Михаил Серегин
Большой ментовский переполох
1
Зима в этом году в Зюзюкинске выдалась очень морозной. Уже почти неделю на улицах города не наблюдалось привычного оживления, зюзюкинцы без особой нужды из дома старались не выходить, а если и выходили, то чуть не бегом добирались до места назначения, опасаясь отморозить себе нос, уши и другие части тела, не прикрытые одеждой. Снег со льдом покрывал уличный асфальт, и это создавало жителям города огромные трудности при передвижении как на транспорте, так и на собственных ногах. Коммунальные службы категорически отказывались посыпать дорожки для прохожих солью или на худой конец песком. Это приводило к тому, что прохожие падали, ломали ноги, руки, в лучшем случае получали ушибы.
Особенно много таких неприятных случаев бывало на площадке перед проходной единственного в Зюзюкинске огромного производственного предприятия – мясокомбината имени Людоедова. Гостей города это название весьма удивляло, а тех, кто был более чувствителен, даже пугало. Чтобы дать мясокомбинату такое имя, надо быть или большим шутником, или же маньяком-извращенцем. Однако на самом деле все объяснялось просто! Семен Петрович Людоедов был основателем мясокомбината, но никакого каннибализма за ним не наблюдалось в течение всей его жизни, вплоть до кончины, впрочем, как и за всеми его родственниками, которые до сих пор занимали руководящие посты на предприятии. Сын Семена Петровича, Константин Семенович Людоедов, после смерти отца взял бразды правления мясокомбинатом в свои руки.
Константин Семенович директором был хорошим, вот только о благе сотрудников, включая своих родственников, не особенно заботился. Его голову занимала одна мысль: произвести столько колбасы, чтобы можно было накормить не только весь город, но и всю область. Неудержимое стремление к увеличению продукции сказывалось не только на ее качестве, но и на самой жизни мясокомбината, который работал круглосуточно. Рабочие в поте лица, сменяя друг друга, трудились днем и ночью. Правда, их стремления были не так возвышенны и масштабны, как у их директора. Тех, кто приходил наниматься сюда на работу, привлекало только одно – довольно высокая заработная плата, а остальное, как они считали, уже мелочи жизни. Вот одной такой мелочью и была площадка перед проходной, сплошь покрытая гладким как зеркало льдом. Люди выходили из проходной, поскальзывались, падали, ломали… В общем, все по обычному сценарию. То и дело до вахтеров доносились чьи-то ругательства и проклятья в адрес городских служб, безобидного директора Людоедова, зимы, да и всей своей несчастной жизни.
Не обошлось без такого казуса и в это раннее морозное утро. Молодая женщина вышла из проходной, громко стуча каблучками зимних сапожек и высоко подняв голову. Она вдохнула морозный воздух, улыбнулась каким-то своим мыслям, сделала несколько семенящих шажков и, не удержавшись на скользком льду, взмахнула руками и с воплем грохнулась на самое мягкое место своего тела.
– Вот, еще одна, – почему-то злорадно усмехнувшись, сообщила вахтерша тетя Марина своей напарнице, молоденькой девушке Лене.
– А мне ее жалко, – выглянула из окошка Лена. – Может, помочь?
– Не старуха, сама встанет, – огрызнулась тетя Марина.
– И почему площадку песочком не посыпят? – вздохнула Леночка, подперев щечку кулачком и наблюдая, как пострадавшая работница мясокомбината, дрыгая ногами и руками, безуспешно пытается подняться на ноги. – Что за начальство у нас…
– Не начальство виновато, а сами люди, – перебила ее наставница по работе.
– Это еще почему? – удивилась Леночка.
– А потому, что обувь надо подбирать в соответствии с погодой и состоянием наших улиц, а не гнаться за модой. Вот у тебя, например, сапоги на каблуках? – спросила тетя Марина, заглядывая под стол, чтобы разглядеть обувь своей ученицы.
– Нет, я зимой каблуки не ношу, – высунула Леночка из-под стола свою стройную ножку в замшевом сапожке на плоской подошве. Причем сделала она это так резко, что чуть не угодила в нос тете Марине, которая, впрочем, не обратила на это никакого внимания и продолжила поучать сидящую напротив неразумную представительницу современной молодежи:
– Правильно, потому ты и не падаешь, а эта напялила каблучищи и еще хочет на таком льду удержаться. Нет, что ни говори, а лучшая обувь при наших зимах да властях – это валенки, а не то, что надето на ней, – заявила тетя Марина.
Леночка, которая не привыкла перечить старшим, молча согласилась со своей наставницей, и они вместе принялись наблюдать за все еще барахтающейся на льду любительницей каблуков, которой в этот момент приходилось несладко.
Звали несчастную жертву современной моды Натальей Александровной Мартышкиной. Она как раз закончила ночную смену и вышла на улицу, предвкушая скорое возвращение домой. Упала она неожиданно и довольно ощутимо. За последний месяц это было ее пятое, а может, шестое или седьмое падение, сейчас Наталья не могла точно припомнить.
Женщина попыталась встать на ноги, но у нее не получилось. То ли лед сегодня был особенно скользким, то ли сказывалась усталость после ночной смены, проведенной в душном разделочном цеху, но ноги упорно отказывались подчиняться своей хозяйке и при каждой попытке Натальи переместить на них вес своего тела дружно разъезжались в стороны.
– Вот блин, – совсем некрасиво ругалась красивая женщина. – Что же это такое?
Больше всего она волновалась не оттого, что упала и больно ударилась, хотя и с тоской подумала, что на заду у нее теперь будет огромный синяк, который ревнивый муж наверняка отнесет к очередному злодеянию несуществующего Наташиного любовника. Мартышкина, будучи несколько закомплексованной и стеснительной женщиной, боялась, что кто-нибудь из знакомых увидит ее распластавшейся на льду, расскажет другим знакомым, те третьим… В результате над ней будет смеяться половина города. Так думала Наталья, не подозревая о том, что собратьев по несчастью у нее как раз эта самая половина населения Зюзюкинска.
Однако по прошествии десяти минут, проведенных в безуспешных попытках снова подняться на ноги, Мартышкина так утомилась, что ей стало наплевать на мнение окружающих, и она решила просто уползти с опасной для жизни площадки. Женщина встала на четвереньки, мысленно попрощалась со своими колготками, повесила на шею сумочку, чтобы не мешала передвижению, и поползла.
– Глянь-ка, совсем баба рехнулась, – закатилась от смеха тетя Марина.
– А я бы тоже так сделала, – забыв, что наставнице лучше не перечить, высказала свое мнение Леночка.
Наталья тем временем добралась до края тротуара, нащупала руками в перчатках притоптанный снежок и наконец благополучно приняла вертикальное положение. Затем она подсчитала потери от падения, которых оказалось целых три – порванные колготки, оторвавшаяся от дубленки пуговица и возможный синяк на мягком месте, и облегченно вздохнула. «Надеюсь, никто меня не видел?» – мысленно вернулась она к своим прежним переживаниям, затем огляделась и, никого не заметив, засеменила к автобусной остановке, чтобы успеть на первый автобус.
Невольные свидетельницы позора Натальи Александровны – Леночка и тетя Марина – проводили Мартышкину взглядами и вернулись к своим обязанностям.
* * *
Наталья Александровна, или просто Наташенька, как ее звали родные и знакомые, проживала почти в центре Зюзюкинска со своим мужем Николаем, или просто Коляном Мартышкой. Они поженились всего полгода назад и теперь налаживали семейный быт в Наташиной двухкомнатной квартире, доставшейся ей от бабушки.
Колян был парнем видным, можно даже сказать красивым, но уж слишком ревнивым, что Наташу одновременно и радовало, и угнетало. А еще Колька обожал всех разыгрывать, причем зачастую его розыгрыши оказывались не только несмешными, но и попросту злыми. Однако Наташа все равно любила Николая таким, какой он есть, и сейчас, выбравшись на своей остановке из автобуса, сломя голову понеслась домой.
На улице в этот ранний час было пустынно, только изредка попадались прохожие.
Мартышкина добралась до своего подъезда, поднялась на третий этаж, достала ключи, открыла дверь и на цыпочках, чтобы не разбудить Колю, вошла в квартиру.
Здесь она быстро скинула дубленку, сапоги, сняла шапку и пошла в спальню. Она сразу же заметила застеленную кровать, поняла, что муж, невзирая на ее постоянные упреки, снова завалился спать в гостиной на диване.
– Вот балбес, – ласково отругала мужа Наташа. – Наверняка без подушки опять уснул.
Сказав это, Мартышкина схватила с кровати подушку и направилась в гостиную, дабы создать своему любимому супругу все условия для хорошего сна.
Николай действительно лежал на диване без подушки под головой, но зато накрытый теплым пледом. Наташенька подошла к дивану и тихо позвала:
– Колюня, Коленька, поднимись на минуточку, я тебе подушечку под голову подложу.
Однако Коля так крепко спал, что на зов никак не отреагировал.
– Ну, Коля, давай же, – тронула его за плечо молодая женщина. – Или отправляйся в спальню.
Муж и теперь просыпаться не хотел.
– Ах, так, – разозлилась Наташа. – Ну тогда держись! – Она размахнулась и хлопнула подушкой по спине супруга.
От этого действия плед сполз с Николая и обнажил его голый торс, залитый кровью. Даже в сумерках Наталья поняла, что это именно кровь. Она не закричала, не заплакала, не впала в транс, а просто отпрыгнула назад как ошпаренная и брезгливо отшвырнула от себя подушку. Подушка с глухим звуком шлепнулась на пол, и это привело Наталью в чувство. Она встрепенулась, сделала шаг вперед, наклонилась и дотронулась до лба мужа. Лоб был сухим и едва теплым. «Значит, умер недавно», – отстраненно подумала Мартышкина, развернулась и пошла в прихожую.
Здесь она схватила телефонную трубку, набрала номер милиции и стала ждать. Все это она делала механически, как будто бездумно повиновалась чьей-то чужой воле. В отделении трубку взяли только после третьего гудка.
– Дежурный Симоненко слушает, – раздался слегка хриплый мужской голос.
– Милиция, моего мужа убили, – ровным голосом сказала Наташа.
Дежурный такому сообщению нисколько не удивился, а только спросил:
– Какой у вас адрес?
– Улица Братьев Гримм, дом пять, квартира двадцать три, первый подъезд, третий этаж, – дала указания женщина и повесила трубку.
Затем она развернулась, сделала шаг к гостиной, и в этот момент жуткий душераздирающий звон заполнил ее уши. Наталья охнула, не выдержала и начала медленно оседать на пол, теряя сознание…
Наташа очнулась от холода. Она открыла глаза, вздохнула и села, прислонившись спиной к стене прихожей. И тут же она вспомнила, почему оказалась лежащей на полу. «Коля мертв», – пробила мозг страшная мысль, и спазм рыданий сжал горло женщины. Правда, вволю поплакать ей не удалось, потому что в этот момент в квартиру позвонили.
Наталья поднялась и открыла дверь. На пороге стояли двое милиционеров и какой-то мужчина в короткой кожаной куртке на меху и потертых джинсах. Он-то и начал говорить первым:
– Вы милицию вызывали?
– Да, – кивнула Наташа и, повернувшись, ткнула пальцем в направлении гостиной: – Он там…
Джинсовый парень кивнул своим сопровождающим, и те, миновав Наталью, прошли в указанную комнату.
– Младший следователь капитан Чаелюбов, – представился тем временем парень и вошел в квартиру. – Так что у вас случилось?
– Я нашла своего мужа мертвым, – глубоко вздохнув, начала говорить Мартышкина. – Пришла с работы, а он лежит…
Но Наталье не удалось закончить фразу, потому что в этот момент из гостиной донесся разочарованный возглас:
– Не понял, а где труп-то?
– Что там у вас? – громко спросил Чаелюбов и, вежливо отстранив Наташу, двинулся в комнату.
Женщина пошла следом. Оба оперативника с растерянными лицами стояли посреди комнаты и смотрели на своего начальника.
– А где же труп? – повторил вопрос один из милиционеров.
Чаелюбов повернулся и вопросительно глянул на Наталью.
– Он на диване лежал, пледом накрытый, – неуверенно пробормотала Мартышкина и машинально бросила взгляд на диван.
Трупа там не было, как не было и перепачканного кровью пледа. Единственным напоминанием о страшном происшествии была одиноко лежащая на полу подушка, которую в шоке отбросила от себя Наталья. Женщина, увидев все это, почувствовала, как голова у нее пошла кругом.
– Ну и как вы нам все это объясните? – спросил Чаелюбов.
– Я не знаю… Я ничего не понимаю… – забормотала Мартышкина.
– Зато я знаю и понимаю, – перебил ее капитан. – Вы сделали ложный вызов, отвлекли нас от работы, а это, между прочим, карается законом. Кстати, как ваша фамилия? – запоздало решил уточнить он.
– М-мартышкина, – испугавшись угроз милиционера, начала заикаться Наталья.
– Как? – переспросил Чаелюбов и подозрительно прищурил глаза.
– Мартышкина, – повторила женщина.
– Так, так, – понимающе закивал капитан. – Что-то фамилия мне ваша очень знакома…
– А мужа вашего как зовут? – неожиданно вмешался в разговор оперативник, который до сих пор молчал.
– Колей, то есть Николаем, – поправилась Наталья.
– Ну точно, – обрадовался служитель закона и, повернувшись к Чаелюбову, пояснил: – Этот Николай Мартышкин, он же Колян Мартышка, известный шутник. Правда, шутки у него всегда дурацкие. Мы его даже несколько раз задерживали, только он всегда умудрялся сухим из воды выходить. Любит он нашего брата дурить.
– Постой-ка, – вспомнил наконец капитан, – а не он ли на прошлой неделе позвонил и сказал, что в магазине «Красотка» спрятана бомба?
– Он, – уверенно закивали милиционеры.
Тут Чаелюбов вспомнил, что рассказывал ему на прошлой неделе его коллега, старший лейтенант Серега Жучков, и как он ругался на злостного шутника Колю Мартышкина. А дело было так.
Утром в отделение милиции поступил звонок, неизвестный сообщал, что в магазине «Красотка» в одной из баночек с пудрой спрятана миниатюрная электронная бомба. Естественно, звонок этот поднял на ноги все отделение. В магазин немедленно была послана оперативная группа с собаками и саперами. Каково же пришлось бедным милиционерам, когда пришлось вскрывать каждую баночку с пудрой и вытряхивать их содержимое! Собаки чихали и терли лапами носы, которые мгновенно забились мельчайшими частицами душистой пудры. Милиционеры не отставали от своих питомцев и дружно чихали направо и налево, проклиная и неизвестного террориста, и парфюмеров всего мира, которые додумались до создания такого страшного и, на взгляд сильного пола, бесполезного косметического изобретения, как пудра.
Серега Жучков как раз руководил этой операцией, а когда вернулся в отделение, то очень долго, брызгая слюной, отряхиваясь и выковыривая из ушей пудру, орал, что найдет этого шутника и собственноручно скормит ему всю косметику своей жены.
Шутника долго искать не пришлось, его притащили оперативники через пятнадцать минут. Один из ребят просто обратил внимание на молодого человека в магазине, который, притаившись за витринным стендом и покатываясь от смеха, наблюдал за работой милиции. Оперативникам ничего не стоило опознать в нем известного всему отделению шутника и мелкого хулигана Кольку Мартышкина. Так же им не составило труда выявить причастность Мартышкина к хулиганской выходке в магазине.
Даже когда Кольку забирали, он продолжал хохотать, не в силах остановиться. Смеяться он прекратил лишь тогда, когда получил в нос от старшего лейтенанта Жучкова, да и то на время.
В очередной раз заплатив крупный штраф, Колька снова хихикнул и отправился восвояси.
– И почему мы его посадить не можем? – вздыхал Жучков, обращаясь к Чаелюбову.
– Потому что он штраф заплатил, – отвечал капитан.
– К тому же настолько идиотскую шутку он выкинул в первый раз, – продолжал рассуждать Серега.
– А до этого что, все не так серьезно было? – усмехнулся Чаелюбов.
– В общем, да, – отозвался Жучков. – Так, по мелочи. То скажет по телефону, что квартиру ограбили, мы приезжаем, а там хозяева смотрят на нас как на придурков и понять ничего не могут. То приполз к нам в отделение весь в крови, одежда порвана, и говорит, что на него, мол, хулиганы напали и убежали. Ну, наши ребята, естественно, за хулиганами кинулись, а этот шутник, черт бы его на сковородке поджарил, как заржет и бежать.
– А как же кровь? – удивился капитан.
– А, – махнул рукой старший лейтенант, – это он краской перемазался да воротник на рубашке оторвал.
– Так зачем он это делает? – недоумевал Чаелюбов.
– Видимо, натура у него такая, веселая. Дня не может прожить, чтобы над нашим братом не поиздеваться.
– Чудик какой-то, – дал диагноз Мартышкину капитан.
– Скорее всего, у него болезнь такая. И главное, он нигде не работает и при этом живет, по всей видимости, весьма неплохо, ведь как ни попадется к нам, так всегда при деньгах, чтобы штраф заплатить.
– Может, ворует? – предположил Чаелюбов.
– Не знаю, но в кражах и других преступлениях, кроме мелкого хулиганства, он замечен не был, – пожал плечами старший лейтенант. – В общем, как бы там ни было, но еще раз он надо мной так подшутит, и я его точно посажу, – заключил он.
Теперь капитан Чаелюбов наконец вспомнил этот разговор, и в сердце его закралось подозрение, что и на этот раз страдающий страстью к розыгрышам Мартышкин решил подшутить над милицией. Он хмыкнул и внимательно посмотрел на стоящую напротив него женщину. Вид у той был испуганным и растерянным, можно было подумать, что она действительно уверена в гибели своего мужа. Однако таким образом можно было провести кого угодно, только не капитана Чаелюбова.
При ближайшем и внимательнейшем рассмотрении он заметил, что женщина очень растрепана, помада смазалась, а на колготках, прямо на коленках, виднеются две дыры.
«Ого, да дамочка, кажется, подвыпившая», – подумал Чаелюбов, а вслух спросил:
– А почему это у вас одежда порвана?
Наталья взглянула на свои колготки, а потом перевела взгляд на милиционера и смущенно пояснила:
– Это я на льду упала перед мясокомбинатом, я там работаю.
– Упали и сразу две дырки образовались? – не поверил капитан.
– Нет, что вы, – замахала руками женщина. – Понимаете, там перед проходной площадка есть, вся покрытая льдом. Я на этой площадке и грохнулась, а так как подняться никак не могла, то решила доползти до тротуара, там хоть снежок, а не лед. Вы мне не верите? – спросила она, взглянув на Чаелюбова.
– Нет, – качнул головой капитан. – И знаете, что я думаю обо всем этом?
– Что? – испуганно пролепетала Наталья.
– А то, что это либо очередная глупая шутка вашего муженька, либо же вы просто напились, вот вам и померещилось.
– Но это правда, – уже со слезами на глазах промямлила Мартышкина. – Я вообще не пью. Я вернулась домой и нашла Колю мертвым, тут все в крови было, – она повела рукой в сторону дивана.
– И где же теперь эта кровь? – усмехнулся Чаелюбов, подходя к дивану и осматривая его. – Может, вы поищете? – обратился он к Наталье. – Если найдете, то обещаю, что мы немедленно начнем расследование.
– Но она была.
– А я думаю, что не было, – категорично отозвался капитан. – Я вам расскажу, как все было. Ваш муженек опять решил нас разыграть, подговорил вас, вы вызвали милицию и принялись нас дожидаться…
– Я когда вас вызвала, то услышала какой-то страшный звон, нервы не выдержали, и я упала в обморок, а когда очнулась, то вы уже в дверь звонили, – вспомнила Наталья.
– Звон, говорите, – прищурился Чаелюбов. – Какого рода?
– Не знаю… – растерялась Мартышкина. – Как будто… Как будто будильник звонил. – Она взглянула на тумбочку рядом с диваном, где стоял механический будильник.
Чаелюбов, проследив за взглядом женщины, прошел к тумбочке, взял в руки будильник, внимательно осмотрел его, подергал за рычажки завода часов и сказал:
– Так-так, все понятно…
– Что понятно? – спросила Наталья.
– А то, что вас действительно напугал будильник, если вы, конечно, рассказали нам правду.
– Ну, я же говорила, – обрадовалась Мартышкина и даже, забывшись, захлопала в ладоши.
Реакция женщины удивила сотрудников милиции, а на лице капитана Чаелюбова вновь появилось подозрительное выражение. Он несколько секунд сверлил глазами Наталью Александровну, потом отвернулся и сказал своим помощникам:
– Пойдемте, ребята, нам здесь делать больше нечего, – и двинулся в прихожую.
– Постойте, постойте! – кинулась за ними вдогонку Наташа. – Как это нечего? А Коля…
– Ваш Коля, гражданка, придет через полчаса домой и будет ухохатываться над тем, как разыграл вас, а заодно и нас. У нас нет времени на всяких шутников, вроде вашего мужа. Ребята, за мной, – махнул он рукой.
– Но вы даже не осмотрели все как следует, – высказала последний упрек Наталья.
– Только время терять, – отмахнулся капитан Чаелюбов, открыл дверь и быстро начал спускаться по лестнице. Помощники неотступно следовали за ним.
– Я этого так не оставлю, – всхлипнув, пригрозила Мартышкина. – Я пойду к вашему начальнику.
– Идите, он вам скажет то же, что и я, – уже снизу отозвался Чаелюбов.
Через минуту Наташа услышала, как хлопнула подъездная дверь. Женщина тяжело привалилась к стене и заплакала.
Наталья была уверена, что ей не привиделось, и уж тем более она была не пьяна. С Колей действительно случилось что-то страшное, а милиция даже отказывается найти его тело, чтобы она могла по-человечески похоронить своего мужа.
– Ну уж нет, я их заставлю найти Коленьку, – утирая слезы, сквозь зубы процедила молодая женщина, затем заставила себя встряхнуться и решительно направилась в ванную, чтобы привести себя в порядок.
* * *
Василий Наумович Стеблов, начальник местного отделения милиции и заслуженный полковник, в это утро пребывал не в самом лучшем расположении духа. Вызвано это было прежде всего невыносимым холодом в помещениях. Дело в том, что предыдущим вечером какие-то хулиганы умудрились разбить три окна в коридоре, а новые стекла еще не привезли.
– Что творится?! Что творится?! – возмущался Стеблов. – Средь бела дня в отделении милиции окна расшибают хулиганы! До чего мы дожили!
– Это вечером случилось, Василий Наумович, – попытался вставить робкое слово дежурный Васюков.
– Какая разница! – завопил Стеблов. – Утром ли, вечером, факт остается фактом – жители города милицию в грош не ставят!
Василия Наумовича расстраивало не столько хамство зюзюкинцев по отношению к сотрудникам милиции, сколько омерзительный холод. Стеблов мороз ненавидел, он с большим трудом мог жить и работать зимой. Видимо, его далекие предки проживали на знойном юге и не испытывали неудобств от температуры ниже двадцати градусов по Цельсию.
– Василий Наумович, может, чайку? – предложил Васюков.
– У себя в кабинете попью, – отмахнулся Стеблов и зашагал по коридору.
Оказавшись в своем кабинете, он включил электрический чайник, обогреватель, хотел было снять куртку, но передумал и прямо в одежде уселся за стол, дожидаясь, когда вода вскипит. Вот только чаю ему попить не удалось. Едва только кнопка автоматического отключения на чайнике щелкнула, в дверь постучали.
– Да, войдите, – отозвался полковник.
– Василий Наумович, тут к вам пришли, – заглядывая в комнату, доложил дежурный Васюков.
– Не успел за порог шагнуть, как меня уже хотят видеть, – поеживаясь от холода и придвигаясь к обогревателю, проворчал Стеблов. – Кто там пришел?
– Женщина какая-то, фамилия, кажется, Мартышкина. Говорит, дело жизни и смерти, – неуверенно доложил дежурный. – В три ручья ревет, сказала, что если ее к вам не пустят, то она окно выставит и к вам влезет.
– Ой, вот этого не надо, – замахал руками Василий Наумович. – Иначе мы тут все в пингвинов превратимся. Ладно, зови ее.
Васюков скрылся, а через секунду в кабинет начальника милиции вошла молодая женщина с заплаканным лицом.
– Здравствуйте, – поздоровалась она.
– Здравствуйте, – кивнул полковник. – Присаживайтесь, – указал он на ближайший стул, – и рассказывайте, что у вас случилось.
Женщина села на указанное место, вытерла платочком стынущие на морозе слезы и начала рассказывать:
– Моего мужа убили сегодня ночью. Я вернулась с ночной смены – работаю на мясокомбинате Людоедова – и обнаружила моего Колю мертвым дома.
– Так, а почему вы милицию не вызвали, а пришли сюда? – сразу уточнил Стеблов.
– Я вызывала ваших сотрудников, – возразила Наталья обиженным тоном, – но они сказали, что я вру, и посоветовали не отнимать у них время зря. Видите ли, моего мужа зовут Николай Мартышкин, и он…
– Любит насмехаться и шутить над всем, что дышит, – продолжил за нее Василий Наумович. – Знаем, наслышаны.
– Просто у Коли такой характер, – попыталась встать на защиту мужа Мартышкина. – Ну, любит он шутки, что тут поделаешь. Однако в этот раз все совсем иначе.
– С чего вы взяли?
– Потому что Коля разыгрывал всех, кроме меня. Со мной он никогда не позволял себе шуток, тем более таких злых, – всхлипнула Наталья. – Вы, конечно, мне не верите, но я сердцем чувствую: с ним что-то случилось.
– Случилось? – вскинул брови полковник. – Но вы же сказали, что он мертв. Да-а, это неприятное происшествие.
– Вы просто не дослушали меня до конца! – вспылив, повысила голос Мартышкина. – Все дело в том, что мертвым его видела только я.
– Как это?
– А вот так. Нашла его, позвонила в милицию, а потом упала в обморок. Когда я очнулась, тела уже не было, – как неразумному ребенку пояснила Стеблову женщина.
– А куда же оно делось?
– Если бы знала, вам бы точно не сказала, – фыркнула Наташа. – И вообще, перестаньте разговаривать со мной как с безумной. Мне насмешек этого вашего… Чаелюбова, кажется, хватило. Может, пока я в обмороке была, тело преступники и вынесли.
– Может, – слишком уж легко согласился полковник. – А от меня вы что хотите?
– Чтобы вы нашли тело моего мужа.
– А если это его розыгрыш?
– А если нет?
– А если да? – не уступал Стеблов. – Вы что же, прикажете мне из-за каждого такого любителя приколов, как ваш муж, все отделение на ноги поднимать?
– Нет, – сокрушенно покачала головой Наташа, но тут же в глазах ее вновь загорелся решительный огонек, и она сказала: – А если его тело найдет кто-то другой, тогда вам точно не поздоровится. Я всем расскажу, как халатно относится наша милиция к раскрытию преступлений. Не думаю, что это хорошо повлияет на репутацию отделения.
– Было бы на что влиять, – огорченно вздохнул Стеблов, припомнив разбитые окна в коридоре. – И так уже никакой репутации не осталось. Что же с вами делать-то? – задумчиво проговорил он.
– Что хотите, только мужа найдите, – с готовностью ответила Наталья.
Задача перед Василием Наумовичем встала не из легких. С одной стороны, зная о проделках гражданина Мартышкина, ему очень не хотелось заставлять своих ребят взяться за расследование этого дела. Потому что если Мартышкин объявится живой и здоровый, то над милиционерами опять полгорода будет смеяться. Но, с другой стороны, могло все получиться совершенно иначе. Что, если Мартышкина действительно убили? Если кто-то обнаружит его тело, то достанется не только от жителей города, но и от вышестоящего начальства за то, что вовремя не уделили внимание показаниям гражданки Мартышкиной. «А ведь эта дамочка так быстро не успокоится, – подумал Василий Наумович, разглядывая шмыгающую носом Наташу. – Чего доброго в областное управление поедет. Эх, была бы у меня парочка ребятишек молоденьких да неопытных, я бы им это дело и поручил бы. Если несерьезно, то об этом все быстро забудут, а если серьезно, тогда буду подключать к делу опытных сотрудников. Только где взять молодых ребятишек?»
Василий Наумович в задумчивости посмотрел в окно и вдруг… Он заметил пробегающую мимо толпу курсантов школы милиции. Это физрук школы, известный воспитатель немощных курсантских тел Фрол Петрович Садюкин выгнал будущих милиционеров на утреннюю пробежку, несмотря на сильный мороз.
– Вот кто нам поможет! – воскликнул Стеблов, полистал настольную записную книгу, нашел какую-то запись и принялся набирать номер учительской школы милиции.
Трубку, как Василий Наумович и ожидал, взял капитан милиции Глеб Ефимович Мочилов, давний друг и коллега Стеблова.
– Глеб Ефимович, доброе утро, – поздоровался полковник. – Как живешь-здравствуешь?
После взаимных приветствий и коротких отчетов о неприятностях жизни Василий Наумович перешел к цели своего звонка:
– Глеб Ефимович, у меня дело к тебе.
– Слушаю тебя, Василий Наумович, – немедленно откликнулся Мочилов.
Стеблов подробно рассказал о своей проблеме и заключил:
– Вот я и подумал, может, дать твоим ребяткам работку, так сказать, в учебных целях внеплановое мероприятие.
Василий Наумович знал, что против предложения разнообразить учебный план Глеб Ефимович не устоит, потому что обожает загружать различными заданиями, как плановыми, так и внеплановыми, своих учеников. Так и случилось.
– Что ж, дело интересное, – немного подумав, откликнулся Мочилов. – Пожалуй, сегодня же после обеда пришлю к тебе своих ребят. Ты им все и расскажешь. Только учти, они у меня те еще прохвосты.
– Тем лучше, – облегченно выдохнул Стеблов. – Спасибо тебе, Глеб, удружил.
– О чем речь, всегда рад помочь, – с душой откликнулся Глеб Ефимович и повесил трубку.
Стеблов тоже вернул трубку на телефонный аппарат и тут заметил недоуменно-вопросительный взгляд сидящей напротив Натальи.
– Все, решил я ваше дело, – отвечая на немой вопрос, сказал полковник. – Им займутся курсанты школы милиции.
– Курсанты, – разочарованно протянула Мартышкина. – Они же еще только учатся.
– Зато уже столько преступлений раскрыли, – ответил Стеблов и перечислил все преступления, которые раскрыли курсанты из группы капитана Мочилова.
Умело приведенные полковником аргументы мгновенно убедили Наталью Александровну в полном профессионализме недипломированных милиционеров, она тут же успокоилась и сказала:
– Спасибо вам.
– А не за что, – отмахнулся Стеблов.
Наталья Александровна поблагодарила Василия Наумовича еще раз и вышла из кабинета.
– Ну, блин, что ни день, то новый прикол. Не город, а аттракцион неожиданностей, – вздохнул полковник и вновь щелкнул кнопкой уже остывшего чайника.
