Михаил Атаманов
Серый Ворон. Книга 2. Дорога к рыцарству
– Вроде чисто. Ни глазков, ни слуховых отверстий, – заключил он после осмотра.
– Думаешь, кому-то интересно, как бойцы тренируются? – удивился я.
– Конечно. Другая сторона всегда готова хорошо заплатить за информацию, какое оружие у противников, какую стратегию они выберут. Я раньше и сам, честно говоря, неплохо на этом зарабатывал, когда работал охранником на этой Арене. Но при мне эта комната была чистой. Смотрю, такой она и осталась. У тебя есть деньги?
Я удивился неожиданному вопросу, похлопал себя по тощему кошельку и ответил:
– Есть, но не много.
– Тогда мой тебе совет: иди и поставь все свои деньги на нашу победу. Всё равно в случае проигрыша деньги тебе уже не понадобятся – мертвецам деньги ни к чему. А в случае победы мы сможем неплохо заработать.
– Мы? – переспросил я.
– Конечно. Я ещё вчера занял у ребят в казарме приличную сумму, и сегодня с самого утра все эти деньги поставил на тебя, – усмехнулся Серафим.
Я поспешил последовать совету более опытного в таких делах товарища. Когда же я вернулся в тренировочный зал, то застал неожиданную картину – Серафим, вместо того, чтобы в поте лица заниматься с оружием, вёл милую беседу с одной из работающих здесь девушек. Красотка, вся одежда которой состояла лишь из позолоченного рабского ошейника и едва прикрывающих самые пикантные места крохотных лоскутков, сидела у него на коленях и весело хихикала, слушая двусмысленные комплементы. Я не смог сдержать своего возмущения:
– Серафим! Ты же должен был готовиться к бою!
– Да мы и так уже почти победили, – отмахнулся от замечаний напарник, продолжая обнимать девицу.
– Серафим, ты такой сильный, такой мужественный, – ворковала красотка на ухо стражнику.
– Что-то я не заметил, что мы уже победили. Как справиться с тремя опытными воинами?! – от негодования я едва не кричал.
– Уже придумал, сейчас расскажу, Серафим совсем уж откровенно принялся лапать сидящую у него на коленях девушку-рабыню, даже запустил свои широкие ладони под те кусочки ткани, которые должны были символизировать одежду.
Рабыня, нужно отметить, нисколько не препятствовала такому обращению. Я же поспешно отвернулся, чтобы не смотреть на это безобразие. Хотя девушка была весьма даже симпатичной…
– Так вот, – продолжил свою мысль Серафим, – как только дадут сигнал к началу поединка, мы со всех ног бежим к виконту и атакуем его вдвоём одновременно. Он самый слабый из троицы. Если мы не дадим его секундантам времени опомниться, то вмиг уложим виконта. Чтоб действовать быстрее, даже разденемся до пояса – нам нужна подвижность и скорость. Поединок остановят сразу, как только виконт упадёт – у него влиятельный папаша, поэтому маршал-распорядитель не даст нам прикончить этого молокососа. Так что воевать с опытными мечниками нам даже не придётся. Эй, ты куда? Я только-только стал входить во вкус…
Последние фразы относились к девушке – она встала, поправила свою одежду и извинилась, что её ждут дела.
– Продолжим после твоей победы, мой герой. Тогда у нас будет больше времени, – многообещающим тоном сказала она Серафиму и быстро скрылась за дверью.
– Вот теперь мы точно победим, – негромко усмехнулся мой напарник, дождавшись, когда звуки шагов красотки стихнут вдалеке.
До меня только сейчас дошел смысл этой сцены, и раздражение на товарища сменилось искренним удивлением:
– Так ты специально при ней нес всю эту чушь? Думаешь, её к нам подослали?
– Конечно, подослали. Пойми, семья Армазо – это мерзавцы. Они просто не способны вести себя честно. Я тебе уже говорил, в этой комнате нет ни слуховых окон, ни скрытых глазков. Поэтому я с самого начала ожидал появления какого-либо шпиона – массажиста, скучающего охранника или просто случайно забредшего к нам зрителя. И тебя отослал не столько ради будущего выигрыша, сколько чтобы дать противникам заслать своего человека. Как только ты ушёл, появилась эта девушка. Сказала, что я ей понравился, и она пришла поддержать меня перед боем. Пётр, я вовсе не красавец – немолодой, весь в шрамах, голова седая, волос почти не осталось. Девицы на меня обычно сами не прыгают. Но, конечно, я не подал виду и воспользовался возможностью ввести противников в заблуждение.
– А я почти поверил!.. Хотя твой план и показался мне странным, но я принял его за чистую монету, – признался я.
– Странным? Да ты реального плана ещё не слышал! Вот он действительно странный, – расхохотался Серафим. – Во-первых, мы действительно разденемся по пояс…
* * *
Арена встретила меня ярким светом и гулом тысяч голосов. Посыпанная мелким белым песком прямоугольная площадка двадцать на тридцать метров, каменные стены в два человеческих роста по периметру. Ряд высоких деревянных флагштоков без каких-либо знамён или вымпелов – их наряжали во время городских праздников.
Осенний воздух холодил голое тело – мы с Серафимом вышли на поле боя раздетыми по пояс. Я ощущал на себе заинтересованные взгляды девушек и оценивающие взгляды мужчин и поприветствовал трибуны взмахами рук. Зрители ответили мне восторженным гулом. Серафим не ошибся – семью Армазо многие не любили, и публика в большинстве своём болела за нас. За моей спиной гулко лязгнула закрывшаяся решётка. Всё, пути назад больше не было.
Настало время рассмотреть наших соперников. На другом конце арены я увидел троих мечников. Справа и слева могучие высокорослые воины с огромными двуручниками, между ними жался низкорослый виконт Армазо в толстенном панцирном доспехе из-под которого нелепо торчали тоненькие ножки в кольчужных колготах. Виконт прикрывался большим квадратным щитом и был вооружён коротким мечом.
Глашатай громко объявил, что бой проведут виконт Сальвайл Армазо, десятник второго полка Холфорда, вместе с двумя секундантами против десятника четвёртого полка Петра Пузыря с секундантом. После чего маршал-распорядитель попросил тишины на трибунах и потребовал стороны изложить претензии друг к другу. Первым начал свою речь Сальвайл:
– Вчера этот простолюдин имел наглость прилюдно оскорбить меня, благородного дворянина. Поскольку этот щенок по какому-то недоразумению является городским стражником, я не мог позволить себе просто взять наглеца за шиворот и хорошенько выпороть. Однако этот нахал совершил страшную ошибку – своей дерзостью он оскорбил не только меня, но и безмерно уважаемого мною правителя нашего города, в армии которого я имею честь состоять. Видели бы вы, как испуганно вытянулось лицо этого мерзавца, когда я вызвал его на бой. Он потерял весь свой пыл и на коленях молил о пощаде. Но я был настроен решительно, и вот я здесь. Можете не сомневаться, честь нашего правителя будет отомщена. Я и мои люди примерно накажем этого наглеца. Его смерть послужит хорошим уроком для других выскочек!
Нужно сказать, своей речью виконт добился нужного эффекта. Зрители восторженно приветствовали его, а меня долго освистывали, не давая даже рта открыть в своё оправдание. Но я терпеливо ждал, пока осуждающий гул стихнет, после чего начал ответную речь:
– Тор, бог чести и силы, и все боги Эрафии! Вы были свидетели нашей ссоры вчера. Призываю вас всех в свидетели – не прошло и одного дня, как виконт Армазо успел нарушить данную им клятву. Причём нарушить не один раз, а многократно. Вчера он оскорбил меня, представителя законной власти. Оскорбил прилюдно, в присутствии трёх свидетелей. Поэтому по законам нашего города я предложил ему поединок. Но этот трус не был готов отвечать за свои слова – на бой со мной он пытался вместо себя выставить другого человека. Лишь после прямого обвинения в трусости виконт всё же вызвал меня на честный бой, один на один. Каково же было моё изумление, когда перед самым началом поединка я узнал, что виконт задним числом, никого не уведомив, обманным путём изменил условия боя, выставив против меня сразу троих бойцов. Этот подлец всё рассчитал – у меня просто не оставалось времени, чтобы позвать секундантов. Хвала богам Эрафии! Они не простили моему противнику клятвопреступления и послали мне напарника! Только что в своей речи виконт Армазо опять оскорбил ложью всех – и богов, и правителя города, и вас, уважаемые зрители. Ложь, трусость и подлость – не те качества, которые украшают благородного человека, однако они свойственны моему сопернику. Поэтому я заявляю, что виконт Армазо не может называться благородным человеком. Он не дворянин! Согласно законам нашего города, простолюдин, оскорбивший представителя закона, должен быть наказан тридцатью ударами палки. Клянусь, я поступлю в строгом соответствии с законами нашего города. И да начнётся бой!
Пожалуй, даже Серый Ворон не смог бы произнести более убедительные слова. Трибуны восторженно приветствовали мою речь. Меня подбадривали. Меня благословляли на бой. Со всех сторон слышались призывы наказать клятвопреступника.
Глашатай ещё раз призвал к тишине и объявил простые правила боя: ни одна из сторон не должна использовать дальнобойное оружие и магию, бой должен начаться по сигналу горна и немедленно прекратиться, если маршал-распорядитель боёв бросит свой жезл на арену. Прекратить бой он имеет право в случае, если возникла реальная угроза для жизни уже безоружного и поверженного бойца. Других условий окончания схватки не существовало.
Раздался пронзительный вой горна, и Серафим тут же бросился в сторону троих наших противников. Те явно получили сведения от подосланной к нам шпионки и ожидали подобной атаки – двое крайних мечников шагнули вперёд, прикрывая собой виконта. Сам же Сальвайл поспешно отбежал на пару шагов назад, оказавшись за широкими спинами своих секундантов. С трибун раздался пронзительный свист и обвинения в трусости, но виконт предпочёл оставаться на безопасном расстоянии. Однако мой напарник не стал лезть напролом – оставаясь вне пределов досягаемости огромных двуручников, он начал кружить вокруг вооружённой группы. Двое мечников всё время перегруппировывались, прикрывая виконта своими телами.
Что делал я всё это время? Не поверите – рубил топором длинный деревянный флагшток! Когда Серафим перед боем поведал мне свой план и мою роль в нём, я сначала решил, что это такая шутка. Но мой напарник был абсолютно серьёзен:
– Это единственный способ как-то зацепить наших соперников. – Мы вооружены лишь топориками и короткими деревянными дубинками. А у наших противников мечи по четыре локтя длиной. Они просто не дадут нам приблизиться, искромсают на расстоянии. Поэтому ты срубишь эту толстую палку и отдубасишь ею неповоротливых латников. Всё очень просто!
Просто-то просто, но древесина оказалась очень твёрдой. Мне потребовалось не менее пятнадцати ударов топором, чтобы эта орясина рухнула. Я отбросил топор, схватил бревно и… не смог его даже приподнять! Оно было тяжеленное, словно каменное. Неужели все планы рушатся только из-за того, что я не смогу поднять своё оружие?!
Я произнёс молитву богу Тору и попросил дать мне силы на этот бой. И бог силы и мужества пришёл мне на помощь! Я почувствовал, как мои плечи распрямляются, мышцы набухают и наливаются силой. Хоть и с трудом, но мне удалось поднять семиметровое бревно за один конец. Я медленно пошёл вперёд, начиная раскручивать своё страшное оружие. Мои пальцы соскальзывали, связки хрустели, каждый шаг давался с трудом, но я смог подойти к сражающимся гладиаторам. Серафим поспешно отпрыгнул в сторону, чтобы не попасть под удар. А вот противники не успели среагировать – первый страшный удар пришёлся по ногам мечников. Всех троих срезало, как траву косой. С грохотом вся троица нелепо рухнула на землю, посыпалось выпавшее из рук оружие, с кого-то слетел металлический башмак.
Не останавливаясь, я продолжил раскручивать бревно. Второй удар пришёлся по начавшим подниматься двоим ближним бойцам. И если виконта лишь слегка приложило по макушке, то мечнику слева не повезло – страшный удар пришёлся точно по торсу, отчего моего противника отшвырнуло к стене. Он пролетел метра три и с громким лязгом врезался в каменную стену, после чего кучей металлолома сполз на белый песок. Так, этого можно было уже не опасаться.
Третий и последний удар я обрушил сверху вниз, впечатав в песок последнего из противников. В прошлый раз ему повезло – он вставал слишком медленно, и орудие пролетело над его головой. Но сейчас латнику досталось по полной – помятый шлем покатился по белому песку, доспех на плече прогнулся. Кажется, я сломал ему руку. На большее меня не хватило, силы меня оставили. Пальцы разжались, тяжеленное бревно рухнуло на арену, сам я опустился рядом на одно колено. Громко, чтобы слышали все зрители на трибунах, я проревел:
– Вина Сальвайла Армазо доказана! За оскорбление представителя власти по закону Холфорда приравненный к простолюдину Сальвайл приговаривается к тридцати ударам палкой. Серафим Длинный, привести приговор в исполнение!
Мой напарник подошёл к оглушенному и едва ли соображающему, что происходит вокруг, виконту. Поставил его вертикально и спустил кольчужные колготы и подштанники. После чего перегнул через своё колено, достал из-за пояса короткую дубинку и, чётко отсчитывая удары, принялся вершить справедливый суд.
Только после этого я нашёл в себе силы встать на ноги, поднял голову и посмотрел на трибуны. Зрители были в восторге, они стояли и аплодировали, встречая смехом каждый визг осуждённого. Какая-то небольшая группка богато разряженных людей (видимо, члены семьи Армазо) пыталась возмущаться и пробиваться к распорядителю, но другие зрители их не пускали. Я поприветствовал трибуны, в ответ раздался восторженный рёв, на песок посыпались монеты.
Виконт Сальвайл тем временем ревел и униженно просил о прощении. Но Серафим был неумолим и чётко довёл дело до конца. На счёт «тридцать» он встал и также поприветствовал трибуны, получив свою долю оваций. А виконт с голыми красными ягодицами остался лежать на песке, рыдая во весь голос. Распорядитель встал и развёл руки, призывая трибуны к тишине. Зычным голосом он возвестил:
– Десятник Пётр Пузырь и его секундант Серафим Длинный объявляются победителями боя. Они убедительно доказали свое превосходство на Арене и тем самым подтвердили правоту в споре. В качестве награды победителям достанутся оружие и доспехи побеждённых. Виконту Сальвайлу Армазо необходимо завтра в полдень явиться во дворец правителя на суд Совета Рыцарства. Совет со всей тщательностью рассмотрит вопрос о несоответствии поведения виконта нормам дворянства.
В этот момент к распорядителю через толпу зрителей пробился богато одетый немолодой господин. Он о чём-то негромко попросил маршала, и тот согласился, призвал трибуны к тишине и произнёс:
– Слово предоставляется графу Силиусу Армазо.
Я внутренне напрягся, не зная, чего ожидать от отца поверженного мной противника. С трибун же поднялся возмущенный гул, раздались оскорбительные выкрики и свист, но граф стоически переждал их и начал свою речь:
– Благородные зрители! Все вы стали свидетелями того позора, что произошёл сейчас на арене. Не думал я, что доживу до того печального дня, когда представитель древнего и славного рода Армазо нарушит своё слово. Но исход поединка недвусмысленно подтвердил, что это случилось – мой старший сын Сальвайл нарушил данное им слово. Он повёл себя низко, замарав честь фамилии. Поэтому он не может более оставаться одним из рода Армазо. Слушайте внимательно и будьте свидетелями моих слов. С этой минуты я отрекаюсь от своего сына. Я, глава рода Армазо, своим решением и по праву наследования передаю замок Мокрый Луг и все прилегающие к нему земли, которыми ранее владел Сальвайл, моему второму сыну Риго Армазо. С этой минуты Риго – полноправный хозяин замка и прилегающих земель. Сегодня же вечером Сальвайл будет отправлен на службу в дальний граничный гарнизон. Пусть там, на границе с дикими орками, он своей храбростью и благородными поступками вернет себе честное имя. Я всё сказал.
На трибунах воцарилось молчание, нарушаемое лишь редкими всхлипываниями лежащего на песке Сальвайла. Маршал-распорядитель встал со своего кресла, о чём-то посоветовался с сидящими поблизости вельможами в богатых одеждах и громко объявил:
– Вы все слышали слова графа. В свете сказанного присутствовавшие на поединке чести члены Совета Рыцарства не видят больше необходимости собирать завтра Совет. Десятник Сальвайл Армазо переводится из второго дворянского полка в пограничный одиннадцатый полк «Василиски». Завтра на рассвете ему надлежит покинуть Холфорд. Подготовьте арену для следующего боя.
* * *
Далее состоялась формальная процедура выкупа доспехов – побитые секунданты виконта уплатили традиционный небольшой штраф и вернули себе оружие и доспехи. Вообще-то я мог и оставить оружие себе, но Серафим Длинный шепнул мне, что так не принято поступать: выкуп оружия побеждёнными – это древний ритуал, и отказаться от него – значило нажить себе врагов. С другой стороны, внесение выкупа аннулировало все имевшиеся претензии и прекращало вражду.
Потом мы с Серафимом получили свой выигрыш за победу в бою. Мой друг остался выискивать в толпе девушку, заходившую к нам перед поединком. Я же направился в тренировочный зал, чтобы переодеться. Но возле лестницы в подтрибунные помещения меня остановил седой высокий мужчина в расшитой золотом и серебром куртке, ярко-красных панталонах и таком же красном плаще. Вышитые на плаще гербы и венец на голове свидетельствовали, что передо мной титулованный дворянин, а массивная цепь на шее из золотых пластинок, тоже украшенных гербами, служила символом главы дворянского рода. Жаль, что я недостаточно разбирался в геральдике, чтобы определить его титул и опознать герб, но я почтительно поклонился.
– Я посылал за тобой гонца, Пётр Пузырь, но ты вчера ко мне так и не явился.
– Благородный герцог Кафиштен, – я наконец-то сообразил, кто стоит передо мной, – я не мог вчера покинуть свой пост. Боги свидетели, я всей душой хотел прийти на встречу, но получил приказ охранять на торговой площади эшафот, где казнили осуждённых, а потом меня отправили арестовать опасного вора.
Суровый герцог улыбнулся.
– Похвальное рвение. Вижу, что не ошибся в своём мнении. Да и увиденное на арене лишь усилило мое первое впечатление. Я вижу волю богов в том, что в этом огромном городе мы всё же встретились. Поэтому моё предложение остаётся в силе – я хотел бы видеть тебя среди своих людей. Одному из моих детей нужен друг и помощник, который будет с ним в любой ситуации. Друг, который примет участие в детских играх, который отговорит ребёнка от безрассудных поступков. А в тех случаях, когда отговорить не удастся, всегда будет рядом, защитит и убережёт, пусть даже ценой своей жизни. У меня много верных людей, но они либо слабы, либо уже немолоды. Ты же способный воин и при этом достаточно юн, чтобы ребёнок принял тебя в свои детские игры. Оклад обещаю в пять раз больше, чем ты получал в городской страже. Каково твоё решение?
– Я с радостью принимаю ваше предложение, герцог! – горячо ответил я. – Сегодня же готов приступать к своим обязанностям. Но могу ли я просить вас об одном одолжении, благородный герцог?
– В чём состоит твоя просьба? – немного насторожился он.
– Мой друг, Серафим Длинный, вы его сейчас тоже видели в бою… не найдётся ли у вас и для него работы? Он отличный боец – опытный, сильный, бесстрашный, у него богатый жизненный опыт, он отличается проницательным умом и находчивостью. Способен обучать новичков, помогать советом…
– Ладно, я понял, – перебил меня герцог, – я найду место для опытного воина и наставника. Ты иди, собирай вещи и одевайся, потом вместе с твоим другом найдёте меня здесь. Я напишу пока письмо управляющему, чтоб вас приняли и объяснили обязанности.
Едва не бегом я помчался вниз по лестнице. Мне удалось сделать ещё один шаг на пути к рыцарству, да ещё какой! Скоро, очень скоро, я стану верным оруженосцем и другом одного из сыновей герцога. Нас будут ждать приключения и слава! Ликуя и едва замечая дорогу, я вбежал в зал и налетел на стоящего у самой двери Серафима. Но он, казалось, даже не заметил моего появления и продолжал смотреть в одну точку прямо перед собой. Я глянул и оцепенел – посреди зала под самым потолком висел труп девушки. Голова безжизненно свесилась к плечу, чёрная верёвка, закрепленная на потолочном брусе, была затянута вокруг тонкой шеи. Я сразу узнал ее – именно она заходила к нам перед боем.
– Я тебе уже говорил, Пётр, что семья Армазо – это мерзавцы! – не оборачиваясь, со злобой в голосе прорычал Серафим. – Эта девочка не выполнила задание и была за это убита. Её специально именно тут повесили – в назидание нам: мол, берегитесь, с вами будет то же самое. Пётр, скоро тут наверняка появится стража и обвинит нас в убийстве, поэтому нужно поскорее забирать свои вещи и уходить. Можно выиграть один бой, но крайне трудно без поддержки бороться с могущественным дворянским родом. Армазо с детства учатся плести интриги и заговоры, бороться за власть и влияние. Они чувствуют себя в интригах как рыба в воде.
Пока мы одевались, Серафим сказал:
– Пётр, вопрос тебе на сообразительность. Почему старый граф прямо на арене отказался от своего сына?
– Чтобы отвести позор от всего рода? – предположил я.
– В какой-то мере да. Но ещё он быстро сообразил, что если Совет Рыцарства на суде лишит виконта титула, то все имения Сальвайла будут конфискованы. А после решения графа замок, рабы и слуги, пашни и леса остались у семьи, пусть и у другого сына.
Я был удивлён. Вот ведь расчётливый тип! Даже переживая за сына, он просчитывал выигрышные для семьи варианты. Даже не попытавшись защитить сына на суде Совета Рыцарства, он без колебаний отказался от ребёнка ради сохранения имущества.
Лишь по пути к выходу я вспомнил о предложении герцога Кафиштена.
– Кафиштен? – резко остановился Серафим. – Очень влиятельный член Совета Рыцарства, один из самых старых и верных друзей правителя Холфорда Вильгельма-Паладина. Слухи ходят, они вместе воевали в юности и не раз спасали жизни друг другу. Пока жив нынешний правитель, род Кафиштенов будет в фаворе. Пожалуй, хороший вариант. Я согласен.
Вдвоём мы поднялись по лестнице на трибуну и, увидев герцога, подошли к нему и почтительно поклонились.
– Вот письмо, – герцог протянул мне опечатанный деревянный тубус. – Передашь это моему управляющему Липляру в замке Древний Брод. Он устроит вас и объяснит ваши обязанности. Дня за три, думаю, вы должны добраться до места. Как прибудете, сразу же приступайте к работе.
После этого герцог дал понять, что разговор окончен, подозвал слуг и вместе со своей свитой покинул Арену. Я стоял несколько ошарашенный – ведь я-то был уверен, что никуда за пределы Холфорда мне выезжать не придется. А как же Ленка? Ей нужно обязательно сообщить!
– Ты знаешь, как доехать до замка Древний Брод? – тихо спросил меня Серафим.
– Нет, – честно ответил я.
– И я не знаю, – признался мой товарищ. – Придётся спрашивать по дороге. Но сейчас это не главное. Нам теперь предстоит уволиться из городской стражи, а это, скажу тебе, очень долгая и муторная процедура. Если делать всё по правилам, наше с тобой увольнение может растянуться до весны.
– И что нам делать? – я был откровенно обескуражен подобной перспективой.
– Поступим так: ты вообще сегодня не показывайся в части, иначе сержант и капитан обязательно найдут повод для придирок и задержек. Скажут, нет десятника для замены, или не сданы казённые столовые приборы. Таких отмазок может быть сколько угодно. Поэтому погуляй пока по городу, поспрашивай насчёт дороги до замка. А завтра на рассвете приходи в часть. Мне капитан кое-что должен за старую услугу, настало время напомнить ему про должок. Встретимся завтра с утра в казарме.
* * *
Первым делом я поспешил рассказать Фее о последних событиях и сообщить о своём отъезде, благо идти от Арены до Академии Магии было совсем недалеко. Дежурные при входе наотрез отказались пропускать меня внутрь. Не согласились они и позвать мою подругу.
Что делать? Я пошёл вдоль забора огромного здания Академии и остановился напротив угловой башни, в которой жила Фея. После чего стал громко звать Ленку и просить открыть окно. Долго никакой реакции не было. Затем стали открываться другие окна, адепты разных курсов громко и нецензурно посылали меня подальше. Я тоже не остался в долгу и заметно обогатил их лексикон выражениями, услышанными за время службы в городской страже. После одного моего особенно сочного и витиеватого оборота наступило затишье (видимо, студенты спешно конспектировали понравившееся выражение, чтоб не забыть), а потом какой-то парень сообщил, что девчонок-первокурсниц переселили в другой корпус из-за ремонта, и что за Феей уже кто-то пошёл.
Ленка, действительно, вскоре появилась – маленькая, хрупкая, уставшая и с опухшими глазами. Удивительно беззащитная, но в то же время прекрасная, несмотря на усталость.
– Что случилось, Пузырь? – с тревогой в голосе поинтересовалась она. – Ты меня прямо с практических занятий по плетению заклинаний выдернул, я даже не успела закончить работу. Маг-профессор был очень недоволен.
– Ленка, я завтра покидаю Холфорд, пришёл предупредить тебя.
Фея задумчиво наморщила лоб.
– Городская стража уходит из города? Да ещё во время осенней ярмарки! Неужели началась война? Или… сбылась твоя мечта?
– Да! Ленка, меня нанял герцог Кафиштен! Я стану помощником его сына, оруженосцем и другом. И завтра должен отправиться в замок Древний Брод, это где-то в трёх днях пути от Холфорда, пока не знаю где точно.
Ленка заулыбалась и поцеловала меня в щёку.
– Очень хорошая новость, Петька. Жалко только, что мы долго не увидимся. Но то, что ты продвинулся ещё на шаг к своей мечте, просто замечательно!
– Фея, я хотел тебе сообщить, с Серым что-то случилось. Я нашёл его арбалет на месте боя. Там было много убитых людей… и нелюдей, много крови. Что с Сергеем, я не знаю.
– Он ранен, мне уже сообщили, – сразу посерьёзнела Ленка.
– Кто?! – очень удивился я.
Ленка опять наморщила лицо, как будто вспоминая что-то мерзкое и неприятное.
– Вчера вечером приходила его новая… подружка, – после секундной паузы Фея всё же употребила цензурное слово, хотя по выражению ее лица и интонации я ожидал услышать какой-то неприличный эпитет. – Вообще-то дежурные вовсе не обязаны звать учеников к воротам, но её почему-то послушали. Когда я вышла, эта нахалка заявила, что сама бы ни за что не пришла, но её хозяин Серый Ворон просил кое-что мне передать. Не, ну какова наглость, ты представь!
Ленка поправила упавшую на лицо прядь волос и уже более спокойным тоном продолжила:
– Эта… помесь человека с демоном сообщила, что на них напали ассасины, и Сергей ранен. Он потерял много крови, но угрозы для жизни нет – ему оказали помощь жрецы в храме Латандера. Я, конечно, разволновалась и захотела увидеть Сергея, но эта мелкая стерва наотрез отказалась отвести меня к нему. Я стала настаивать, но она возразила, что это опасно – враги, мол, слишком коварны и могут следить за друзьями Серого Ворона. Чушь полная! Если бы они следили за мной, то спокойно увязались бы и за этой хвостатой дрянью!
Я рискнул осторожно возразить своей подруге:
– Не совсем так.
Но Фея возмутилась:
– Ты её защищаешь?! Подумай сам, какая разница – за одним человеком идти или за двумя?
– Учитывай, что Каришка – ученица Школы Воров. Она в потемках чувствует себя, как рыба в воде. Может идти бесшумно и исчезнуть на ровном месте, так что её вообще не будет видно в темноте. Это я тебе точно говорю – я не смог её заметить с двух шагов. Так что проследить за Каришкой намного труднее, чем за тобой. К тому же воры часто передвигаются по крышам домов и по подземным канализационным туннелям. Ну и, наконец, Сергей мог вернуться в Школу Воров, а чужих туда не пускают.
– Наверное, ты прав, – согласилась моя подруга, устав спорить. – Но всё равно, эта наглая обезьяна могла бы разговаривать не так дерзко. В общем, я вчера не сдержалась и попыталась наложить на зарвавшуюся воровку заклинание подчинения разума. Думала, она расскажет мне, где находится Сергей. Но заклинание сорвалось, а эта маленькая дрянь испугалась и убежала от меня.
Я примирительно улыбнулся и обнял рукой подругу.
– Подозреваю, что это именно Сергей ради своей и твоей безопасности приказал Каришке не сообщать, где он находится. Нарушить приказ хозяина тайфлинг не может, иначе – неминуемая смерть.
– Ты меня пугаешь, – сказала задумчиво Ленка. – Вчера я долго злилась, что заклинание подчинения сорвалось. Но ведь получается, что я вполне могла её убить, если бы заклинание удалось. Не смотри на меня так, Петька. Я вовсе не злобный монстр и не желаю ей смерти. Каришка помогает нашему другу, и это хорошо. Да и то, что я не смогла подчинить её разум, говорит о ее развитом интеллекте. Она умная и очень красивая. Ведь так?
– Да, пожалуй, она красивая, – признал я. – Но всё равно лучше тебя, Фея, нет никого ни в этом мире, ни у нас дома.
– Если бы ты знал, как мне это нужно периодически слышать! Только ты у меня и остался из близких друзей, пока Сергей скрывается где-то от убийц. Ты уедешь, и даже поговорить не с кем будет…
Я крепче обнял Ленку за талию, и мы вместе прошлись до конца аллеи. Я рассказал о бое на Арене, Ленка восхищённо слушала и плотнее прижималась ко мне.
– Когда ты уезжаешь? – спросила она.
– Завтра утром. Не знаю ещё дорогу, но вдвоём с моим напарником Серафимом мы не заблудимся. Ленка, у меня ведь арбалет Серого остался. Может, лучше тебе его передать на хранение? А когда Сергей объявится у тебя, отдашь ему оружие.
Подруга задумалась и отказалась:
– Арбалет слишком ценная вещь, а мы с девчонками вообще живём сейчас на птичьих правах в чужих комнатах с учениками старших курсов, пока ремонт не закончат.
Ленка досадливо пнула подвернувшийся камешек, словно он был в чём-то виноват, потом пустилась в объяснения.
– В жилой башне трубу с горячей водой прорвало, в комнатах на нижних этажах кипятка было по колено. Говорят, какое-то наложенное десятилетия назад бытовое заклинание истощилось. Новый завхоз был назначен лишь несколько дней назад вместо прежнего, который погиб в сражении с культистами на рыночной площади. Он не знал о заклинании и вовремя не возобновил его. Теперь ждём, пока магистры все заклинания восстановят, а там их целый спектр: магия огня для нагрева воды, магия водной стихии для подачи кипятка по каменным трубам, куча граничных заклятий для ограничения напора и контроля температуры…
– Не проще ли котельную обычную на дровах или угле сделать? – рассмеялся я.
Но Ленка моего веселья не разделяла, оставаясь очень серьёзной.
