Михаил Александрович Швынденков
Тяжела жизнь мага без рояля
– Да, завтра должен прибыть преподобный Франтишек, для прихожан – отец Алексей.
– Тогда я предлагаю вам до завтра отдохнуть в этом доме. Если это не положено по вашим правилам, тогда вас проводят до хорошей гостиницы.
Вроде бы разобрались, мордобой отменяется. Когда они вернутся в столицу, им выскажут недовольство. Но, тогда, или главари Синода должны этих паладинов посвятить в то, что я им нелегальную кормушку прикрыл, или спустить вопрос на тормозах.
На следующий день приехал новый настоятель. Пожилой благообразный мужчина, а глазки-то масляные. Тоже видать ходок по женщинам. Сейчас буду в рамки ставить, в стойло загонять.
– Ваше Преосвященство! Прошу вас, давайте посмотрим храм, а потом определимся как нам дальше жить. Вы выскажете ваши пожелания, я посмотрю свои возможности, глава города, тоже поучаствует в обсуждении.
– Ваше Преосвященство я в силу возраста ранее этими вопросами не занимался, а вот начал вникать, и что я вижу? Этот храм, это центральный храм нашего графства, главная святыня, можно сказать, а содержится он небрежно. Видите, сквер вокруг храма зарос. Город может в этом помочь, но его же нужно было попросить. Предыдущему настоятелю это было не нужно.
Зашли внутрь храма.
– Видите, в зале грязно, даже алтарь грязный, на скульптуре Сеятеля пыль никогда не убирали. Вот за этой ширмочкой, где настоятель должен готовиться к общению с прихожанами, ваш предшественник пользовал девиц лёгкого поведения, за это, конкретно, и был изгнан.
– Я хотел бы жить вблизи от храма, но не в храме.
– Прошу вас, выскажитесь конкретнее, вы готовы купить себе дом, или вы хотите, чтобы мы вам купили дом, или вас устроит съёмное жильё.
– Боюсь, что своих средств у меня не хватит на покупку дома, только если снимать комнаты.
– Давайте, так и сделаем. Выберите, что вам по душе, зайдите к главе города, он посмотрит, как уменьшить ваши расходы. Некоторое время посмотрим друг на друга и решим, как нам сотрудничать.
– Вы, Ваше Сиятельство, считаете, что настоятель святого храма должен с вами сотрудничать?
– Наши люди являются вашими прихожанами. Если я своими указами буду требовать от них одно, а вы своими проповедями будете толкать их на другое, то это будет не сотрудничество, а наоборот, противостояние. Церковь ведь поддерживает королевскую власть? Значит, церковь, внутри графства, должна поддерживать власть графа, если сам граф поддерживает власть короля. Согласны? А разве это не сотрудничество? Поверьте, никто не будет от вас требовать становиться информатором, доносить на кого-то. Станьте хорошим священником для нашего графства, для наших людей, и я буду вашим первым почитателем.
Вроде бы с церковью вопросы порешали, должен быть порядок, и настоятель не должен под меня копать. Я же дал понять, что могу и деньгами помочь.
Как-то мы с сестрой шли вдоль реки. Здесь кварталы зажиточных граждан и вроде бы безопасно, но на всякий случай у нас есть сопровождение. Вдруг я увидел на берегу паренька, который пытался пристроить камень у себя на шее. Преодолев рывком метров семьдесят, я схватил его, когда он уже шагнул в воду. Я швырнул его на берег, и кинжалом срезал верёвку. Тут же ко мне подбежали два охранника, не понимающих, что случилось, и грозит ли мне опасность. Я всех успокоил, и приказал поймать две пролётки. Загрузились все и поехали в наш дом. Там паренька отдал дядьке, чтобы отмыл, покормил, представил на беседу.
– Натали, я буду изображать строгого графа, а ты поговори с пацаном, как бы на равных. Ты ему не говори, что ты моя сестра. Может, он тебе расскажет, чего топиться собрался?
Всё оказалось банально просто. Паренёк работал подмастерьем у ювелира, но тому он не нравился, и ювелир хотел его выгнать. Там же работал старый мастер, который не давал выгнать подмастерья. Но у него стало совсем плохо со зрением, и он перестал работать в мастерской. Уходя он объявил, что оставляет свои инструменты этому пареньку. После этого ювелир задался целью травить и выживать парня из мастерской. Тот всё сносил, так как у них со старым мастером не было других доходов для пропитания. А сегодня мастер заявил, что парень украл у него кристалл сапфира и пока не вернёт, пусть не появляется. От отчаяния парень и решил искупаться с камнем на шее.
Я дал команду привезти старого мастера, потом оплатил его лечение у мага жизни. Спросил, что делать с инструментами. Решили забирать инструменты у того негодяя. Я приказал вызвать стряпчего и дознавателя из мэрии, наряд городской стражи во главе со знакомым сержантом, и только после этого мы пошли к ювелиру. Увидев нашу группу поддержки, ювелир сначала струсил, но потом решил «взять на горло». Он начал кричать на парня, обвинять его в воровстве, попытался даже схватить и ударить его, но получил дубинкой в лоб от стражи. Когда старый мастер потребовал вернуть ему инструменты, этот тип заявил, что он этого человека не знает, никаких инструментов тот ему не оставлял, и, вообще, всё это наговор на честного человека. Только он забыл, что в этом квартале все ювелиры, и все друг про друга всё знают, а его непорядочность уже многих достала. Поэтому дознаватель быстренько опросил свидетелей, стряпчий составил протокол, и ювелира поставили перед выбором: отдать инструменты и заплатить штраф в десять золотых, или пойти в тюрьму и там ждать судебного решения. Этот человек был настолько жадный, что вполне серьёзно думал, не пойти ли ему в тюрьму. Я подсказал стряпчему, и тот объяснил этому скряге, что решение суда не будет мягче этого протокола. С него ещё затребуют оплатить содержание в тюрьме, судебное разбирательство и заседание суда.
Главное, мы забрали инструменты мастера ювелира. Не то, чтобы они были дорогими, просто их негде было купить.
Теперь у меня были свой ювелир с учеником. Я подписал с ними договор. Честно говоря, он был для них почти кабальный. Но без меня они бы уже умерли: парень, Семен, в реке, а старик, Тадеуш, с голоду. Сейчас старика излечили, и он может заниматься любимым делом. Я поручил ему обучение парня, который должен отработать на меня не менее десяти лет. При выполнении внешних заказов он пятьдесят процентов прибыли перечисляет мне. Сейчас я им выдал пригоршню драгоценностей из шкатулки Матиаса Гофмана и поставил задачу переделать их все. Камням улучшить шлифовку, где-то изменить огранку, золотую и серебряную оправу переделывать так, чтобы изделие становилось красивым. Пусть трудятся, пока у меня для них нет работы над амулетами.
Матушка, наконец, устала от контактов с городскими бездельницами, я ещё удивлён, как это она три месяца продержалась. И мы вернулись в замок. По моей просьбе, нас с сестрой стали учить ездить на лошадях. Мне исполнилось четырнадцать, а сестре двенадцать лет. Меня по-прежнему гоняют в плане физической подготовки, но я уже начал отрабатывать движения и стойки для фехтования.
Оружие отца я вернул в кабинет, но что-то не даёт мне покоя. Когда мастер ювелир перебрался сюда, в замок, я принёс ему ножны от шпаги и спросил можно ли их разобрать, а потом снова собрать? Мастер сказал, что попробует. Он пробовал три дня, а потом за мной прибежал Семен. Оказалось, что внутри ножен спрятаны две карты, точнее, два небольших фрагмента карты. Ножны заняли своё место в шкафу, а я каждый день пытался найти на карте графства те места, которые указаны на картах из ножен. И, кажется, я их нашёл. Ориентиром послужили деревни, на картах из ножен не были указаны названия деревень, но сами деревни были показаны кружками. Главным на этих картах было то, что на них были нанесены два крестика. Около одного стояли цифры, обозначающие число тридцать, и была заштрихованная надпись. Около другого крестика стояло число двадцать. Заштрихованную надпись я прочитал, как «аметист».
На северо-востоке графства расположились невысокие горы, как на северо-востоке Башкирии, старые, поросшие лесом с покатыми склонами. Старые горы вполне могли скрывать пещеры с месторождениями драгоценных и полудрагоценных камней. А может быть, там старые шахты, и указана их глубина. В любом случае, надо ехать.
Я честно рассказал, своему командиру дружины, бывшему капитану, виконту Матею тот Беккеру, о том, что собираюсь сделать. С этого дня меня начали тренировать лазать по верёвке, подтягиваться, карабкаться по стене замка, цепляясь за неровности и щели между камнями. На интенсивные тренировки ушло два месяца. Параллельно с этим мы занимались с магом. Он сумел разобраться с назначением наших амулетов, и всех тех, что были в шкатулке Матиас Гофман. Из числа полезных для меня и нашего поиска были три: небольшой светлячок, очень мощный светляк, и щит. Щит был в кулоне сестры, именно его хотел прикарманить маг, который мою информационную матрицу загрузил в это тело. Больше я с ним дел иметь не хочу, но об этом позже. Так вот, всё упирается в то, что мне нужно уметь управлять этими амулетами. Тот Беккер подтвердил, что слишком рано инициировать мага опасно, внутренний источник ещё не закончил формирование, и его очень легко сжечь. Ни один маг не возьмётся за такое, если будет чувствовать ответственность. Так что раньше шестнадцати лет, мне это не светит. Кстати у девушек, обычно это пятнадцать лет, или, даже, четырнадцать, у них организм взрослеет раньше.
В общем, я решил первый раз съездить в те края без магических амулетов, с фонарём на основе свечи. Есть ещё масляные фонари, но они слишком опасны при путешествии в пещере. Собрались быстро, за два дня, и поехали. Сначала доехали до деревни, которая была ближайшей к крестику на карте, но деревня нам не понравилась. Население смотрело на нас как на врагов. Вроде бы мы им ничего сделать не успели. Кстати эта деревня входит в баронство Мардел. А другая деревня и территория где стоит крестик, входит в баронство Ляруг. Переехали в эту деревню, тут к нам отношение ровное. Мы наплели, что в этих местах сто лет назад была битва, погиб родственник графа, и он приказал искать место захоронения. Обещали, что могилу раскапывать не будем, но там должны быть памятные знаки, если их найдём, значит это и есть могила родственника графа. Девять дней мы методично прочёсывали местность. Здесь были три карстовых воронки, но пещер или шахт не нашли. На девятый день я принял решение обследовать эти карстовые воронки. Начать решил со средней воронки, точнее ямы, она более других совпадала с крестиком. Эта воронка представляла собой небольшой овраг, поросший травой и деревьями. В середине этого овражка была яма, стенки которой представляли собой крупные камни, а на дне стояла лужа с водой. Меня обвязали верёвкой, и я спустился в эту яму. В одной из боковых стен между камней обнаружилась дыра, в которую спокойно мог пролезть человек. А дальше это пространство между камнями уходило вправо и вниз. Я бросил туда камешек он простучал по камням и, вроде бы, остановился, но через несколько секунд послышался слабый всплеск.
Я вылез из ямы и приказал разбивать лагерь, пояснил ситуацию. Решили, что вперёд пойдёт Тимур. Тимур, это один из бойцов дружины. Капитан настоял, чтобы он пошёл с нами. Это был человек зрелого возраста, небольшого роста, я уже сейчас был выше его, но его тело напоминало жгут скрученных сыромятных ремней. На нём не было ни жиринки, и больших мышц тоже не было. Но те небольшие мышцы, которые всё-таки были, позволяли хозяину этого тела, буквально, совершать акробатические номера. Короче говоря, Тимур был маленького роста, лёгкий, ловкий и очень сильный. Для лазанья по пещерам, это был очень подходящий человек. Я понимал, что если даже внутрь пещеры я пойду один, то местонахождение пещеры будут знать все участники экспедиции. Так что с секретностью доходить до глупости не стоило, и, если Тимур что-то и увидит, то это мало что изменит.
В яму опустили нетолстое бревно, за него завязали длинную верёвку с узлами. По такой верёвке легче лазать, если у тебя нет альпинистского снаряжения. На поясе сбоку закрепили фонарь со свечой, на другом боку молоток, за спиной рюкзак, на руки одеты кожаные перчатки. Мы с Тимуром готовы к спуску. Он идёт первым, и тщательно проверяет устойчивость камней, стен, чтобы нас не завалило, чтобы на голову камень не рухнул. Второй верёвкой Тимур обвязан на груди. И её потихоньку отпускает мой дядька. Он страхующий. Я весь на нервах, наконец, Тимур дёрнул страхующую верёвку три раза, значит, он достиг дна. Ждём. Вот пять рывков верёвки, значит, всё нормально и я могу спускаться. Меня страхует Павел. Спуски и подъёмы отработаны нами многократно, и я без труда достиг дна пещеры. Это именно пещера. Мы стоим в большом зале. Света свечей явно недостаточно чтобы увидеть потолок и стены. Достаю из рюкзака заранее подготовленную ленту, пропитанную маслом. Наматываю её не палку и поджигаю. Это более яркий источник, и в его свете видим ближайшую стену в блёстках. Идём туда, блёстки нас интересуют. Мы дошли до стены, и замерли в изумлении. На стене есть несколько трещин и в этих трещинах, по их бокам, выросло большое количество кристаллов аметиста, или цветного горного хрусталя. Они разных цветов и размеров, но в верхней части кристаллы более светлые, красноватые, и не такие крупные. А ближе к нижней части трещины кристаллы становятся крупнее и приобретают практически фиолетовый цвет.
Я беру свой молоток, у него одна сторона заточена как долото. Ставлю его остриём в основание одного из кристаллов и ударяю молотком Тимура, по своему молотку. Кристалл подпрыгивает и падает вниз, при этом Тимур не успевает его поймать. При ударе падающего камня по нижним кристаллам один из них скалывается. Но не под основание, а посередине.
– Ну вот, один уже испортили. Тимур, я примеряюсь, а ты этот кристалл придерживай рукой.
Так у нас получилось без потерь. За полчаса мы нарубили кристаллов килограмма три или четыре. Пора наверх. Тимур все камни сложил в свой рюкзак. Привязал ко мне мою верёвку, и, подёргав её, дал знак, что я поднимаюсь. Честно скажу, этот подъём дался мне с большим трудом. Всё-таки на тридцать метров вверх на тренировках мне подниматься не приходилось. Выполз я из каменной дыры еле живой, а следом, через минуту вылез Тимур, и уставшим он не выглядел. Дядька мне так и сказал, тренироваться тебе ещё как солдатскому сапогу, до полного износа. А я переложил все кристаллы в специальную сумку с кармашками, несколько не самых крупных вынес к костру, на котором готовили обед. Все с восхищением осматривали это богатство. Я ещё раз напомнил, что если кто-то узнает про наши находки, пещеру обязательно отыщут, и всё из неё выгребут. Если же мы сохраним эту тайну, то, когда я смогу запускать магические светляки, мы вернёмся, всё обследуем, и разбогатеем.
– Пообедаем, и можем ехать. Что с легендой?
Пётр показал мне ржавый нагрудник и медную бляху с выдавленным силуэтом орла. Это был родовой знак одного из предков отца.
– Здесь следы надо замести, а дыру заложить камнями.
Проделав всё это, мы тронулись в путь. В деревне мы остановились на ночлег. Конечно, нас расспрашивали, и Павел «тайком» показал «найденные» регалии. Будем надеяться, что секретность соблюсти удалось.
В замке я убрал камни в железный ящик, замурованный в стене, это у меня вместо сейфа. Десяток кристаллов различной величины принёс ювелирам и спросил, как сильно на этом можно разбогатеть. Дед Тадеуш взял в руки крупный аметист фиолетового цвета, длиной около семи сантиметров, и сказал, что из одного этого камня можно сделать женский гарнитур, который на рынке будет стоить не менее одной тысячи золотых. Если продавать самим, то можно получить двести или триста золотых. Только для оправ нужно золото.
Я выложил перед ним десять золотых, это четыреста грамм золота.
– Хватит для этих кристаллов? – и я указал на остальные аметисты.
– Должно хватить, только это работы на два – три месяца.
– Уважаемые мастера. Это ещё не все камни. Поэтому, вы с ними работайте не торопясь. Золото закончится, я ещё выдам. Создавайте шедевры, чтобы все видели, что это сделали мастера. В числе первых поделок сделайте нам с сестрой накопители магической энергии в виде перстней. Мне фиолетового цвета, а сестре сиреневого или красно-сиреневого. А для матушки сделайте аккуратный перстень, цветом как для сестры, но с ювелирной огранкой.
Так, мастеров надолго озадачил. Надо будет потом подумать, как получить максимальную цену за их изделия. Мне нужно накопить довольно большую сумму денег на оплату обучения в Академии магии. В этом мире в вопросах оплаты обучения всё как в книгах про попаданцев. Учишься на «бюджете», то есть твоё обучение оплачивает королевская казна, потом десять лет должен отслужить в королевской армии. Причём речь идёт не только о боевых действиях. Магов, способных влиять на погоду могут привлекать для обеспечения урожая. Целителям могут поручить борьбу с эпидемиями или лечение населения там, где стоит гарнизон. Амулетчиков могут озадачить оказанием помощи муниципалитету или местным дворянам. И так далее. А хочешь не иметь обязательств, оплати обучение. Стоимость обучения можно вносить и по годам. За первый год обучения нужно внести две тысячи, за второй год – три тысячи, и так далее. Получается двадцать тысяч за пять лет, плюс тысяча за подготовку и защиты выпускной работы. Таким образом, получение диплома мага вам обойдётся в двадцать одну тысячу золотых. В пересчёте на вес, это восемьсот сорок килограмм золота. Такой «кошелёк» никто с собой носить не сможет, поэтому у богатых в ходу чековые книжки. Они опознаются магически и не подделываются.
Если привезённые аметисты продать в виде кристаллов, можно получить от тысячи, до двух тысяч золотых. Для получения максимальной стоимости, нужно их везти в столицу. Но если мастер грозится из камня в сто сорок карат создать изделие стоимостью от трехсот до тысячи золотых, тогда на имеющихся камнях можно заработать от десяти до двадцати тысяч. Нужно учесть, что я не могу всю эту сумму забрать себе. Пусть моя прибыль составит десять тысяч, тогда нужно привезти ещё три раза по столько же кристаллов. И не факт, что такое обилие товара не приведёт к снижению цены.
Ладно, пока так живём, но нужно будет ещё и второй крестик на карте обследовать.
А что у нас с сельским хозяйством в графстве? Я напросился с управляющим посетить несколько деревень. Впечатление осталось самое удручающее. Большинство домов деревенских жителей, это полуземлянки с земляными полами. О том, что на постелях может быть чистое бельё, сельские жители даже не помышляют. Питание, в основном, это каша или корнеплоды, типа репы. Скот местных пород, с малой продуктивностью. Почти всё производимое зерно идёт на продажу. Вокруг деревень вес лес вырублен на дрова.
Сели с управляющим думать. Я ему рассказал, что можно делать с лесопользованием, для этого нужен лесничий и несколько помощников для него, так как он один на всей территории графства ничего сделать не сможет. Дальше я рассказал, насколько сам знаю, что может сделать агроном для разобщённых мелких хозяйств. Нужно создать такую службу, пусть она хотя бы рекомендации для баронов выработает. У нас в графстве семь баронств. Одно из них является «кормовым» для города. Дальше предложил ещё и ветеринарно-животноводческую службу создать. Её задачи, это ветеринарный надзор, чтобы не допустить массового падежа скота в случае появления эпидемий среди животных, и выработка рекомендаций по выращиванию более продуктивного скота.
Сразу предупредил, что тянуть с этими службами не нужно, и вначале они будут чисто убыточными. Лет через пять от них появится полезная отдача, а через десять лет наше графство будет богаче всех соседей.
– Милан на вас ведь уже было покушение? Давайте вы в отдалённые баронства будете ездить только с охраной. Для начала будете брать из моей дружины шесть человек. А когда поедете проверять баронство Мардел, возьмёте двенадцать бойцов из числа ветеранов. И это не обсуждается. Почему я так встревожен, спросите у Павла, он был там вместе со мной.
Параллельно со всеми делами продолжаются мои тренировки. И лазанье по стене или по верёвкам, и забеги вокруг крепости. Я уже поднимаюсь по пятиметровой верёвке десять раз подряд. А бегаю вокруг крепости по двум вариантам. Или в лёгком темпе десять кругов, или пять кругов, но быстро.
Командир дружины набрал молодых парней из деревень и пытается сделать из них воинов. На экипировку деньги я ему выдал, но ещё поставил задачу найти хорошего кузнеца, который согласится переехать поближе к замку. В самом замке я кузницу размещать не буду. Мне матушка весь мозг исклюёт, мол, шумно, а у неё мигрень. А кузнец нужен молодой с перспективой, если я стану магом, то мы с ним будем производить эксклюзивное оружие для воинской элиты. Не для богатеньких бездельников, для них важно, чтобы на мече или шпаге было много драгоценных камней. А для воина главное, это качество клинка. Но это всё далеко впереди.
Так прошёл год. Дела в графстве улучшаются, доходы растут. То дальнее баронство проверили. Оказалось, что старый барон ту Мардел умер два года назад. Мужики посовещались, и решили никому об этом не говорить. Налог управляющему графством отвозили в город, а сюда он ехать не рвался.
Управляющий привёз ко мне старосту деревни в кандалах. Мы с Миланом подумали, и я объявил старосте наказание в пять плетей. Сказал, что будут ещё нарушать законы графства – повешу, на том и отпустили. А у покойного барона нашлись наследники. Как они будут делить наследство, мне всё равно. Главное, чтобы деревни не разоряли и налоги платили.
Найти незаконные доходы типа работорговли, наркотиков, чеканки фальшивых денег, мне так и не удалось. А общая величина собранных налогов приблизился к тысяче золотых. Пятую часть платили в казну королевства, как налог с графства. Я сказал управляющему, пусть сумму налога всегда округляет в большую сторону. Много не нужно, но чуть больше чем точная сумма, это будет радовать глаз проверяющих.
Четыреста пятьдесят золотых мне приносят те паи в производствах, что перешли мне от Гофмана. Налоги с этой суммы платить не надо, так как это доля из прибыли. Я деньги не накапливаю. Заказал ремонт городского дома, укрепление стены замка, чистку замкового рва, а то он давно стоит без воды. В замке тоже делаем ремонт крыши, дверей, окон, покупку новой мебели и так далее. В ноль, конечно, не трачусь, но на счёте в банке всего двести золотых.
Вдруг приглашение от матушки.
– Томаш зайди ко мне.
– Что-то случилось матушка?
– Я не знаю, кто ты, но ты не мой сын. Я теперь поняла, что неправильно воспитывала своего сына. Но ты делаешь такие вещи, которые ни я, ни мой сын никогда бы не сделали. Я хочу знать, где мой сын?
Называется – приплыли!
И что делать, говорить правду, или нет? Конечно, нет! Кому другому может и сказал бы, но не этой женщине. Она же и мне, и себе может столько вреда принести!
– Скажите мне матушка наш прежний управляющий он хороший человек?
– Я знаю, что ты скажешь. Скажешь, что он воровал, но он был очень галантный и обходительный.
– Ты считаешь, что это важнее, чем правильное ведение дел в графстве? Ты помнишь, что мы жили в нищете? У нас было шесть солдат, и жалование для них ты выпрашивала у Гофмана. Ты графиня, а твои дети были одеты, как дети ремесленников. Обувь нам покупали тогда, когда управляющий соизволял выдать на это деньги. У тебя было много платьев, но все они были куплены ещё при живом муже.
– Ладно, оставим управляющего. Скажи, ты всё ещё считаешь своего племянника хорошим мальчиком?
– Я не понимаю, к чему ты клонишь. Я тебя спросила, а ты уводишь разговор в сторону.
– Нет, матушка, не увожу. Я просто хочу тебя подвести к мысли, что всё, что с нами произошло, оно произошло из-за твоего отношения к жизни. Я не говорю слов, что ты виновата. Как можно винить женщину, которая горевала о погибшем муже? Но ты в своей горести ушла в себя, перестала обращать внимание на то, что вокруг тебя происходит. Этим тут же воспользовались нечестные и непорядочные люди. Я и в этом тебя не обвиняю. Любого могут обмануть мошенники. Твоя ошибка была в том, что ты уволила старого управляющего, который работал на нас, когда ещё был жив отец. Но и в этом я тебя обвинять не буду. А в чём я буду тебя обвинять матушка, как ты думаешь?
– Откуда я знаю? Я тебя вообще перестала понимать после твоей болезни! Я не вижу в тебе своего Томика!
– То, что это тело юноши, которого четырнадцать лет назад ты сама родила, ты отрицать не будешь?
– Я этого и не отрицаю.
– А после чего ты перестала меня понимать? С какого момента, тебе стало казаться, что я не твой Томик?
– Вот как ты встал после болезни, как пошёл с этим противным Фрицем заниматься не понятно чем, с этого всё и началось. Он над тобой издевается, а ты доволен. Мой Томик никогда бы этого не сделал.
– Матушка, для мужчины быть физически развитым, это то же самое, что для женщины следить за своей красотой. Ты понимаешь, что своей непомерной жалостью и заботой уродовала сына? Даже несмотря на твою чрезмерную опеку, мальчику хотелось быть сильным, смелым, ловким. Именно поэтому он тянулся к кузену, твоему племяннику. А этот «хороший мальчик» зачем-то хотел твоего сына или убить или покалечить. Я не знаю, что там было. Но он повёл меня в подвал, это видела сестра. Я боялся идти, тогда Адам поднял меня на смех, и мы туда спустились. Потом он выскочил оттуда и убежал. А сестра, маленькая девочка, которой ты никак не хочешь дарить материнскую любовь и заботу, она пошла в тёмный подвал, искать своего брата. И нашла, и прибежала к тебе за помощью. А ты ей даже слова ласкового не сказала. Твой любимый Томик потом лежал трупом две недели. Спросишь, зачем было твоему племяннику наносить твоему сыну такой урон? Скажи, а вот я бы так и лежал бревном, ты бы от горя заболела и умерла. Кто бы заполучил наше графство? Знаешь? Что, никогда не задумывалась об этом? А графство досталось бы твоим родственникам, родителям Адама. Удивительно, правда?
– Как ты можешь так гнусно думать о моих родственниках?
– Ты думаешь, они отказались бы от графства в пользу твоей дочери? Ты в это веришь?
– Порядочные люди так не делают!
– Матушка, я не знаю, кто порядочный, кто непорядочный, но ты, словно магнит, притягиваешь к себе всяких обманщиков и проходимцев. Но давай мы продолжим разговор о Томике. Это ведь ты пригласила мага магистра Зденека тот Дворжака. Как ты про него говорила? «Он же нам добра желает!» Я не знаю, чего он нам желал. Только он, друг семьи, мне, аристократу, залил в память только язык простолюдинов. Я спросил почему? Знаешь, что он сказал? «Потому молодой человек, что всё стоит денег. На большее у вашей матушки денег не нашлось». И ты веришь, что этот человек наш друг, что он нам добра желает? И вот так помощь нам оказывает? Но, Сеятель с ним, с языком. Я был как овощ, у меня не только память пропала, я ничего не соображал. Даже младенец что-то думает, куда-то тянется. А я не думал. Я не знаю, что этот маг сделал с моей головой, но что-то сделал. И я стал понимать, что вокруг меня не то, что должно быть вокруг графа или сына графини, если тебе так приятнее. Когда сестра рассказала, что кузен бросил меня в подвале, я перестал ему доверять. Когда я увидел, что мы живём почти в нищете, я перестал доверять нашему управляющему. Когда я понял, что ты не хочешь это всё видеть, закрылась в раковину и пустила всё на самотёк, я перестал доверять тебе.
– Томик, как ты можешь так говорить? Я же люблю тебя!
– Матушка, я тоже люблю тебя. Но люблю только как матушку. Ты разве не видишь, насколько лучше мы стали жить за последний год. А почему? За счёт чего? Потому, что я взял на себя руководство графством, перестал доверять тебе вопросы управления, финансовые вопросы. И я чего-то добился только за счёт того, что выгнал людей, которым ты безгранично доверяла. А я поставил людей, которые согласны деньги не получать, а зарабатывать. Я им плачу больше, чем ты платила своим доверенным людям. Но, мои люди не воруют, по крайней мере, пока не воруют. А чтобы и дальше не воровали, их нужно контролировать. А ты полностью устранилась от дел, и всё чуть не закончилось катастрофой для меня, тебя, Натальи.
– И вот теперь ты, матушка, сама ответь на вопрос, где же твой любимый Томик? Хорошо ли для всех, и для тебя, в том числе, что Томик стал Томашем? Когда ты себе ответишь на эти вопросы, потом ответь ещё на один. Готова ли ты, графиня Тереза ту Фишер, принять своего сына таким, каким он стал? Я, матушка, обратно в маленького и капризного Томика никак не смогу превратиться.
Вышел из кабинета и думаю, а что мне делать, если она откажется меня признавать? Думай моя думалка, я тебе каску куплю. Ну, или шлем воинский. И придумал.
Бегу к барону Милану ту Наворотному, бывшему капитану гвардии.
– Господин капитан, все дела откладываем. Есть срочная вводная. Представьте себе, молодая вдова, вся такая убитая горем, а ещё больше скучающая и мучающаяся от безделья. И красивая, при всём этом. Что должен сделать офицер гвардии?
– Ну, известно что, хвост распушить, комплиментов наговорить, ручки исцеловать, и не только ручки, потом трах-бах и все довольны.
– Господин капитан, я восхищён вашим опытом, вашей эрудицией, и вашей готовностью к самопожертвованию!
– Ваше Сиятельство, про самопожертвование вы не могли бы поподробнее?
– Нет! Гвардия не отступает! Поэтому, одеваете парадный мундир, загружаете мой матушку в карету, хоть насильно, и везёте в городской дом. Там водите её по всяким развлечениям, целуете ей ручки и всё остальное. И не возвращайтесь, пока не сделаете мне братика.
– Э-э-э? А как же…
– Барон, женщину нужно отвлечь! У неё мысли возникли, что её сына подменили. Глупость, конечно, но эта глупость может кончиться тем, что она от меня отречётся. И всё, что мы с вами сделали за последний год, она спустит кобыле под хвост! А про братика я не шутил. Если матушка родит малыша, ей будет не до меня. И тогда нам с вами ничто не помешает сделать её жизнь обеспеченной и счастливой. И мы с вами тоже будем обеспеченные и счастливые. Гвардия, вперёд!
– Так ведь дел сколько!
– А работу пусть берут на себя заместители.
Да, мастерство не пропивается! Когда матушка садилась в карету с капитаном гвардии, на её лице блуждала рассеянная улыбка. Уверен, рассеянность уйдёт, а улыбка останется. Я стоял у окна, смотрел на отъезжающую карету, и тихо улыбался.
– Как ты там говорил про радость на душе? – сестрёнка подошла и прижалась ко мне.
– «Сделал гадость, на сердце радость», – процитировал слова из мультика про Чебурашку.
