Михаил Егин
Лиловый шар
Ветер дул с залива, приятно холодя кожу. Под ногами мягко поддавался песок, в ямках от следов тяжёлых ботинок проступала вода. Закурив сигарету, Сергей с удовлетворением оглядел плоды трудов своих: только что накаченную новенькую надувную лодку системы «гондон-поплавок», купленную им вчера на распродаже. Магазин рыболовных принадлежностей, куда он привык ходить, не выдержал конкуренции с открывшимся в недавно отстроенном торговом центре павильоном. Хозяин магазинчика, мужичок лет пятидесяти с отвислыми, как у запорожца, усами, вчера честно признался Сергею, что даже рад своему неожиданному банкротству. Пару лет назад он принял точку в наследство у своего бати и всё никак не мог найти предлог прикрыть осточертевшее предприятие.
Доставшаяся Сергею практически за бесценок лодка была настоящей красавицей. Зелёно‑жёлтая, двухместная, с длинными алюминиевыми вёслами, она блестела на солнце туго накаченными боками, пахла свежей химией («резиной», – подумал было про себя Сергей и тут же хмыкнул – ну какие лодки делаются сейчас из резины), манила к себе. Аккуратно сложенные удочки, снасти, наживка и прочие дорогие каждому рыбаку «орудия производства» уже заняли отведённые им внутри места. Осталось только спустить её на воду.
Сделав последнюю затяжку, Сергей отбросил в сторону окурок и, присев на камень, начал расшнуровывать ботинки. Финский залив неглубок, и чтобы не скрести задом дно нужно пройти в воде метров десять, прежде чем бухнуться в лодку так, чтобы она не перевернулась. Можно было бы, конечно, накачать её около вон тех камней, там сразу начинается глубина в полметра, но то место ему категорически не нравилось. В прошлый раз он видел там рассевшуюся с пивными бутылками наперевес компанию отдыхающих. Опыт не обманул его: подъехав сегодня, он обнаружил между камнями осколки стекла. Ну не может наш человек, допив бутылку, не разбить её! Лучше уж намочить ноги, чем рисковать пропороть лодку.
Ступая босыми ногами по мокрому песку, он поставил снятые ботинки на расстеленный на днище полиэтиленовый пакет и начал подворачивать края старых джинсов. Закатав одну штанину выше колена, он принялся за вторую, и тут его внимание отвлёк телефонный звонок. Чертыхнувшись, он достал «Хайоми», пожалев мимоходом о том, что забыл выключить мобильник сразу же после нечаянного включения. Ироды, даже в выходные дни не дадут человеку отдохнуть, надоели уже со своими звонками…
Номер казался ему незнакомым. Реклама, наверное, подумал Сергей и, коснувшись поверхности экрана, приложил телефон к уху. Ну, кто интересно нас сегодня порадует: банк или стоматология?
– Сергей Александрович? – голос из трубки казался негромким и каким‑то… интеллигентным, что ли. Сергею почему представился шахматист: молодой человек с тонкими усиками в круглых очках «ботаника».
– Я, – сказал он. – А вы…?
– Вы меня не знаете, – ответил «ботаник». – А мне очень надо безотлагательно с вами увидеться.
– Зачем? – слово «безотлагательно» Сергею не понравилось. Веяло от него каким‑то бандитско-ментовским флёром. Хуже было только «немедленно». – Вы кто?
– По телефону невозможно, – раздалось в трубке, – Лиловый…
Дальше было неразборчиво. Сергей плотнее прижал аппарат к уху, но ничего так и не расслышал. Связь оборвалась. В трубке наступила тишина. Пожав плечами, Сергей ещё раз внимательно рассмотрел звонивший номер. 911, как и у него. А это уже зацепка, этот оператор к продаже номеров подходит строго, при заключении договоров обычно требуют паспорт. При необходимости можно будет узнать, на кого он зарегистрирован. Был у Сергея знакомый человек в особых структурах, да и не один, если честно… Многие из его бывших коллег после увольнения из рядов сделали себе неплохую карьеру у смежников. Если обратиться – помогут. Выбросив из головы непонятный звонок и выключив телефон, чтобы больше никто не беспокоил, Сергей молодцевато ухнул (босые ноги успели замёрзнуть во время короткого разговора) и, приподняв за края лодку, аккуратно спустил её на воду и повёл на глубину.
***
С Мариной встретиться сегодня не получилось. Сославшись на неожиданно приехавшую в гости родственницу, она предложила перенести встречу на завтра. Сергея этот отказ почти не огорчил. Очередная подруга сердца, с которой он несколько месяцев назад познакомился на юбилее коллеги, оказалась на поверку вовсе не такой идеальной особой как при первом впечатлении. Хорошо, что недостатки начали открываться сейчас, думал он про себя, мурлыкая под нос звучащую из динамика уже включённого мобильника песенку и энергично счищая чешую с пойманной рыбы. Иначе могла бы и в ЗАГС затащить. Первый месяц казалось, что влюбился как пацан, даже снилась, проклятая. Прыгнул бы опять на те же грабли.
Его бывшая супруга только вчера прислала ему очередное аудиопослание минут этак на десять. Среди ритуальных жалоб на поведение Светки примешивались новые, незнакомые ранее нотки. Общей дочке их в прошлом месяце исполнилось восемнадцать, а это означало конец уплаты алиментов. Экс‑супруге это явно не нравилось. После того как Сергей поздравил по телефону родное чадушко одновременно и с совершеннолетием, и с поступлением в институт (что было выслушано с неприкрытым вежливым нетерпением), в разговор вступила Вероника. Смысл долгого монолога заключался в том, что поскольку Света продолжает жить у неё, а совмещать учебу и работу молодой девушке решительно невозможно… Ухмыляясь внутренне, Сергей кротко напомнил бывшей жене пример её собственной матери, ухитрившейся в далёкие семидесятые закончить ВУЗ с ребёнком на руках, работая по вечерам на швейной фабрике. И добавил, что и сама‑то она женщина не одинокая, с мужчиной как‑никак шесть лет живёт, правда вот жениться он на ней и Светку удочерять отчего‑то не спешит…
Не будучи, однако, закоренелым циником, он договорился тогда с ней о частичной оплате дочкиной учёбы. Но сделал это хитро: деньги перечислялись сразу на счёт ВУЗа совместно с перечислениями бывшей жены. Потратить их на что‑то другое было нельзя. И брось его доченька учиться – он бы сразу узнал об этом. Вчерашнее аудио было уже вторым. Оставшаяся без регулярных траншей на свой счёт женщина, в молодые годы казавшаяся ему богиней, откровенно бунтовала.
Бросив очищенную рыбу на сковородку, Сергей протянул руку к шкафчику, чтобы достать подсолнечное масло. В этот момент в дверь квартиры позвонили. Соседи, наверное, подумал он, вытирая руки о висевшее на ручке духовки полотенце. Если бы кто‑то пришёл с улицы, он бы сперва позвонил в домофон.
Подойдя к двери, он громко произнёс «Кто?» и посмотрел в глазок. Даже если ты неслабый мужик и бывший военный, но открываешь дверь кому попало, значит, ты ещё и большой дурак.
На лестничной площадке никого не оказалось. Выборы, наверное, решил Сергей. Через неделю жителям района предстояло выбирать депутатов в муниципалитет, вот и ходят нанятые студентики, агитируют.
Подождав немного, он вернулся на кухню. Рыба уже успела начать пригорать, плотно приклеившись одним боком к поверхности ненамаслянной сковороды. Чертыхаясь, он схватился за деревянную лопаточку и начал отскребать её от раскалённого тефлона, но в это время зазвонил уже мобильник.
Чувствуя, что начинает закипать, Сергей нарочито медленно переставил сковородку на соседнюю конфорку плиты, выдохнул и протянул руку за телефоном. Если это «шахматист-ботаник» со своими шутками, подумал он, мало ему сейчас не покажется.
Но на экране отражался не незнакомый номер, а фотография его бывшей жены. Вздохнув, он коснулся экрана, постаравшись запастись терпением.
И оно ему понадобилось.
– Что ты натворил? – Вероника с ходу взяла с места в карьер, – Какого чёрта я должна объяснять неизвестным людям, что уже восемь лет как с тобой не живу? Что с тобой не общаюсь и не хочу тебя видеть? Я знала, что ты когда‑нибудь во что‑то вляпаешься, как в воду глядела. Доигрался? Наехали?
– Стой, подожди, – ошарашено пробормотал он, чуть не опустившись задом мимо стула. – Со Светкой, что ли, что‑то случилось?
– Лертеев, ты совсем отупел в своём Питере? – взвизгнула бывшая так громко, что он, поморщившись, немного отстранил динамик в сторону от уха. – Говорю тебе, ко мне сегодня прямо на улице подходили три незнакомых мужика и о тебе расспрашивали. Я перепугалась до смерти. Такие бугаи – пополам меня могли сложить и в карман засунуть. Может, ты, как уезжал из Самары, должен кому остался? А они вдруг спохватились? И с меня решили долг стрясти? Ты говори, не стесняйся! В конце концов, ты нам с дочкой золотые горы отваливаешь, как‑нибудь расплатимся!
– Подожди, – уже спокойнее сказал Сергей. – Ничего не понял, говори толком. Какие мужики, как они выглядели?
– Думаешь, я их рассматривала? – огрызнулась Вероника. – У меня в мыслях только одно было – как бы скорее ноги унести. Три здоровых дятла. Одеты прилично, даже парфюмом каким‑то дорогим несло. Говорил только один, двое остальных рядом стояли просто. Я и не разглядела их особо…
– А тот, кто говорил? – перебил он её. – Он‑то как выглядел?
– Высокий, – после короткого молчания сказала Вероника, – бритый наголо, нет, скорее просто лысый. Лицо волевое. Я сразу подумала, что либо это кто‑то из твоих сослуживцев, либо бандиты. Глаза мутные какие‑то, как будто сквозь смотрит. На щеке родинка, как раз под глазом… Не старый.
– Борода, усы?
– Нет, чисто выбрит. Вот что, Лертеев, – после ещё одной короткой паузы сказала бывшая жена, – мне плевать, кто это были такие. Это твои дела. Мы с тобой разошлись давным‑давно, и скажи, чтобы ни ко мне, ни к Светке, ни к Вадику никто с расспросами о тебе не лез.
– Ещё бы я знал, кому это сказать… – пробормотал он задумчиво.
– Кому хочешь, – ответила она, – и вот ещё что… Присылай деньги на карточку мне, слышишь?
– Обойдёшься, – сказал он. – Вадик обеспечит, – и прервал разговор. Воскресный вечер был испорчен.
***
Проворочавшись до двух ночи без сна, Сергей ожидаемо не выспался и наутро ходил по квартире как сонная муха. Собравшись, наконец, на работу, он перекинул через плечо сумку и, перед тем как отпереть входную дверь, внимательно посмотрел в глазок. На лестничной клетке и перед дверью никого и ничего не оказалось. Надо будет вечером зайти к консьержке, подумал он про себя, поворачивая ключ в замке. Посмотреть по камерам, кто заходил в парадную. Ещё на кнопке звонка должен был остаться отпечаток пальца. Последняя мысль заставила его фыркнуть. Так и крышей поехать недолго на почве мании преследования. Но всё же, всё же… Отпечаток ведь мог и остаться.
Закинув сумку на заднее сиденье машины, он с деланной бодростью затрубил марш и тронул автомобиль с места. Питерские пробки, хоть те и уступали уже легендарным московским, не принимать в расчёт было нельзя. Если, конечно, не хочешь писать потом объяснительную по поводу опоздания на работу.
Бог дорог (интересно, был ли такой у древних греков?) ныне Сергею явно благоволил. До Балтийского завода было не больше двадцати минут езды, иногда превращавшиеся в битый час. Но сегодня двадцать минут оказались именно двадцатью минутами, за что Сергей был судьбе искренне признателен.
Показав на проходной пропуск, он прошёл в раздевалку, где уже натягивали робы несколько мужчин из его бригады. Сергей пожал всем руки, потом открыл свой шкафчик. Слева от него конопатый Виктор, сосредоточенно сопя сломанным носом, пытался совладать с длиннющими шнурками на псевдоармейской обуви. Сергей покосился на это представление, но ничего не сказал. Парня он невзлюбил с первого дня знакомства, когда тот, услышав о кадровом прошлом Сергея, с нарочитой громкостью сообщил соседу о том, что сам он от армии косил, в том числе из‑за уродов-офицеров. «Твоё дело», – сухо сказал ему тогда Сергей и с той поры общался с ним лишь в случае крайней необходимости. Виктор, пришедший на верфь без году неделя, вёл себя донельзя нагло и своей мишенью почему‑то выбрал именно его. Сергей заметил, что парень старается держаться к нему как можно ближе. «Может, понравился ты ему? – как‑то вполголоса спросил электрик Игорь, с которым они работали в паре последние пару лет. – Сейчас же не поймёшь, кто кому нравится – мужики или бабы». «Пошёл ты», – беззлобно ответил тогда Сергей, но долю правды в словах напарника отметил. Виктор действительно глаз с него не спускал. Так ведут себя влюбленные, ненавистники и… сторожевые собаки.
Переодевшись, он кивнул Игорю, и они вместе вышли из раздевалки. На пороге Сергей бросил взгляд в висевшее у двери зеркало и мог поклясться, что выпрямившийся Виктор с непонятным выражением на веснушчатой физиономии смотрит ему в спину. Чёрт, ну что за человек такой! Чем он ему дорогу перешёл? Или это просто показалось из‑за недосыпа?
Нагруженные тяжёлыми мотками кабеля, они прошли к доку, в котором на ремонте который год стояла краса и гордость Дважды Краснознамённого Балтийского флота, сторожевой корабль, первый построенный у нас с технологией СТЕЛС, заслуженный боец и ветеран. Срок возврата бойца и ветерана в строй постоянно откладывался, и, как ни странно, Сергей чувствовал себя за это чуточку виноватым, хотя работал не хуже других. Корабль нравился ему, было что‑то возвышенное в прямых линиях его корпуса, делавших его похожим на хищную птицу. Куда там до него напоминавшим жирных тюленей громадным тупоносым ледоколам с Адмиралтейских верфей!
Игорь рассказывал о чём‑то своём, перемежая повествование непристойными шутками, некоторые из которых Сергей слышал не один десяток раз. Он работал не отвечая, думая о появившихся в его жизни странностях. Болтовня коллеги была привычным повседневным фоном вроде радио.
– Кстати! – донеслось до него, – Меня опять вчера развести пытались. Звонит такой в воскресение, молодой, по голосу слышно. И говорит: вашу карту взломать пытались, ну там, короче, всё по схеме… Никому не переводите, значит, пароль не говорите… А сам про код на карточке спрашивает, козёл. Ух, ну и послал я его! У вас, говорю, Троцкий в вашей службе безопасности работает? Нет, говорит, а что? А то, говорю, что звездишь ты, сука, как Троцкий! – Игорь весело зафыркал и сам загоготал над своей шуткой. – Представляешь, совсем обнаглели, гады. А главное: тупые как пробки, Троцкий не знают кто такой. А ведь разводят же кого‑то…
– Мне тоже вчера звонили, – механически проговорил Сергей. – Теперь не знаю, что и думать. Он рассказал напарнику о звонке, полученном перед началом рыбалки, умолчав, однако, о последующем разговоре с Вероникой. Игорь слушал внимательно, как ребёнок приоткрыв рот и облизывая губы. – Чушь собачья, – сказал он, когда рассказ закончился. – Идиот какой‑то звонил.
– Откуда‑то этот идиот меня знает. И слово какое‑то ещё он сказал, «безотлагательно», что ли… Нет, «лиловый»… Вот что запомнилось. Что может быть лиловым?
– Нос может быть лиловым, – хохотнул Игорь, – если не закусывать. Давай, тяни кабель, а то до конца смены не управимся.
Оставшаяся часть рабочего дня прошла почти незаметно. Здорово перемазавшись, они всё‑таки проложили линию проводки и остановились, только услышав звук зуммера, оповещавшего о завершении работ. Медленно шагая в сторону раздевалки, Сергей напомнил себе не забыть зайти сегодня к бабушке‑консьержке, сидевшей в домуправлении. Марья Степановна, с первого взгляда казавшаяся божиим одуванчиком, не способным рассчитаться на кассе в магазине, на деле ловко управлялась с многочисленными мониторами на пульте охраны и была сущей головной болью для курьеров, доставщиков еды и прочих субъектов, желавших проникнуть на огороженную территорию. Каждому покусившемуся войти она устраивала допрос с пристрастием через отчаянно хрипевшую громкую связь въездного домофона. А поскольку далеко не все курьеры с доставщиками в совершенстве владели великим и могучим, слушать их пререкания было сплошным удовольствием.
«Посмотреть, кто вчера заходил в парадную, – думал он. – Во сколько же это было… Ах да, сразу после звонка в дверь мне позвонила Вероника. Время можно посмотреть на телефоне». Его размышления были прерваны громким шумом, донёсшимся из раздевалки. Там явно дрались.
Бросившись вперёд и распахнув дверь, он увидел Игоря, ворочавшегося на животе на грязном полу около его шкафчика, и Виктора, сидящего у него на спине и с сосредоточенном видом выворачивавшего Игорю руку. Двое работяг с растерянным видом пытались оттащить Виктора в сторону, но парень, похоже, даже не замечал их усилий. «Отдавай нож, тварь, – бормотал он сквозь зубы. – Всё равно отдашь».
– Обалдели совсем?! – закричал Сергей, пробиваясь к дерущимся через обступившую их небольшую толпу. – А ну, отвали от него!
Он подхватил сидящего сверху под мышки и с силой отбросил его. Не ожидавший этого Виктор выпустил Игоря, и тот, шипя от боли и отчаянно матерясь, откатился в сторону.
– Кровь играет, да? – недобро глядя выпрямившемуся парню со сломанным носом в глаза, негромко сказал Сергей. – Подраться хочется? Со мной тогда подерись.
Конопатый несколько секунд молча смотрел Сергею в глаза, двигая губами, как будто желая что‑то сказать, потом хмыкнул. Повернулся спиной, взял стоящую на лавке сумку. Направился было к выходу из раздевалки. У двери повернулся лицом к Сергею, смерил его взглядом и сплюнул в урну. Потом сказал странное.
– Одного не понимаю, почему этот? – и вышел.
– Псих, – выдохнул один из рабочих, – натуральный псих. Надо бригадиру сказать – пусть выгонит на хрен. Только драчунов нам здесь не хватало. Пришёл тут, дезертир, порядки свои устанавливать начал.
– А я Серёге сразу сказал, влюблён он в него! – произнес поднявшийся с пола и отряхивающий одежду Игорь.
– К тебе ревнует! – выкрикнул кто‑то из рабочих, и все засмеялись. Напряжение схлынуло.
– Из‑за чего подрались? – тихонько спросил Сергей у Игоря.
Тот загадочно посмотрел на него.
– Из‑за дела.
***
Марью Степановну он застал прямо на выходе из помещения домоуправления. Старушка, торопливо заматывая платок, даже не дослушала его до конца.
– А что, украли что‑то? – перебила она его. – Так, милый, дома надо вещи хранить. На прошлой неделе в четвертой парадной детскую коляску увели. Ни стыда ни совести у людей. И главное, зашёл в подъезд паразит этот так спокойно, диву даёшься. За другой жиличкой. Та дверь открыла, а он сзади пристроился и зашёл. А та ему – ни здравствуйте, ни куда идёте. Как будто так и надо. Хорошо хоть под лестницу её не затащил. Изнасиловал бы дуру, тогда бы знала, как незнакомых людей в подъезд впускать.
– Так по камерам‑то его увидели? – попытался вклиниться Сергей.
– Увидеть‑то увидели, да что толку. Милиция… тьфу ты, никак не запомню, полиция приходила, смотрела… У нас, говорят, кража коляски в этом квартале это первый случай. Вы, говорят, открыли сезон. Ещё и смеются…
– Мне бы тоже видео посмотреть…
– Чего его смотреть, если ничего не украли. Мало ли кто в дверь мог позвонить. А теперь иди, иди, меня дочка просит срочно подъехать, с внучкой посидеть на полчаса. Приходи завтра вечером, если невтерпёж, вместе и посмотрим.
Пожав плечами, Сергей двинулся к своей парадной. Напротив неё рядами выстроились припаркованные машины. Свою он здесь не оставлял, для него было предназначено отдельное место. Когда‑то он здорово помог владельцу расположенной в пяти минутах ходьбы автостоянки, и тот с барского плеча поместил его в список блатных, с которых взималась только половина оплаты. Две тысячи допрасходов погоды не делали, зато не нужно было каждый вечер мучиться, разыскивая куда бы приткнуться.
Стоя напротив входа в дом, Сергей начал доставать из кармана связку ключей. В этот момент сзади он услышал звук открывающих дверей автомобиля. Обернувшись, он увидел, как из припаркованной метрах в десяти от входа в подъезд тёмной «Мазды» выбрались четверо мужчин – все как на подбор крепкие, коротко стриженные – и быстрым, целеустремлённым шагом двинулись к нему.
– Полиция, – громко произнёс идущий впереди, одетый в синюю куртку. – Оставайтесь на месте…
В дальнейшем Сергей сам не мог объяснить себе, почему он так поступил. Вместо того, что законопослушно замереть на месте, он рывком распахнул дверь, развернулся, преодолевая сопротивление доводчика, закрыл её за собой и бросился в глубину подъезда. Ткнув дрожащим пальцем в кнопку лифта, он на секунду прислушался и, убедившись, что кабина находится на верхних этажах, опрометью бросился вверх по лестнице. Прыгая через ступеньки, он одним махом преодолел десяток пролётов и ворвался на площадку своего этажа. Здесь его ждал новый сюрприз.
На ручке двери висел пакет, самый обыкновенный пакет из супермаркета, предназначенный для переноски купленных продуктов. В нём лежало нечто, завёрнутое в газету, напоминавшее по размерам крупное яйцо, и с ним канцелярская папка с бумагами. Сорвав пакет с ручки и отбросив его в сторону, Сергей дрожащими руками начал вставлять ключ в замочную скважину. Ударившись о бетонный пол, пакет издал звук, напоминавший удар камня о камень. И из него выкатился ярко‑розовый, коралловый, нет, лиловый…
Встав на колени, Сергей зачарованно взял в руки светящийся шар. Идеально гладкий, сделанный непонятно из какого материала, он казался тёплым, даже горячим, и от этого делалось одновременно и жутко, и как‑то весело даже…
Из транса его вывел топот ног, доносящийся с лестничной клетки. «Сто тридцатая», – услышал он чей‑то крик. Магнитный замок на двери в парадную, видимо, сорвали. Понимая, что открыть квартиру и запереться в ней он уже не успеет, Сергей метнулся к деревянному дверному косяку. Дверная рама была с секретом.
Предыдущий владелец квартиры был человеком с придурью. Выражалась она, в том числе и в периодических провалах в памяти, и в тяге к повышенной секретности. Неполадки с головой, однако, далеко не всегда сопутствуют корявым рукам. Будучи как в песне Высоцкого слесарем шестого разряда, предыдущий хозяин выточил в левом косяке у самого пола небольшое углубление, которое мастерски замаскировал подходящей пластиной. Предназначалось оно для припрятывания ключей. Оформляя продажу, Кулибин показал Сергею тайник. Тогда это показалось смешным, а вот сейчас…
Отодвинув пластину и молясь о том, чтобы шар не оказался слишком велик, Сергей засунул в открывшееся отверстие свою находку. Вошло идеально. Торопливо поставив пластину на место и удостоверившись, что со стороны щель в косяке не заметна, он схватился за торчащий из замочной скважины ключ, и в этот момент дверь, ведущая на лестничную клетку, распахнулась.
Его тут же схватили за руки и плечи, качественно приложив грудью и лицом о дверь собственной квартиры. Задыхающийся голос над его ухом напомнил ему про полицию, чьи‑то руки зашарили в карманах и охлопали по бокам и бёдрам. Пространство вокруг как по волшебству наполнилось людьми, мужчины возбуждённо и коротко переговаривались, пытаясь отдышаться. Дверь соседней квартиры приоткрылась, оттуда высунулась голова соседки, с которой Сергей периодически здоровался при встрече. Голова испуганно ойкнула, и дверь захлопнулась.
– Чего бежал? – едва ли не дружелюбным тоном поинтересовался державший его за руку молодой парень с немного цыганской внешностью. – Совесть нечиста?
Только теперь Сергей осознал, что ему и впрямь бояться было нечего. Ничего противозаконного он не совершал. Не считать же уголовным преступлением шашни с чужой супругой (бывало порою, чего уж там) и рыболовство в приграничной зоне на выходных. Видимо, сказалось напряжение двух последних дней, вот и дунул от преследователей как заяц.
– Совесть чиста, – произнес он, – а в чём, собственно…
– А вот и посмотрим, – перебил его тот самый, который приказал ему оставаться на месте у входа в подъезд. – Это мы посмотрим.
Старше других, он до смешного походил на товарища Сергея по артиллерийскому училищу, прозванному гусём за длинную шею с выдающимся кадыком. Вспомнив это, Сергей непроизвольно фыркнул. «Гусю» ничего смешным не показалось.
– Уводите его, – коротко приказал он. – В отделе расскажете, в чём причины веселья. Паспорт при вас?
– Да, но…
– Давайте сюда. Ключи сами берите своими руками и в карман кладите. Карман застегните. Нам не нужно, чтобы вы потом истории рассказывали, как мы вашу квартиру обнесли. Наручники на него оденьте. Борзый больно. Чтобы второй раз не побежал.
– Вы хоть объясните за что…
– Узнаете.
– Вы даже не представились…
– Старший оперуполномоченный капитан Шадрин, – перед носом у Сергея закачалось раскрытое удостоверение с фотографией человека в полицейском кителе. – Легче вам от этого стало?
В пассажирский лифт, само собой, все они не поместились. Пришлось ожидать грузовой, но последний так долго ехал откуда‑то сверху, что Шадрин потерял терпение. Они спустились вниз по лестнице, один впереди, потом Сергей с одетыми наручниками под локоток с молодым человеком, которого он окрестил «Цыганом», за ними шли остальные. На улице Сергея посадили на заднее сиденье «Мазды», заботливо придержав голову, чтобы не ударился при посадке. Справа и слева от него втиснулись двое из задерживавших. Никто из них не мог пожаловаться на узость в плечах, так что стиснули его качественно. «Цыган» сел за руль. Шадрину, как явно старшему в группе, досталось персональное переднее сиденье рядом с водителем. На коленях у капитана, как успел заметить Сергей, лежала выпавшая из пакета канцелярская папка с торчащими из неё листами.
По пути Сергей попробовал было задавать вопросы, но его спутники как воды в рот набрали. «Цыган» вёл быстро, но аккуратно, видно, что не новичок.
Откинувшись на заднее сиденье так комфортно, как это позволяли ему широкоплечие стражники, уже несколько успокоившись, Сергей думал о возможных причинах своего задержания. В том, что это было задержание, он не сомневался. Будь посадившие его в машину люди бандитами или рэкетирами, вряд ли они бы вели себя так вежливо и устраивали представление с полицейскими корочками. Скорее дали бы по голове сразу, как засунули в салон, во избежание возможных неожиданностей со стороны жертвы. Или затащили бы в квартиру и там порезвились от души. Да и что брать у отставного майора, ныне делающего карьеру электрика на Балтийском заводе? Личная месть? Уже теплее, неужели муж у Светки оказался вовсе не таким тюфяком, как они думали, и как‑то прознал о наставленных ему год назад раскидистых рогах? Светлана проболталась? Выпалила в запале очередной ссоры, а супруг через знакомых решил отомстить? С него, пожалуй, станется, судя по тому, что про него рассказывала благоверная. Итак, пока в качестве рабочей версии – месть обманутого мужа… Ладно, посмотрим, что будет дальше.
Автомобиль остановился перед невысоким трёхэтажным зданием, похожим на детский сад. Водитель вышел из машины, открыл ворота, потом завёл машину внутрь огороженного двора. Сергея выпихнули вон и повели к входу в «садик». Открыв чёрную металлическую дверь без таблички, Шадрин пропустил процессию внутрь, коротко бросив: «Ко мне в кабинет», и куда‑то исчез. Трое остальных вместе с Сергеем поднялись по лестнице на третий этаж и оказались в коридоре с протёртым посередине линолеумом на полу. Коридор был ярко освещён висящими на потолке лампами дневного света. По обе стороны тянулись двери, часть из которых была открыта. Навстречу им прошёл незнакомый мужчина в вязаном свитере с высоким воротником, без любопытства посмотрел на Сергея и стал наполнять водой пластиковый стакан из стоящего в углу коридора кулера. В воздухе пахло чем‑то знакомым, но основательно забытым. Спустя пару секунд Сергей понял, что запах напоминает ему тот особый устоявшийся дух, висящий в казарме, от которого невозможно избавиться никакими проветриваниями. Это была непередаваемая, неописуемая словами смесь ароматов ношеной одежды, обуви, мужского пота, табака и оружия. Только не надо думать, что это была вонь. Само такое предположение оскорбило бы любого из них, в том числе и Сергея. Это был запах мужчин, и на этом точка.
Его ввели в одну из раскрытых дверей. За порогом была ярко освещённая комната, стол со стоящим на нём ноутбуком, несколько стульев, кресло, продавленный диван в клеточку, на котором валялась груда чёрных мусорных пакетов, набитым неизвестным содержимым. В углу красовалась напольная вешалка. Картину довершал стоящий у стола массивный сейф, покрашенный кое‑где облупившейся тёмно‑зелёной краской.
Один из сопровождавших небрежно сбросил с дивана несколько пакетов на пол. На освободившееся место усадили Сергея. «Цыган» сел за стол, но ноутбук не включил, а стал рассматривать сидящего на диване весёлыми, слегка прищуренными глазами.
Сергей вспомнил много раз слышанную в американских фильмах фразу про «один звонок».
– Позвонить можно? – произнёс он, стараясь, чтобы дрожащий голос не выдал его волнения. Всё‑таки он сильно мандражил, не от страха перед реальной угрозой, а от неопределённости, что ли… Ничего, в конце концов, не было понятно.
– Пока нет, – быстро и весело сказал «цыган». – Адвокат есть у вас? Если что…
– Адвокат? – переспросил, растерявшись, Сергей. – А в чём меня обвиняют?
– Пока ни в чём. А там видно будет.
В коридоре послышались голоса. В кабинет вошёл Шадрин в сопровождении двух совсем молоденьких пацанов, сразу начавших коситься на закованного в наручники Сергея с плохо скрываемым любопытством.
– Вот, – Шадрин подошёл к столу, сел на освобождённое «цыганом» место за ноутбуком и ткнул пальцем в клавишу. – Этот гражданин был задержан по подозрению в совершении преступления, предусмотренного статьёй двести двадцать восемь УК РФ. Вам надо объяснять, что это такое?
– Два–два–восемь, никого не просим, – пробормотал один из парней, ухмыльнувшись. Второй, видимо, не понял, и Шадрин расшифровал.
– Хранение наркотических средств и психотропных веществ, запрещённых к свободному обороту на территории Российской Федерации. Сейчас в вашем присутствии в качестве понятых будет произведён личный досмотр задержанного гражданина… – он сверился с извлечённым из кармана паспортом, – … Лертеева Сергея Александровича.
Услышанное показалось Сергею каким‑то кафкианским фантасмагорическим бредом. В годы учёбы он, чего греха таить, пару раз побаловался вошедшими тогда в моду «марочками», но, во‑первых, в военном училище добывать наркоту всё‑таки было не так просто, а во‑вторых, воспитанный в патриархальных традициях российской глубинки, Сергей искренне считал, что водка лучше. Поэтому всё его знакомство с наркотиками закончилось двадцать лет назад, так толком и не начавшись.
– Даже не смешно, – пробормотал он себе под нос и в лёгком ступоре стал ждать дальнейшего развития событий.
