился наш корабль, носитель торпедных подводных катеров. А как не почудится, если несколько
кораблей специально маскировались под них? А нам это было на руку, мы этого и добивались. На
самом деле, корабли-матки, еле держались на плаву. А как вы хотели? Нагрузив на верхнюю палубу
почти половину веса корабля, Да и сами торпедные подводные корабли были не первый сорт. Почти
третья часть возвращалась из-за технических неисправностей, не дойдя до цели. Разработка таких
кораблей, требовала много лет и много денег. А времени и денег не у нас не у немцев не было.
Только мы почти ничего не вложили в этот проект в тяжёлое военное время. Германия наоборот,
сократила выпуск кораблей и подводных лодок, бросив освободившиеся ресурсы на постройку чудо
торпедоносцев. Их наработки пригодились нам после войны.
Глава 7
– Дед, а дед! А что дальше с красными партизанами стало? Они так же продолжали бить фашистов?
– Нет, Анечка. Так же никак не получится. Немецкое командование, приняло меры, чтобы наши
партизаны не могли так безнаказанно уничтожать их солдат и технику. К железнодорожным
составам, стали прицеплять вагоны с военнопленными. Если двигалась колонна солдат или техники,
то в ней обязательно были мирные жители. Везде, где можно, фашисты стали прикрываться
мирными жителями или военнопленными. Аэродромы и склады, стали окружать несколькими
рядами колючей проволоки. По периметру постоянно ходили патрули с собаками. Для этого,
требовалось много солдат. Германия произвела мобилизацию в оккупированных странах. На фронте
и тылу появились, Французские, Румынские, Польские дивизии. Вообще изо всех оккупированных
стран. Не успев продвинуться, за лето, дальше наших старых границ, Германия всю осень и зиму
готовилась к новому наступлению, в 1942 году. Вся Европа работала на фашистов.
– Так, что партизаны ничего не могли сделать?
– Почему не могли? То, что они уже сделали, было настоящей, хорошо спланированной и
организованной воинской операцией. А вот теперь они стали партизанить. Поэтому их и звали
партизанами. Сообщали нашим войскам сведения о немецких войсках, портили железнодорожные
пути. Поджигали мосты, валили столбы, портили телефонную связь, обстреливали казармы. К весне
мы поставили партизанам новые, специальные, партизанские РС82 и РС133. Дальность выстрелов
достигла 3 километров. Улучшилась кучность. Появились РСы зажигательного действия. Были и
специальные, кассетные, для обстрела аэродромов. Партизанских снайперов снабдили
противотанковым самозарядным ружьём (ПТРС) системы Симонова.
– Анька! Стой. Хочешь, про снайпера Аню расскажу? Её ещё «убийца паровозов» называли.
– Так ты говорил, что у красных партизан, в группах, женщин не было.
– Сначала не было, а потом прибились. И с большой земли, тоже присылали, иногда. Аню, тоже
прислали инструктором по ПТРС, вместе с ружьями. Она так и осталась в отряде.
– Дед, да её вместе с ружьём унесёт! Она ведь женщина.
– Она сибирячка, крупная женщина. Не толстая, а крупная, высокая. Так рассказывать или нет?
– Рассказывай! Рассказывай!
– Ну, тогда слушай. Я тебе её воспоминания о войне прочитаю.
– Охоту на паровозы я начала ещё в апреле 1942 года. Как только сошёл снег, и подсохла земля. Но
до сегодняшнего дня охота шла за одиночными составами. Это очень даже эффективный способ.
Выбираешь такое место, чтобы оно находилось подальше от станций и парой выстрелов
повреждаешь паровоз. Затор на 3-4 часа обеспечен. С нового года немцы стали прицеплять пару
вагонов с пленными к каждому составу, и мы старались не производить подрывов. Но через
некоторое время я набралась опыта и усложнила жизнь фашистам. Закладывали мину и ждали.
Если шёл состав с вооружением или солдатами, то производила пару выстрелов в котёл паровоза.
Паровоз окутывался паром и над миной оказывался на скорости 5-10 километров. Взрыв и часть
состава сходила с пути. Такой затор разбирался гораздо дольше.
На той неделе у нас была охота на пернатых. Пришлось сменить снайперский слонобой на СВТ-40 с
глушителем. Начальство распределило между нами аэродромы. Долго рассуждали, где
располагаться, как лучше стрелять, как и когда отходить. Выбрали такую тактику. Снайпер на дереве
или бугре, в 500-1000 метрах, по ветру, от взлётной площадки. Второй номер в прикрытии. Бъём на
взлёте, как птицу. Только птица большая и металлическая. Так и делали. Один выстрел в морду,
другой вдогонку. Выстрелы не слышно, лётчик даже не замечает попаданий. Это скажется позднее.
Ну, если попадали в двигатель или в лётчика, тогда приходилось сразу покидать место засады.
Немцы тоже не дураки. Поэтому охота закончилась через два дня. Уже во второй раз, лично мне,
пришлось удирать от егерей. Но они и не хотели нас догонять. Накладно это для здоровья, догонять
снайпера с напарником, да ещё по ранее заготовленному пути отхода. На мой счёт было записано
два самолёта. Это которые сразу упали. Сколько упало позднее, не знаю.
А сегодня у нас коллективная охота. Коллективная, это я и мой второй номер. Пётр, ночью,
продырявил из ДШК, состав с горючкой и дал ему уйти. А потом поджёг пути. Прогорело около 1
километра шпал. На станции начали скапливаться составы. Теперь должна начаться вторая часть
Марлезонского балета. Но вступление опять за Петей. С противоположной стороны от
железнодорожного узла протянулась дымная полоса и упёрлась в склады зенитчиков, которые
находились немного в стороне от вокзала. Неудачно. Детонации нет. Вторая РС, третья – есть! На
складе начали рваться снаряды к зениткам. Стрельба велась с 1400 метров, теперь Петруша с
последним РСом, бежит в овраг, где его ждёт лошадь. Успеет, мы это просчитывали. Ну, теперь мой
выход. Стреляю по 5 выстрелов на каждый паровоз. Только успеваю менять магазины. Стреляю на
расплав ствола. Взрывы на складе стали гораздо реже, а ПТРС не мосинка. Меня услышали. Не
успеваю отработать десятую обойму, а ко мне бежит, не менее взвода солдат. Лёгкие мишени, но
мне сейчас не до них. Очередная обойма расстреляна, вставляю новую. Вижу, в 500 метрах спереди,
сработала растяжка. Ну, граждане фрицы, это не весь сюрприз. Прислали нам тут с земли,
музыкальную шкатулку. Весит такая шкатулочка 5 килограмм, но она того стоит. Прикручиваешь
шурупами к дереву крепление. В разъём крепления вставляешь саму шкатулку. Крепишь в тисочках
ППШа, крючочек на курок и проволочку к растяжке. Ну и как патефон заводишь. Вот мина рванула,
проволочка оборвалась, музыкальная шкатулочка завелась. Курок не периодически нажимается, тисочки с автоматом в разные стороны поворачиваются. Немцы залегли. Ну, вот мне ещё пару минут
форы. Всё, патроны кончились. А ППШа ещё постреливает. Эдак, я и автомат вместе со шкатулкой
спасу. Это жаба во мне говорит. Ружьё двадцать килограмм, шкатулка пять, ППШа почти четыре.
Ружьё на плечо, два РС82 в руки и к шкатулке. Вовремя, патроны в автомате кончились. Откидываю
штыревые ножки РСов и втыкаю в землю. Автомат на свободное плечо, шкатулку просто
выщёлкиваю из креплений и подмышку. Где ты жаба? Бери меня на ручки и тащи. Жаба не слышит, а
вот немцы осмелели, начали перебежками продвигаться ко мне. Дёргаю чиркалки на РС82 и ходу.
Это хорошо инженеры придумали, дополнительные запалы. Скопировали с немецких колотушек.
Успела отбежать на 30 метров, когда сзади раздался рёв и два взрыва. Ещё 200 метров и выбегаю
на тропинку. Тропинка на 200 метров присыпана смесью от собак. Пробегаю 100 и аккуратно схожу с
тропы. А на тропе ложный след ведёт дальше к шрапнельной мине. 10 метров и вижу откинутый, как
крышка погреба, пенёк. Небольшой такой пенёк, 40 сантиметров в диаметре. Под ним яма. Кладу
туда ружьё и автомат и закрываю погребок. Потом заберу. Шкатулку с собой, это пока секретное
оружие, пусть и не дорогое. В шкатулке лежит термитная шашка. Если бы я не отключила, то по
окончании завода пружины, от неё остался кусок оплавленного металла. Снова бег, пот застилает
глаза. Через 300 метров в кустах стоит моя лошадка. Копыта обмотаны тряпками. Вползаю в седло,
сил уже нет. Через час меня встречает Пётр. Операция завершена удачно. Как нам потом сказали,
мы повредили все 13 паровозов бывшие на узле. Фашисты потеряли убитыми на складе и в команде
преследования 37 человек. Оказалось в этот же день, между нашей станцией и предшествующей,
работала другая пара. Пустили под откос состав. Очень удачно получилось, железнодорожный узел
оказался закупоренным с двух сторон, больше суток.
– Вот так Анечка! Наши инструктора не только обучали, но и сами воевали.
– Дед, но ты же сам воевал. Я знаю, а ты не рассказываешь.
– Дык, про себя как-то неудобно рассказывать, на хвастовство похоже.
– Ну, расскажи. А то другие знают, а мы нет.
– Ладно.
– Петька! Колька! Бегите сюда! Дед про бабушку рассказывать будет.
– Не слышат? Ну, ты сбегай, а я пока покурю, да припомню, как оно было.
Глава 8
– Ну и где Вы шлялись? А ну-ка, ближе подойдите. Так, понятно. В дедушкин сарайчик пытались
пробраться через крышу. Кому говорилось, что туда нельзя?
– Петька сказал, что там у тебя коллекция оружия. Мы посмотреть хотели.
– Ну, забрались бы и что? Дедушка старый, а не тупой, чтобы оружие вот так хранить. Сейф там
размером с контейнер стоит.
– А, правда, там оружие?
– Оружие, оружие, только оно именное, включая и гранатомет.
– А как это именное?
– Это когда кого-то, за какие-либо заслуги оружием награждают. Ну и подписывают, конечно. У меня
тогда такая слабость была. Как что-то по моей подсказке сделают из ручного оружия, обязательно
