Михаил Багряный
Золотой город.
Выходит из суда и движется по улицам. Город живет активной жизнью. Люди больше не интересовали, давно разочарован, они казались понятными, он мог читать их как открытую книгу, все прошлое, настоящее и будущее, видел как только приближался к человеку и сосредотачивался на нем. За время пребывания в состоянии не видимого и не узнанного исследователя, изучил истории своих родных, детей, внуков, друзей, соседей, сослуживцев, бывших любовниц, начальников с разных работ, обидчиков, врагов и кого не любил и наоборот любил, к кому испытывал презрение, и уважение, звезд кино, кто ему интересен, даже к президенту Путину слетал и господину Навальному. Когда-то увлекался политическими процессами, жизнь общества интересовала и увлекала лабиринтами, тайными интригами. Но все изменилось, теперь смог лично понять мотивы людей, и от этих знаний, раскрывающих секреты отношений, удовлетворения не испытал. Найдя ответы на вопросы, так терзавшие его сущность, насытив любопытство, увидел всю мелочность людей, в большинстве своем ими руководит эгоизм. Природу его Николай разгадал когда освободился от источника этой болезни. Когда он вырвался на свободу из кучи мяса и костей, люди стали казаться лакеями несущими бремя обслуживания и поддержания в рабочем, красивом состоянии прикрепленные к ним оболочки. Плоть заставляет ежедневно трудится на ниве растущих желаний, ей хочется наслаждаться и получать удовольствие. Она жаждет быть самой лучшей оболочкой, чтобы иметь больше самых качественных удовольствий, чтобы ее принимали другие оболочки за свою и восхищались ее великолепием и красотой. Но теперь все изменилось. Он понял что тайны людей, отличаются друг от друга, обстоятельствами и способом удовлетворения, желая угодить своему внутреннему зверю, ползают на брюхе в поисках насыщения, оправдывая себя, что так все делают. Николай знает что страх потерять или испортить оболочку довлеет над большинством. Стал постоянным спутником с детства, этот невидимый вершитель судеб ведет по жизни, заставляя совершать поступки, делать все, чтобы избежать неудовольствия, не комфорта. Конформистская идеология насквозь пропитала всех с кем когда либо был знаком. В общем, он и сам был таким. Только редкие личности заставляли трепетать перед силой, она переливалась в их телах, светилась и грела. Николай сразу распознавал непохожесть, здесь все было не так, страхи сидели в отведенном для них месте, желания привязаны на короткий поводок. Похожий свет, только теплее наблюдал в детях, влюбленных женщинах и мужчинах, благостных людях с глупыми улыбками. Но Николай переслал получал эгоистическое удовольствие от того что может понять природу поступков любого человека. Теперь истинно земное превратилось в страну зазеркалья, где он мог бесконечно путешествовать, оставаясь неузнанным.
Конец I части.
На соседней улице в небольшом сквере, взгляд Николая обнаружил девушку, держащую под уздой черного коня. Она разговаривала с молодым мужчиной, отвечала, мило улыбалась, вела себя как скромная и воспитанная леди. Николай подумал, не заглянуть ли в лошадиную голову. Подошёл и слился с длинным черепом коня. Почувствовал усталость, дрожь в ногах, конь желал сесть, развалится на соломе, пожевать травы, выпить холодной воды. Но хозяйка не понимает его, она приготовила для него быстрый забег по проселочным дорогам, путь домой обратно в деревню, будет бесконечно толкать в бока, дергать во рту противную железку. Конь ждет, быстро доставит, а потом долгожданное спокойствие, скорее бы закончилось… Николай продолжил свой путь, личность коня не увлекла, воспоминания этого трудяги, отдавали тяжкой судьбой подневольного раба, вынужденного выполнять волю своих безжалостных хозяев. Николаю интересна свободная личность, без бремени человека. Еще не смотрел глазами рыб и насекомых. Представил разнообразие этих видов, целый мир был не исследован…
За спиной раздался мягкий и в тоже время громкий голос:
– Не надоело развлекаться?
Это к нему? Кто-то видит его? Вопрос опять повторили. Да кто же это! Ведь он невидим! Николай резко обернулся, перед ним стоял человек в светлой рубашке и темных брюках, неопределенного возраста, с лицом похожим на портрет кисти средневекового художника эпохи возрождения.
– Не надоело развлекаться? Это я тебе, – произнес, широко улыбаясь мужчина.
– Мне? Ты меня видишь? – удивленно и с любопытством ответил вопросом Николай.
– Вижу, вижу, восемьдесят два года за тобой наблюдаю.
– То есть, ты кто?
– Куратор, ангел хранитель по вашему, нам пора, я за тобой пришёл, – произнес незнакомец, при этом всунул руки в карманы, понизив голос для большего эффекта.
– Кто, кто? куратор? Вот эта новость! Почему сразу не появился, где был?
– Так полагается по правилам, в момент освобождения я удаляюсь и появляюсь через двенадцать дней.
– Правила? – воскликнул от удивления Николай, замолчал, задумался, чтобы еще спросить у этого «ангела», – На это событие есть какие-то правила? Я слышал про девять и сорок дней, почему двенадцать?
– Правила есть! Правила везде, даже нарушать правила это правило, на него есть отдельная инструкция, жаль, что ты это еще не понял. Девять и сорок дней применяются не ко всем, да тебе какая разница собственно? Девять, двенадцать, нам пора уходить из этого мира, я пришел за тобой.
– Куда уходить? Я не хочу, мне здесь не плохо, столько развлечений! Не пойду! – решительно и безапелляционно заявил Николай.
– И что тут будешь делать? сливаться с рыбами, насекомыми? До бактерий дойдешь и вирусов! А дальше? Надоест! Если откажешься, меня приставят к другому подопечному, придется ждать еще лет семьдесят или восемьдесят, а то и сто, медицина ведь развивается! Переправить тебя только я могу! А когда поймешь, что лучше было идти со мной, начнешь искать, если найдешь, не исключаю такую возможность, будешь торопить меня и моего нового подопечного, что не добавит тебе шанса попасть в Золотой город, а только уменьшит!
Николай замолчал, в его положении глупо не верить. Это первый, с кем он может разговаривать как раньше. Прошло уже достаточно дней, чтобы он как-то по обвыкся в новом положении. Первое время испытывал восторг от, не с чем не сравнимой легкости. После последних дней, когда еле передвигал свои одряхлевшие члены, потрясающая возможность парить так нравилась! Он был великолепен в стремительных бросках из одного конца планеты в другой.
– Убедил, пойду, хотя мне и здесь не плохо! ты говоришь про Золотой город, что за место? – примирительно спросил Николай.
– Увидишь, ты слышал про рай и ад?
