Михаил Демидов
Путешествие двух друзей на механическом страусе
«Серо-буро-малиновая гармония и деление на части».
Сначала мы услышали отдельные звуки, похожие на звуки оркестра, который настраивает свои инструменты перед выступлением. Затем вокруг нас стали появляться всполохи разноцветного света, наподобие северного сияния. Звук нарастал, цветные пятна перемещались и смешивались. Наконец, какофония звуков стала нестерпимой, а цвета перемешались в какую – то серо – буро – малиновую массу, хаотично перемещавшуюся вокруг нас.
«Не правда ли, великолепное зрелище!»
Мы обернулись и увидели фею, которая парила в воздухе позади нас и, улыбаясь, закатывала глаза от удовольствия.
«Гармония звука и цвета!»
«Ничего себе гармония, с ума можно сойти!» – изумился я.
В миг всё исчезло. Мы стояли в темноте.
«Я так и думала, что вам будет сложно».
Снова вернулся сад под голубым небом. Мы щурили глаза от света, фея сидела за арфой, цветы танцевали.
«И что же было разумного в этой цветозвукокаше?» – усмехнулся Лин.
«Как, разве вы не видели, что цвета и звуки действовали сообща, создавая осмысленное целое, стремящееся к единой гармонии, что, кстати, напрочь отсутствует в вашем мире! Ваша цивилизация стремится к индивидуальному накоплению условных ценностей, таких как деньги, драгоценные металлы, предметы быта. Более того, всё это способно подчинять, управлять и заменять смысл существования».
«А в чём, по – вашему, смысл существования?» – поинтересовался я.
«Конечно же, в осознании себя частью целого, частью Вселенной, если хотите. Наша с вами «начальная сущность», так же как и вселенная, стремится к развитию в бесконечности, в этом и есть смысл».
Мы с Лином поморщились, уж очень эта дама выражалась замысловато.
Фея заметила наше неудовольствие и с сожалением усмехнулась. Она оставила свою арфу и подлетела к нам вплотную.
«Ваша проблема в инстинкте самосохранения, который вы переняли у флоры и фауны вашей планеты. Именно он и заставляет вас заботиться только о собственном комфорте и безопасности. Я не отрицаю, что случаи самопожертвования имеют место, но они, как правило, носят неосознанный характер и совершаются под влиянием так называемых эмоций».
На этот раз усмехнулся Лин.
«Если все разом займутся самопожертвованием, в конце концов никого не останется».
«Я приведу вам другой пример цивилизации», – сказала фея и начала растворяться в дым, заполняя собой всё вокруг…
Когда дым слегка рассеялся, мы с Лином увидели странное зрелище. Везде: справа, слева, снизу, сверху, спереди и сзади – всё было заполнено шарами блестящего чёрного цвета, которые без конца делились на половины, которые, в свою очередь, снова превращались в шары, и снова делились, и так без конца. Распад на половины сопровождался выделением едкого дыма и шипением. Я посмотрел на Лина и с ужасом увидел, как он превратился в чёрный шар и развалился на две половины, в этот момент я почувствовал, как сам начинаю расти и разрываться на части. Сложно передать словами, какое это жуткое, невыносимое ощущение – бесконечно разрываться на половины. Слава Богу, это длилось не долго…
«Ошибка Дарвина».
Снова вернулся сад и фея, которая безмятежно пощипывала пальцами струны.
Лин тут же накинулся на неё с кулаками, но, как и следовало ожидать – фея оказалась подобием голограммы, и кулаки Лина не достигли своей цели. А цветы, шурша лепестками, бросились врассыпную.
«Как вам не стыдно, я ведь, всё – таки, мадам, как вы сами изволили выразиться», – не теряя спокойствия, тихо произнесла фея.
Лин отступил от нее.
«Вы не мадам – вы садист! Как вы посмели подвергнуть нас такому ужасному испытанию?!»
«Я хотела, что бы вы сами, собственным телом и разумом, смогли насладиться бесконечным самопожертвованием, раз уж вам тяжело воспринимать информацию умозрительно».
«Сомнительное удовольствие! И это вы тоже считаете разумной цивилизацией – бесконечный бред деления на части?» – удивился я.
«Разумеется! «Начальная сущность» на этой планете обрела единую логику и направленность – не это ли гармония в чистом виде?»
«Не знаю, у меня другое представление о гармонии. Кстати, что вы подразумеваете под «начальной сущностью»?» – поинтересовался я.
Фея превратилась в большой телевизор, который говорил и иллюстрировал всё сказанное. Это было похоже на научно – популярную передачу по каналу Дискавери.
В экране вращалась хромосомная решётка, затем забегали обезьяны, а после голая женщина отдавала яблоко голому мужчине.
«Ваши учёные – генетики, только – только начали прикасаться к пониманию этого вопроса. Человечеству ещё много предстоит пройти на пути понимания своей природы. Вы до сих пор ошибочно проповедуете теорию происхождения человека от обезьяны, или ещё более, замысловатую теорию божественного происхождения человека».
«Вот это новости! Бога, пожалуй, оставим в стороне, но чем же ошибочна теория Дарвина!?» – воскликнул Лин?
На экране появился огромный говорящий рот.
«Тем, что он приписывает эволюционный процесс только одной обезьяне».
Мы переглянулись.
«Что вы имеете ввиду?» – оторопел Лин.
Снова началась научно – популярная передача.
«Начальная сущность» была посеяна ещё на стадии самого простейшего микроорганизма и развивалась впоследствии во всех видах параллельно. Выжили не все – например, динозавры. Не во всех, но во многих, «начальная сущность» прижилась и спровоцировала изменённую эволюцию вида. Вы замечали, что каждый человек внешним обликом и характером походит на какое – нибудь животное, например лошадь льва или волка?»
На экране мелькали портреты людей, трансформирующиеся в морды животных. Напоследок, экран показал наши с Лином лица. Его лицо трансформировалось в морду козла, а моё превратилось в мордочку хомяка.
«Ну это уж слишком!» – крикнул Лин.
На экране появилась улыбка и оскалила зубы.
«Эволюцию разных видов допустим, хотя эта теория выглядит нелепо и смешно» – начал я.
«Это не теория» – прервал меня рот на экране.
«Хорошо, допустим. Ещё вы упоминали и о флоре, судя по всему, эксперимент по приживлению не удался?» – продолжил я.
«Отнюдь, наоборот, превзошёл все ожидания! Взять хотя бы грибы».
«Вы что, хотите сказать, что они тоже разумные существа?» – оторопел я от неожиданности.
«Ещё какие! Именно с ними мы и связываем наши основные надежды».
Мы с изумлением переглянулись с Лином.
Я бы ещё согласился, если бы они возлагали надежды на цветы, а то грибы… я вспомнил о мухоморах и бледных поганках… «Глупость какая» – подумал я, но решил промолчать и перевёл тему разговора.
«И ещё, раз уж вы упомянули и о теории «Божественного происхождения человека», мне бы хотелось услышать и на этот счёт, ваше мнение», – продолжил я, чтобы покончить со всеми вопросами, и приготовился услышать очередную нелепость. Лин посмотрел на меня с неодобрением.
Рот зашевелился.
«Извольте. Бог, в вашем понимании, есть образец добродетели, и человек своим существованием стремиться к его соответствию. Это похвально, но ошибка заключается в том, что Бог, по мнению людей, существует вовне – где – то в небе, на Олимпе или ещё где – то, но не в самом человеке. Помещая Бога вовне, человек снимает с себя ответственность за соответствие идеалу, мол, пускай этим занимается церковь, исключая тем самым, что он сам и есть Бог, а именно «Начальная сущность» – идеал добродетели»…
Это было выше нашего понимания, я даже пожалел, что задал этот вопрос.
Лин почесал в затылке, а я закашлялся…
«Моя копия».
«Я вижу, вы устали, и вам пора возвращаться на Землю».
Вместо телевизора снова появилась фея.
«Или вы хотите ещё взглянуть на параллельные цивилизации?»
«Нет уж, мадам садист, мы нагляделись сполна!». – Лин даже подпрыгнул на месте.
«Хорошо, мы как раз пролетаем над вашим заливом. Кстати, большое спасибо, что вы помогли вернуть нам нашу корову. При падении сигнальный ошейник повредился, и мы не смогли точно определить её местоположение, да и времени на поиски у нас не было».
«Мы сделали это для неё, а не для вас», – сухо заметил Лин.
«В таком случае, она сама вас поблагодарит».
Из – за нашего страуса выбежала Коко. Радостно виляя хвостом, она подбежала к нам и стала скакать вокруг нас, облизывая поочерёдно наши руки.
«Скажите, а что делает корова на космическом корабле?» – поинтересовался я, потрепав Коко по загривку.
«Коко находится в штате корабля, её задача давать свежее молоко для питания команды».
«В штате корабля? И что же, она получает у вас зарплату?» – удивился Лин.
«Вы имеете ввиду условные единицы возможности, которые вы называете деньгами? Нет – такого у нас нет».
«Значит, вы её эксплуатируете бесплатно?» – осклабился Лин.
«На нашей планете все работают на добровольной основе», – улыбнулась Фея.
«Ерунда! Если бы работа была добровольной, все валялись бы целыми днями на диване и ничего не делали!» – усмехнулся Лин.
«У нас все занимаются только любимыми делами и приносят тем самым пользу для остальных. Например, вы – любите изобретать, а вы любите разводить цветы, и тем самым приносите пользу и делаете свой вклад в общее развитие. Также кто – то прекрасно умеет и любит готовить еду, а Коко прекрасно умеет и любит давать молоко. В этом и есть её вклад. Тем более, что валяться целыми днями на диване и ничего не делать вам быстро бы наскучило», – серьёзно заметила Фея.
«Хорошо, но как же я, как вы выразились, без «условных единиц возможности», смогу получить нужные мне детали, а Олс цветочные семена?» – с недоверием спросил Лин.
«Есть те, кто умеет и любит изготавливать детали и те, кто с удовольствием пришлёт вашему другу семена, именно потому, что умеет и любит это делать. К тому же многие работы у нас выполняют специальные машины».
На какое – то время мы задумались.
«Скажите – спросил я – а у вас на планете все выглядят как феи, играют на арфе и превращаются в телевизоры?»
«Внешний вид для нас роли не играет. Я выгляжу так, как вы этого захотели, припомните – это ведь вы сказали, – обратилась она к Лину – не удивлюсь, если сейчас с неба спустится фея и начнёт играть нам на арфе».
«А сад и небо мы взяли из вашего воображения, – сказала фея повернувшись ко мне, – для того, чтобы вам было комфортно в гостевом блоке».
«Значит, вы не имеете тела?» – спросил я.
«Почему же? Любое удобное, при необходимости».
С этими словами она превратилась в меня и протянула мне руку. Я оторопел – как – то было непривычно видеть себя не в зеркале. Всё же собрался с духом и пожал себе руку. Потом моя копия повернулась к Лину.
«Не надо в меня превращаться!» – испуганно крикнул Лин.
Фея приняла свой первоначальный облик и поцеловала Лина в щеку.
«Простите меня за шары».
«Вы тоже не держите на меня зла за то, что я хотел вас поколотить» – покраснел мой друг Лин.
Он повернулся к Коко и потрепал её по загривку.
«Ну что ж, Коко, теперь ты дома, наша миссия подошла к концу. Смотри, впредь будь осторожнее и не подходи близко к утилизационному люку».
«Вспоминай о нас, милая Коко» – сказал я и погладил коровку по голове. Коко лизнула мою руку и замахала хвостом.
Мы пошли к трапу нашего корабля…
«Щётки и вёдра».
Когда купол нашей кабины закрылся, внезапно всё вокруг исчезло: и сад, и цветы, и фея с Коко.
Наш страус стоял на металлической платформе размером с футбольное поле, а над нами уже раздвигался потолок, мы увидели звёзды и нашу знакомую Луну.
«Знаешь, Олс, с этих пор «Лунная соната» – моё самое нелюбимое произведение у Бетховена».
«А я, Лин, с этих пор, пожалуй, больше не буду есть грибы – всё – таки, как – никак, с ними связаны основные надежды».
Лин посмотрел на меня с укоризной. Я пожал плечами.
«А всё же, Лин, интересно было бы взглянуть на их планету, хоть одним глазком!»
«Нет уж – это без меня!»
Лин запустил двигатель и нажал кнопки на приборной панели.
Каким – то чудесным образом наш корабль опять был как новенький, всё работало и сияло, тихо шипел кислородный баллон. Лин проверил работоспособность всех устройств и одобрительно кивнул головой.
«Полный порядок!»
«Видимо, фея постаралась» – предположил я.
«Спасибо и на том» – сказал Лин и потянул штурвал на себя.
Страус, разбежавшись как следует, оттолкнулся от платформы и замахал крыльями. Платформа уплыла из под наших ног, и исследовательский корабль стал стремительно удаляться. Я узнал его. В ту ночь, когда Коко упала в залив, я принял его за комету. Вероятно, корабль летал зигзагами над заливом, разыскивая Коко.
Мы вновь оказались на лунной дорожке, но на этот раз мы перемещались в обратном направлении.
«Смотри – ка, Лин, Лунатики тоже возвращаются в свои кровати! Лин, мы можем открыть купол?»
«Да, если хочешь – мы уже близко к Земле. Только держись крепче, чтобы не вывалиться, как Коко».
Купол открылся. Я высунул голову за борт.
«Эй, Лунатики, не забудьте в следующий раз взять щётки и вёдра с водой, чтобы хорошенько надраить Луну!»
Мы приближались к дому Лина. В полукилометре от берега дорожка внезапно оборвалась, и мы плюхнулись в воду.
«Ну, вот и лодочный мотор теперь пригодится!» – сказал Лин, нажимая на кнопку. Винт заработал, и наш «вездеходолётоплав» резво поплыл, оставляя после себя клиновидные волны…
«Привет от Коко».
Мы с Лином сидели на террасе, пили чай с молоком и смотрели на звёзды.
«Что ты думаешь, Лин, о том, что нам рассказала Фея с арфой?»
«Наврала она про «моральную слабость общей массы людей». Быть этого не может, чтобы честных и добрых людей на Земле было меньше! Я верю, что наша цивилизация на верном пути, может только он чуть длиннее, чем у них там, в программе заселения планет, но это же не значит, что нужно ставить на нас крест! Про эволюцию различных видов скажу, что по мне – так это и вовсе полный бред, и на козла я не похож, а ты на хомяка! А про Бога, признаюсь, я вовсе ничего не понял – не моя это тема. И, знаешь, я даже рад, что мы не оправдали их ожиданий. Мы такие, какие есть и, кстати, в эмоциях я ничего плохого не вижу! И вообще, как – нибудь обойдёмся без их гармонии!»
Я задумался. «Да, пожалуй, мой друг прав! Взять хотя бы нас с ним. Ведь мы же не стремимся к господству над себе подобными и думаем о будущих поколениях и о среде обитания! Или не думаем?»
Я стал размышлять о том, что я сделал для будущих поколений и что я сделал для сохранения среды обитания. Потом я стал представлять другие планеты, которые заселялись программой и радовался, что мы не одни в нашей галактике, кто имеет схожую с нами «начальную сущность», как выразилась эта надменная фея с арфой. И, может быть, мы не осрамимся перед другими планетами, и тоже, в будущем, сможем бороздить просторы вселенной наравне с другими цивилизациями. Думал я ещё и о Боге и о том, что фея говорила о гармонии, и в чём – то с ней соглашался. Особенно мне понравилось, как она говорила о том, что у них на планете все занимаются любимым делом и тем становятся полезными для других…
Мы так устали за время нашего путешествия, что не смогли добраться до кроватей и дремали тут же на террасе.
Внезапно громкий всплеск воды снова разбудил нас и заставил вскочить на ноги, как и в ту ночь, когда в залив шлёпнулась Коко.
«Неужели это опять наша Коко?» – сказал Лин, протирая глаза и всматриваясь в ночную темноту.
Мы подошли к воде и увидели недалеко от берега серебристый бочонок, который лежал на боку и качался в волнах.
Вытащив его на берег, мы разглядели надпись на крышке – «Космическая ферма. Привет от Коко». А на боку виднелось изображение коровы, точь в точь похожей на нашу Коко. Корова выглядела очень живо, она подмигивала нам с картинки и улыбалась.
В бочонке было то самое холодное, светящееся молоко со вкусом мяты и еловых иголок. Мы налили его в стаканы и выпили.
«Нет, всё – таки для чая это молоко не годится, – сказал Лин –пожалуй, буду использовать его в качестве охлаждающей жидкости для мотора нашего страуса. А картинку с коровой вырежу и повешу на стену в своей мастерской, конечно, если ты, Олс, не против».
Я не был против, тем более, что молоко мне тоже не понравилось, а на картинку с коровой я смогу любоваться когда буду приходить в гости к Лину, и мы будем вместе вспоминать Коко и приключения, которые выпали на нашу долю…
«Жму вашу писательскую руку».
В заключение этой истории, я помещаю письмо моего старого знакомого, известного учёного профессора Догоба из «Центрального астрономического института космологии», которому я послал описание наших приключений с просьбой их прокомментировать, так сказать, с высоты человека научного и собаку съевшего на этом деле.
К моей большой досаде, письмо сильно повредилось дождем, и некоторые слова в нём были размыты. Вот как это произошло:
Профессор Догоб уже очень пожилой человек, и до сих пор, по старой памяти, доверяет свою корреспонденцию только почтовым службам.
Я получил от него письмо и, вынув его из почтового ящика, отправился в сад, чтобы его прочитать. В тот момент, как я сел на скамейку и с интересом принялся за чтение письма, начался сильный дождь. Я испугался за свои цветы и бросился закрывать оранжереи и теплицы, которые на тот момент проветривались, по причине душной и жаркой погоды. Когда я вспомнил об оставленном мною письме и вернулся за ним на скамейку, к моему ужасу, я обнаружил его уже местами размытым, особенно пострадала его центральная часть.
Зная, как сильно занят профессор Догоб, своей научной деятельностью, я не решился его вторично беспокоить своей просьбой, к тому же, как мне показалось, из обрывков предложений можно уловить суть его мыслей.
Итак, вот это письмо:
«Дорогой друг Олс, ваше письмо вызвало у меня двойственные чувства. С одной стороны, как человек научный и привыкший к фактическому обоснованию любых явлений, я испугался за ваше психическое состояние и хотел было даже немедленно выехать к вам на помощь. Однако, подумав немного, решил взглянуть на описанные вами приключения с другой стороны – со стороны человека, обладающего художественным воображением и маломальским чувством юмора, и отложил свою поездку к вам до следующего раза.
В общем итоге, отвечать вам будут два человека: человек фактов и человек фантазии.
Начну с Луны, «как наиболее близкой к нам» (по выражению вашего друга Лина). Ваши приключения на Луне, конечно, вызывают, мягко говоря, удивление у образованного человека, потому что………………………….и поэтому абсолютно не возможно ………..хотя это и довольно – таки мило, особенно та часть, где рассказывается о Лунатиках.
Далее – вы обсуждали «Млечный путь» (нашу галактику). Так вот, хочу вам заметить…………………… к тому же, мой друг, мне показалось, что вы совсем не знакомы с теорией большого взрыва....……....и потому, ваше дрейфование по «млечному пути»…………………….….впрочем, всё это, конечно, не лишено романтики и обаяния, и даже мне захотелось оказаться с вами в кабине вашего корабля и любоваться вместе с вами на звёзды, попивая мятно – еловое молоко.
Что касается кометы, на которой вы, по вашему мнению, умудрились прокатиться…………………………………и расплавились бы, не то что за пятнадцать минут, а и вовсе за один миг……………полный абсурд..…………тем более, разбежаться и оттолкнуться от Луны задача, прямо скажем ……………… это напомнило мне, как в детстве, мы прыгали на подножку движущегося трамвая, что, разумеется, делать категорически опасно, и за что мы систематически получали взбучку от взрослых, которые заставали нас за этими шалостями.
О вашем пребывании на инопланетном космическом корабле и вовсе ничего сказать не могу, потому как здесь, скорее, требуется комментарий писателя фантаста, нежели учёного астронома. Впрочем, беседа ваша с представителем неземной цивилизации мне показалась очень интересной, хотя и абстрактной. Но некоторые предположения, об эволюции видов даже я, не будучи специалистом в этой области…………… много смеялся………козлиная морда………………
Вообще по – поводу параллельных цивилизаций, к сожалению, тоже комментариев своих дать не могу, так как современная наука на этот счёт никакой информацией не обладает. Однако, скажу, что считаю такие предположения, как существование иных цивилизаций ………………………………………..и мне бы тоже хотелось верить в возможность…………впрочем, далеко……
Подводя итоги моих комментариев, хочу поблагодарить вас, мой дорогой друг Олс, за эту увлекательную историю. Считаю ваши приключения чудесными и познавательными, и я, даже смог почерпнуть в них много нового и интересного, и сделал для себя кое – какие полезные для своей научной работы заметки.
Засим, жму вашу писательскую руку и передаю вашему другу Лину моё искреннее им восхищение.
С наилучшими пожеланиями, ваш преданный друг, профессор Догоб».
Я не совсем понял, что хотел сказать профессор про невозможность и абсурдность некоторых эпизодов наших приключений, но был счастлив, что наши с Лином приключения, оказались для него интересными и познавательными. И потому, осмелился опубликовать, описание этого невероятного путешествия, в надежде, на то, что и ещё кому – ни будь оно покажется увлекательным и полезным.