Михаил Александрович Каюрин
Щедрая милостыня
«Он не голодает, это точно, – подумала Варя, подходя к массивным деревянным воротам. – У него можно смело попросить кусок хлеба».
Она остановилась на мостике, проброшенном через канаву, так, чтобы её было видно с крыши, и стала наблюдать за мужчиной. Он продолжал красить, не заглядывая вниз, и не видел Варю у ворот.
Наконец, мужчина закрасил полосу до конца, ему потребовалось перебросить стремянку. Он перебрался на верх крыши и тут обратил внимание на девчонку у ворот с вещевым мешком за плечами.
– Чего надо? – крикнул мужчина недружелюбно.
– Дяденька, подайте хлеба, Христа ради, – жалостливо протянула Варвара, с трудом узнавая свой голос. Он у неё дрожал и был хриплым от волнения. Варвара волновалась от того, что ей предстояло говорить неправду. Ванька насоветовал ей не просто просить милостыню, как это она делала прежде, а пытаться разжалобить человека, стоять перед ним, не сходя с места, и умолять, скулить, говорить всё, что взбредёт в голову.
– Мы с братом три дня не ели, сил больше нет передвигаться. Мама с папой уже умерли с голоду, теперь голодная смерть идёт следом за нами. Дяденька, дайте что-нибудь поесть, пожалуйста. Мы с братом не хотим умирать.
– Иди своей дорогой, сучка немытая! Иди, пока бока не наломал! Нет ничего у меня для бездомных! Если я буду подкармливать каждую попрошайку – сам протяну ноги завтра! Уходи отсюда, не задерживайся, пока я окончательно не разозлился!
Мужчина передвинул стремянку на новое место и принялся красить дальше. Больше он не глядел в сторону Варвары. Ему не было дела до попрошайки.
Варя вернулась на дорогу и поплелась по улице к следующему дому. Сердце её колотилось от унижения, руки дрожали. Она останавливалась ещё у нескольких домов, но везде получала отказ. И только в конце улицы ей повезло. На стук в ворота к ней вышла сгорбившаяся старушка. Не спрашивая ни о чём, она протянула Варе несколько картофелин, и молча захлопнула перед носом калитку.
– Спасибо, – запоздало прошептала Варя и направилась в обратную сторону для встречи с братом. У неё больше не оставалось сил стучаться в двери негостеприимных хозяев.
Она прождала брата в месте расставания более двух часов. Наконец, Ваня появился в конце улицы. Заметив сестру, направился к ней.
– Как успехи? – спросил Ванька издалека. Лицо его сияло от счастья. Увидев слёзы на глазах сестры, встревожился:
– Что случилось? Тебя кто-то обидел?
– Не-ет, – давая волю слезам, разревелась Варя. – Ничего не случилось…
–Тогда чего воешь?
– Никто не даёт подаяний… Меня везде гонят со двора, замахиваются палкой или лопатой, будто я заразная, какая-нибудь… Одна бабушка только и пожалела, дала три картошки. – Варвара размазывала по лицу слёзы, вздрагивая всем телом.
Ванька привлёк к себе сестру, принялся неумело успокаивать, поглаживая ладошками по спине.
– Ну, не реви, чего выть по пустякам? Никто не обязан отрывать от себя последний кусок. Не подали – значит, нет у них лишних харчей, только и всего. Стоит ли расстраиваться? Три картошки – это тоже кое-что!
– С чего ненависть такая, а? Почему парень замахнулся на меня палкой, прогоняя со двора, как бездомную собаку? Я ведь ничего плохого ему не сделала, попросила немного хлеба, только и всего…
– За воровку тебя принял, не иначе. Тут цыгане недавно прошлись по посёлку, наверно, обворовали его, вот он и озлобился.
Варвара понемногу успокоилась, отстранилась от брата, спросила:
– А у тебя как?
– Лучше не придумаешь! – радостно сообщил Ванька и снял с плеч пошитую матерью торбу. – Смотри чего мне удалось раздобыть!
Брат развязал пузатый мешок, показал содержимое. Там, кроме половины буханки хлеба, стояла двухлитровая стеклянная банка, заполненная доверху куриными яйцами, в белой тряпице был завёрнут большой шматок сала, на дне разбросано около десятка крупных картофелин.
– Видала, каков улов? – сиял от радости Ванька. – А ты – реветь! Да с такими харчами неделю можно жить!
Варвара совсем перестала всхлипывать и даже заулыбалась. Удача брата воодушевила её. Широко открытыми глазами она смотрела на Ваньку, и он казался ей героем. Казалось, перед ней стоял не восьмилетний худющий мальчишка с бледным от недоедания лицом, за которым мать приказала постоянно приглядывать, а умный, смелый и удачливый рыцарь, способный всегда защищать её от любых невзгод.
Варя приняла для себя решение слушаться брата во всём беспрекословно.
Ванька каким-то непостижимым образом умудрился набраться жизненного опыта гораздо быстрее, чем она, и очень быстро повзрослел лет на пять, как минимум.
– Вань, а как тебе удалось собрать… такое богатство? – спросила Варя, не в силах оторвать взгляд от обилия продуктов.
– Мужик один расщедрился, – с гордостью сообщил Ванька. Увидев недоверие в глазах сестры, спешно добавил:
– Да не крал я, честное слово, не крал. Мужик этот оказался не простым работягой, а директором завода. Но добрым.
– Расскажи, Вань, как всё было, – попросила Варвара, заглядывая в глаза брату.
И он рассказал ей всё без утайки.
…Когда они расстались на развилке улиц, Ванька не пошёл стучаться в каждые ворота подряд. Он шагал, не спеша, по середине улицы и высматривал дом побогаче, как вор предстоящую добычу. Его внимание привлёк мужчина, орудующий лопатой на огороде. Он был одет не так, как одеваются обычно простые люди, выходя трудиться на земле. Вместо старого поношенного тряпья на мужчине был одет добротный военный френч без погон и брюки-галифе, на ногах красовались начищенные до блеска хромовые сапоги. Ванька остановился в нерешительности, разглядывая необычного огородника.
«Военный, – пронеслось у него в голове. – Лучше не связываться с ним. Схватит за руку и уведёт ещё в участок, как бродяжку, долго потом придётся выпутываться. Варька потеряет меня и начнёт искать, по-девчоночьи наделает каких-нибудь глупостей. Нет, надо уходить».
Подумав так, Ванька, сам не зная почему, продолжал стоять на одном месте, уставившись на мужчину через изгородь. Его ноги будто приросли к земле, не давая возможности двинуться дальше.
