Михаил Галустян
Знак отличия. История смешного мальчишки
2
Школа
Мне довелось побыть пионером, я одним из первых давал клятву в десятке отличников класса. За нами тянулись ряды четвёрочников и троечников, которым ещё предстояло исправить свои оценки, чтобы догнать нас и получить гордое пионерское звание. Многие мои сверстники помнят, как волнительно было гладить галстук – страшно: не доглядишь и можно прожечь ткань утюгом или сделать складку. «Ма! – говорил я маме. – Нужно ещё два галстука на всякий случай». Гладить галстук – ответственное дело, которое нельзя доверить никому. А завязав его, нужно обязательно проверить: есть ли подушечка на узелке, одинаковы ли концы, ровно ли уложен? Я ведь в числе первых, я пионер, у меня галстук!
Небрежное отношение к школьной форме могло навлечь гнев старших товарищей. Комсомолец мог остановить на перемене и отчитать за неопрятный вид, сделать замечание из-за мятого галстука или чернильного пятна на рукаве рубашки, а учитель мог и попросту не пустить на урок за подобное нарушение требований к школьной форме. В нас воспитывали ответственность и самостоятельность, и вступали мы в пионерскую организацию с очень серьёзным настроем. А вот комсомол я не застал.
Советская эпоха накладывала свой отпечаток на музыку, которую мы слушали, на фильмы, которые мы смотрели, и на книги, которые читали. Песни воспитывали характер, стремление к дружбе, чувство товарищеского локтя, формировали моральные установки. Эти песни и фильмы и сейчас цепляют меня за душу как воспоминание о детских годах.
Я считаю, что в песнях советского периода действительно был какой-то сакраментальный, скрытый смысл. Простые и понятные слова откладывались в памяти: «Если с другом вышел в путь – веселей дорога», «Вместе весело шагать», «Дважды два – четыре». В доме у нас хранилось много пластинок, а чуть позже проигрыватель заменили на бобинный магнитофон. Папа всё время записывал «песни года», среди которых «Ягода малина», «Незабудка». Потом появился легендарный немецкий дуэт «Modern Talking». В те годы действительно была музыка с нотами, три куплета в одной песне, а сейчас – один куплет и 60 однотипных повторяющихся припевов. Песня была повествованием, историей, автор и исполнитель вкладывали в неё душу, и это вызывало отклик в сердце слушателя. Даже если звучало «Подорожник-трава – на душе тревога», в этом чувствовались искренность и глубина.
Так же обстояли дела и с фильмами, я смотрел то, на чём выросла вся страна: «Тимур и его команда», «Кортик», «Секретный фарватер», обожаемый мной фильм «Гостья из будущего» с главной героиней Алисой, в которую были влюблены все мальчишки. После просмотра «Трёх мушкетеров» ребята нашего двора выходили на улицу, срывали ветки, прокалывали пластмассовую крышку от трехлитрового баллона и делали шпагу, называя себя д’Артаньянами, мушкетёрами и гвардейцами кардинала. Если шёл фильм про ниндзя, то повязывали майки, брали трубки-плевалки и носились по улицам; если транслировали фильм про ковбоев, то снаряжались пистолетами и шляпами. А фильмы «Рембо»-1, 2, 3 знали наизусть. Как на кальку, мы снимали образы с киноэкрана и старались перенести их в жизнь.
А когда я увидел фильм «Маска» с Джимом Керри, то был сражён наповал и подумал, что хочу быть похожим на этого чувака! Я хочу быть таким весёлым, озорным, подвижным, и нужно делать что-то, чтобы развиваться в этом направлении.
В моей комнате стояло зеркало в полный рост, я считаю, оно большую роль сыграло в моей жизни. Когда ты с детства видишь себя полностью, это развивает харизму, приучает к ориентированию в пространстве, к отождествлению себя в природе, на Земле. Я видел свои движения, мог репетировать, я всё время примерял на себя маски и разные образы, максимально впитывая то интересное, что показывали по телеку и что замечал вокруг.
Меня вдохновлял Винни-Пух из советской версии мультфильма, мне нравился этот харизматичный, нагловатый, слегка хамоватый герой, у которого есть друг с ружьём и который идёт рано утром пообедать к наивному и хорошо воспитанному Кролику. Я черпал вдохновение в образах Карлсона и хозяйственного кота Матроскина, а впоследствии все артисты – Евгений Леонов, Игорь Ливанов и Олег Табаков, – подарившие голоса героям мультипликации, стали моими любимыми актёрами. Особенно Евгений Леонов – артист с грустинкой в глазах. Конечно, в числе уважаемых мной актёров и народный артист Юрий Никулин, создавший незабываемый образ Балбеса из комедийной тройки советских антигероев «Трус, Балбес, Бывалый». У меня нет кумиров, но я большой почитатель юмористов Геннадия Хазанова и Евгения Петросяна, которые были пионерами своего времени и остались очень крутыми комиками для своей аудитории на сегодняшний день.
Когда папа ставил катушку и включал бобинный магнитофон, я завороженно слушал шутки Петросяна, и помню, что не просто смеялся над ними, а пытался разобраться – как они сделаны, из чего складывается игра слов, как обыгрываются и составляются предложения.
Ещё будучи ребёнком, я прочитал очень много юмористической литературы. Рассказы, шутки, анекдоты – про Чапаева, Рабиновича, Ельцина, про СССР, про политику и быт, про глупых начальников и вернувшихся из командировок мужей, про всё-всё-всё. В квартире у нас висел отрывной календарь, папа приходил с работы, отрывал листок и каждый день читал вслух новую шутку или афоризм. С его подачи формировалось моё чувство юмора.
Свою первую медицинскую практику я проходил на работе у мамы, когда учился в средней школе. В травмпункте, где работала мама, никто не требовал надевать бахилы (их тогда вообще не было!), я мог в любой момент зайти в процедурный кабинет без предупреждения, посмотреть, как мама измеряет давление, делает укол или накладывает повязки. Я стал своим человеком среди медработников, втёрся в доверие, завёл себе медкарту, писал в неё назначения и рецепты, сам на себе тренировался, как на пациенте, накладывая гипс. А потом оттачивал актёрское мастерство, прогуливаясь возле травмпункта с грустным выражением лица. Однажды я наложил гипс на обе руки, ходил с понурой головой, шаркал ногами, и прохожие, первые зрители Галустяна-актёра, останавливались и с сочувствием говорили: «Бедный мальчик! Не повезло! Как же так умудрился сломать обе руки – и правую, и левую…» В другой раз я сделал гипс, чтобы отлынивать от уроков, и пока мои одноклассники занимались писаниной, я сидел без дела, вполуха слушал материал и посматривал в окно. Дня через три я устал от гипса, снял его и пришёл на урок со здоровой, подвижной рукой. Вот тут учителя меня раскусили, и больше подобный творческий номер без справки от врача не прокатывал.
Если заглянуть в мой школьный табель, то он разнообразен по своим оценкам.
Математику я понимал хорошо, но относился к этому предмету не слишком внимательно, мог потерять минус или плюс в уравнении, что сразу влияло на оценку. Учитель много раз говорил мне: «Вот видишь? Нужную формулу использовал, правильно уравнение решаешь, материал понимаешь, но потерял знак, и из-за этой рассеянности у тебя неверный ответ в конце».
Предмет черчение – просто оторви и выкинь. Это сейчас школьники снабжены современными циркулями, а раньше всё, чем мы пользовались, было старого образца, даже карандаши подтачивали лезвием.
Почерк у меня был настолько ужасным, что зачастую я сам не мог прочитать, что написал. Я начинал красиво, наклоняя буквы в правую сторону, а к середине строки уставал, наклон пропадал, буквы выстраивались в ровный ряд, во второй части строки заваливались в обратную сторону, налево. Одним словом, у меня с детства формировался профессиональный «медицинский» почерк.
Я очень любил биологию и с удовольствием посещал занятия по этому предмету. Вызывала интерес анатомия. Видимо, сказывалась внутренняя черта – докопаться до сути: открыть, открутить, посмотреть, что внутри, изучить всё досконально, будь то строение человека, прибора или этимология слова.
Физкультура – один из моих самых любимых предметов. Я всегда удивлялся, почему ребята не хотят ходить на физкультуру? «Да ну, физ-ру прогуляем», – говорили они. А вот мне не приходило в голову отлынивать, я недоумевал: «Да вы что?! Побегать, поиграть в футбол, баскетбол, поноситься, подтянуться, это же классно, физкультура!»
Труды мне очень нравились, особенно столярное и слесарное дело. Не знаю, как сейчас обстоят дела, но тогда на уроке давали все необходимые инструменты, и ученики самостоятельно изготавливали черенок для лопаты, канделябры, занимались выжиганием, потом добавилось слесарное дело. Это совпало с периодом, когда мы насмотрелись фильмов про ниндзя и нас массово захватила ниндзямания. Мы вытачивали на уроке железные звёздочки, чтобы потом втыкать или метать их в деревья, оставляя боевые метки и отмечая свой путь воина. Трудовик учил нас работать с электрическими сетями, делать так, чтобы лампочка загорелась. Полезную информацию я схватывал на лету!
Химию я ненавидел. Хотя она мне нравилась. Молекула – интересно! Формула – круто! А потом я понял: «Так это всё нужно тупо выучить». К сожалению, некоторые учителя вели свой предмет достаточно монотонно, объясняя тему заунывным голосом: «Формальдегид, тринитро-нуклеотид… Натрий хлор два». И под унылое объяснение я засыпал. Когда понимаешь, что в заданиях, которые тебе дают, нет творческой нотки, когда в школе не учат мыслить креативно, не предлагают: «А вот попробуйте-ка совместить эту формулу с другой, что будет?», становится неинтересно. Я, конечно, и не был слишком-то усидчивым, но мне было важно исследовать вопрос творчески и искать необычный подход, а не заниматься зубрёжкой – такой уж у меня знак отличия.
На тех уроках, где я скучал, мне ставили «неуд» за поведение. А я и в этом находил свои плюсы! Отработанная методика заключалась в том, чтобы обратить на себя внимание учителя. Что я делал? Я брал тетрадку и заранее прятал за кафедру, понимая, что если буду шуметь, крутиться, провоцировать, то меня туда и посадят. И на уроке начинал смешить всех в классе: хи-хи-хи да ха-ха-ха! Учитель реагировал: «Так, Галустян, ко мне за кафедру!» А мне только это и требовалось! Я садился, вытаскивал тетрадь и списывал всё, что нужно. «Голь на выдумку хитра».
На физике нравилось изучать механику, измерять силу трения и высчитывать ускорение свободного падения, проводить эксперименты. У меня всегда была твёрдая пятерка за исключением последних классов, когда уже стало не до учёбы и у всех старшеклассников появились другие интересы.
Иностранным языком был немецкий. В нашем классе на этом уроке все себя плохо вели, и большинство учащихся, попросту говоря, забивали на предмет. Хотя, нужно отметить, что немецкий – очень конкретный язык. Там нет плавных звуков, как в английском: «вэ», «воу». Как написано – так и читается. А все эти «дэр гроссэ» – улучшают артикуляцию, как скороговорки. Изучение немецкого очень пригодилось для постановки сценической речи, у меня и сейчас хорошая дикция, я чётко проговариваю слова.
Не было проблем и с русским языком, когда я сохранял внимательность, не отвлекался, не вертелся, не болтал с соседями по парте. Русский язык я хорошо чувствую интуитивно, не потому, что я выучил много правил, а просто потому, что очевидно, где тут «ая» в конце, а где – «ое». Мне и сейчас интересен языковой раздел, в котором изучается происхождение слов, – этимология. Допустим, слово «богатство». Почему именно богатство? От какого слова происходит? Оказывается, всё уходит корнями в слово «Бог». «Так, – думал я, – Бог меня любит, значит, я богатый человек!» Я любил разбирать слова, и это, кстати, и давало мне возможность придумывать впоследствии интересные шутки, в которых важно языковое чутьё. Такой юмор, как правило, построен на взламывании привычного понимания контекста слов, например, «Стой! Стрелять буду!» – «Стою!» – «Стреляю!» Используя знания русского языка, можно играть со значениями слов, как с детскими кубиками, и, вычленив дополнительный смысл из контекста, придумать отличную шутку или каламбур.
Литература тоже не была в числе моих фаворитов. Стыдно признавать, но нормально, вдумчиво, с интересом я не прочитал полностью ни одной художественной книжки. Я не устану повторять, что все образы, созданные мной на сцене, немного и про меня. Что-то есть во мне и от кавээновского охранника из библиотеки, который на вопрос о прочитанной литературе отвечает, что читал много и конкретизирует: «Букварь, вторую и синюю». Список литературы, заданной для прочтения на каникулах, валялся бесхозным, ведь летом были дела поважнее чтения! Море, солнце, отдых, а я сяду перечитывать толстенные тома Толстого Льва Николаевича про «Войну и мир»?! Я буду плавать в море и отдыхать!
Это сейчас можно включить аудиокнигу «на любой вкус и цвет», раньше такого не было. «Горе от ума» – скучно, глаза закрываются, сплю. Наверное, не приживалась в моей голове информация, которая была неприменима в моей жизни и не несла никакой практической пользы. Сочинения по произведениям школьной литературы тоже были не слишком успешны. «Что имела в виду Татьяна, когда писала письмо Онегину? Как он отреагировал?» Я бы рассказал, если бы читал, а ещё лучше, если бы пережил это сам, если бы пушкинская Татьяна лично мне присылала свои послания. Но она писала Онегину, при чём тут я? Я получал письма от поклонниц, когда проявил себя в КВН, вот об этом я могу рассказать, это моя история. Я не вникал в тематику писем Лариной, я гулял с ребятами во дворе.
Тут уместно пошутить и вспомнить известный «вопрос армянскому радио»:
– Могут ли считаться культурными людьми те, кто не читал Толстого и Достоевского?
Ответ:
– Да, могут. Если это те люди, которых читали Достоевский и Толстой.
Хорошо получались изложения, когда удавалось услышать от одноклассников содержание произведения. Я письменно пересказывал всё своими словами, заново воссоздавая рассказ и пользуясь односложными предложениями без запятых, где невозможно допустить ошибку. «Возмущён!» – восклицательный знак. «Интересуешься?» – вопросительный знак.
А вот стихи читал неплохо! Но часто мы с одноклассниками становились суфлёрами и подсказывали друг другу не всегда верные строки, чтобы рассмешить, сбить с толку: «А он пришёл и… не зашёл!»
Миша в школу пошёл уже совершенно подготовленным: читал, писал, считал. Когда он поступал в первый класс, ему ещё не было семи лет, и на тестовой проверке учительница спросила:
– К тебе должны были прийти в гости двенадцать человек, а пришли семь. Сколько тарелок ты разложишь на стол и сколько окажутся лишними?
Задача была с уловкой, ведь педагог не спросила напрямую, сколько будет двенадцать минус семь, и многих детей путаница сбила с толку. А Миша сразу ответил правильно.
– Надо же, младше всех ребёнок, а сразу сообразил! – удивилась учительница.
Миша учился на четвёрки и пятёрки, был первым в школе по скорости чтения среди мальчиков.
Сусанна Галустян, мама
ОБЖ я просто обожал. И без ложной скромности могу сказать, что в строю всегда маршировал первым. Мне очень нравилось всё, что связано с оружием, с безопасностью жизнедеятельности. Я как будто не учил предмет, а обновлял в памяти информацию, которая всегда была заложена во мне на уровне подсознания.
Что же касается взаимоотношений внутри класса, то в школе я не был массовиком-затейником, но всё же чувствовал в себе способность вдохновлять товарищей и следовал ей. Я не лидер, не капитан и не вожак, я знаменосец, способный поднять флаг, увлечь людей за собой, поддержать боевой дух команды в трудную минуту и вдохновить на новые свершения.
Понимание своего места в команде с раннего детства развивало во мне способность видеть роль и место других людей в «отряде», выявлять среди них капитана, потому что всегда должен быть лидер, человек-стратег, который скажет: «Миша, ты прав! Мы сейчас так и сделаем». Роль знаменосца сложно переоценить, даже если мы употребляем это слово в символическом значении, ведь в руках знаменосца огромная ответственность, честь команды – флаг.
Ярко выраженными лидерскими качествами я не обладаю, при этом могу вдохновлять людей, и этот талант проявился уже в школе. У меня всегда находились нужные слова, чтобы повысить мотивацию друзей или членов команды: «Ребята, нужно участвовать в этих соревнованиях. Будет круто! Если сейчас хорошо подготовимся, обязательно выиграем!» или «Так, почему это все сникли? Даже проигрыш – это опыт. Давайте разберём наши ошибки и возьмём реванш!» Я могу взбодрить всех и разбудить даже спящую муху. Или, наоборот, предостеречь, рассказать о том, какие последствия ждут нас, остановить, пролить свет на ситуацию. Но в команде обязательно должно быть главенствующее звено – лидер, который будет держать ситуацию на контроле.
ПРАВИЛО № 1
Учитесь находить своё место в команде или проекте. И даже если вам не досталась роль лидера или «насяльника», старайтесь выполнять задачи по максимуму, становитесь лидером в сфере своих задач. Быть частью команды всегда почётно.
Лидер отличается от вдохновителя, а вдохновитель – от лидера. Бывает, что всё это совпадает в одном человеке. Я не боюсь встать и на мостик капитана, мне не раз приходилось это делать, не боюсь брать на себя ответственность, но у меня может быстро закончиться запал, а это сразу скажется на команде. Лидер – стайер, бегун на длительную дистанцию, для вдохновения нужен другой человек, и когда силы команды заканчиваются, появляется человек со знаком отличия – знаменосец!
3
Улица
Я и мои друзья взрослели, интересы наши менялись. Родители вложили в меня всё, что могли: любовь, заботу и внимание, но часть воспитательной работы, как в жизни каждого мальчишки, неизбежно взяла на себя улица. Появились авторитеты среди старших товарищей, которые учили нас суровой мужской правде жизни, возникла потребность занять своё место в новой иерархии, начались этапы становления.
Общение во дворе утвердило меня во мнении, что сказанное слово имеет особый вес и может действовать сильнее кулаков. Старшие товарищи давали понять, как лучше не поступать и что если ошибся, то всегда будешь отвечать за свои поступки, с одной только разницей: хватит мужества признать ошибку – будешь отвечать как понимающий человек; не признаешь ошибку – будешь отвечать как непонимающий человек. Ответственность никуда не денется, изменится лишь, так сказать, правовой статус нарушителя.
До распада СССР, до 1991 года, я помню своё детство радужным, беззаботным и весёлым, а потом резко всё поменялось и «мир-труд-май» превратился в «раздор-безработицу-серость». Союз разваливался на куски, менялись формы собственности на предприятиях, работникам госучреждений задерживали зарплату месяцами, люди жили в состоянии полной неопределённости, и мои родители сконцентрировались на том, что нужно просто хоть как-то удержаться на плаву и прокормить семью. Даже в Сочи было сложное время, несмотря на то что это курортный город.
До пятого класса я был круглым отличником, а потом, когда в стране произошло непонятно что, на моей учёбе это тоже отразилось. Я сконцентрировался на том, чтобы заработать авторитет в уличной компании, и принял для себя решение не просить деньги у родителей, тем более на их плечах лежала забота о подрастающем Давиде, моём младшем брате. «Сам позабочусь о своих финансах!» – решил я.
С 13 лет я начал работать, чтобы обеспечить собственные хотелки, а не клянчить карманные деньги у папы с мамой.
Мои первые шаги на пути к успеху начались с одной маленькой монетки и большого желания заработать собственные средства. Я подошёл к маме и, как предприимчивый Буратино, попросил: «Пожалуйста, дай мне один золотой!» И мама дала мне рубль. Далее я оправился на сочинский молочный комбинат, где купил мороженое и перепродал его на пляже. Оборотные средства увеличивались, и я регулярно продавал ящик мороженого, возвращался на молочный комбинат, покупал новый. Так и создавал свой первый бизнес с нуля.
Спасало и то, что тогда никто не наказывал за детский труд, да и понятия «детский труд» не было в принципе. Мы были молодыми предпринимателями!
Чем мы только не занимались с компанией друзей! Брались за любую подручную работу: разгружали фуры, таская какие-то ящики и коробки, копали ямы и огороды в частном секторе, рыли траншеи. Я работал прокатчиком гидровелосипедов: выдавал в прокат, контролировал время использования.
Выручка становилась карманными расходами, мы тратили деньги на развлечения, вкусняшки, а порой и на всякую ерунду. И всё-таки важно, что это были личные деньги, заработанные своим трудом, а не выпрошенные из родительского бюджета. Общность с друзьями поддерживала, мы понимали, что когда нас десять человек, то мы вместе и подработку найдём, и фуру легко разгрузим, и каждый получит свою долю.
В 90-е годы в стране начался беспредел, это сразу отразилось на жизни молодёжи. Всё стало дозволенным, взрослые кинулись зарабатывать деньги, и дети тоже. Многие думают, что Мишин трудовой опыт – реклама, созданная с целью приукрасить его биографию, а сын на самом деле с тринадцати лет работал каждые каникулы: рыл траншеи, канавы, продавал мороженое, диски, кассеты, соки. Сейчас детей приучают к потребительской модели поведения, даже знаю примеры, когда отпрыски говорят родителям:
– Вы меня родили? Обязаны меня содержать!
А во времена Мишиного детства трудиться было не стыдно, да и мы не всё могли дать в материальном плане. Когда сыновья учились в старших классах, я выстраивала финансовую политику так, чтобы одалживать им деньги. И многие знакомые были шокированы:
– Как это: ты своему родному ребёнку одалживаешь деньги?!
– Да, я приучаю детей к тому, чтобы они научились возвращать долги. Кто научит, если не мама?
Возможно, я поступала неправильно, но рассуждала так: сыновья должны знать, что долг нужно возвращать, даже родителям. Естественно, когда сын приносил деньги, я сама распоряжалась: взять ли обратно и сколько взять или на сына же их и потратить. Но когда даёшь финансы просто так, то к хорошему быстро привыкают, перестают ценить. В других странах дети в семье зарабатывают, получают оплату за домашнюю работу, и богатые родители таким образом воспитывают в своих чадах самостоятельность и трудолюбие. В нашей стране, если папа имеет фирму, то сразу покупает ребёнку дорогую машину, не задумываясь о последствиях подобного выбора.
Конечно, всё необходимое со своей стороны мы с мужем тоже старались дать, и сейчас, когда Миша делает нам подарки, он всегда вспоминает:
– Мама, ты мне тоже не отказывала в моих просьбах. И когда денег не было, всё равно покупала.
Сусанна Галустян, мама
Само собой, родители продолжали поддерживать меня, как могли, старались покупать то, что я сам не мог себе позволить. К подростковому возрасту я осознал пользу правильной одежды: если ты хорошо одет, то и девчонки на тебя смотрят, и пацаны уважают.
Общение с друзьями на улице привило мне качество, которое можно назвать уважением к чужим вещам. Отношение к чужой вещи определялось принципом «взял – верни», и верни именно тому, из чьих рук получил. Если взял зажигалку у Славы, а потом передал её Диме, то вариант ответить Славе: «Иди, поищи сам, зажигалка пошла по кругу», – попросту не прокатывал. Взял у Славы – отдай Славе, взял у Димы – отдай Диме. На таких простых примерах старшие ребята во дворе учили нас строить взаимоотношения.
Улица научила меня, что важно уметь постоять за себя и защищать слабых, но вопрос не всегда нужно решать с помощью кулаков. Если ты можешь решить вопрос словом – это намного круче! Понятно, что если дело неизбежно движется к драке, то, как говорится, нужно бить первым. Но если есть хоть какая-то возможность, всегда нужно попытаться уладить конфликт мирным путём, и я понял, что могу решить шуткой много проблем. Я могу остро ответить, и друзья предпочитали не ввязываться со мной в словесную перепалку. А бывало и наоборот, встретив достойного конкурента, я пожимал ему руку, признавая равенство, и, соглашаясь на перемирие, говорил: «Молодец, круто! Я начал больше тебя уважать».
Никогда не стыдно извиниться, если ты не прав, и улица научила меня не путать упорность в достижении цели с ослиной упёртостью. Извинения за неправоту – это не слабость, а сила и умение нести ответственность за свои слова и поступки.
В те времена я стал ребёнком с ключом на шее и приходил домой только поесть и поспать. Часов в одиннадцать вечера я бесшумно, словно вор-домушник, открывал дверь. На эту тему – как проникнуть домой незаметно – я мог бы создать отдельный мастер-класс для мальчишек-подростков. Я входил в квартиру, проверял все ли спят и сразу направлялся к холодильнику. Несмотря на высокую занятость, мама была прекрасной хозяйкой, проявляла свою заботу о нас, и это выражалось, в частности, в приготовлении отменной пищи. В холодильнике всегда было что-то вкусное: или котлетки, или селёдка с лучком, которую мама готовила в баночке по собственному рецепту. И начиналась обжираловка на ночь солёной рыбой, которой я мог «заточить» полбанки сразу вприкуску с картошечкой.
Моя самая любимая еда – курица. И если судить о человеке по гастрономическим предпочтениям, то я, видимо, курица. Я люблю курицу во всех видах и формах: жареную, варёную, запечённую, сациви. Папин талант кулинара мне с генами, увы, не передался, но с приготовлением курочки справится любой желающий, это блюдо не испортишь, в отличие от говядины и баранины.
Сам себе я готовил иногда днём, когда забегал домой. Вот теперь делюсь эксклюзивным рецептом от Галустяна: открываешь холодильник и ищешь всё, что лежит бесхозное, будь то колбаса, сыр, чеснок, лучок, грибочки, бастурма, петрушка. Режешь, выкладываешь слоями и делаешь яичницу по аналогии с итальянской пиццей, которая в основе своей тоже готовилась из остатков продуктов, как пища бедняков. Рецепт этой яичницы освоен мной многократно в различных вариациях. Мне часто приходилось слышать удивлённые возгласы: «Как же так, Миша, отец – повар, а ты совсем не умеешь готовить!» А я действительно не умею и сделал наблюдение, что когда готовлю еду, то чаще всего она получается у меня безвкусной. Мы с младшим братом Давидом даже проводили эксперимент, заваривали чай одновременно и обменивались чашками. Попробовав свой чай, я понимал – невкусно! Пробовал чай, приготовленный братом, и восхищался: «Боже, Давид, какой вкусный у тебя чай!»