Михаил Тихонов
Снова жив. Второй шанс
© Михаил Тихонов, 2024
ISBN 978-5-0062-8692-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие Автора
Сразу давайте уточним, уважаемые читатели: предлагаемый текст это ФАНТАСТИКА с элементами МИСТИКИ, но никак не политический памфлет и не сатира. Наш Кибальчиш – это не герой сказки Аркадия Гайдара, хотя и появился благодаря ей.
О деталях этого явления-появления вы можете узнать из первой книги цикла – «Снова жив», опять же помня законы жанра и не пытаясь пришить автору какую-нибудь крамолу, клевету или дискредитацию чего-то такого, что дискредитировать категорически нельзя. Попытки эти тщетны, потому что совпадения, если и были, то случайные и непреднамеренные. Умысла очернить, бросить тень и раскачать лодку автор не имел, зато с глубоким удовлетворением отмечает, что судьбы героев многих читателей первой части всерьез заинтересовали, были даже выдвинуты настойчивые пожелания «не убивать» Зорина в продолжении.
Увы и еще раз увы. Должен честно признаться – все нижеследующее я не придумывал буквально, а скорее улавливал уже некий готовый сюжет, переводя его в понятный для читателей формат печатного текста. Да, уважаемые, это чистая правда, автор не псих и справка по этому поводу есть. Более того – именно так и пишутся многие рассказы. Так что кто ее знает, фантастику эту… Вдруг она не такая уж фантастика. Тьфу-тьфу, не дай Бог, конечно.
Пробуждение
Ведущий лучезарно улыбнулся, якобы глядя на зрителя, а на самом деле в невидимый с экрана телетекст, и объявил следующую тему.
– А сейчас, дорогие друзья, поговорим о мрачных слухах, будораживших столицу нашей Родины год назад. Таинственные и трагические события, сопровождавшиеся человеческими жертвами, произошли одновременно в лаборатории академика Савельева и в частной психиатрической клинике, расположенной в Московской области. В последнем случае имел место настоящий бой с применением автоматического оружия и ручных гранатометов. Сегодня в нашей студии известный журналист и автор нескольких десятков книг, ветеран спецслужб, Дмитрий Степанянц. Добрый вечер, Дмитрий Алексеевич!
В кадре появился шустрый толстячок лет пятидесяти в небрежно распахнутом клетчатом пиджаке с золотым значком на лацкане.
– Здравствуйте, Антон! Добрый вечер, уважаемые телезрители! – бодро выдал стандартное приветствие эксперт Степанянц, несолидно крутясь на пластиковом стуле.
– Что Вы можете рассказать по интересующей зрителей теме? Что там было? Почему до сих пор нет официальной версии? Почему не названы виновные?
Толстяк жизнерадостно захихикал, поднимая руки в притворном жесте отчаяния.
– О, не так быстро! Столько вопросов мне одному… Я и половины не запомнил. Но давайте не будем повторять сплетни. Официальной версии происшедшего нет, потому что расследование не закончено. Однако уже сейчас ясно, что имела место банальная разборка между двумя преступными группировками. Один из лидеров ОПГ скрывался от конкурентов в психиатрической клинике, куда и была направлена его оппонентами хорошо вооруженная группа боевиков. По замыслу нападавших, видимо, они своим оснащением, камуфляжем и снаряжением должны были вызвать у сотрудников охраны иллюзию действия спецподразделения какого-нибудь силового ведомства. Но что-то пошло не так. Вспыхнула яростная перестрелка, в ходе которой произошел взрыв газа или кислородных баллонов – тут я не имею точных данных, информация не разглашается по понятным причинам. Начался пожар, нападавшие попытались скрыться, но были блокированы прибывшими сотрудниками правоохранительных органов. Преступники сдаться отказались и предприняли попытку уйти через подземные коммуникации, но все погибли из-за обрушения части здания.
– Так каково же в реальности число жертв этого жуткого происшествия?
– Вопреки распространяемым недобросовестными блогерами слухам, не очень большое. Погибли все пятеро нападавших и трое сотрудников охраны, а также, увы, два человека из числа медперсонала. Ценой своих жизней они спасли пациентов – их всех вывели в безопасное место.
– Личности преступников установлены?
– Да. Это наемники. Псы войны, «дикие гуси», как их еще называют. Разумеется, никаких имен. Поймите правильно…
– А каким образом с этой разборкой криминальных структур соотносится несчастный случай в лаборатории академика Савельева?
– Академик был частым гостем в клинике. Разработанные им экспериментальные установки планировалось использовать для лечения больных. Пока шли подготовительные работы, проводились испытания и эксперименты. Детали проводимых работ мне неизвестны, но общая направленность анонсировалась – глубокое погружение в гипнотический сон с визуализацией образов, в которые пациент как бы сбрасывает свои болезненные переживания и сам же избавляется от них, прогоняя или уничтожая эти образы под контролем оператора установки и лечащего врача. Можно предположить, что преступники опасались раскрытия своих секретов или, наоборот, хотели вынудить академика оказать им содействие в получении информации. Напомню: их целью было физическое уничтожение потенциального важного свидетеля, скрывающегося в сгоревшей клинике под видом душевнобольного.
– И снова жертвы!
– Да, как ни горько это признавать. Трагически погиб сам академик Савельев и его референт. Уничтожено дорогостоящее оборудование, нанесен значительный материальный ущерб. И снова пожар, кстати. К счастью, больше никто из сотрудников лаборатории не пострадал. Вообще других жертв не было, не было и стрельбы. Тут действовали профессиональные киллеры, специалисты, так сказать, высшего класса. Преступники хотели сымитировать несчастный случай, однако пожилой академик оказался им не по зубам! И тогда в ход пустили холодное оружие… Это объясняется просто – лаборатория Савельева находилась в здании Академии Наук, проникновение туда вооруженной группы решительно невозможно, тем более невозможно будет вырваться из здания. Там очень серьёзная система безопасности. Бандиты проникли внутрь под видом уборщиков, оружие имели при себе из углепластика, его еще называют «карбон». Металлоискатели его не обнаружили. К сожалению, розыск убийц пока результатов не дал, в этом причина отсутствия подробной информации…
Зорин в сердцах сплюнул на пол, отвернулся от экрана и сердито проворчал себе под нос:
– Совсем народ за идиотов считают! Кто им такие дебильные версии пишет? Авторы бульварных романов? Тьфу ты… Смотреть противно! И ведь верят же придурки!
– Александр Петрович! – фигуристая медсестра, игриво улыбаясь, попыталась изобразить строгий голос. – Вам же доктор запретил эту дребедень смотреть, зачем опять включили? Не бережете Вы себя! Давайте пульт сюда немедленно! А то сама отберу!
Зорин предлагаемую игру не принял, молча ткнул кнопку выключения, бросил пульт на тумбочку и отвернулся к стене.
– Извините, Наташа, у меня голова что-то разболелась. Полежу немного.
Голова, и правда, трещала, как старый черно-белый телевизор из далекого детства, понимавший исключительно средней силы удар кулаком по деревянной крышке корпуса, а всякие ручки настройки цинично игнорировавший.
В таком состоянии Зорин пребывал уже вторые сутки, никакие таблетки не помогали, да и глотать их порядком надоело. Сердечный приступ, случившийся с ним год назад, подтолкнул целую стаю затаившихся болячек, которые стали увлеченно терзать его ослабленный организм. Из кардиологии полковника перевели в терапевтическое отделение с пневмонией. Только собрался выписываться – начались страшные головные боли. Врачи утверждают, что это последствия падения на пол и удара головой в том злосчастном кафе.
В результате комиссия и вперед на заслуженный отдых, пора дорогу молодым освобождать. С тех пор неврологическое отделение превратилось для пенсионера Зорина во второй дом. Его тут знали и практически любили. Встречали как родного.
Больного регулярно навещал племянник. Пару раз даже пришла сестра, но душевного общения не получилось – мешали старые обиды. Стас по секрету рассказал, что мать очень переживала по поводу болезни ранее презираемого брата и даже ходила в церковь, так что примирение не за горами. Наметившаяся семейная идиллия, впрочем, душевную пустоту не заполняла. Зорин ощущал себя предателем и это мучало его гораздо сильнее головных болей и общей слабости.
Сегодня моральные страдания неожиданно отступили. Не обращать внимания на невидимого то ли слесаря, то ли плотника, экспериментировавшего в его черепе с различными инструментами, стало заметно легче. Пусть себе долбит. Зорин умел отстраняться от физической боли, и она преставала иметь первоочередное значение. Так, просто фон.
– Это не ты ли, Мишаня, скребешься на мой порушенный эскулапами чердак? – тихо пробормотал Зорин, прислушиваясь к своим ощущениям.
В ответ в мозгу заиграла мелодия из кинофильма «17 мгновений весны».
Унылый больничный быт сразу перестал вызывать у Зорина привычную уже глухую тоску. Даже дерганные и нервные бывшие коллеги по службе, коих в палате присутствовало еще трое, более не раздражали своим перманентным ворчанием. Если он прав, то головные боли двух последних дней есть самый что ни на есть обнадеживающий знак. Его нашли. Он нужен. Еще ничего не кончилось, будет новая битва, от которой полковник-пенсионер уже не станет прятаться за юридическими формулировками. Этот год многое расставил по своим местам в голове Зорина. Второго шанса каждый заслуживает, и он не исключение. Давай, Миша, заходи в гости! Обсудим дела наши грустные, невеселые.
Загадочно улыбаясь, Зорин смотрел в потолок, полностью игнорируя очередное обсуждение политических новостей, заметно накалившее атмосферу в палате. Надо будет сегодня транквилизаторы того. В туалет. Иначе Миша так и не сможет прорваться. Что-то там в голове блокируется и проход закрыт. Так что пилюлю эту придется исхитриться сплюнуть куда-нибудь, чтоб не нашли и не заметили. Как, интересно, психи с этим справляются? Тут медсестра над душой со стаканчиком стоит, пока не выпьешь. Обязательные они, ответственные. Однако, хитрость нужна. Самое время определяться, сейчас придут айболиты таблетками пичкать.
Он встал с кровати и вышел в коридор, не обращая внимания на окрик соседа «Саш, ты куда, сейчас медсестра придет с уколами». Так, теперь на пост. Ага! Наша чаровница сегодня на дежурстве. Именно то, что надо! Девица уже несколько раз наглядно демонстрировала Зорину свой потенциальный интерес к его персоне, а теперь решила обидеться на невнимание и демонстративно уткнулась в телефон.
Что ж, Зорин был еще вполне импозантным мужчиной. События прошедшего года добавили ему седины на висках, но и лишний жирок согнали. Теперь не надо живот втягивать, да и второй подбородок пропал. Затаенная тоска во взгляде одновременно с лихой улыбкой в стиле поручика Ржевского разила женские сердца наповал.
Особенно удачно срабатывала указанная комбинация, если перед этим владелица сердца выясняла, что отставной полковник разведен и очень хорошо обеспечен материально. Идеальный вариант для брака по расчету. Сама выхожу, сама приголублю, сама в могилу сведу. Такие ребята с надрывом в глазах долго не живут. Можно старичка и побаловать перед дальней дорогой, на которую билет в один конец ему уже явно выписан.
Медсестра Наташа не была беспринципной хищницей и вполне искренне считала, что удачно выйти замуж – половина успеха в жизни. Ну, не век же тут уколы старым маразматикам делать? Уже 25 стукнуло, пора что-то менять. На Зорина она глаз положила сразу. И взялась за дело без спешки, основательно. Цель, как известно, у многих оправдывает средства.
Цель у Наташи имелась пока тактическая. Надо же с чего-то начинать, не все сразу. Квартира в Москве, нормальная тачка без особых претензий, средний доход и перспектива все эти показатели улучшить. На роль содержанки девушка определяться категорически не желала. Брак дело тонкое. Тут нужны крепкие узы, взаимные связи, а не только интим по первому требованию и силикон в положенных местах.
А что надежней всего привязывает мужчину к женщине? Наивные дурочки скажут про секс. Ха-ха! Мечтатели – про душевную гармонию. Еще смешнее. Дураки – про кулинарное мастерство. Так на то они и дураки. Нет! Крепче всего привязывает благодарность. За то, что вынесла на себе, выходила, поставила на ноги. За то, что была рядом, когда надо было не на Бали ехать, а утку выносить и таблеточки по часам давать.
Сработает эта ловушка, тогда уже ничего не страшно. Секс найдет на стороне? Да пожалуйста. Напомним ему, какой он был любовничек, до сортира сам дойти не мог. В ногах будет валяться, чтоб простила. Душевная гармония? А скотиной не будь неблагодарной, тогда и гармония вернется. Мигом в ювелирный за серьгами сорвется. Кушать вовремя не подали, борща домашнего не предложили? А кто тебя, козла, с ложечки кормил? Кто тайком супчик в термосе из дома таскал, когда родня твоя не успевала навестить? Вот и весь разговор. В долгу ты неоплаченном, полковник, до последнего своего часа. Смирись. И старайся, старайся. Долги отдавать надо, покуда ласты не склеил. При жизни, а не по завещанию.
Задуманный медсестрой план охмурения и приручения перспективного, малость потрепанного, но еще бодрого и явно не бедного пенсионера для Зорина тайной не был. Ситуация в целом банальная и виденная в жизни не раз. Наташу было даже немного жалко. И слегка стыдно за то, что девушка вляпалась в безнадежное мероприятие, впустую тратя лучшие годы жизни. Видимо, программа таки срабатывала, несмотря на понимание. Дачу что ли на нее отписать по завещанию? Нет, не выйдет. Бывшая с сынулей отсудят. Не вариант. Но не жениться же? Этого только не хватало…
Впрочем, Зорин сейчас так далеко не заглядывал. Использовать людей в своих целях, наверное, нехорошо. Но лучше ответственно и аккуратно используешь ты, чем используют тебя – жестоко и беспощадно. Приходится выбирать. Наташа нужна. И отказаться пить лекарства нельзя. С врачами при его диагнозе надо дружить, а не то в дурку угодишь на счет «два», даже до трех не станут считать. Так что… Извини, дорогая. На войне, как на войне, хоть ты про это и не знаешь.
– Привет, Наташ! Сердишься, да? Ну, прости меня. Башка прям трескается второй день, а тут еще эти старичилы свои терки ведут над ухом. Не могу я этот бред больше выносить, я ведь еще не старый, а они целыми днями то про выборы, то про простатит.
После слова «простатит» Зорин одарил медсестру гусарской улыбкой, дав понять, что сей диагноз ему чужд в принципе. Уж чего-чего, а этого нет.
Менять гнев на милость после первой позитивной реплики объекта соблазнения категорически неверно. Такие тонкости Наташа уже успела усвоить надежно. Не дура. Да и не девочка. Ишь, ухмыляется. А вот фиг тебе. Давай, как следует извиняйся. Проникновенно.
– Александр Петрович, пожалуйста, зайдите к себе в палату. Сейчас прием лекарств по распорядку, – с интонациями автоответчика проговорила медсестра, не отрываясь от телефона.
– Так вот я и прибыл лично, так сказать. Чтоб в твоем приятном обществе употребить эту гадость. Ну, не гони меня. Кондратий скоро хватит от чудиков этих. Три Мюнхгаузена на меня одного это явный перебор. Давай, я тут все прям заглотну, а ты им пока укольчик впилишь, может поутихнут. А лучше клизму. А потом я тебе всякие байки буду рассказывать до самого отбоя. И преданно смотреть в глаза.
Наташа позволила себе легкую полуулыбку и все тем же автоматическим голосом ответила:
– Только все пейте. Не пропускайте прием лекарств. Вот Ваш стаканчик. А мне идти надо. Вы тут не один больной. У меня целое отделение, а персонала не хватает. Все, я пошла, не отвлекайте от работы!
Взяв тележку с лекарствами, медсестра изобразив грациозную походку, двинулась по коридору, не смотря больше в сторону Зорина. Отлично! Ладонь ко рту, таблеточку между пальцев и носком ноги ее под стойку медицинского поста. Ловкость рук и никакого мошенничества. Как в цирке.
Эх, Зорин, эх, Александр Петрович! До чего же ты дошел! Ну, ничего. Теперь только вперед на амбразуру. Никакие сердечные приступы и предынсультные состояния нас не остановят. И в дурдом нас не смогут упечь, кишка тонка. Мы им всем покажем. Закончив это мысленный монолог, Зорин благодушно развалился в кресле возле рабочего места медсестры и принялся сочинять историю в стиле мексиканского сериала.
Предложение, от которого нельзя отказаться
Ночных посиделок, впрочем, не вышло. Строгая и демонстративно вежливая Наташа решительно выпроводила Зорина с медицинского поста в палату, как того и требовала проверенная веками технология. Пусть пострадает, пусть подумает о жизни и о себе. Никуда он не денется. Через пару дней бывшего полковника выпишут, у Наташи тогда будет выходной, конфетки на выписку придется другим сестрам дарить. А к Наташе, если все рассчитано правильно, бодрый пенсионер пожалует уже персонально. Вне, так сказать, больничных условностей.
Так, во всяком случае, представляла себе развитие их отношений сама медсестра. Однако, жизнь, как всегда, внесла неожиданные коррективы, не спросив согласия. У подъезда Наташу ждали двое. То, что ждут они именно ее, девушка поняла еще входя в арку двора. До подъезда ей оставалось пройти метров 50, но двое незнакомцев затушили сигареты, перестали разговаривать между собой и, натянув одинаковые деревянные улыбки на одинаковые невзрачные лица, стали ждать ее приближения.
Маньяки, гопники и грабители так себя не ведут, да и утреннее время это вам не глухая темная ночь, вон народу кругом полно, так что Наташа, на секунду замешкавшись, с независимым видом быстрым шагом направилась к дверям подъезда.
– Минуточку, Наталья Владимировна! Всего пару минут Вашего драгоценного времени и всего пару вопросов с нашей стороны, – лучезарно улыбаясь наподобие персонажа детского утренника, быстро протараторил один из незнакомцев, демонстрируя при этом служебное удостоверение.
– Не разглядели? – участливо спросил второй. – Да не беда! Вы на телефон сфотографируйте, потом проверите в ОВД своем. Вот мое еще, пожалуйста.
– Повесткой вызывайте! – буркнула, оглядываясь по сторонам, Наташа, как учила давно обосновавшаяся в столице старшая сестра.
Оба незнакомца синхронно спрятали улыбки и изобразили глубокую печаль. Затем первый расстроенно пробубнил, ковыряя носком ботинка окурок:
– Когда дело дойдет до повесток, Наталья Владимировна, Вы, поверьте нам уж на слово, сильно не обрадуетесь. Пока у нас нет оснований Вас вызвать и опрашивать. Да и не к чему это. Нет, можно было бы, конечно, заявиться к Вам на работу, попросить главврача посодействовать… Но зачем такие сложности?
– Видите ли, в чем дело, – продолжил мысль второй, – мы же тут не вполне по своей, скажем прямо, воле. Служба собственной безопасности, напоминаю, если Вы не успели разглядеть. Но беда в том, уважаемая Наталья Владимировна, что в нашей стране есть одна очень серьезная организация, которая обожает таскать каштаны из огня чужими руками. Наш отчет, скажу Вам по секрету, именно туда уйдет. И если в нем не будет ясных и четких ответов на интересующие ИХ вопросы, ОНИ сами займутся уточнением. И вот тогда Вас вызовут. Но уже не мы. Так как, поговорим здесь или желаете подождать более солидных визитеров?
– Да что вы меня пугаете! – попыталась изобразить искреннее возмущение девушка. – Я не бандитка и не шпионка, я… А, ладно… Спрашивайте, чего уж. Если про лекарства, я тут никаким боком. Все строго под отчет. Хотите – проверяйте.
– Нет, что Вы! К Вам вообще никаких претензий. Нас один Ваш знакомый интересует. Пенсионер МВД Зорин Александр Петрович. Только он.
– Какой он мне знакомый? Один раз конфеты подарил на выписку. Его все отделение знает, он у нас уже третий раз за год.
Видя Наташины колебания, один из незнакомцев подошел на шаг ближе и продолжил разговор доверительным полушепотом, просительно заглядывая ей в глаза.
– Наташа! Вы разрешите Вас так называть? Поймите… Александр Петрович заслуженный человек, можно сказать, герой, живая легенда. Но у него проблемы, скажем аккуратно. С головой проблемы. Поэтому его и выперли на пенсию, пока срыв не случился. А случиться он может в любой момент. В нашу сторону и без него со всех сторон обвинения одни летят. Оборотни в погонах, все такое… Слышали?
Медсестра утвердительно кивнула, постаралась изобразить на лице сосредоточенное выражение и даже разрешила взять себя под руку. А незнакомец меж тем продолжил свой вкрадчивый тихий монолог:
– Зорин с детишками работает, между прочим. Не знали? Вот так, да. Детский клуб «Мальчиш-Кибальчиш». Там его племянник формально руководит, но без Александра Петровича дело явно не обошлось. Экстремизм среди молодежи, лодку шатают, все такое… Мутная там история. И сотрудник наш, который эту линию разрабатывал, погиб. Может очень паршиво все получиться. Наша задача не допустить какой-нибудь дикой истории. Престиж службы, честь мундира, все такое… Понимаете? Вы нам помогите, а мы уж в долгу не останемся. Зорин Вам ничем не поможет, Наташа. Ему до дурдома меньше половины шага осталось при любых раскладах. А мы поможем. Вы ведь недавно в Москве? Вот… Регистрация, правовая поддержка, все такое…
А пенсионер Зорин тем же утром проснулся в очень бодром расположении духа. Давно ему так не было хорошо и спокойно на душе. Даже своих соседей по палате развлек анекдотом и мужественно выслушал порцию баек в стиле «а вот когда я был молодой…»
Столь радостное состояние объяснялось ночным визитом друга Миши. Во сне, само собой. В этот раз Зорин умудрился вместо дурацкого бесконечного моста тщательно выстроить в пространстве сновидений настоящий служебный кабинет с вполне приличной дверью, в которую и шагнул визитер с издевательской репликой «Разрешите, гражданин начальник?»
Вообще-то радоваться было нечему. Миша от души старался его напугать или, как минимум, заставить насторожиться, но вот таки факт – результат получился совершенно противоположный.
– Что ты лыбишься?! – возмущался серый человек. – Я что, крокодил Гена с ящиком мороженного в голубом вертолете? Ты хоть понимаешь, о чем речь?
Речь шла об эпической последней битве чистильщиков с мировым злом. Каким-то непонятным образом Зорин знал, что эти таинственные ребята провернули грандиозную аферу, уходя в очередной раз из безнадежной ситуации. При этом было уничтожено оборудование и архивы секретной клиники Проекта. Вместе с некоторыми злыми мозгоправами.
И тот нелепый сердечный приступ… Он же случился не просто так. Таких случайностей не бывает. А значит, он, Зорин, не предатель, отсидевшийся в больничке, пока другие пошли умирать. Что-то они ему оставили, какой-то ключ, знак… Точно! Куртка! Где она?
Эта мысль разом отодвинула все остальное на задний план. Миша возмущенно выругался и рыбкой сиганул в окно прямо сквозь стекло. А затем Зорин проснулся. И сразу вспомнил, что свернутая в рулон куртка охранника лежала у него под головой, пока везли в Скорой. Потом ему ее отдали вместе с вещами, когда переводили из кардиологии в терапию. А вот там он ее, кажется, оставил. Ну, ничего. Вещь хорошая, новая, не выбросили же ее. Кто-то взял. Найдем. И не такое искали.
Из короткого рассказа Миши он успел понять, что основной удар на себя принял профессор Лосев. Именно он провел чистильщиков в лабораторию академика Савельева. Именно его дом почти час штурмовало некое спецподразделение – шум боя был слышен на всю округу. В конце концов особняк вспыхнул странным зеленоватым пламенем, выгорев, несмотря на усилия пожарных, буквально дотла. Среди бойцов спецназа при этом потерь не было.
Впрочем, без утрат не обошлось. В клинику группу захвата чистильщиков привел Звездарев. Точнее, группа якобы доставила туда пребывающего в сумрачном состоянии бывшего оператора Проекта и напарника погибшего Розарина. А потом началось…
Комплекс зданий клиники блокировали правоохранители, прибывшие, однако с критическим для персонала опозданием. Вырваться из кольца нападавшим не удалось и они стали пробиваться через очухавшуюся после первого шока охрану в подвальные этажи. У входа в подземные коммуникации раненный в обе ноги Звездарев сдерживал преследователей несколько драгоценных минут, пока слезоточивый газ не просочился через порванную маску, а потом… Потом якобы застрелился. Но улыбчивый призрак, одетый в костюм мушкетера, с которым в своем безвременье успел переговорить Миша, сообщил, что «менты психанули и добили, да ладно, их можно понять».
– Они там с Кибальчишем друг другу саблями своими салютовали на прощанье, – грустно улыбаясь, сообщил серый человек. – Кибальчиш такой взрослый стал, прям уже с меня ростом. Мы же с ним из сказки гайдаровской своим ходом ушли, представляешь? Наваляли там буржуинам этим, я еще гранату на память им подкинул. Все, теперь возврата туда нет. Теперь он уже не тот босоногий мальчуган в огромной буденовке. Что-то сдвинулось. Сам гуляет теперь, без меня. Тебе привет передает.
На этих словах Зорина вдруг осенило, что чистильщики каким-то непостижимым образом всех одурачили и умудрились ускользнуть. Откуда это понимание? Да кто ж его знает… Во сне информация приходит не из книг, не из интернета, и даже не из докладов под грифом «Секретно». Просто приходит и сразу появляется ясность – это так. Проблема вспомнить все после пробуждения и не списать на плотный ужин и неудобную подушку.
Следом вспомнился момент с курткой, а дальше сон начал стремительно рушиться, вынуждая Мишу экстренно катапультироваться в окно.
Проснувшись, Зорин старательно проговорил себе под нос все, что видел и пока не успел забыть.
– Сань, ты чего там бормочешь? – встревоженно приподнялся на локте сосед. – Врача позвать? Ты как?
– Да нормально все, Дмитрий Палыч, не волнуйтесь! – бодро ответил Зорин. – Это аутотренинг такой. Психолог посоветовал. Для хорошего настроения. Анекдот новый знаете?
Рассказав быстро старичкам пару анекдотов и оставив их осмысливать скрытый подтекст, Зорин вышел в коридор в поисках лечащего врача. Пора уже на выписку, засиделся тут.
Мнение медицины тут полностью совпадало с ощущениями пенсионера Зорина. Опять же сроки пребывания в неврологическом отделении регламентированы, так что скорая выписка «буквально на днях» была согласована легко и непринужденно.
Неожиданно вечером в отделение заявилась Наташа. Не обращая внимания на хихикающих соседей по палате, вызвала Зорина в коридор, где сунула ему в руки банку с вареньем и небольшой брелок в виде медведя с полосатым жезлом инспектора ДПС.
– Вот, Александр Петрович, возьмите на память. Мне будет приятно, что у Вас останется мой подарок. Только дайте слово, что не закинете куда-нибудь! Он симпатичный, как Вы, и добрый. И глаза, как у Вас. А варенье мамино, лечебное. На ночь пейте, вместо таблеток. Прям разведите водичкой теплой – две ложки на стакан. Проверенное средство! А мне ехать надо домой, дела срочные у меня, сегодня за свой счет подписала, сейчас прямо на поезд…
Как-то странно глядя в сторону, Наташа шмыгнула носом, неловко чмокнула слегка опешившего Зорина в щеку, резко развернулась и быстрым шагом пошла к выходу.
Он хотел догнать ее, спросить, что случилось, но от служебного лифта вдруг вырулили с какой-то тележкой два хмурых санитара и перегородили проход. Один, зло глянув на Зорина, процедил:
– Больной? Так болей, в палате, а не за девками бегай! Ишь, живчик какой…
Отвечать на хамство Зорин посчитал ниже своего достоинства и попытался отодвинуть мрачного грубияна в сторону, но тот оказался неожиданно сильным и яростно сверля глазами наглого пенсионера, преградил дорогу. Наташа успела зайти в кабину и закрыть дверь, помахав на прощание рукой и размазывая по щекам потекшую тушь – плакала что ли?
Разбираться с санитаром, держа в руках банку с вареньем было уж совсем не комильфо. Сунув подаренного медведя в карман спортивных брюк, Зорин похлопал покровительственно злого медработника по плечу и пошел обратно в палату.
А Наташа меж тем забрала на КПП у знакомого охранника оставленный на хранение чемодан, села в такси и действительно поехала на вокзал. В зале ожидания и на платформе никто к ней так и не подошел. Девушка села в свой вагон, до отправления поезда оставалось еще почти полчаса. Снова никого. Вот уже провожающих выгоняют. Наконец, заскрипели колеса, вагон дернулся и платформа за окном стала уплывать влево. В соседнем купе надрывался маленький ребенок, которого не очень настойчиво успокаивала мамаша с ярко выраженным южнорусским диалектом, шелестело под потолком радио, кто-то с кем-то ругался в тамбуре, одновременно пререкаясь с проводницей. А что вы хотели? Это вам не экспресс до Питера, тут свои законы.
Наташа непроизвольно улыбнулась, чувствуя, как отступает напряжение и страх. Путешествие в поезде еще с детства представлялось ей занимательным приключением, сейчас нахлынувшие детские воспоминания были очень кстати. Интересно, она так и поедет одна или кого-то подсадят по пути? Да нет, вон чьи-то вещи лежат на верхней полке, просто внимания сразу не обратила. Значит есть попутчики, уже хорошо. Навру в три короба, пусть удивляются, прям как в кино пела та польская актриса. Или это не она пела? Неторопливый поток мыслей был прерван лязгом открывающейся двери. Зря радовалась. В купе все с той же приклеенной улыбкой артиста детсадовской постановки зашел уже знакомый невзрачный тип, разрешивший называть себя Дим Димычем.
– Не печальтесь, Наташа! Все Вы правильно сделали. Вы своему другу помогли, а не подвели его. Без этой помощи все бы кончилось для него печально. А теперь есть шанс удержаться в состоянии ремиссии и не наделать глупостей. Между прочим, полковник Зорин имеет дома наградное оружие и уже однажды пытался совершить самоубийство, находясь в состоянии крайнего душевного волнения. Только тогда осечка вышла, патроны оказались некондиционные. Но у него еще ружье есть, если что. Балкон. На худой конец, всегда найдется веревка и кусок трубы. Если человек однажды решил свести счеты с жизнью, он к этой идее вернется опять.
– И что теперь мне делать? – мрачно поинтересовалась Наташа.
– Отдыхайте! Отпуск Ваш мы оплатили, насколько я помню, матери скажите, что устали от Москвы и москвичей, она поймет. Сестре ничего не говорите, Вы ей не обязаны отчитываться. Зорин если будет звонить, не отвечайте. Вы, Наташа, хороший человек, добрый, искренний. Врать совсем не умеете. Он Вас расколет на раз.
Девушка молчала, отвернувшись к окну, но невзрачный гражданин добавил еще аргументов.
– Поймите, ничего у Вас с ним не выйдет. У него сын взрослый, такой резвый парень, как узнает, что у папы новая подруга, тут же гадость какую-нибудь устроит. Они ждут не дождутся, когда товарищ полковник отойдет под троекратный салют в мир иной, чтобы наследство освоить, а тут Вы… Скажите нам спасибо, что мы Вас уберегли от такой фатальной ошибки. Вот, кстати, Ваши рекомендации в частные клиники, как я и обещал. Выше нос, не горюйте!
