Михаил Шуклин
Современия
Стены его из множества мелких камней светло-коричневого цвета. Они царапают подушки пальцев, как крупная наждачная бумага. В застывших стенах попадаются и камни покрупнее – совсем темные.
Длинный коридор заканчивается светлым окном далеко впереди. Такое, что рама его тает в мерцающей, туманной белизне осеннего дня.
Слева стену заменяет ряд высоких окон в сборе из тусклых, алюминиевых профилей. Таких же старых и советских.
В коридоре множество тяжелых, темных дверей. Из них выходят и заходят люди. В неприметных темно-коричневых костюмах.
Двери хлопают. Мужчины выходят. Кто-то входит на его место. Вышедший огибает меня и удаляется за спину.
– Простите, а где триста второй кабинет? – спрашиваю я у мужчины.
– По лестнице, на третий этаж, – быстро отвечает он, машет рукой в даль коридора и убегает.
Я иду в указанном направлении. Мимо меня суетятся люди. Также кто-то входит, кто-то выходит. Кто-то опережает меня. Кто-то идет навстречу и уходит за спину.
Под ногами старый линолеум в клетку, местами порванный и скользкий, скрипучий.
И запах. Запах лежалой ткани и одежды. Запах старой, пожелтевшей бумаги какого-то советского НИИ.
Топот множества ног, как и шлепки, отлетают эхом от низких, сумрачных потолков и множатся, отдаваясь в ушах, и ещё глубже, где-то под черепной коробкой.
Люди передвигаются дерганно и размазано, словно на старой кинопленке.
Я иду к нужному кабинету…и просыпаюсь.
Теперь я понимаю Дэвида Линча
Легенда Ханова
Недавно друзья поделились со мной историей. В Челнах все знают, что по городу разбросаны скульптуры Ильдара Ханова.
Но не все знают, что по замыслу скульптора все его произведения должны были выстроится в определенной схеме на карте. Тогда город оказался бы во вселенском равновесии.
Но одну скульптору Ханов не создал. Что-то помешало. И схема теперь не замкнута. А значит одна из скульптур преломляет пространство.
Каждый человек чувствует странную силу и ауру, исходящую от этих скульптур.
Одна из них создает портал в параллельный мир.
У каждого есть своя магия
Дети, рождаясь с врожденным даром магии, знают об этом. И помнят еще некоторое время в начале своей жизни.
До тех пор, пока взрослые не убьют эти воспоминания, своей так называемой "реальной жизнью". Они форматируют сознание детей, заставляя следовать правилам, шаблонам.
Их возможности безграничны, но их убеждают в обратном. Что за место в жизни нужно трудиться и бороться. Что ты не сможешь создать ничего своего, а должен только работать, для того, чтобы выжить и немножко приподняться в социальной лестнице.
Но для чего подниматься, не могут объяснить и сами.
Так и тратят повзрослевшие, унылые люди свою магию, выменивая на трудочасы и горстку циферок на счете. Это – система. Это – антиутопия.
