bannerbannerbanner
Путём-дорогою

Михаил Салтыков-Щедрин
Путём-дорогою

– Прежде многие Правду разыскивали; тяжельше, стало быть, жить было, да и сердце у стариков болело. Одна барщина сколько народу сгубила. В поле – смерть, дома – смерть, везде… Придет крестьянин о празднике в церковь, а там на всех стенах Правда написана, только со стены-то ее не снимешь.

– Это правда твоя, что не снимешь. Что крестьянин? Он и видит, да глаз неймет. Темные мы люди, бессчастные; вздохнешь да поплачешь: господи, помилуй! – только и всего. И молиться-то мы не умеем.

– Прежде ходоки такие были, за мир стояли. Соберется, бывало, ходок, крадучись, в Петербург, а его оттоле по этапу…

– Все-таки прежде хоть насчет Правды лучше было. И старики детям наказывали: одолела нас Неправда, надо Правды искать. Батюшко сказывал: такое сердце у дедушки Еремея было – так и рвется за мир постоять! И теперь он на печи изувеченный лежит; в чем душа, а все об Правде твердит! Только нынче его уж не слушают.

– То-то что легче, говорят, стало – оттого и Еремея не слушают. Кому нынче Правда нужна? И на сходке и в кабаке – везде нонче легость…

– Прежде господа рвали душу, теперь – мироеды да кабатчики. Во всякой деревне мироед завелся: рвет христианские души, да и шабаш.

– Возьмем хоть бы Василия Игнатьева – какие он себе хоромы на христианскую кровь взбодрил. Крышу-то красную за версту видно; обок лавка, а он стоит в дверях да брюхо об косяк чешет.

– И все к нему с почтением. Старшина приедет – с ним вместе бражничает, долги его прежде казенных податей собирает; становой приедет – тоже у него становится. У него и щи с убоиной, и водка. Летось молодой барин из Питера приезжал – сейчас: попросите ко мне Василия Игнатьича!.. «Ну что, Василий Игнатьич, всё ли подобру-поздорову? хорошо ли торгуете? Чайку вместе попьемте… вы, дескать, настоящий добрый русский крестьянин! печетесь о себе, другим пример показываете… И ежели, мол, вам что нужно, так пишите ко мне в Петербург».

Рейтинг@Mail.ru