Израиль Моисеевич Меттер
Дамка

В это время трамвай уже обогнул шумный бульвар – здесь мчались сейчас все виды городского транспорта. Дамка оказалась между отчаянно сигналящим грузовиком и мягко подпрыгивающим троллейбусом. Пассажиры даже зажмурились от испуга и жалости. А школьник сказал, глядя на Короткова:

– Хорошо, что вы не хозяин собаки, если не врете. А то бы я вам показал, как мучить животных!..

И соскочил на ходу.

На душе у Короткова было скверно, его как будто даже мутило от того, что он сделал, и, выйдя из вагона, он тотчас выпил две кружки холодного пива. Полегчало.

В курортторге он встретился с поваром. Они быстро закончили дела, и только тогда повар вдруг хватился собаки: – А где же Дамка?

Блудливым голосом кладовщик рассказал, как Дамка будто бы снюхалась с каким-то кобелем на улице и исчезла. Сколько он ее ни звал, она не откликалась.

– А вообще, такого дерьма не жалко. Сука, она и есть сука. Пошли, Алексей Иваныч, до поезда примем грамм по полтораста.

– Я пить с вами не желаю, – сказал повар. – Ты что, очумевши? – спросил кладовщик. – Это почему же, интересно, не желаешь со мной выпить?

– Поскольку вы паразит, – сказал повар. И выпили они в одном буфете, но раздельно. И в поезде не разговаривали, ехали в разных вагонах.

Жизнь в Доме отдыха катилась своим чередом, и только старожилы иногда вспоминали Дамку: вот, дескать, был такой пес, разумный и вежливый, решительно все понимал, оправдывая свое высокое звание – друг человека.

Так прошло с полгода.

И вот однажды, первого числа, часов в десять утра, как раз после завтрака, группа отдыхающих новичков вышла из ворот, направляясь к озеру на лыжах. Никто не знал дороги, спросили у проходящего мимо кладовщика, как ближе всего пройти к Щучьему. Кладовщик начал объяснять:

– Подымитесь на эту горку, обогнете пожарку, свернете на правую руку…

Он вдруг замер, устремив глаза в одну точку.

На ближайшем пригорке стояла Дамка, изготовившись вести людей к озеру.