МемуаристЪ
Шутки Сталина в переводе Мемуариста
Президент Рузвельт, захваченный речью Верховного горячо поддержал:
– Вы, наверняка, и не подозреваете, как Вы правы!
Сталин вежливо улыбнулся и ответил:
– Кто знает, быть может, вполне подозреваю…
***
На заседании, посвященном необходимости и срокам открытия второго фронта, руководители британской и американской делегации много говорили о проблемах. Начиная от неготовности армии, трудностей доставки ее к местам боев, так и до чисто политических особенностей принятия решений в их странах. Мы не сможем объяснить это нашим избирателям, – говорили они.
Когда настал черед выступать Сталину он извинился и сказал, что не будет выступать по существу этого вопроса. И тут же рассказал союзникам, что среди дипломатов ходит такой анекдот о нём самом:
Идет телефонный разговор Сталина и Черчилля. Сталин в трубку:
– Нет, нет, нет. Нет! Да. Нет, нет, нет…
По окончании разговора секретарь спрашивает:
– Товарищ Сталин, на какой же вопрос премьер-министра Вы ответили "Да"?
– Он переспросил хорошо ли мне слышно.
Посмеявшись, союзники очень хорошо поняли посыл этого анекдота. И кто именно на этой конференции постоянно говорит "нет". Переговоры по второму фронту после этого пошли гораздо легче.
***
По окончании конференции в Тегеране был дан концерт специально прилетевших артистов Большого театра. Перед такой публикой труппа выступала впервые, артисты волновались. Сталин попросил разнообразить классическую программу русскими народными и Советскими патриотическими песнями. Исполнителей он просил не беспокоиться:
– Не стоит тревожиться. Помните, что Вы поете перед простыми любителями!
***
Обсуждался финский вопрос. Сталин настаивал на восстановлении границы 1940 года (т.е. включения в состав Советского Союза отвоеванных у финнов земель). Кроме того, Советская делегация требовала установить размер денежных репараций, которые Финляндия должна была выплатить за нанесенный ущерб. В частности, финнов обвиняли в помощи немецким войскам в блокаде героического Ленинграда.
В ответном слове британский премьер Черчилль всячески защищал финнов, чтобы ущемить интересы Советов. Он рассуждал, что Финляндия маленькая страна, а ущерб нанесенный ими Советскому Союзу так велик, что "финны за тысячу лет не расплатятся". А потому этой маленькой бедной стране нужно вернуть и Советскую Карелию и никаких репараций с них не требовать.
Свою пафосную речь Черчилль закончил ударом ниже пояса:
– Я так давно в политике, что помню Вашу Советскую республику совсем молодой. Четверть века назад ваши революционеры говорили о "мире без аннексий и контрибуций!". Призываю Вас следовать собственным заявлениям!
Сталин хищно улыбнулся на лицемерное заявление британского колониалиста, привыкшего десятилетиями грабить завоеванные Британией страны и сказал:
– Господин Черчилль, я тоже совсем не молод. Я стал замечать, что с годами становлюсь все менее и менее революционером, и все более и более консерватором!
По итогам подписанных протоколов конференции Карелия была закреплена за Советским Союзом.
***
И снова про второй фронт. Союзники на словах были орлами, а на деле активно воевать с немцами не брались. после очередного жаркого обсуждения Сталин подколол союзников:
– Господа, я тут беседовал с одним пленным немецким генералом. И он, представьте рассказал такой анекдот: "У германских танков три передачи вперед и одна задняя. А у английских, наоборот, – одна вперед и три назад." Не знаете, что бы это могло означать? – невинно поинтересовался Верховный.
Какой палец называют средним, господин Черчилль?
Ялтинская конференция, самое начало 1945 года. Перспективы скорой Победы не вызывают сомнений. Сталин собирает союзников у нас дома, чтобы, скажем прямо, диктовать им новое мировое устройство. Они-то приехали делить будущие барыши, а вождь раз за разом объясняет им, что главное – установить прочный мир в Европе. Ну и законные интересы Союза не обделить.
***
Рассказывают, что на Ялтинской конференции Сталин, желая поддеть Черчилля, сказал, что после Победы надо будет как можно скорее казнить военных преступников, немецких генералов и офицеров, которых не менее пятидесяти тысяч.
Черчилль, разгоряченный этими словами и армянским коньяком, подскочил от возмущения:
– Подобный взгляд коренным образом противоречит нашему английскому чувству справедливости! Англичане никогда не потерпят подобных массовых казней!
Тут вступил Рузвельт и с улыбкой произнес:
– Необходимо найти компромиссное решение. Быть может, вместо казни пятидесяти тысяч военных преступников мы сойдемся на сорока девяти тысячах?
По воспоминаниям Черчилля, после этих слов он от возмущения хотел уйти прочь, но, чтобы успокоиться, вышел в соседнюю тёмную комнату и встал у окна. Вдруг он почувствовал, что его кто-то тронул за плечо.
Обернувшись, он увидел Сталина и рядом с ним Молотова. Улыбаясь, Сталин сказал, что пошутил. У них продолжилась доверительная беседа, во время которой Сталин дал понять, что сознательно обострил этот небольшой конфликт:
– Крепкая дружба начинается с недоразумений…
***
Как-то после переговоров в Ялте уязвленный проигранной позицией Черчилль ядовито заявил вождю:
– Многие в моей стране говорят о расстрелах и лагерях для тех, кто не согласен с Вашей Советской властью. Если это соответствует действительности, то Ваша совесть так же черна, как Ваши усы!
Сталин не полез в карман за словом. Он вежливо улыбнулся взбешенному британскому премьеру и холодно ответил:
– Уж какую заслужил, такую заслужил, господин Черчилль. Впрочем, Вы сами-то усов не носите вовсе. По Вашему выходит, что у Вас-то совести совсем нет?!
Надменный лорд не нашелся что ответить, покраснел и почти выбежал из комнаты переговоров.
***
На банкете после очередных тяжелых совещаний о будущей судьбе Польши ужинали руководители делегаций. Черчилль был раздражен непробиваемой позицией русских и все ему было не так.
Не зная как еще задеть Сталина, британец брезгливо отодвинул от себя блюдо с поданными дорогими сырами и буркнул:
– К этому вину в приличных домах принято подавать голландский сыр, а не швейцарский!
Сталин взял ароматный ломтик и внимательно осмотрел его:
– Восхищен Вашими вкусами, господин премьер. Вот я человек простой и ума не приложу как Вы их различаете. По произношению, что ли? Вот, кажется, вполне хороший сыр… ан нет, есть у него какой-то легкий английский акцент…
Сталин отложил кусочек сыра обратно на блюдо нетронутым. Черчилль смутился и был вынужден попросить у хозяина приема прощения за бестактность.
***
В один из вечеров заключительных дней конференции Черчилль изрядно принял отменного армянского коньяка и принялся рассуждать о свободе.
Мол так и так. Подлинную свободу понимают только истинные британцы. Британская свобода – это возможность выбирать свой путь. Это неотъемлемое право британского джентльмена. У гордых бриттов свободолюбие и независимость глубоко в крови. А вот "рашн коммьюнист" такого лишены.
Разговор был неформальный, да и Сталин тоже слегка расслабился, напряжение переговорных раутов слегка ушло. Вождь не выдержал такого оскорбления партии и Советского народа:
– Мы, большевики, о свободе знаем не понаслышке. Мы за нее, господин Черчилль, кровь проливали. Наша, пролетарская свобода – это возможность послать любых зарубежных "учителей" к дьяволу. А у Вас есть возможность выбора – к дьяволу отправиться или куда еще. Мы же, большевики, зная что такое право у Вас в крови, не смеем мешать Вашему решению!
Говорят, Черчилль смеялся так, что даже расплескал бокал и шутливо признал свое поражение в споре.
***
Английская делегация жила в Воронцовском дворце. Известно, что этот дворец строился по чертежам того же архитектора, что и Лондонский Букингемский дворец.
После окончания переговоров Черчилль спросил – нельзя ли Британии купить такой прекрасный дворец?
Сталин выслушал и неожиданно спросил:
– А какой палец англичане называют средним?
Британский герцог показал – этот.
– А у нас этот, – улыбнулся Сталин и показал фигу.
***
Одним из болезненных вопросов в Ялте было – как поступить с захваченным немецким военным флотом, одним из самых сильных в Европе. Сталин внес предложение разделить этот флот между державами-победительницами. Черчилль, напротив, не хотел создавать себе сильного конкурента на море. Британия предлагала захваченный флот утопить.
Сталин, как всегда, нашел очень точную язвительную формулу:
– Я думаю, нужно объединить два наших предложения. Согласиться с господином Черчиллем и затопить… британскую половину флота.
***
Границы стран Европы после окончательной победы над фашизмом также вызывали много разногласий. Больше всего союзники переживали, что Советский Союз получит слишком много польских территорий себе. Судьба будущей западной Украины висела на волоске.
Президент Рузвельт даже заявил:
– Но позвольте, Львов, ведь даже не входил в Российскую Империю!
Сталин отреагировал молниеносно:
– Правильное замечание господина президента. Поговорим тогда о столице Польши – Варшаве. Она входила.
Так Львов стал Советским городом.
***
Переговоры идут очень тяжело, особенная грызня посвящена судьбе Польши (особенно областям, которые сейчас стали западной Украиной и западной Белоруссией). По вечерам, на традиционных банкетах главные участники переговоров пытаются разрядить обстановку к следующему напряженному дню.
На очередном таком застолье премьер-министр Британии Черчилль предлагает поднять тост за руководителя США – президента Рузвельта. Выпили.
Следующий тост поднимает товарищ Сталин:
– Теперь я бы хотел выпить за руководителя нашего союзника – Великобритании…
В наступившей паузе Черчилль расплываются в улыбке, пьют-то за него. Но Сталин невозмутимо продолжает:
– … за его Величество короля Георга Шестого Виндзора!
Немая сцена. Черчилль взбешен и только въевшаяся в кровь аристократическая привычка не позволяет показать этого. Всем известно, что в Британии у короля нет никакой власти и все нити в руках премьер-министра. Но формально Иосиф Виссарионович прав, действительно, – за короля.
Впрочем, британец быстро опомнился и предложил третий, заключительный тост. Со своим обычным слегка гнусавым выговором Черчилль предложил выпить и за руководителя Советского государства… Всесоюзного старосту Михайло Ивановича Калинина!
Сталин тост принял с хитрой улыбкой и осушив бокал сказал:
– Хороший тост, но как не следует путать силу русских пушек с заморской британской артиллерией, так и не следует путать товарища Калинина с… его Величеством королем Британии.
***
После очередного напряженного дня переговоров в Ялте Сталин повел разгоряченных спорами союзников прогуляться в уникальном зимнем саду Ливадийского дворца. Даже в разгар января в теплом, искусственно освещаемом саду цвели редкие тропические цветы и кустарники.
Вождь подвел коллег к небольшим ящичкам с особым сортом орхидей. Эти цветы были выведены американскими флористами специально в честь победы Советских войск в Сталинградской битве. Цветок получил красивое латинское название Орхидеэ Сталинградис.
Над цветками с жужжанием вились несколько припозднившихся шмелей. Получилось так, что пока руководители любовались цветами, один шмель сел Черчиллю сзади на шею, а второй впился в руку Рузвельта. Оба от неожиданных укусов не удержались и вскрикнули.
Черчилль в шутку упрекнул вождя, что – должно быть, это особые, Сталинградские шмели, кусают всех, кроме самого товарища Сталина.
На это Верховный улыбнулся и с легкой ехидцей сказал, что у него есть более простое объяснение:
– На этой конференции большевики честно говорят, что могут позволить себе союзники Советского Союза и что они не должны позволять себе. А Ваши заявления, господа, похожи на сладкую водичку – обещаний много, дела мало. Вот шмели и вьются!
***
На той же конференции очень жесткие обсуждения были посвящены проблеме будущего раздела Польши. Союзники очень хотели воссоединить Польское государство, сделать его капиталистическим, создать из братьев-славян враждебный кордон на границах Союза.
Сталин, напротив, выступал за Польшу с Советским правительством, а восточную часть страны и вовсе оставить в Союзе в виде Западных Украины и Белоруссии. Переговоры и торговля поселками и целыми областями шла ожесточеннейшая.
Черчилль в пылу полемики сорвался и довольно оскорбительно заявил, что Сталинская администрация не имеет права делить Европу! Что Советы уже в ходе войны совершили две гигантские ошибки, за которые поплатятся в самом скором времени! Этими ошибками было: открыть русскому Ване Европу и открыть Европе русского Ваню!
Британский лис довольно грубо намекал на то, что Советские войска, насмотревшись на жизнь "настоящих цивилизованных людей", будут бунтовать против жестких на его вкус Советских порядков. И наоборот, что европейские народы, насмотревшись на "русских дикарей" в ужасе отшатнутся от Советов.
Сталин не выказал обиды и довольно спокойно ответил британскому премьеру:
– Кто там и что открыл, господин Черчилль, за других не скажу. Знаю другое – и в Польше, и в Венгрии, и в Чехословакии Советских солдат встречали как освободителей, цветами и песнями. И что-то на улицах Будапешта или Варшавы не было видно британской королевской пехоты или американских рейнджеров. Нужно помнить одну простую штуку – если бы не русский Ваня, не было бы давно никакой Европы!
***
Когда переговоры в очередной раз зашли в тупик, Сталин обратился к Президенту Рузвельту с вопросом, казалось, не имеющим отношения к делу:
– Господин президент, Вас так беспокоит судьба нашего соседа – Польши. Не напомните, сколько километров от Вашингтона до Варшавы, тысяч.. семь?
Это были не последние переговоры о Польше, но Сталин победит. Польша станет и социалистической и дружественной. Министром обороны у них будет маршал Константин Рокоссовский. Тот самый, который не дал гитлеровцам зимой 1941-го взять Москву.
***
Во время конференции лидеры стран-участниц несколько раз фотографировались для прессы. Фото делали на улице, для руководителей ставили кресла, т.к. Рузвельт не мог стоять из-за давних осложнений полиомиелита. Ялтинский климат, конечно, не настолько суров, как в центральной России или в Сибири, но все-таки начало января. Мягко говоря, не жарко.
Черчилль и президент Рузвельт вышли фотографироваться, как и принято у высоких начальников, без головных уборов и в легких летних туфельках. Сталин посмотрел на это все и сказал:
– Вот ведь, ради красивой позы готовы на всё! Даже макушку отморозить. Ну уж дудки, нам, русским, страну восстанавливать, голова еще пригодится!
Так и вышло, что на ялтинских фото Сталин единственный в сапогах и глубоко надвинутой фуражке. Государственное дело важнее красивой картинки.
***
Рассказывают, что во время очередных переговоров на Ялтинской конференции Черчилль и Рузвельт обменялись через помощников короткими записками. Сталин не показал вида, что его это как-то интересует. Тем не менее, все силы разведки были брошены на установление содержания этой переписки.
Одному из дипломатических сотрудников удалось добыть блокнот помощника Черчилля и восстановить по отпечатку надпись на вырванном листе. Ответная записка Черчилля Рузвельту гласила:
– Благодарю, но не стоит беспокоиться. Старый орёл не выпадет из гнезда.
Но что же это значит? И что написал Рузвельт, что получил такой вот ответ? Подключены лучшие шифровальщики и аналитики. Ответа нет. Сталин в сердцах бросает: "Это, должно быть, какая-то потрясающая глупость!".
По окончании конференции, когда утрясены все вопросы и окончательно подписаны итоговые протоколы состоялся прощальный банкет. Сталин в шутку попросил Черчилля открыть тайну, ведь уже на ход переговоров она повлиять не может. Британский премьер пошептал что-то Сталину на ухо.
После мероприятия смеющийся Сталин вызвал шифровальщиков и передал ответ Черчилля:
– Рузвельт написал, что после уборной премьер забыл застегнуть ширинку. Черчилль его так успокоил. Лучше, лучше нужно работать, товарищи. Даже такой простой шифр взять не смогли!
***
Два замерзших и голодных оккупанта сидят в окопе под Сталинградом. Вот-вот начнется русское наступление.
– Ганс, Ганс куда ты все время стреляешь? Русские еще не начали!
– Капрал приказал не отступать, пока есть патроны. А когда русские начнут – будет поздно.
Рассказано Сталиным во время конференции в курилке к вопросу о победах союзников над панически бегущими на западном фронте фрицами.
***
На закрытии мирной конференции союзники поднимали многочисленные тосты за здоровье участников, успешные боевые действия против гитлеровских войск и т.п. Премьер-министр Черчилль в восторженных выражениях предложил выпить за новую встречу союзников для обсуждения вопросов, по которым не смогли договориться в Ялте.
Товарищ Сталин поддержал тост с небольшим дополнением:
– Я хотел бы присоединиться к этому прекрасному тосту. Выпьем за встречу. Скорую встречу. В Берлине.
Добавьте Кенигсберг и мы в расчёте
Главная мирная конференция XX века. Потсдам, победное лето 1945 года. Когда дошло до дележа трофеев и территорий у наших союзничков случилась форменная истерика. Все старые обещания забыты. Внезапно умирает Рузвельт, проваливает выборы при бешеной популярности министра победы Черчилль. Американцы начинают откровенный ядерный шантаж свежеиспытанной бомбой. Тончайшая дипломатическая игра Сталина в этих условиях вызывает восхищение.
***
В ходе переговоров в Потсдаме американцы и англичане изо всех сил сообщали, что войну выиграл не Советский Союз, а именно они. В ответ товарищ Сталин довольно едко поинтересовался почему тогда вся Европа с цветами и песнями встречает Советские войска, а не американских рейнджеров и британских денди.
Черчилль возмутился и рассказал, что только что вернулся из разоруженной фашистской Италии. По его словам, горячие итальянские парни радостно приветствовали британского премьера. Британия – подлинная освободительница Европы. Советам придется довольствоваться подчиненной ролью.
Ирония ситуации была в том, что под так рьяно выступавшим на конференции премьером самим шаталось кресло. Со дня на день он должен был в самый разгар конференции убыть в Лондон на перевыборы. По всем раскладкам выходило, что его партия не в самом лучшем положении и шансы Черчилля снова возглавить кабинет совсем невелики.
Сталин одной фразой подчеркнул и шаткое положение разбушевавшегося премьера и цену итальянским восторгам:
– Не следует забывать, господин Черчилль, что пару лет назад те же самые итальянцы столь же горячо махали руками Муссолини. А затем повесили его на какой-то заправке. За шею.
Действительно, Черчилль проиграл эти выборы и заканчивать переговоры в Потсдам приехал уже другой британский премьер.
***
После тяжелых переговорных раундов по вечерам в Потсдамских дворцах проходили банкеты. Иногда на них шли даже более горячие обсуждения, чем под прицелом десятков кино- и фото- камер днем. Иногда лидеры просто отдыхали в непринужденной обстановке, пытаясь смягчить накопившиеся за день разногласия и обиды.
На одном из приемов в Цицилиенхофе товарищ Сталин радушно угощал членов американской и британской делегаций. Дошла очередь до американского президента Трумэна. Сталин протянул руку к столику с винами и коньяками и спросил:
– Чем Вас угостить, господин президент?
– Ничего не нужно, спасибо, – отмахнулся Трумэн.
– Что такое?
– Видите ли, у меня сейчас на алкоголь сильно реагирует язва.
– В желудке?
– Увы, нет, господин Сталин. В семье, – ответил с грустной улыбкой президент.
***
Особенно тяжелые переговоры шли по разграничению земель, которые в ходе войны попали в зону Советского влияния. Союзники были готовы на все, лишь бы Советам не досталось ни пяди "лишней территории".
Особенно американцев злило то, что стали Советскими Западная Украина и Белоруссия. По их мнению следовало немедленно вернуть ряд областей из состава Советских республик обратно Польше. Война на переговорах разгорелась буквально за каждую деревню.
Во время обсуждения очередного пакетного предложения, какие территории Польше, какие Союзу, что Польша заберет у Германии, как пройдут границы Чехословакии и т.п. Сталин резко бросил:
– Согласны на такое определение границ. Добавьте Кенигсберг и мы в расчете!
Союзники рассмеялись удачной шутке. В самом деле, какие претензии могли быть у Советского Союза к Кенигсбергу. В отличие от обсуждаемых польских областей, он никогда не входил в Российскую Империю. Да что там, эта область Восточной Пруссии даже не имела общей границы с Советами! Трумэн позволил себе ответное шуточное замечание:
– У нас в Америке, если не хватает мелочи, на сдачу могут дать маленькую сигару или коробок спичек. Но ведь город – не сигара!
Но союзники смеялись напрасно. Сталин не шутил. Он вполне серьезно обвел союзников взглядом и сказал:
– Прекрасный обычай, господа, вот и заверните, будьте так добры!
Конечно, дело не только в этой удачной остроте Сталина, но Кенигсберг стал все-таки Советским Калининградом. Такая вот "маленькая сигара" на сдачу большевикам.
***
Именно во время Потсдамской конференции проходят успешные испытания атомной бомбы в США. И ровно через неделю после конференции атомные бомбы показательно падают на вполне мирные Хиросиму и Нагасаки.
Вовсе не для того, чтобы разрушить военные объекты. Их просто нет в этих городах. И не для того, чтобы устрашить японцев – давить их придется все тем же Советским бойцам с винтовками наперевес.
Ровно для того, чтобы устрашить бывшего союзника – Сталина. Побудить его сдать освобожденную Европу обратно капиталистам.
Как же происходил ядерный шантаж? Вот так просто заявить под телекамеры "у нас есть атомная бомба, Сталин, сдавайся!" было невозможно даже для американцев. Дипломатия тогда еще была жива и таких курьезов даже представить было невозможно.
Кроме того, по договоренностям времен войны, тот из союзников, кто первым откроет секрет атома должен был передать информацию союзникам. Чтобы уже всеми вместе додавить нацистов в их логове. Но не дарить же "дядюшке Джо" атомную бомбу!
Дипломаты решают нанести удар исподтишка. В день решающих переговоров по Польским границам, утром, в туалетной комнате Сталина как бы случайно поджидали главы дипломатических делегаций союзников.
По их задумке ошарашенный новостью о таком поражении Сталин непременно провалит переговоры. Ведь откуда большевикам знать об успешном испытании!
Сталин знал. С Оппенгеймером, Ферми, Сциллардом, Бором активно работали наши разведчики. Но полную картину не давали даже они. Было понятно, бомба появится уже скоро, но вот когда…
Секрет вскрылся буквально накануне, из результатов прослушки дворца Цицилиенхоф. Информация о том, что у американцев есть бомба всех ошарашил. Советские дипломаты просто не знали что предложить.
И тут Сталин задумчиво усмехнулся и сказал, что "придется сыграть в дедушку Тото". И рассказал, что в его детстве в Гори жил один вековой старик, у которого была очень сварливая жена.
Но дедушку это не беспокоило. Он давно оглох и на все неприятные вопросы только приставлял ладонь к уху и громко переспрашивал "То-то?". К старику все привыкли и думали, что он уже и соображает не сильно.
А когда пришли большевики и нужно было голосовать за председателя нового колхоза, оказалось, что у дедушки "Тото" и со слухом всё в порядке, и с головой. Еще лет пять он толково занимался виноградниками и маленьким винным производством деревни.
Поэтому когда утром дипломаты лицемерно в туалете "выполнили долг союзников" и сообщили об успешных испытаниях их ждало разочарование. Сталин покивал рассеянно, сказал что-то общее вроде "Хорошо, хорошо", пожелал им доброго дня и спокойно ушел.
Один из дипломатов даже решил, что "дядюшка Джо" просто не понял сообщения и даже рвался вдогонку, чтобы объяснить еще раз. "У нас есть бомба, убирайтесь из Европы, отдайте Прибалтику, Карелию, западные Украину и Белоруссию. Да и из Порт-Артура бы неплохо Советскую военную базу турнуть!" Еле удержали.
Переговоры прошли блестяще, ни пяди родной земли Сталин капиталистам не уступил. Более того выторговал для СССР Калининград, часть польских областей и право эмиссии оккупационных марок для Восточной Германии.
А вот, вернувшись в Союз, товарищ Сталин немедленно собрал в Кремле ведущих физиков-ядерщиков: Курчатова, Капицу, Ландау. И строго спросил когда будет готова Советская ядерная бомба?
Ученые принялись рассуждать об объективных трудностях и проблемах. Американцы, ведь, и вовсе доказывали, что СССР сможет создать атомный проект не раньше, чем через лет пятнадцать.
Но Сталин на это все только приставил ладонь к уху и громко переспросил "То-то?!" Намек был понят, в результате героических усилий наших ученых Советы получили свою бомбу всего через четыре года, в 1949 году.
После этого переспрашивать у "союзников" из-за железного занавеса в стиле дедушки Тото товарищу Сталину уже нужды не было.
***
В самом начале конференции союзники поставили ключевой вопрос – как определить Германию? Еще до обсуждения всех других вопросов. Германия в границах начала века? Германия в границах 1937 года? Разгромленная Германия 1945 года? Вопрос был не праздный. Целый ряд территорий по итогам войны оказались от Германии отторгнуты.
Например, если бы приняли британскую версию (границы 1937 года), то пришлось бы вернуть Германии большие части Польши, Чехословакии, Восточную Пруссию. Сталин неоднократно указывал, что война многое изменила и нужно ориентироваться на послевоенные границы. Но союзники стояли на своём.
Наконец, от выбора этого определения прямо зависело кому отойдет часть Восточной Пруссии с городом Кёнигсбергом. По факту эта территория была занята Советскими войсками, а как бы в историческом плане у Германии явно были более весомые права.
Когда накал обсуждения достиг абсолютно абсурдного уровня товарищ Сталин взял слово:
– Господа! Советский союз, пожалуй, готов поддержать Ваше предложение о границах 1937 года. Формально. Вы даже можете направить в ратушу Кёнигсберга немецкую администрацию. Но мы ее прогоним. Непременно прогоним!
Высокие договаривающиеся стороны дружно заулыбались. Так Кёнигсберг стал самой западной частью Союза – Советским городом Калининградом.
***
На конференции президент США Гарри Трумэн перед обсуждением очередного горячего вопроса попытался как-то расположить к себе Сталина, сбить с переговорного накала. Кроме того, он старался в общественном мнении показать Советский союз как алчного оккупанта, делящего захваченную Германию (что было очевидно не так).
При этом большая часть заседаний была открытой и шла под непрерывный скрип ручек в блокнотах западных журналистов. Трумэн громко и ядовито обратился к Сталину:
– Должно быть, Вам сейчас бальзамом на душу делить проигравшую Германию? Ведь Гитлер не дошел до Москвы сколько – всего километров двадцать, я верно помню?
Сталин сделал вид, что это замечание совершенно его не задевает и мечтательно глядя в потолок, проговорил:
– Наполеон, вот, до Москвы дошел. А через два года маршал Мармон сдал Париж царю Александру Первому. Как сказал этот маршал – к вечеру не узнали бы место, где была столица Франции. До Парижа еще далеко…
Больше такие заходы в адрес Сталина американский президент делать побаивался.
***
После очередного раунда переговоров Сталин в курилке рассказал членам британской делегации анекдот:
Лето 1945 года. Пленный фашистский солдат приезжает со стройки в столице обратно в фильтрационный лагерь. На стене барака – политическая карта мира.
Ганс задумчиво смотрит на нее и спрашивает другого пленного:
– Курт, видишь это скромное черное пятнышко посередине Европы? Знаешь что это?
– Это же наша Дойчлянд!
– А вот эта гигантская могучая красная страна до самой Японии?
– Это Советский Союз, Ганс.
– Я одного не пойму – почему старине Адольфу не показали эту карту прежде чем мы отправились воевать с русскими?