Михаил Александрович Каюрин
Роковой сплав
«Паша! – обрадовался капитан, и его сердце опять загрохотало в груди.
– Па-аша-а! – закричал он, что было мочи.
Человек не откликался и продолжал идти, не торопясь. Вскоре Прохор Игнатьевич увидел незнакомца в чёрной робе. О существовании колоний в этой местности Уваров не мог знать. О беглых заключённых, тем более. Он вообще ничего о них не знал, ни разу не видел их одежды. Поэтому никакого испуга не испытывал. В душе появилась боль разочарования.
– Чё надрываешься? – вместо приветствия произнёс незнакомец и опустился на корточки у костра. – Заблудился, что ли?
– Нет, друзей жду, – соврал Прохор Игнатьевич, наблюдая за реакцией незнакомца.
Тот ухмыльнулся, окидывая взглядом непросохшую одежду капитана.
– Друзья тоже такие… постиранные?
Уваров не нашёлся, что ответить. Наступила длительная пауза.
Беглый заключённый увидел паспорт, разложенный для просушки. В его голове лихорадочным потоком понеслись шальные мысли.
«Мужик почему-то нервничает, переживает, – мелькнуло у него в голове. – По всей вероятности, опрокинулась лодка, или плот разорвало. Но где остальные? Если они поблизости – давно бы уже объявились. Значит, утонули. Тогда это как раз тот случай, когда мне можно исчезнуть отсюда навсегда. Обрублю все концы. Надо только правильно развязать мужику язык».
– Ты уверен, что никто не выплыл? – задал провокационный вопрос беглец и улыбнулся.
Выражение лица незнакомца было настолько лукавым, что у Уварова опять закралась надежда на спасение кого-либо из друзей. Он не знал, как поступить. Ему и в голову не приходило, что перед ним беглый зэк, жаждущий завладеть его паспортом.
– Так ты уверен? – повторил вопрос пришелец, делая вид, что вот-вот прыснет от смеха.
Уваров посмотрел незнакомцу в лицо, и ему вдруг показалось, что тот специально мурыжит его, скрывая какую-то информацию. И он не выдержал.
– Кто? Паша? Коля? – имена друзей вырвались из его уст сами по себе, помимо воли.
Спросил и замер, ожидая ответа незнакомца. Теперь тот оказался в затруднительном положении. Немного поразмыслив, пошёл ва-банк.
– Да шут его знает, молчун какой-то.
– Это Павел, – облегченно выдохнул Уваров и быстро спросил:
– Где он?
– Тут, недалеко. Ногу подвернул, ходить не может. Попросил меня пройти по берегу.
– Идёмте, сейчас же, – заторопился Прохор Игнатьевич.
– Ты бы просох вначале, – попытался остановить его незнакомец.
– Нет, нет, там высушу свои лохмотья. Всё там, с Пашей.
– Обсох твой Паша. Чуть ли не в огонь лез, когда сушился.
– Идёмте, – настойчиво торопил Уваров.
– Идём, раз настаиваешь.
Беглец встал и пошагал впереди, размышляя, где и как удобнее прикончить этого крепкого мужика. Для него представился исключительный случай облачиться в гражданскую одежду, в кармане которой будет лежать бесценный документ.
Для беглеца не было другого выбора. Две недели он скрывался в тайге, спасаясь от погони. Оголодал, отощал, ослабел, питаясь грибами и ягодами.
«Если я замочу сейчас этого урода – искать его никто не станет. Утонул вместе со всеми. Пока хватятся в родном городе, который находится за тридевять земель – уйдёт уйма времени», – думал зэк, наблюдая за мужиком боковым зрением.
– Сколько вас было? – спросил он, как можно равнодушнее.
– Шестеро. Трое мужчин и три женщины. Спаслись только я, да Паша вот. Плот разбился о скалы. Сам видел.
– Этот ваш молчун сказывал мне, будто женщины тоже выплыли. Только сейчас на той стороне, – незнакомец выразительно показал на противоположный берег. – Сидят сейчас под ёлкой, трясутся от холода и воют от страха.
– Вот и я так думаю. Посоветуемся с Пашей и пойдём их искать.
Настроение Прохора Игнатьевича приподнялось, он разговорился и не замечал странности в поведении незнакомца. Тот тем временем присмотрел густой пихтач и потянул за собой Уварова.
– Здесь твой Паша, в моём шалаше прохлаждается. – Он пригнулся и юркнул под увесистую ветвь большой ели, затем исчез в плотном пихтаче. Уваров последовал за ним.
Едва он успел пригнуться, чтобы преодолеть пространство под деревом, как почувствовал удар по голове. Пихтач поплыл куда-то в сторону, а клочок неба между деревьями крутнулся несколько раз.
Прохор Игнатьевич нелепо повернулся на одной ноге и, потеряв сознание, рухнул головой в муравейник.
