Михаил Александрович Швынденков
Странный маг, или Любовь сильнее магии
От автора
Здравствуйте уважаемый читатель. Хочу договориться о «правилах игры». Если вы уже читали мои книги, то этот раздел можете пропустить. Я хочу ввести вас в мир этой книги. Это мир похожий на средневековую Европейскую часть Земли. Я не буду придумывать других рас, изобретать новые термины, вводить новые меры длины и веса. Имена тоже будут похожи на обычные европейские, в основном, русские.
В этом мире год длится десять месяцев, в месяце тридцать пять дней, то есть пять недель по семь дней. Зима здесь – это два дождливых и довольно холодных месяца. Количество часов в сутках привычное вам, читатель. Продолжительность часа, минуты, секунды такие же, как в нашем мире.
Денежные единицы, это важная тема. Главная денежная единица – это золотой, то есть золотая монета весом в тридцать грамм. В одном золотом десять золотинок. Золотинка по стоимости равна десяти серебряным. В серебряном, в свою очередь, десять серебрушек, каждая из которых равна по стоимости десяти медным. Серебряный содержит двадцать грамм серебра, а медный – двадцать грамм меди. Для совсем мелких покупок используется медяшка. Она содержит два грамма меди, соответственно, десять медяшек составляют один медный. Крестьяне и ремесленники результаты своего труда продают за медные деньги, иногда – за серебрушки. И когда богатые люди покупают украшения, или качественное оружие за сотни золотых, видна та экономическая пропасть, которая разделяет людей труда и аристократию.
Религия здесь – нечто среднее между язычеством и христианством. Святые этого мира: Мать Солнца и Сын Солнца. Им строят храмы и молятся Матери и Сыну. В этом мире две луны, одна приличных размеров, как наша Луна, а вторая выглядит раза в четыре меньше, возможно, она просто дальше от планеты. Может поэтому и святых здесь двое?
В этом мире и живёт наш герой.
Глава 1. Жил в замке мальчик
Баронство Веселовых находится довольно далеко от столицы королевства. В баронстве есть город Криволес, а в часе езды от города проживают сами Веселовы в своём замке. Это, пожалуй, и не замок. Просто усадьба, обнесённая каменным забором, где есть господский дом, слегка приспособленный для обороны. Узкие окна, решётки в окнах первого этажа, выстроенные коробкой хозяйственные постройки, вот и весь «защитный комплекс» этой усадьбы. Кроме самого барона и баронессы Веселовых в эту семью входят трое детей: Ольга, Элла, Леонид. С ними живу я, племянник баронессы, Никита Порошин. Мои родители были магами на службе у короля. Когда мне было двенадцать лет, они отправились на какое-то секретное задание и не вернулись. В семье Веселовых я живу уже шестой год. Когда родители уезжали, мама сказала:
– Запомни, Ники, Веселовы нам очень должны, и мы оставили достаточно денег, чтобы ты ни в чем не нуждался. Обязательно учись, а если проявится магический дар, поступай в Магическую Школу в столице.
Конечно, я мало что запомнил, но вот сейчас, когда я становлюсь старше, я это отчётливо вспоминаю, и понимаю, что моя тётя и её муж не выполнили обещаний, данных моим родителям. Прошедшие шесть лет я жил как Золушка в известной сказке. Хотя, видят Мать и Сын, я старался заслужить любовь или, хотя бы, доброе отношение Веселовых. Из всего семейства более-менее нормально ко мне относилась только старшая дочь, моя кузина Ольга. Сейчас я понимаю, что дело в том, что я её нравился как мальчик, а поскольку ко мне в семье относились как к чужаку, то и она воспринимала меня не как родственника. Я был старше и многое умел, по сравнению с её младшими сестрой и братом, ей было интереснее со мной, чем с ними. Других друзей у неё не было, так как мы жили не в городе, встречи с другими дворянскими детьми были крайне редкими, а с крестьянскими детьми ей играть не разрешали. Я тоже не играл с деревенскими детьми, но по другой причине. Крестьянские дети в двенадцать лет, это уже на деточки, а помощники во всех делах и полноценные работники на лёгком труде. Так как я тоже много работал, то и общался с деревенскими ребятами по очень разнообразным вопросам, но и мне, и им было не до игр.
Многие люди знали, что я сын барона, дворянин, племянник Веселовых, поэтому им приходилось изображать доброе ко мне отношение, и я вместе с Ольгой проходил обучение, сначала у домашних учителей, а потом в школе в городе Криволесе в пяти километрах от нашей усадьбы.
Я в нашем классе по возрасту старший. Из-за этого или, видя отношение барона и баронессы ко мне, учителя в школе испытывают ко мне неприязнь. Но я просто не даю им повода ко мне придраться, и уже через полгода на меня просто перестали обращать внимание. Я стал в этой школе чем-то вроде мебели, или охранника при Ольге. Но меня это устраивало, так как знания в этой школе давали достаточно системно, мне нравилось учиться здесь. Учителя всегда привязывали теоретический материал к практике жизни, у меня ни разу не возникло ощущения, что какой-то предмет бесполезен, и никогда в жизни не пригодиться. Когда в школу привезли младших детей Веселовых, Эллу и Леонида, они повели себя как типичные избалованные дворянские дети. Элла всех подкалывала и морально унижала, а Леонид стал ещё и задирать одноклассников. Вскоре они его поколотили. Дома мне устроили скандал, почему «здоровый лоб» не защитил бедного ребёнка? А когда я сказал, что Леонид сам виноват, тётя впервые меня ударила. Она хлестала меня тряпкой по лицу, а я стоял и с ненавистью смотрел на неё. Когда она рассмотрела мой взгляд, взвизгнула и убежала. Потом меня вызвал барон, и заявил, что если я ещё раз напугаю его жену, то получу плетей на конюшне. Нормально, да? Дворянина и племянника плетьми на конюшне воспитывать, как крестьянина? Ну, что ж, дядя, я и это запомню!
Детей барона учат верховой езде. А мне достаётся седлать, рассёдлывать, мыть лошадей. Слуги барона, в отличие от господ, все обращаются ко мне «Ваше Благородие», стараются помочь, научить, объяснить, если чего-то не понимаю. Есть пара гадких мужичков, которым доставляет удовольствие тот факт, что меня, барона, унижают родственники. Но, когда один из них стал меня завуалированно оскорблять, я врезал ему палкой так, что рассёк ухо, и остальные работники поддержали меня, а не его.
Конюх барона, Протас, бывший солдат, занимается со мной, когда Веселовы не видят. К четырнадцати годам я достаточно окреп физически, и он стал тренировать меня сражаться с мечом и копьём. Он же занимался со мной конной подготовкой. Конечно, просто покататься на лошади в своё удовольствие у меня не было возможности, но уверенно держаться в седле при любом аллюре коня для меня не было проблемой. Потом он направил меня к одному человеку в городе. Тот был заместителем начальника городской стражи в Криволесе. Он раньше служил с моим отцом, и маг Порошин его когда-то спас в бою. Именно в память об отце, он и занимался со мной фехтованием, то есть учил сражаться на шпагах, как подобает дворянину. У нас бывало всего одно занятие в неделю, но я добросовестно отрабатывал всё, что он мне задавал на самостоятельное закрепление.
Был ещё такой эпизод. Нас с Ольгой везли после занятий в школе, и мы проезжали мимо переулка, в котором трое мальчишек, лет по двенадцать – тринадцать избивали пацана меньшего возраста. Причём он выглядел более цивилизованным, чем они. Нападающие четко соответствовали термину «шпана». У меня в повозке лежали короткое копьё и старый зазубренный меч. Я подхватил копье, и соскользнул с нашей коляски. Два удара древком и один ногой отбросили нападавших от их жертвы. Тогда один из нападавших вытащил какую-то железку, похожую на нож, а второй – кусок железной цепи. Эти двое юных уголовников стали пятится, понуждая меня шагнуть вперёд, а третий их подельник, как бы безоружный, тихонечко стоял в сторонке, дожидаясь, когда я к нему повернусь спиной. Только мои учителя мне подобные расклады описывали много раз, поэтому я сначала ударил древком копья этого безоружного, и он, тихо поскуливая, свалился на землю, а я развернул копьё наконечником в сторону вооружённых противников. Они мгновенно бросились бежать. Я поднял пострадавшего пацана, и, спросив адрес, потребовал от кучера отвести нас туда. Когда мальчик ушёл в дом, мы поехали в усадьбу. Через неделю на выходе из школы меня встретил пожилой мужчина. Он долго расспрашивал меня, почему я помог тому мальчику. В конце он сказал:
– Ты спас моего внука. Я раньше содержал школу фехтования и рукопашного боя. Но уже стал стар, школу пришлось закрыть, и теперь денег у меня немного. Чем я могу тебя отблагодарить.
– Мне повезло в этот раз, что у меня было копьё, а у них только нож и цепь. Но копьё везде таскать не будешь, а вот нож или кинжал я уже могу носить постоянно. Но я не знаю боя на ножах. А ещё, мне, как дворянину, нужно уметь фехтовать шпагой. Могли бы вы научить меня чему-нибудь из этого?
– Когда ты сможешь подойти к нам? Адрес ты знаешь.
Так начались мои занятия у старого ассасина. Да! Я не сразу понял это, но по отдельным оговоркам составил себе чёткое представление, что этот старый мастер является профессиональным убийцей. После того как его внука чуть не убили, он перестал беречь пацана, и начал тренировать нас двоих на предмет умерщвления себе подобных любым подручным предметом. Я старался как можно больше научиться работать с ножами или кинжалами, а впоследствии, со шпагой и кинжалом. А внук мастера предпочитал работать с ударным оружием: кистенём, просто грузиком на шнурке, чем-то подобным нунчакам. Думаю, станет взрослее, дед его научит и всему остальному.
Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я пришёл к барону Веселову.
– Когда мои родители уезжали, матушка сказала мне, что они вам оставили достаточно денег и всё что мне необходимо для взросления. Я не буду считать ваши деньги, но мне исполнилось шестнадцать лет, я желаю иметь одежду, подобающую дворянину, и оружие, которое мне оставили родители. Это в ваших же интересах, мы с вашими детьми ездим в школу, имея оружие, я смогу их защитить в случае опасности.
– Ты, защитить? А ты кроме крестьянских вил умеешь что-нибудь держать в руках?
– Хотите проверить? В любом случае, вон в том шкафу у вас валяется свёрток с тех пор, как я попал в ваш дом. Думаю, это и есть то оружие, которое родители оставили для меня. Прошу вас отдать его мне.
– Железяки забери, но завтра в город я поеду вместе с вами.
В городе он детей отправил в школу, а меня повёл к какому-то своему знакомому. Предыдущую ночь я спал мало, до полуночи приводил в порядок оружие, оставленное мне родителями. Это была очень скромная шпага и кинжал. На них не было никаких украшений, однако состояние рукоятей говорило о том, что ими много пользовались. То есть не парадное, а простое боевое оружие. И сейчас это оружие висело у меня на поясе. Шпага мне мешала при ходьбе, но я понимал, что это просто дело привычки. Месяц помучаюсь, потом просто перестану её замечать.
– Ну-ка встань в шестую позицию? – это мне командует учитель фехтования, к которому меня привёл барон Веселов.
– А зачем? – Мне говорили про эти позиции, но я их не отрабатывал, так как не собираюсь участвовать в «конкурсах красоты», так старый мастер называл дули аристократов.
– Меня попросили проверить, что ты можешь.
– Ну, так берите учебное оружие, и выходите на бой.
– Ах, ты, наглец! Ну, держись!
Попрыгал он вокруг меня, даже один раз сумел меня уколоть учебной шпагой. Только за это время я его три раза резанул по ногам и рукам, и два раза сымитировал укол в печень.
– Ты дерёшься, как убийца, а не как аристократ!
– Мне и нужно защитить себя и ещё троих детей. А на дуэлях сражаться я не буду, я действительно не аристократ, а простой безземельный барон.
– Так и иди в армию!
– В шестнадцать лет?
Убедился Веселов, что я могу защитить его детей, расщедрился, купил мне одежду, соответствующую титулу дворянина.
После того случая примерно в течение года мне почти не мешали жить. Веселов недалеко от усадьбы построил кузницу, и привёз откуда-то кузнеца. Кроме всех остальных дел мне прибавилось ещё иногда помогать этому мастеру. Дело в том, что этот кузнец со странным именем Горак любил спиртное и мог уйти в запой на неделю. Он сам про себя говорил: «Горак – выпить не дурак!» А потом ему нужно было навёрстывать упущенное время. Вот в такие моменты я и подрабатывал молотобойцем. А заодно и учился работать с раскалённым металлом. А когда кузнец был в очередном запое, я выковал себе пару ножей и узкий меч, близкий к шпаге. Правда закалить его толком не смог, и клинок из мягкого металла быстро тупился.
А ещё у нас был эпизод, когда Леонид нарвался на одного отморозка в школе. Сын какого-то чиновника из городской мэрии притащил в школу красивый кинжал, инкрустированный драгоценными камнями. Этот деятель часто ссорился с Леонидом, и у них была очередная ссора. Веселов сам напросился, заявляя, мол, пойдём, выйдем за пределы школы. Вышли, Леонид был чуть крупнее, и решил, что он сильнее. Ударил он мальчишку по лицу, а тот вытащил это кинжал, и начал им размахивать. Мой кузен с визгом убежал, а я подкрался сзади и слегка придушил этого «мастера ножевого боя» так, чтобы он меня не видел. Кинжал и ножны я забрал и спрятался. Мальчик пришёл в себя и побежал домой. Я думал, что, когда его отец придёт «качать права», я предъявлю кинжал и обвиню его сына в попытке убийства. Но в школу никто не пришёл, и кинжал так и остался у меня.
Время шло. Моей старшей кузине исполнилось шестнадцать лет. У неё есть магический дар, и в этом возрасте будущему магу делают инициацию. Поэтому к нам в поместье пригласили мага. Мне уже скоро будет восемнадцать, и по косвенным признакам дар у меня есть. Только Веселовы не собираются тратить на меня деньги.
Мероприятие инициации Ольги было обставлено Веселовыми довольно помпезно. Собственно с Ольгой маг провозился минут пятнадцать, а потом началась большая пьянка. Когда маг ходил в туалет, я его отловил, привёл в библиотеку и предложил ему заработать тот кинжал, с драгоценными камнями. Для этого он должен был провести инициацию моего магического дара. Кинжал мужчине понравился, и он, не задумываясь, взялся за проведение предложенной процедуры. Взяться-то он взялся, а провести нормальную инициацию моего магического дара он не смог. То ли мой дар был особенный, то ли маг был слишком пьяный, только что-то у него пошло не так. Мне подробностей никто не доложил, просто по результату я понял, что у него что-то не получилось, и он, оставив меня в библиотеке, быстренько собрался и уехал. Может быть, он что-то сделал не правильно и, чтобы скрыть это, замаскировал мой источник, или же это моя особенность, что мой источник не виден, а он чего-то не понял и, испугавшись, удрал от Веселовых. Подробностей я не узнаю никогда. Просто, когда я с трудом пришёл в себя, мне сказали, будто маг определил, что у меня дара нет.
Факты же были такие: он начинал мне делать инициацию дара, потом забрал кинжал и уехал, а я был без сознания и чуть не умер. Если бы не было дара, он бы это увидел сразу, и инициировать «пустое место» он бы не стал. Пришёл в себя я только под утро, и мне было очень плохо. С трудом добрался до кухни, выпил какого-то кислого сока или компота и, забравшись на сеновал, проспал до вечера. После праздника взрослые все болели, дети в школу не поехали, и до меня никому дела не было. Так называемая тётя прям-таки с удовольствием говорила мне в глаза: «Господин маг тебя проверил – дара у тебя нет». И это сестра моей мамы?
Прошло две недели, и в усадьбу приехала магесса Гертруда фон Браун. Среднего роста, довольно худая женщина, с большим носом и большими, бледными глазами. Возраст определить я бы не смог, может быть ей тридцать, а может быть и пятьдесят.
С этого дня для Ольги начались занятия магией. Я попытался ходить на эти занятий вместе с ней, но этому воспротивилась моя тётка. Главный аргумент – он отлынивает от работы. Пусть едет в город с младшими детьми, охраняет их от хулиганов. Однако сами деточки были категорически против наличия такого охранника рядом с ними.
– Нам тюремщик не нужен, – заявили Элла и Леонид.
Неожиданно для меня за меня заступилась Ольга. Ничего не объясняя родителям, она потребовала, чтобы я присутствовал на занятиях по магии вместе с ней. А посмотрев на меня, её поддержала Гертруда Фон Браун. Вначале я был в полном недоумении, зачем я им нужен? Но довольно быстро у нас в обучении установился такой порядок, Гертруда объясняет очередной материал, я начинаю уточнять и задавать вопросы, когда мне всё становится понятно, Ольге дают домашнее задание и наставница уезжает домой в город. Если у Ольги что-то забылось, или не получается при выполнении домашнего задания, то она вызывает меня, и мы повторяем материал вместе.
Я не мог понять, зачем я нужен Гертруде на этих занятиях, но она настаивала, чтобы я там присутствовал. В один из холодных и дождливых дней Гертруда заявила, что у неё простуда, и она не может в такую погоду ехать в город. Ей отвели лучшую гостевую комнату, и она через некоторое время вызвала меня в эту комнату.
Я стоял в центре комнаты, а она ходила вокруг меня, и говорила мне удивительные вещи. Она заявила, что чувствует во мне проявление магической силы, хотя источника нет. Но тут возможен вариант, что источник есть, но он скрыт или специальной руной, или я природный феномен. Но, в любом случае, мне нужно заниматься вместе с Ольгой, только не нужно никому, даже кузене, говорить и показывать, что у меня что-то получается с магией. Потом она заставила меня полностью раздеться, ей было интересно найти хоть какие-то проявления магии. Неожиданно для меня, она нашла что-то у меня ниже пояса, от чего я покраснел, как помидор. А она щупала мои мышцы, и говорила, что я воин, а воин не может быть таким стеснительным. И вообще, я уже взрослый, пора мне становиться мужчиной. Короче говоря, затащила она меня в постель и оторвалась там по полной программе с молодым парнем. Так и открылась передо мной ещё одна сторона реальной жизни. Ни любви, ни большой симпатии к этой женщине у меня не возникло. Последние шесть лет я провёл, в основном, среди людей, которые не говорили «женщина», они говорили «баба», и отношение было соответствующее. Но, в то же время, ещё не совсем исчезли детские воспоминания отношений в нашей семье, где мама и папа это были женщина и мужчина, которые любили и уважали друг друга. Но это было что-то далёкое, как мечта, как сон, а в текущей жизни была тётя, которая как змея шипела на всех, в том числе и на мужа. Ещё была дворовая челядь, среди которой процветал блуд, или разврат, и конюх с кузнецом, которые к бабам относились как простые солдаты: без пренебрежения, но и без особого уважения. Однако я был по настоящему благодарен Гертруде, и за то, что она занималась со мной магией, и за те «уроки» интимной жизни, что она мне преподавала, а уроки эти повторялись ещё неоднократно.
На меня начала злиться Ольга, понимаю, что она заподозрила или узнала о моих «занятиях» с Гертрудой. Предложил ей съездить в город, а по дороге поговорить, но она отказалась. Тогда я задержал её в «классе», где мы занимались с магессой, и прижал девушку к стене.
– Ольга! Ты моя кузина, мы родственники! Между нами не может быть любовных отношений, мы не можем стать мужем и женой. Зачем же ты меня ревнуешь. Люби меня не как мужчину, а, как брата. А я буду любить тебя, как сестру, и заботиться о тебе буду, как о сестре.
– Да пошёл ты! – и убежала.
Когда на следующий день она пришла на занятия, на неё было смотреть больно, видимо девушка всю ночь не спала, и, наверное, много плакала.
– Ольга, что с тобой? Никита, что с твоей сестрой? – Гертруда в ужасе.
Я не стал вслух произносить слово «ревность», но пальцем показал сначала на себя, потом на неё. Женщина сразу поняла и показала мне жестом уйти. Вышел, дошёл до кузницы, и начал ковать шпагу. Постарался сделать точную копию той, что мне оставили родители, только не стал делать её острой, это у меня будет учебная шпага. Провозился до вечера. Уже в густых сумерках ко мне пришла Ольга.
– Эй, герой-любовник, решил себя голодом заморить? Это не поможет, всё равно не прощу!
– Подожди, я сейчас горн погашу и пойдём.
Когда мы шли, практически, в темноте, девушка прижалась ко мне всем телом. Я сразу же почувствовал сильное неудобство в штанах.
– Оля, я же грязный весь, испачкаешься.
А нахальная девчонка ухватила меня за паховую область.
– Ух ты, Гертруда сказала, что ты очень хороший любовник. Научишь меня этому?
– Сестрёнка, я тебе уже говорил, нам нельзя быть любовниками, грех это, Мать и Сын нас накажут.
– А если бы мы не были родственники, ты бы хотел быть моим мужем?
В ответ я не сдержался и начал девушку целовать. Она почти сразу обвисла на моих руках безвольной куклой, что тут же отрезвило меня. Я прижал девушку к себе и просто стоял, пока у неё не прояснилось в мозгах, и она перестала сползать прямо на дорогу.
– Прости Никита, я сама не знаю, что это на меня накатило!
– Оля, тут темно, ты оступилась, а я тебя просто поддержал. Дай мне руку, и пойдём домой, ты мне ужин обещала.
– Гад ты, Никита! Я бы тебе и руку, и сердце отдала, только ты не берёшь. Но я не могу на тебя сердиться.
Когда дошли до ворот, Ольга убежала в дом, а я пошёл умываться. Ополоснувшись, добрёл до кухни, а там меня ждала повариха и много вкусной еды. Я ел, а женщина смотрела на меня то ли с сожалением, то ли с осуждением.
– Что решил с молодой госпожой?
– Ты боишься, что сестру в грех введу? Я очень хорошо к Ольге отношусь, и не сделаю ничего, что ей во вред пойдёт. А о наших отношениях с ней госпожа магесса поговорила, сестра всё поняла и на меня больше не обижается.
– Не врёшь?
– Матерью и Сыном клянусь.
Вот, ещё раз убедился в том, что все господские секреты известны слугам, но то, что они к моей кузине так хорошо относятся, меня сильно удивило. Значит хороший она человек. И я ей буду помогать, в отличие от её родителей. Специально им ничего плохого делать не буду, но и добра они от меня не дождутся.
Дальше жизнь потекла спокойно и, даже, монотонно. Рано утром у меня тренировка с Протасом. Занимаюсь с копьём, или конной подготовкой. К тому времени, когда господа проснуться и позавтракают, я уже готов к занятиям. Младших детей увозят в школу, а мы начинаем заниматься с магессой фон Браун. С некоторых пор она перестала ездить в город каждый день, уезжает только на выходные. Зато занятия наши стали более эффективны. Ольга уверенно зажигает осветительный шарик, может залечивать небольшие ранки и царапины. Я это тоже могу делать, хотя мне и приходится заниматься тайком. Но вчера Ольга прижала нас с Гертрудой.
– Мне надоело, что вы меня считаете дурой. Пусть Никита всё делает здесь в классе, не надо от меня прятаться.
– Ольга, а ты ко мне хорошо относишься?
– А то ты не знаешь?
– Ответь.
– Да, Никита, я к тебе очень хорошо отношусь! Ты для меня самый близкий и самый дорогой человек.
– Ты понимаешь, что если кто-то узнает, что я занимаюсь магией вместе с тобой, то на этом наши занятия и закончатся?
– Почему?
– По той же причине, по которой твои родители не стали делать мне инициацию магического дара.
– Не понимаю.
– Когда мои родители уезжали шесть лет назад, мама сказала, что они оставили твоим родителям достаточно средств, чтобы меня содержали наравне с вами, родными детьми Веселовых, и потом отправили меня в Школу Магии в столицу. Вспомни, в каких условиях я жил эти шесть лет. Не как дворянин, а как работник, как слуга. Почему твои родители не стали меня инициировать как мага? Думаю, они боятся, что если я стану магом, то предъявлю им счёт. Поэтому не нужно им знать, что у меня магия всё же есть. Когда ты поедешь в столицу, поступать в Школу магии, просто потребуй, чтобы меня с тобой направили телохранителем. А когда ты будешь учиться, я должен буду за забором ждать, вдруг тебе что-то понадобиться купить или достать.
– Никита прав. Твои родители считают, что его присутствие здесь, это моя блажь. Думаю, для них не секрет, что он мой любовник. Ты используй это, чтобы подчеркнуть, что он для тебя не больше, чем слуга.
Вроде бы убедили, что мне нужно скрывать свои способности, что ей не нужно показывать, что она ко мне хорошо относится.
Я всё время думаю, как мне уловить те тонкости кузнечного дела, которые знают хорошие кузнецы. Вот выковал я себе меч и учебную шпагу, но клинки у них мягкие. Знаю, что их можно закалить, но как сделать, чтобы не перекалить, чтобы они не стали хрупкими? Думал, думал, и решил спросить у Гертруды, а нельзя ли что-то подобное сделать с помощью магии. Женщина молчала до поездки в город, а когда вернулась, сказала:
– Я вас научу совершенно безобидному плетению, но им можно делать то, что ты хочешь. Но это большой секрет, и ты мне будешь должен.
И она стала обучать Ольгу, и сидящего рядом меня, интересной руне, даже двум рунам. Она брала кусок белой глины, придавала ей форму какой-нибудь фигурки , близкую к конечной, но довольно грубого вида и высушивала её. Потом уже магией она размягчала материал своего изделия и превращала грубую фигурку в изящную. А второй руной она уплотняла наружный слой материала. Фигурка при этом становилась настолько прочной, что разбить её было весьма затруднительно.
– Ну и зачем мне такая магия? – удивилась кузина.
– Ольга давай выучим, а потом я тебе покажу, зачем это нужно.
Учили почти неделю, Ольга кривилась, но терпела. Потом я взял маленький керамический стакан и преобразовал его в высокий тонкостенный бокал. А когда я укрепил его магией и случайно уронил на пол, девушка и женщина чуть не упали в обморок, однако бокал не разбился.
– Ольга, представь себе, что перед укреплением стенки этого бокала хороший художник разрисует красивыми картинками, а после укрепления они намертво сольются с материалом бокала, и сохранятся навсегда.
В этой комнате стоял кувшин с водой и серебряный кубок. На стенке этого кубка был выгравирован олень, и в этом месте стенка ёмкости была деформирована. Я выправил первой руной эту стенку, а потом укрепил бокал второй руной и он стал значительно прочнее.
– Сестра, видишь, что я сделал с этим серебряным оленем. Отныне, если мы говорим руна «Серебряный олень», значит, имеем в виду эти две руны для получения красивых и прочных вещей.
Гертруда осталась довольна этим предложением, видимо, она не должна была учить нас этим рунам, и когда я придумал для них название, не позволяющее понять, о чём идёт речь, она успокоилась. Потом руной укрепления я обработал сделанные мной меч и учебную шпагу. А шпаге и кинжалу, что остались мне от родителей, чуть подправил рукояти, так как ладонь у меня была широкая, и эти рукояти были не совсем удобны для меня. А вот теперь – совсем другое дело. И, конечно же, я укрепил клинки шпаги и кинжала, предварительно наточив их до идеальной остроты. Потом уговорил Кузнеца сделать ножны на меч и учебную шпагу, а на родительской шпаге ножны уже были. Теперь всё моё оружие имеет законченный вид.
В выходной день Гертруда уехала в город, занятий не было, и я уговорил кузнеца Горака съездить со мной в город. Пообещал ему, что он сможет прикупить себе инструменты на рынке. Доехав до города, мы сразу направились на рынок. Я никогда не бывал в такой толчее и сначала даже растерялся.
– Ваше благородие, так мы идём, или нет? – вопрос вывел меня из ступора, и мы пошли в ряды, где продают оружие.
Я пристроился за группой молодых дворян, и мы дошли до лавки, где продавались мечи, шпаги, ножи, кинжалы, и всевозможные доспехи. Здесь стояла группа наёмников из четырёх человек. Они о чём-то спорили с продавцом. О, это очень нужный для меня разговор.
– Да не нужна мне твоя красота! Вон дворянам предлагай свои разукрашенные поделки, а мне нужен стоящий боевой меч.
– Уважаемый, а что это такое, по-вашему мнению, стоящий меч? – мой вопрос внёс новую струю в их разговор который видимо шёл уже по круг.
Наёмник, довольно мощный мужчина, с несколькими шрамами на лице, с удивлением уставился на меня.
– А вам какое дело, господин хороший.
– Я для вас – Ваше Благородие. Но дело не в этом.
– А в чём?
– Мне нужны деньги, я готов продать отцовский меч, если мне дадут за него хорошую цену.
– Ну, показывай, что там у тебя?
– Я вам задал вопрос, и пока не услышал ответа, какой меч вы считаете хорошим.
– Ну, для начала, он должен быть вот под эту руку, – наёмник выставил вперёд свою ладонь, она была довольно крупной.
Я накрыл его ладонь своей. Моя была, практически, не меньше.
– Следующее, если ударить вот по этому мечу, не должно быть зарубки или выщерблены.
Я посмотрел на меч, который он выставил в качестве образца. По металлу клинка шли какие-то чуть заметные узоры, позже я узнал, что такой металл называют булатом. Но в данный момент я просто понимал, что это очень прочный клинок, но отступать не хотел, иначе вся затея теряла смысл.
– Хорошо, давайте испытаем. Для начала я ударю несильно, чтобы не портить ваш меч.
На эту фразу наёмники заржали. Засмеялись и стоящие в стороне молодые дворяне.
– Вы, Ваше Благородие, когда-нибудь булат в руках держали?
– Нет, не держал, но мой батюшка был мастером меча, у него не могло быть плохого оружия!
Взгляд наёмника стал колючим, а второй наёмник, у которого и был взят булатный меч, даже забеспокоился. Тем не менее, меч был подставлен, и я нанёс удар средней силы так, как в бою никогда не рубятся, вернее, рубятся, но только на потешных выступлениях, это когда остриё одного меча ударяет по острию другого. Наёмник смотрел на меня с ухмылкой, но она сползла с его лица, когда он посмотрел на подставляемый меч. Там была небольшая зарубка глубиной на пару миллиметров. А на моём мече следов не осталось. Второй наёмник начал причитать, что ему меч испортили, но первый лишь отмахнулся от него. Все зрители, включая продавца этой лавки, придвинулись к нам, с интересом разглядывая мой меч.
– Может он у тебя просто перекалённый?
Я понимаю, о чём он говорит. Металл может быть очень твёрдым, но хрупким, тогда при боковом ударе меч может сломаться. Поэтому я поворачиваю свой меч в горизонтальную плоскость и, держа его на весу, предлагаю:
– Руби!
Наёмник достаёт уже свой меч из ножен и наносит резкий удар по клинку моего меча. Делает он это, мягко говоря, непорядочно: он пытается ударить по моему клинку возле самой рукояти. Такой удар должен был выбить меч из моей руки и повредить мне руку, «отсушить» пальцы. Поняв его замысел по направлению движения его меча, я резко дёрнул руку на себя, и его удар пришёлся, как и должно быть, в середину клинка моего меча.
