Михаил Игнатов
Школа. Первый пояс
– Я Леград, – сказал я ей в спину и направился следом.
По её примеру занял место в углу, под свисавшей с шеста узкой лентой с надписью: «Кулак слеп». Надписи над Виликор я не разобрал – мешали складки на ткани. Кажется – «Меч».
– Ты новичок, – сказала Виликор. – У каждого моего противника есть право на первый ход. Проигравшим считается тот, кто сдался, кто не может встать и кто покинул очерченные границы ринга. Начинай.
Отлично. Я плох в кулачном бою, и такое преимущество будет мне в самый раз. Я медленно двинулся к Виликор, обдумывая своё первое действие. Шаги по камню непривычно отдавались в ступнях – в пещере Древних пол был покрыт травой и мхом. Приблизившись на три шага, я резко ускорился, выжимая из себя всю доступную мне скорость и прыгнул-проскользил над площадкой к противнику. Удар кулаком в грудь, пинок в ногу.
Виликор легко, словно не замечая моей стремительности, ушла от ударов, смещаясь в сторону и вперёд. Я дотянулся до её руки и, резко остановившись, попытался закрутить её вокруг себя и выкинуть за пределы ринга. Она легко освободила запястье из, казалось бы, мёртвой хватки моей руки. Мы замерли, почти поменявшись местами. Я в её углу, она посередине площадки. Парни и девушки вокруг взорвались криками.
– Сколько у тебя звёзд? – с недоумением спросил я. Эта скорость и сила, которые она показала. Никогда ещё мой противник не был быстрее и сильнее меня одновременно. Никогда. Кроме одного раза.
– Двенадцать полных, – спокойно ответила Виликор. – Я редко хвалю противников. Обычно они слишком слабы и не заслуживают этого. Но ты хорош. – Крики стали громче, но мы не обращали на них внимания. – Ловкий и резкий. Отличная работа ног. В тебе чувствуется опыт сотни сражений на грани смерти. – Крики смолкли. – Но твои руки всегда сжимали оружие. Безоружная схватка тебе незнакома. И тебя ждёт проигрыш.
Я молча бросился в атаку. Но на этот раз поблажки мне не сделали. Я не успел даже начать свой первый удар, как мне пришлось отражать чужие. Её удары накатили на меня, как сплошная стена песчаной бури, не оставляя и шанса на спасение. Куда там бедному Тогриму с его кулаками-копытами. Она била всем, чем только дотягивалась, словно тренируясь на мне. Кулаками, ладонями, коленями, просто пальцами. Пальцами, которые, казалось, стали твёрдыми и острыми, словно острия копий.
Я не успевал отразить и половины, большая часть попадала туда, куда Виликор и целилась. Тело взорвалось болью, каждый удар обжигал и лишал дыхания. Я отмахнулся раз, другой. Не попал и получил первый удар в голову, от которого всё вокруг закружилось и помутнело.
Меня сейчас вытолкнут с ринга!
Я уже вслепую сначала пнул перед собой, а затем размашисто махнул кулаком, делая шаг вперёд и пытаясь зацепить Виликор. Впустую. Я лишь почувствовал, как подгибаются ноги, а затем мир погас.
Глава 5
– Да чё тебе – жалко поделиться с другом?
Я хмыкнул:
– С каких пор мы стали друзьями?
– С тех самых, как остались здесь одни из Арройо! – Зимион попытался обнять меня за плечи.
– Тогда мы земляки. – Пришлось ткнуть Зимиона в бок пальцем – приём, которым с успехом пользовалась Дира. Он охнул и убрал руки. Я мстительно продолжил: – Друзьями нам ещё предстоит стать. Вот сойдёмся лицом к лицу с сотнями Монстров, откусят тебе руку, – я задумался на миг, – и ногу ещё, а я вытащу тебя с поля боя. Вот тогда и стану тебе другом.
– Не, земляк. – Зимион даже перестал держаться за пострадавший бок и развернул руки ладонями ко мне. – Давай как-нибудь без этого.
В наш разговор вмешался девчачий голос:
– Забудь слово «Монстр».
– Что? – Я уставился в спину неожиданно заговорившей Виликор.
– Забудь это слово, – повторила она, по-прежнему не оборачиваясь, и замолчала.
Я покачал головой: «Вот и поговорили».
– Оно сразу сообщает всем, из какой дыры ты вылез. – Я обернулся на новый голос и обнаружил, что да, не показалось, там была и ухмылка, и презрение во взгляде. – Пастух! Это не твои занюханные пески. Здесь всё пропитано силой: травы, животные, люди. Разве что новорождённые детёныши не имеют звёзд. И то не все. Трав, отмеченных Небом, так много, что животные даже не задерживаются на этапе Закалки. Для таких пастухов-нулёвок они все Монстры. Но так их тут не называют. Просто Звери.
– Я скажу так, – влез в разговор какой-то широкоплечий парень. Он сидел за столом у края навеса, с удобством прислонившись спиной к его столбу. – Попадёшь к нам в ватагу, сразу отхватишь по шее за то, что ляпнул такое. Говори просто: «Зверь». Чтобы не накликать лиха.
– И? Чё замолчал? – не выдержал Зимион.
– Он о царях среди них, – пояснил тот парень, что презрительно улыбался. Одежда у него была того же покроя, что и у всех, но явно из другой ткани и украшена вышивкой, подобной учительской. Я решил дать ему кличку «Богач». Познакомиться вчера я успел меньше, чем с десятком людей. И Богач к нам с Зимионом не подходил. – Тех, кто стал сильнее людей и против кого нужно звать на помощь старейшин фракций или даже людей из императорского клана.
– О! Императорский клан Вилор. – Зимион откровенно ухмылялся. – Я уже слышал о них. Они и впрямь есть везде и за всем следят? Ты, богатей, любишь поговорить, как я смотрю. Давай-давай, развлеки меня болтовнёй.
Богач вскочил:
– Ах ты!
– Сядь!
Окрик Виликор заглушил даже вопль Богача. И заставил его сесть, хотя на старшую он зыркнул даже с большей ненавистью, чем на Зимиона. Виликор же обернулась на миг к нам и сказала:
– Да. Они следят.
Зимион продолжал пялиться в спину Виликор и ждал продолжения. Напрасно. Молчали и остальные, лишь переглядывались. Даже Богач разжал кулаки и притих. Зимион попытался продолжить разговор:
– И? Чего замолчала?
– И всё, – коротко ответила Виликор, но потом повернулась к нам. Всё то же невозмутимое лицо, словно маска спокойствия. – Хочешь пример?
Зимон кивнул:
– Ага.
– Скажи мне, кто собран в этом классе? – Виликор обвела рукой присутствующих.
– Э-э-э… – Зимион быстро огляделся в поисках подсказки. – Будущие послушники Ордена?
– Неверно, – припечатала Виликор. – Кто собран в этом первом классе?
– Таланты! – довольно воскликнул Зимион, найдя ответ в словах собеседницы.
– Ошибка. – От голоса Виликор нужно было укрываться, как от ночного холода, столько в нём было презрения. – В этом классе собраны посредственности, которые долгие годы топтались на стадии Закалки.
Все приняли это заявление спокойно, без слова возражения. А вот я нахмурился. Что она несёт? Да, пусть остальным лет четырнадцать-пятнадцать, но называть их неудачниками? Не слишком ли высокие у неё ожидания? А сама-то?
– Где настоящие гении? – Виликор усмехнулась и ткнула себя в грудь: – Десятка в двенадцать? Ничтожество! Где те, кто перешагнул Закалку, не заметив её? За год. За полгода. За месяц. В Ордене? Что они тут забыли? Да они уже в столице! Имперцы вымели их веником, стоило только появиться слухам о таких гениях!
Я, вслушивающийся в слова Виликор и примеряющий их на себя, уточнил:
– В Хрустальных Водопадах?
– В столице Империи! В благословенном Третьем поясе, где и живут истинные практики Возвышения! – Ядом в голосе Виликор можно было отравить половину Морозной Гряды. – Нулёвка! Думаешь, вырвался из кучи мусора? Глупец. Мечтал, что в Первом начнётся жизнь? Дважды глупец! И Первый, и Второй пояс такие же отстойники для мусора, которому не место среди идущих к Небу. Это тюрьма! Разве что в твоих песках совсем дно этой помойной ямы, а ты начал карабкаться по склону. Но по-прежнему не заслуживаешь даже взгляда настоящих идущих Империи! Твой удел – Морозная Гряда!
Я сидел, сузив глаза и обдумывая услышанное, а вот Зимион вскочил на ноги. Что хотел сказать, осталось неясным, он едва успел рот открыть, как время нашей болтовни закончилось.
Виликор тоже вскочила и закричала:
– Класс! Встать!
Мы находились под тем навесом двора, где стояли столы и скамьи. Его ширина позволяла расставить их в два ряда, а сами скамьи позволяли сидеть на них четверым. Последние были пусты, без малого четыре десятка учеников разместились и так. Впереди стояли отдельный большой, светлого дерева стол, заставленный множеством предметов, странный чёрный плоский камень, скорее даже прямоугольная плита, установленная стоймя, и необычная конструкция из дерева, немного похожая на ту, с помощью которой растягивают шкуры на просушку. Я последовал примеру окружающих и подхватился со скамьи. Мы добрую тысячу вдохов как сидим, собранные старшей, и от скуки принялись чесать языками. И ведь только дошли до интересных вещей, как пришёл тот, о ком я уже забыл. Досадно.
– Приветствуем старшего!
Иглис кивнул:
– Отлично. Пять баллов на общий счёт. Объясняю, потому что среди вас есть те, кто слабо знаком с нашей Школой. Успехи каждого ученика по отдельности и всех вместе будут внимательно оцениваться каждым учителем. Есть личный рейтинг ученика и общий вашего класса. Именно с помощью заработанных баллов любой из вас, даже будь он за стенами Школы последним бедняком, может получить у Ордена алхимические зелья и техники. Что же дадут вам эти пять баллов? На них можно купить зелье постоянного улучшения. Неплохая экономия яшмы, верно? Впервые потратить заработанное вы сможете через три недели. Затем раз в месяц. Основные правила Школы изложены здесь. – Иглис бросил стопку тонких книжиц на свой стол. – Через неделю я проверю, как вы их усвоили. Не ответившему – минус балл, старшему – минус балл за каждого такого лоботряса. Можете считать, что в наказание будут залезать вам в карман. Так обычно доходит быстрее. Кто не умеет считать, тому подскажут остальные.
Я вдруг подумал, что оказаться простым учеником не так уж и плохо. Нас тут почти сорок и за один раз получить наказанием даже половину от этого числа…
– Если сдадут все, старшему по баллу за каждого ученика.
Или старший – отличная должность? Ладно, пустое. Жаль, конечно, что упущена такая возможность. Но плакать всё равно не буду. За неделю в лесу я понял, что мне тянуть эту ношу тяжело. Приходилось буквально заставлять себя говорить и действовать так, как этого ожидают окружающие. А мне не хотелось меняться так, как этого от меня хотели другие. Да и вчера, требуя схватки за место старшего, я поспешил, дословно следуя совету Тортуса, который он дал мне в последний день.
С того момента, как пришёл в себя после удара Виликор, я много думал об этом. Никак не мог уложить в голове произошедшее. Тортус отлично знал мои возможности, ведь видел меня в схватке в деревне, а значит, по его мнению, я должен был иметь шанс стать старшим среди примерно равных по возрасту. И такое сокрушительное поражение в первые же вдохи боя.
Виликор слишком сильна, чтобы я смог победить её в ближайшие месяцы. Две звезды я не смогу преодолеть лишь одним желанием, каким бы сильным оно ни было.
Помню, не так давно, еще в лесу, после схватки с Тогримом я думал: «А если бы я сейчас проиграл? Что бы я испытывал?» Вчерашний день дал мне возможность попробовать это на вкус. Недоумение, изумление, даже сомнение в себе. Но, к моему удивлению, в голосах пришедших вечером знакомиться ребят не было презрения. Были усмешки, подколки и подначки. Почти никто не пытался втоптать меня в грязь. И я понял, что ничуть не горюю по своему поражению. Пусть мне не стать старшим сейчас, но можно стать лучшим после неё. Меньше баллов развития, но более привычно для меня. Думаю, второй в классе – достаточная позиция, чтобы и здесь, и в Академии на меня обратили внимание.
Голос Иглиса вернул меня из воспоминаний:
– Наше первое занятие мы начнём с самого важного. Я не буду проверять, насколько хорошо вы прониклись духом Возвышения. Скажу прямо: самое важное в мире идущих к Небу – это отношения старшего и младшего. Уважение. Но мало приветствовать того, кто явно выше тебя по силе. Всегда, запомните – всегда вы должны знать, кто из вас старше. Сейчас вам приходится выяснять это, меряясь грубой силой. Такое будет случаться и в будущем. Но скоро вы научитесь с одного взгляда на человека определять старшинство. И это очень важно. На уроке, на тренировке, в сражении у вас всегда должен быть определён старший. Никто из служителей, а тем более попечителей не будет распределять обязанности и дела каждому из вас. Он поручит это старшему, с него и спросит.
Невольно я бросил взгляд на спину Виликор. Это тоже мне не по душе. Я все же привык отвечать только за себя. Пока Иглис не заметил мой задумчивости, снова уставился на него.
– Поэтому привыкайте к тому, что в любой момент вошедший Воин может потребовать к себе старшего и разговаривать будет только с ним. И он всегда должен быть определён среди вас. Именно на него в будущем будет возложено всё: от распределения пайка в походе и очерёдности дежурства до действий в сражении. У вас будет время, чтобы отработать этот навык здесь, в тиши Школы. Затем, после экзамена, будет месяц практики в лагере новичков. После – жизнь послушника или вольного идущего. И там, особенно у вольных, жизнь будет строго наказывать каждого, кто не сможет верно определять старшинство за один вдох.
Учитель Иглис ещё много чего говорил. О рангах и цветах в Ордене. О его символах. О землях, что находятся под его рукой. Некоторые – видимо, те, что выросли в Морозной Гряде, – слушали его невнимательно, похоже, зная это и так. Кто-то явно запутался в словах учителя – я узнал этот пустой взгляд, что изредка видел на лицах своих оставленных в Нулевом учеников. Но сам я старался не пропустить ни одного слова.
Послушник, служитель, попечитель, управитель, комтур, Магистр. Серый, синий, красный, белый, золотой, серебряный цвета одежд. Золотые полосы на ней – Школа, синие – Академия, черные – стража дорог, жёлтые – стража пустоши, красные – стража Морозной Гряды…
Иглис вскоре перешёл на мелочи, относившиеся именно к нам, ученикам. Оказалось, что даже выйти за пределы своего двора мы пока не могли без разрешения. Наш распорядок обучения на ближайшие недели был прост: занятия с утра и до вечера. Сначала с Иглисом по законам и истории, после животный и растительный мир Первого с другими учителями. Затем несколько тысяч вдохов занятий для создания средоточия. Урок техник. Занятия с оружием. Общая тренировка и спарринги.
– У обучения в Школе две цели. Одна – баллы развития, которые вы можете заработать и получить за них знания. Другая – вбить в вас правила, которые нужно соблюдать. Старшая!
Виликор вскочила:
– Слушаю учителя!
– С тебя будет особый спрос уже с завтрашнего дня. Ты! – Палец Иглиса указал на Богача.
Тот подхватился со скамьи:
– Слушаю учителя!
– Почему на тебе неуставная форма? – Иглис слова скорее цедил. – Что ты о себе возомнил, позволяя вышивку?
– Я ошибся, старший, одежда была приготовлена до поступления в Школу. Прошу у вас прощения!
Богач склонился в низком поклоне, ожидая решения Иглиса. А тот, неприятно усмехаясь, взял со стола странный металлический предмет с ручкой и встряхнул его. По двору поплыл звон. Двери к нам распахнулись, и спустя несколько вдохов возле Иглиса стояли двое молодых, не старше двадцати лет, Воина в серой одежде. Неужели они в коридоре услышали этот тихий звук?
Иглис холодно улыбнулся::
– Это послушники Школы и нарукавная повязка с глазом на их плече – символ их службы. Порядок и наказание.
Иглис замолчал и обвел нас немигающим взглядом синих глаз. Мне в них чудилось наслаждение моментом. Неприятный взгляд. Знакомый. Его палец вновь поднялся, указывая на всё ещё склонённого Богача.
– Нарушение формы одежды. Пять плетей.
Быстро, за два вдоха, Богача выволокли к столу Иглиса. Богач попытался было открыть рот, но один из Воинов обратил в его сторону ладонь, и парень замер, словно окаменев. Свистнула плеть, которая из ниоткуда появилась в руке другого послушника. Я едва не вздрогнул от этого звука. Рубаха на спине Богача разошлась, открывая красную полосу на коже. Все молчали, даже Богач, лишь стонал рассекаемый воздух.
На пятом ударе Иглис кивнул:
– На этом всё. Завтрашнее занятие начнётся с опроса. Проверим, сколько вы запомнили. Помните – рейтинг и наказание. Баллы – это деньги нашей Школы. А ваши спины – это ваши спины.
Едва учитель Иглис с послушниками вышел за дверь, как по классу прокатился громкий стон. Богач, со вспухшими на спине рубцами, вдруг обмяк, чуть не упав на пол. Стонал именно он. А я смотрел на свои побелевшие пальцы, которыми вцепился в край стола. Они болели, а вот стол был цел. Что это за дерево такое, сумевшее выдержать мою хватку? Я заставил себя разжать руки. Дарсова плеть!
– Я вижу, что меня ожидают проблемы. – Виликор уже стояла на месте учителя и презрительно глядела на нас, не обращая внимания на наказанного Богача. – Но сразу хочу предупредить, что на самом деле – проблемы назревают у вас. Скажу прямо, для тех, у кого совсем мало умишка. Сейчас я назначу пары. Умный и не очень. И каждый умный объяснит, разжуёт, вобьёт в голову другому то, что понял сам. Каждый день, каждый урок!
– Оно мне на хрен не нужно! – подал голос Богач.
Он, похоже, пришёл в себя. Выпрямился, развернулся, скрывая от наших взглядов спину, и презрительно глядел на Виликор, не показывая вида, что испытывает боль, будто и не было этого стона.
– Оно – нужно мне, – спокойно возразила Виликор, не оборачиваясь. – Я – не хочу получать плетей. Но пойду тебе навстречу.
– Освободишь меня от участи учить тупых слабаков?
– Нет. Дам тебе повод заняться этим с радостью.
– Ух ты!
Богач явно хотел что-то сказать неприятное, но под взглядом обернувшейся к нему Виликор осёкся и замолчал.
– Я буду лично, своими руками, не дожидаясь наказующих, бить каждого, из-за чьей лени с меня будут снимать баллы. – Голос Виликор был спокоен. – Для тебя это хороший повод? Или мне отнестись к тебе с особым вниманием? Показать, что будет с теми, из-за кого я получу наказание? Болит спина, правда?
– Завтра узнаешь! – Богач шипел, не сдерживая злобы.
– Что такое пяток плетей для полной двенадцатизвёздной Закалки? В девять я получала их по двадцать. Мелочь, которая забудется после отвара. А вот ты, Арнид, привык жить под защитой гильдейской эмблемы, да? – Виликор чуть наклонила голову набок, словно осматривая богача Арнида. – Тебе больно? Не знаешь, сильно ли занят сегодня лекарь? Ты меня понимаешь? Нет?
Богач, вернее, Арнид глянул на Виликор исподлобья и покачал головой.
Виликор вздохнула:
– А вот если я сломаю тебе руку? Или ногу? Хочешь узнать, насколько сильнее станет боль?
– Нет, Виликор, нет. – Арнид даже побледнел, разом став спокойней. – Всё понял. Говори – кого.
Забавно было то, что всем досталось по одному невольному ученику, а мне сразу трое: Зимион, здоровяк, что говорил о ватагах и лихе, и моего роста кряжистый парнишка. Если меня здесь каждый пытается задеть, называя пастухом, то этот явно простой работяга. Натруженные широкие, с коркой мозолей ладони, въевшаяся в полопавшуюся кожу грязь. Тяжёлая работа с самого детства, даже десятая звезда ещё не исправила этих следов.
– Старшая, – с ухмылкой обратился я к Виликор, – если с меня будет так много спрашиваться, то и получить взамен я должен что-то большее, чем спасибо или целые ноги. Мне приятно, что ты с первого взгляда поняла – я умнее остальных в три раза, но где мои баллы за такую помощь тебе?
Меня будто не услышали. Виликор даже не подняла голову от книжицы с правилами Школы. Пускай, ещё не вечер. Я хмыкнул и повернулся к парням. Зимион смотрел с улыбкой, работяга внимательно и насмешливо, крепыш с интересом.
– Давайте знакомиться. – Я вздохнул. – Я Леград. Мне двенадцать и я из Нулевого, как все уже поняли.
– Зимион, четырнадцать и тож из Круга.
– Гунир, – представился крепыш и протянул мне руку.
Я с недоумением на неё уставился. Парень вздохнул так, будто я полдня пытался циновку на его окне раскрепить перед бурей.
– Среди ватажников есть своё приветствие – предплечья пожать, – пояснил он. – Знак доверия. Сойтись на расстояние удара и показать, что не держишь зла. Вот так. – И мне показали, ухватив за руку и подержав.
– Ясно, Гунир, – сказал я, ответно сжав его руку. – Спасибо за объяснение. Тебе сколько?
– Четырнадцать. Тут всем четырнадцать, кроме тебя и той. – Он кивнул себе за спину. – Все, кто хоть на полгода старше, уже во втором классе.
– А сколько их всего?
– Шесть.
– Я Мир. – Мне сунули руку и ухватили уже по-другому, за кисть. – У нас так в деревне здороваются.
– Ясно, – Я освободил руку. Странное ощущение: будто пожимал кусок шершавого камня. – Давайте расскажите, хоть читать, писать умеете?
– Э, нет, – покачал головой Гунир. – Наш черёд спрашивать. Чего там старшая про твои сотни схваток языком чесала?
Зимион заухмылялся:
– Ха! Да я его вчера об этом пытал, сегодня пытал. Теперь не уйдёшь! Вообще ничё учить не буду, пока не расскажешь. Делись давай!
Я беспомощно покачал головой, глядя на улыбавшихся парней. Будто дети малые. Очень на Лейлу похоже. Вздохнул, огляделся. До нас никому не было дела. Ладно. Не скрывать свои успехи – этому тоже нужно учиться.
– Между нами… – предупредил я.
– Могила, – сказал крестьянин Мир. Остальные ограничились кивками.
И я начал издалека:
– Мне тяжело давалось Возвышение…
– Чё?! – выпучив глаза, перебил Гунир.
– Не ори! – Я снова оглянулся и встретился взглядом с Виликор. Слышала выкрик? Впрочем, она через мгновение вернулась к чтению. – Мне рассказывать?
Крепыш Гунир кивнул, Зимион демонстративно закрыл себе рукой рот. Только Мир спокойно сидел на столе и молча глядел на меня.
– Мне тяжело давалось Возвышение. И чтобы, – я замялся на вдох, – быстрее возвыситься, я принялся приманивать зверей и убивать их. В схватках. Ну, слышали, может: «Чтобы преодолеть застой – сражайся с сильным противником»? Проверяющие в Пустошах часто такое советуют.
– Зашибись! Слов нет! – Гунир потёр руки. – Как увижу батю, расскажу ему эту байку.
– Хочешь, верь, – я пожал плечами, стараясь не показать, как меня задело его неверие, – хочешь не верь.
– Не-не-не! – замотал головой Гунир. – Я тебя перед глазами сам вижу, Виликор всё сказала про тебя. Верю! Это так называется. Всё, чего за кружкой пива травят – это и есть байка. Про тебя будет – во! – Мне показали большой палец. – Вечер ватаге скрасит.
– И сколько у тебя было звёзд, когда ты начал со зверями? – Зимион прищурился, оглядывая меня, будто впервые увидел.
– Восемь.
– Сотни, значит.
– Всего сотня, – отрицательно покачал я головой. Мне лишнего не нужно.
– Они ж у вас этапа Закалки? – уточнил Гунир.
– Ага, прикинь! – Зимион ухмылялся от уха до уха. – Леград – монстр!
Гунир поморщился, услышав эти слова, передёрнул плечами и сделал перед собой странный жест, словно отмахиваясь от чего-то. Затем одобрительно кивнул:
– Не буду выведывать, на чё ты такую кучу зверья приманил. Молодец, чё сказать. Тебя бы вторая, – поперхнувшись, Гунир тут же поправился, – второй дядя взял без разговоров в ватагу. Таори любит лихих ребят.
– Я решил посвятить себя Ордену, – улыбнулся я. Не знаю, что это за ватага у Гунира, но город принадлежит Ордену, и я добьюсь в нём высокого положения.
– Да понял уж. Шансы у тебя отличные. А вообще, повезло, что Зверь-Воин не пришёл.
Я помялся, но похвастаться хотелось, рассказать хоть кому-то. Начав, что уж останавливаться на полпути. Я ещё раз огляделся и негромко сказал:
– Между нами.
– Да ладно! – Зимион хлопнул себя по бёдрам ладонями и в голос заявил: – Охренеть!
– Слово., – Гунир ткнул в бок его и Мира.
– Слово.
– Слово.
– Пришёл… – я сделал паузу, – …Скорпионий Шипастый Мад.
– И? – Гунир прищурился.
– Шкура дорого ушла. А лезвие с хвоста я себе оставил.
– Охренеть, – теперь скорее прошептал, чем сказал Зимион, глядя на меня круглыми глазами. – Не верю.
– Да я не заставляю верить. – Я снова спокойно пожал плечами. Не буду доказывать. Я рассказал, а остальное неважно. И не буду больше обижаться на неверие. Самому было наутро удивительно, что цел остался.
– Не верю своим глазам! – заявил Зимион. – А Тогрим ещё грудь выпячивал да хвастался. Придурок!
Может быть, он еще много чего хотел сказать, но раздался крик Виликор:
– Класс! Встать!
Сегодняшнее последнее занятие сильно напомнило мне мои работы по поиску камней в пустошах. Очередной учитель с усмешкой принялся раздавать всем небольшие заплечные мешки из толстой, в палец, кожи. Его усмешку я понял, когда Виликор, с её двенадцатью звёздами, не удержала мешок в руках. Похоже, внутри что-то из материалов, отмеченных Небом.
Каждому достался груз немногим тяжелее, чем он мог самостоятельно поднять на экзамене. Нашлись возмутившиеся, но, лишившись баллов, которых у них ещё даже не было, все предпочли замолчать, придержать вопросы и недовольство. Принялись помогать друг другу вздеть на плечи груз, пока не дошло до плетей. Я видел взгляды парней и девушек на колокольчик на столе. Именно так называлась штука, которой Иглис вызвал наказующих.
Нагрузившись, мы приседали, прыгали, в конце просто ходили с этими дарсовыми мешками за спиной. Вроде мы все были равными Закалками, но нашлись те, кто едва плёлся, согнувшись под тяжестью мешка. Нас мучили не меньше половины дня, и к уходу учителя почти весь класс лежал совершенно обессиленный. Почти. На ногах остались Виликор и я.
Я даже не так уж сильно и устал, ощущая в себе силы ходить с этим грузом ещё пару тысяч вдохов. Всё это напоминало мне мою непрекращавшуюся беготню в последние недели перед экзаменом и путешествия за солью на ту сторону реки. Только тогда не было подгоняющего учителя за спиной и его ускоряющих пинков.
Со стонами и ахами парни и две наши девушки буквально заползли, вытирая собой пыль, с камня площадки на настил под навесом. Кто так и остался лежать, распластавшись на старых щелеватых досках, кто нашёл в себе силы подняться и лечь на стол или скамью, но пройти ещё десять шагов до двери, за которой были наши койки, никто не смог. Из моих знакомых ребят только Гунир выглядел живым, другие лежали ничком. Виликор оглядела эту картину, смерила меня равнодушным взглядом, хмыкнула и развернулась обратно к песчаной тренировочной площадке. Я поглядел, как она села, скрестив ноги, лицом в сторону скрывшегося за краем стены заходящего солнца, и, решившись, подошёл к ней.
– Виликор, у меня к тебе просьба.
– Говори.
Она снова не открыла глаз, как и вчера. Неприятная привычка.
– Трое парней для меня – это много. Не могла бы ты дать мне пару уроков?
– Ты не первый такой. Ответ: нет.
– Почему?
– У меня нет времени на подобные глупости. Учись сам. Жди уроков от учителей. Почуял силу? Выходи на ринг биться со мной. Сможешь чему-нибудь научиться в схватке – молодец. Нет? Присоединишься к этим неудачникам. – Она махнула рукой в сторону парней, что по-прежнему валялись под навесом.
– Значит, ринг? Хорошо. Идем туда.
– Многому научился за ночь?
Я решительно кивнул. Не вижу ничего страшного в плате синяками за новые ухватки. Сколько их у меня было в прежнее время? А после вчерашнего удара голова прошла быстро.
Виликор открыла глаза, молча поднялась и через пару вдохов уже была на площадке для боёв. Она снова стояла под лозунгом о мече.
– Знаешь, что означает изречение: «Кулак слеп, а у меча нет глаз»? – Виликор подняла палец, указывая на ленту над головой.
– Нет, – я улыбнулся, – я ведь с самого дна помойной ямы.
– Это напоминание, что вышедший биться должен быть готов ко всему. Ведь противник может покалечить его, лягушонок.
– Покалечить?
Я хмурюсь, но Виликор уже прыгает ко мне.
На миг жалею, что в моих руках нет привычного копья, и скольжу навстречу. Мир окрашивается свечением силы, которую я тяну в себя. Мой удар лёгким касанием отводят в сторону, а затем камни ринга вдруг бросаются мне в лицо.
Ничего не понимая, оглушённый ударом, я попытался встать и понял, что не ощущаю ногу. Сначала испугался, но через вдох, когда её пронзило болью, понял, что она на месте, но знать об этом – очень больно. Едва-едва не падая, почти не опираясь на левую ногу, я смог встать посреди ринга. И обнаружил на себе внимательный взгляд чёрных глаз Виликор.
– Я не ошиблась вчера. Тело и душа. Небо отмерило тебе милостей полной мерой. – Она помолчала, сжав губы в нить, тонкие, аккуратные черты лица исказились в гримасе и вдруг словно плюнула: – Ненавижу!
Прыжок я увидел и встретил Виликор своими лучшими ударами. Быстрыми, сильными. Успел порадоваться, поняв, что они достигли цели. А затем глаза пронзило болью от яркого света… И вокруг почему-то сильно завоняло.
– Ничего страшного.
Я услышал над собой незнакомый голос и постарался быстрее проморгаться от слёз. Первое что я увидел – чёрный халат.
– Приветствую старшего, – прокаркал я. С горлом тоже было что-то неладное.
– Видали, увальни тупоголовые? С вас убыток, от него прибыток баллов классу. Считай – остались при своих. Повезло.
Вырубила меня.
Я пришёл к несложному выводу и нахмурился. Две звезды и навыки. Я надеялся на тренировочный бой. Но Виликор сражалась в полную силу и скорость, не делая скидок. Как в бою с врагом. У неё слишком большое преимущество передо мной, я даже не успеваю увидеть её движения! Нужно сокращать разрыв между нами и больше тренироваться. Не дай Небо она и с оружием в руках так же умела. И серьёзнее, нужно серьёзнее относиться к схватке. Виликор не зря угрожала покалечить. Здесь никто не будет меня жалеть потому, что у меня была разбита голова. Почему я обращаюсь к силе в последний момент?
– Да она вообще, гляжу, прижалела тебя, мелкий.
– О чём вы, старший?
Слезы отступили, и я, наконец, ясно увидел собеседника. Он мог называть меня мелким, даже если бы не был Воином. Слишком он был велик. По сравнению с ним любой из моих одноклассников смотрелся тем, кем ещё и был – подростком. Здоровенный мужчина лет тридцати, из халата которого можно было сшить два для нашего учителя Иглиса. Шириной плеч мужчина мог поспорить с Ракотом. А вот такого огромного живота я не видел ни у кого. Ни дома, ни на многолюдных улицах города. Могучие, волосатые руки ловко смешивали в чаше травы из альбарелло. Я сразу узнал их из описания подмастерья отряда, что нас вёз.
Альбарелло – цилиндрическая посудина из дорогой даже на вид белоснежной глины. Хотя то, что было дорого для Нулевого, здесь, наверно, и за вещь не считают.
Комната была ярко освещена несколькими Светочами, поэтому меня так и ослепило, когда я пришёл в себя. Множество альбарелло разных размеров сияли на полках ровными рядами. Здесь вообще везде был порядок. Даже мои одноклассники стояли у стены ровно. И молча. Зимион и Гунир.
– Да обычно она что-нибудь ломает. Ваш класс – лидер в трате зелий. А тут – целый. Удивительно. Первый пациент от талантов без перелома.
