Михаил Александрович Швынденков
Не ходите в рестораны
– Юлия, а как ты думаешь, в залах библиотеки стоят подавители магии? Для некоторых студентов запрет, написанный на бумаге, ничего не значит. А огненная магия может сжечь библиотеку.
– Григорий, ты что задумал?
– Сделай мне амулет вот с этой руной. И нужно безобидное плетение, которое не опасно для книг.
Мы провели целую подготовку. Купили пирожок, я сунул в карман небольшой нож в чехле, пошли в библиотеку заниматься. Мы оба «заучки», наш поход в библиотеку никого не удивит.
Сидим, занимаемся, потом я достал пирожок, положил его на салфетку, разрезал его ножом, и порезал себе палец. Закапала кровь. Юлия попыталась наложить Малое Исцеление, но оно не запускалось. Тогда я сжал в кармане перстень с руной Призрак и запустил эту руну. Малое Исцеление у Юлии сработало, и моя ранка на пальце затянулась. Я тут же отключил руну Призрак. Настроение было такое, что заниматься дальше я не мог. Пошёл на стадион, и стал наматывать круги по беговой дорожке. Только сильная усталость сняла с меня небывалое нервное возбуждение. Вам непонятна моя реакция? А вы представьте себе, что наши враги на поле боя запустили Подавитель магии, и вся магия отключилась, перестала работать. А у нас, с этим Призраком,, наша магия будет работать!
Глава 9. Как непросто в этом мире…
После выходного нас отправили в командировку. Нас, это магессу Сердюкову, меня и Юлию. А отправили нас в воинский лагерь. Здесь стоял полк королевской гвардии, он участвовал в какой-то «войнушке», и у гвардейцев было много раненых. Не понимаю, как так, мы находимся возле столицы, в центре королевства, не от границы же раненых сюда везли? Значит, бои были где-то рядом, но ни о каких бунтах и заговорах разговоров в народе нет. Так с кем же они воевали? Или королевская гвардия просто вырезала какого-нибудь аристократа вместе с его дружиной? Если это политика, то лучше сделать вид, что мы тупые, и умеем только лечить, больше ни о чём не думаем и не догадываемся. Поскольку раненых много, делаю вывод, что королевская гвардия воевать не умеет. Даже по моторике движения гвардейцев в лагере видно, что хороших мечников среди них меньше, чем каждый четвёртый. Правда, это среди тех, кого я вижу тут в лагере.
– Наставница, нам срочно нужны руны вызова поноса и импотенции.
– Зачем?
– Вы молодую девушку привезли в воинский лагерь, где не простые солдаты, а дворяне и аристократы, которые привыкли к вседозволенности. Или вы хотите, чтобы я тут по половине дня дрался на дуэлях. Так я ведь играться не буду, буду сразу убивать!
– Григорий, ты дурак?
– Да, и горжусь этим!
– Не понимаю, объясни!
– Тогда ответьте на вопрос: как сделать так, чтобы девушку никто не обидел?
– Они, по–твоему, не понимают, что вы целители и приехали лечить их товарищей?
– Теперь я спрошу, вы что, дура? Гвардия пьёт всё, что горит, и насилует всё, что шевелится. Когда они нажрутся деревенского самогона, они будут помнить, о том, что мы приехали исцелять их товарищей?
– И что ты предлагаешь?
– Объясните, зачем вы нас сюда привезли?
– Здесь есть несколько раненых, таких, как вы умеете исцелять.
– И сколько нам заплатят за работу?
– Григорий, это королевская гвардия, наши защитники, а ты говоришь о деньгах.
– То есть вы в доле с теми, кто будет получать деньги за нашу работу?
– Да как ты смеешь так со мной разговаривать?
– Наставница, вы мне сами говорили, чтобы мы не смели оказывать магические услуги бесплатно. В этом королевстве это знают все, значит, командование выделит приличные средства на целителей для излечения раненых. Вариантов два, вы с ними в доле и хотите на нас наживаться, или же вас в долю не взяли, и даже на вас будут наживаться. Вы ведь тоже будете исцелять?
Магесса Сердюкова шлёпнулась на какое-то бревно и задумалась.
– Ты можешь что-то предложить?
– А где живёт командир полка? Хотя он, наверное, живёт в столице. А где живёт комендант этого лагеря? У него должен быть дом поблизости. Если есть семья, она, наверное, здесь же живёт. Пойдёмте к нему в гости.
– Как это без приглашения?
– Мы сейчас в армии. Тут плюют на светский этикет. Есть Устав и кулак начальника, вот и весь этикет. Идёмте.
Мы быстро нашли дом коменданта войскового лагеря. Полки здесь менялись, а лагерь нужно было содержать в порядке, поэтому был комендант, а у него рота обеспечения. Комендант был в чине полковника, не пожилой, но в возрасте. У него был довольно большой дом, жена и трое детей от трёх до десяти лет.
– Господин полковник, мы целители, нас вызвали для лечения тяжелораненых. Сами видите, красивая женщина и совсем юная девушка, а там гвардейцы. Нам никак нельзя ночевать в лагере. Я вас очень прошу, выделите нашим женщинам одну комнату в вашем доме, уж сюда-то они не полезут. А я могу поспать где угодно, хоть на полу в детской комнате. Расскажу вашим ребятишкам пару сказок, и будем все спать.
– Ты что, простолюдин?
– Не, я аристократ, виконт, но привык к походной жизни. Могу, конечно, и в лагере ночевать, но там не выспишься, они до утра колобродить будут, а у нас много работы, надо отдохнуть. Нам, кстати, никто не выделил помещений для работы. Нам нужна операционная, перевязочная, и две медсестры для простых перевязок. Ещё кого-нибудь, грязные бинты и дерьмо выносить.
– Какое дерьмо?
– Если у кого-то проникающее ранение живота, то мы оттуда выгребаем всё дерьмо. Нам что, самим его выносить до вашего сортира. Кстати, в лагере есть женский туалет?
Вояка смотрел на меня и не мог понять, кто же это свалился на его голову.
– Господин полковник! Давайте уже будем принимать решения и совершать действия. Пусть ваши домашние выделят и приготовят одну комнату, для магистра Сердюковой и нашей юной магессы. Для меня просто выделите место, где могу ночью спать. Другого свободного времени у меня не будет. После этого определите, где мы будем питаться? Если в лагере, то есть ли там женский туалет? Если его нет, кормите нас здесь, и мы будем на обед и ужин приходить сюда. Мы готовы заплатить за постой и питание. Пробудем мы здесь не больше недели, вы уж как-нибудь нас потерпите.
Из соседней комнаты вышла женщина, видимо, хозяйка дома.
– Филипп, ну, что ты как медленно соображаешь? Иди, давай, к своим солдатам, я гостей приму и размещу.
Ошарашенный полковник вышел на крыльцо. Я выскользнул следом.
– Господин полковник! Нам срочно нужна операционная. В любое время нагрянет начальство, которое нас сюда направило, там раненые умирают, а нам негде их оперировать.
Я вернулся в дом. Хозяйку звали Люсия, она, в девичестве, баронесса, муж титул барона получил на службе, так что они безземельные бароны. Она нас накормила, предоставила возможность девушкам обмыться с дороги, переодеться. Определила, где мы будем спать, и сказала, что через четыре часа ждёт нас на ужин.
– Уважаемая Люсия. Если у нас потоком пойдут раненые, то мы вернёмся только часов через шесть. Вы нас не ждите, не ломайте семейный распорядок. Оставьте нам каких-нибудь бутербродов и чай, нам будет не до еды, сразу упадём в постель.
– Вы, молодой человек, за всех не решайте! Как это женщинам вечером не посидеть, не попить чаю?
Я промолчал.
Потом мы вышли из дома и двинулись в лагерь.
– И куда нам, по-твоему, сейчас?
– Если операционная готова и помощники есть, мы можем сразу начать работать. Ваша задача определить порядок поступления раненых на стол. Командуйте жёстко, как вы привыкли в Академии. А потом вам нужно пойти в штаб и решить вопрос с оплатой нашей работы. Если кто-то начнёт умничать, типа студентам платить не положено, тогда настаивайте на том, что исцелять будете вы, а мы только помогаем, черновую работу делаем. Тогда пусть за всех исцелённых оплату начисляют непосредственно вам. А если рабочего места нет, то все идём в штаб, и вы устраиваете там скандал. Вызвали целителей, и никто нам не объясняет зачем. Никто не помогает, не определяет место и фронт работы. Где работать, чем работать, кто помощники? И, главное, сколько нам заплатят?
Коменданта в лагере не было, мы его нашли в том же штабе. На него пытался орать гвардейский полковник, но комендант совершенно спокойно отвечал, что он не обязан из своего кармана оплачивать разнообразные желания тех, кто разместился на его территории. Вам нужны операционные, предоставляйте сами или выделяйте деньги.
Полковник гвардии, распалённый этим скандалом, повернулся к нам и начал орать:
– Это что ещё за девки тут ходят, кто разрешил? Охрана! Немедленно гнать из лагеря!
Магесса Сердюкова, наконец-то, пришла в себя. Она наложила лёгкий паралич на этого хама, подошла и влепила ему пощёчину. Из соседнего помещения выскочил какой-то офицер и схватился за шпагу. Я встал у него на пути, накинув Кольчугу.
– Мы целители. Приехали лечить ваших раненых, а вы хотите убить магистра Сердюкову. Если она рассердится, то заставит вас не вылезать из сортира до тех пор, пока вы там не умрёте. У вас здесь вообще ни одного умного человека нет?
– Да как вы смеете, я граф Голицын.
– Граф, а вы головой думать не пробовали? Я повторю! Мы целители, приехали исцелять ваших раненных. Ваш доблестный командир магистра магии жизни, виконтессу Сердюкову, обозвал плохими словами. Вы в неё пытаетесь тыкать вашей шпагой. Нам без разницы, какой у вас титул! Если вам не нужны целители, отправьте нас в Академию, а сами разбирайтесь с теми, кто нас сюда вызвал. Или они с вами разберутся!
– Э-э-э. А вы не могли бы освободить нашего командира. Он просто погорячился.
Наставница сняла паралич с полковника. Паралич был лёгкий, и он слышал всю нашу перебранку.
– Я действительно прошу прощения. Дело в том, что меня не поставили в известность о вашем приезде. Кто у вас главный? Магесса, прошу вас, пройдёмте в кабинет и спокойно поговорим.
Они ушли в кабинет, а я обратился к офицеру.
– Уважаемый граф, нам бы присесть где-нибудь, а то мы с утра на ногах.
– Вот сюда, пожалуйста, это у нас место отдыха. Рядовой, чай господам целителям! Скажите, юная магесса, а вы в этой команде чем занимаетесь? И что вы делаете сегодня вечером? Я вскоре сменюсь с дежурства и могу вас познакомить с нашим лагерем.
– Граф, юная магесса – моя невеста. Мы оба виконты, и на нас самая тяжёлая работа, мы занимаемся теми, у кого раны живота, или серьёзные переломы. Так что у девушки не будет возможности отвечать на ваши ухаживания. Мы понимаем, что в лагере нет женщин и вам скучно. Но у нас много работы и развлекаться мы не успеем.
Тут из кабинета командира полка вышла магесса и села рядом с нами, а полковник и граф, я так и не понял в каком он звании, убежали куда-то.
– Никогда не думала, что в армии такой бардак!
– Это вы просто на флоте не были.
– А ты и на флоте уже побывал?
– Нет, это просто присказка такая. Давайте пойдём в лагерь и начнём что-то делать. А то приедут генералы и назовут нас убийцами, за то, что мы никого не лечим.
Недалеко от штаба стояли две огромные палатки. В одной стояли ряды кроватей, на которых лежали окровавленные люди, а во второй стояли два длинных стола, и какие-то гвардейцы с повязками на разный частях тел играли во что-то типа домино.
– Господа, прошу вас, переместитесь на тот конец стола, здесь мы раненых будем лечить.
– Отлично, я граф Саморуков, начинайте с меня.
– Извините, но мы начнём с тяжелораненых.
– Что с них начинать? У нас самый тяжёлый Малахов, от него уже мертвечиной пахнет. Не стоит на него время тратить, через пару часов сдохнет.
Я выглянул из палатки и закричал:
– Санитары ко мне! Живее, где вас черти носят, ко мне, я сказал!
Ко мне подбежали два солдатика с белыми повязками на рукавах.
– Мы целители из магической академии. Наши указания выполнять в первую очередь! Так и говорите, нам маги целители приказали. Понятно? Сейчас схватили носилки и Малахова сюда, вот на этот стол!
Солдатики быстро притащили военного с распоротым животом. Одежда с него частично была срезана и наложена какая-то повязка, которая пропиталась кровью и содержимым кишок. Боец был без сознания.
– Наставница, он не очнётся, пока мы его режем?
Магесса наложила на раненого плетение беспамятства.
– Санитары, один стоит около нас, второй идёт с магессой и показывает ей самых тяжёлых, записывает порядок доставки их сюда. Юлия, начинаем!
Что сказать про эту операцию. Всё было, как и с Софией, только у этого военного уже начиналась черная гниль, но наше плетение Дезинфекция удаляет все отмершие ткани, так что я не опасался за его жизнь. Единственное, я побоялся, что организм у него ослаблен, и Малое Исцеление применять не стал. Кожу живота мы соединяли той же Склейкой, так что у него на животе будет заметный шрам. Через час в палатке стало темновато, и я подвесил Осветитель. Работу мы продолжали до истощения наших источников. Обработали восемь раненых. Был ещё один с раной живота, один с проникающим ранением грудной клетки, двое с огромными резаными ранами и большой потерей крови. Потом двое с открытыми переломами и один с переломами рёбер, которые поранили лёгкое, и у него при дыхании изо рта шла кровь. Магесса большую часть времени была с нами и помогала.
После этого мы пошли к дому коменданта. Гвардейцы провожали нас взглядами, но не подходили.
– Смотри-ка, с двух раз дошло! – произнесла наставница.
– Вы Юлии расскажите.
– Да, что там рассказывать. Один любитель женской ласки попытался меня на кровать завалить. А другой меня решил за зад ущипнуть. Оба убежали в сторону туалета. Понос у них случился, по-научному, диарея.
В доме у коменданта уже все спали кроме хозяйки. Она напоила нас чаем и все мгновенно уснули.
Утром у меня источник был полон, а у Юлии источник немного не добрал за ночь.
– Если до начала работы не заполнится, то добей его из накопителя. Потом некогда будет.
Мы посмотрели вчерашних прооперированных, потом исцелили четыре сложных перелома, до того, как появилось начальство. Магесса пошла выяснять вопросы финансирования. Мы продолжали работу. Неожиданно перед палаткой послышались голоса.
– Ваша Светлость, посмотрите, в каких скотский условиях лечат гвардейцев Его Величества.
В палатку заскочил вчерашний граф Саморуков, а за ним какие-то «павлины». Это были военные, но до ужаса расфуфыренные.
Один из них, видимо, эта самая светлость, начал на нас орать, типа кто позволил? Мы молча завершали исцелять почти отрубленную руку. Мы, собственно говоря, до этого момента уже почти закончили исцеление этого раненного, а теперь, под крики этого господина о том, что он нам запрещает, мы завершили исцеление и молча вышли из палатки, пошли в штаб. Я заглянул в кабинет полковника, наставница была там, поэтому мы сели на вчерашнее место, решили подождать, попросили чаю. Я спросил у солдата, есть ли что-то пожевать. Он глазки прятал, но когда я дал ему серебряный, угостил нас неплохим печеньем.
В помещение вошла вся эта свита, и «светлость» опять начал на нас орать. Из кабинета выскочил полковник и попытался доложить начальству. Крик перешёл на него, и они все ушли в кабинет.
Мы доели печенье, допили чай и просто ждали нашу магессу. Наконец она вышла и произнесла.
– Ты был прав.
– На чём поедем в Академию?
– Пойдём, у коменданта попросим транспорт.
Нас отвезли на открытой бричке. Она для двух пассажиров, но мы все стройные, так что поместились. Пока ехали, я официально доложил наставнице о проделанной нами работе. Особенно подчеркнул, что это были самые тяжёлые случаи, ожидался смертельный исход или ампутация конечностей. А мы всех двенадцать гвардейцев вернули в строй.
– Ребята, может так оказаться, что вас попробуют вернуть сюда. Без меня не соглашайтесь.
– Есть какой-то официальный повод? Например, что студенты не имеют права исцелять самостоятельно.
– Да, это записано в Своде Правил Академии.
В Академии мы помылись, переоделись и пошли на занятия. На урок врываться не стали, дождались перемены и потом вошли в класс. Успели ещё посидеть на двух уроках. Потом был обычный обед. У ВВ и СС взяли конспекты за два пропущенных дня и сели в библиотеку их переписывать. Нас не трогали, но позже нам наставница рассказала, что был большой скандал. Академию обвинили в том, что целители отказались лечить раненых гвардейцев. Дошло до того, что приехали Представитель Короля и представитель Тайной Стражи.
Они пришли в кабинет ректора и начали на него кричать. Но наставница к тому времени уже изложила всё на бумаге. Поэтому ректор спокойно предложил им подождать, и приказал вызвать магистра Сердюкову. Представитель короля повёл себя так же, как тот генерал в полку. Но пройдя один раз такую «школу», магесса уже не пугалась эполет и высоких званий.
Никто из этих вельмож не был представлен, но магесса решила не нагнетать обстановку из-за несущественных моментов.
– Ваша Светлость, а сколько денег из королевской казны было отпущено на исцеление гвардейцев?
– Такие сведения не разглашаются! – Представитель Короля, казалось, может лопнуть от важности.
– По информации казначейства, пять тысяч золотых, – это представить Тайной Стражи не посчитал эти сведения секретными.
– Так вот, мы по вашей заявке прибыли в полевой лагерь в тот же день. Коменданту лагеря не было дано никаких команд, не было выделено ни одного золотого на подготовку мест для проведения операций и перевязок или на организацию проживания и питания целителей из Академии. Мы на свой страх и риск начали целительские мероприятия в совершенно неподготовленном помещении. Говоря простым языком, мы делали операции в палатке и на столе, где до этого бойцы принимали пищу. Мы успели исцелить двенадцать самых тяжёлых раненых, когда на следующий день там появился генерал со свитой. Представиться он не пожелал, говорить по-человечески для него, видимо, ниже его достоинства. Всё время кричал, причём отдавал противоречащие друг другу приказания. Он запретил делать операции в неподготовленных условиях, не отдал ни одного приказания по подготовке этих условий, но начал кричать, чтобы мы немедленно продолжили лечение раненных гвардейцев. К этому моменту мы уже истратили по паре магических резервов, кроме того, мы сами оплатили наше проживание и питание вблизи лагеря. На вопрос об оплате нашей работы, он начал меня обвинять в саботаже, нежелании выполнять волю короля и договорился до того, что мы подрываем обороноспособность королевства, и, следовательно, мы шпионы, и нас нужно повесить. Не нужно много ума, чтобы понять: генерал рассчитывал всех запугать так, чтобы про финансирование никто даже не заикался. Не дожидаясь пока он прикажет нас повесить или пороть плетьми, мы оттуда уехали. Вы, Ваша Светлость, пытаетесь также давить на меня и не желаете говорить об оплате труда целителей. Вопрос стоит очень просто, лично я теперь военным не верю. Мы исцелили двенадцать самых тяжёлых больных. Если бы это было в городе, то за такую работу я и мои помощники получили бы до двух тысяч золотых. Но до обсуждения того, сколько армия может реально заплатить, чтобы мы считали это достаточным, просто не дошло. И вы опять требуете, чтобы мы вернулись в лагерь и продолжили лечение, не желая обсуждать стоимость нашей работы. Я не спрашиваю, кто и куда истратил те пять тысяч. Я вам говорю, что маги бесплатно не работают. Мы и так уже нарушил этот принцип, рассчитывая на порядочность военных. Ошиблись.
– Как вы смеете всю армию обливать грязью!
– Ни в коем случае, Ваша Светлость! Заплатите нам тысячу, за первых двенадцать больных, тогда мы вернёмся и продолжим. Остальные случаи легче, правда, если за эти три дня ни у кого не произошло обострения из-за неоказания квалифицированной помощи. Дальше всё будет просто. Исцеляем очередной десяток, определяем стоимость работы, военные её оплачивают, и мы работаем дальше.
– Я этого так не оставлю, я буду жаловаться королю! – Представитель Короля хлопнул дверью и исчез.
Заместитель главы Тайной Стражи, а это был он, спросил:
– Я могу забрать вашу докладную?
– Если уж на нас будут жаловаться королю, то вы хотя бы расписку оставьте, что забрали докладную главного участника тех событий.
Когда, на следующий день, мы выслушали рассказ магессы Сердюковой, Юлия произнесла:
– Отец бы за такое повесил.
Магесса хмыкнула, я промолчал. А после обеда мы пошли к мэтру в библиотеку и опять уселись в закрытой комнате.
Через неделю к магистру магии жизни, Сердюковой Антонине, приехали два гвардейца королевской гвардии.
– Ваше Могущество, до нас дошли слухи, что вам не заплатили за наше лечение. Мы решили сами вам заплатить. Жалованье у гвардейцев не очень большое, поэтому мы собрали по пятьдесят золотых. Сдали деньги восемь аристократов и дворян. Вот в этом кошеле четыреста золотых. Огромное вам спасибо.
– А как там остальные раненные?
– Их должны были лечить наши полковые целители. Но один из них погиб, а второй пьяница, так что там всё плохо. Подробностей мы не знаем, так как, когда узнали, что вам не заплатили и не будут платить, причём, за это никого из высших командиров не наказали, мы просто уволились, – бывшие гвардейцы поклонились и уехали.
– «Договорённости нужно соблюдать», – подумала магесса Сердюкова, и при встрече отдала двести золотых виконту Медведеву.
