Мелисса Юрьевна Алькова
Зайка
– А как давно вы здесь?
– Где-то полгода, – ответила Линда.
– Кто они такие, кстати?
Линда снова пожала плечами и изобразила крайнюю некомпетентность в данном вопросе.
– Они просто живут у нас, вот и всё. Помогают по хозяйству, как и я. Мы встретили их в пещерах, они скитались, и у них не было дома, мы решили взять их с собой.
Я отхлебнул чай из кружки. Он был крепкий и пряный, и с него хотелось спать. Я стал отчасти понимать Питера, который всё время спит. Я тоже почувствовал такую потребность, хотя спал недавно. Но мясная запеканка получилась совместными усилиями просто на славу. У меня одного бы, надо признать, такой замечательной запеканки ни за что бы не вышло.
Поэтому вскоре я поставил чашку на пол и улёгся на подушки, всё так же не отрываясь от горящего камина. Я думал о своих скитаниях, об этой общине, о Линде и подземных феях, о Питере, о том, что сейчас делает Ева и, наконец, о том, что она сказала о городе – что здесь происходит что-то странное. Что именно, она не сказала, Но «что-то странное» из уст Евы звучало как-то страшновато даже для тех, кто знал её всего сутки. А в моём случае так и было.
Я думал об этом так много, что даже не заметил, что глаза мои закрылись, и я уснул крепким сном. Во сне ко мне снова приходил карлик в ботинках и требовал у меня золота, а также смеялся надо мной, корчил рожи и танцевал свой странный танец. Одет карлик был в синий костюм и держал в руке странный синий мешок, довольно большой. Он тряс этим мешком у меня перед носом и хвалился своим богатством.
Проснулся я от того, что кто-то аккуратно меня трясёт за плечо. Я открыл глаза, и увидел подземную фею. Точнее, сначала я увидел большой длинный изогнутый нос, затем широкие оранжевые глаза, и уж потом всю фею целиком.
Она смотрела на меня испуганным взглядом и показывала знак «тихо», поднося палец к губам и показывая рукой куда-то в сторону кухни. Линда спала неподалёку от меня на всё тех же подушках. Я покосился на неё, затем снова посмотрел на фею, которая также косилась на Линду.
По какой-то причине я поверил фее, и, аккуратно поднявшись с подушек, пошёл за ней. Подземная фея привела меня на уже знакомую мне кухню, остановилась посреди комнаты и достала из кармана мятый, потёртый и поблекший клочок бумажки и протянула его мне. Я напряг всё своё зрение и в тусклом свете огней разобрал корявые, неровные буквы. На бумажке было написано: «Помоги нам». Вдруг из соседней комнаты послышался стук каблуков, подземная фея выхватила у меня из рук записку, подпрыгнув вверх, и тут же куда-то исчезла, оставив меня в полном недоумении.
Линда вошла в комнату и уставилась на меня.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она недоверчиво.
– Я искал воды, пить захотелось, – соврал я.
Линда кивнула, видимо, удовлетворённая моей ложью.
– Вода там, – Линда указала на большую деревянную бочку в углу кухни.
Затем она задумалась на секунду.
– Я могу чем-то тебе помочь? – спросила она.
Я замотал головой. Линда удовлетворённо кивнула, развернулась и ушла в зал, оставив меня размышлять над тем, что только что произошло со мной. Я и сам не понимал, зачем соврал Линде, но часть меня, которую моё сознание изо всех сил игнорировало, уже знала ответ: я просто не доверял ей.
В это время я услышал, как скрипит входная дверь, и направился туда, чтобы узнать, кто пришёл. Пришла Ева – принесла кроликов. Вид у неё был мрачный и задумчивый, как у грозовой тучи, когда ещё не полился дождь. Она отдала кроликов Линде, и та удалилась на кухню.
– Что-то случилось? – спросил я у Евы.
Она не сразу поняла, что я спросил, и посмотрела на меня непонимающим взглядом, оторвавшись от своих мыслей. Я повторил свой вопрос.
– Да, – она говорила медленно, но чётко, – в городе становится холоднее. С запада идёт туман. Земля ведёт себя странно – как будто готовится к чему-то, я чувствую мелкие толчки. Это не к добру.
После этого короткого отчёта для меня она села на подушки, достала нож и начала методично точить веточки, которые, видимо, принесла с собой. Постепенно эти веточки приобретали очертания стрелы, потом ещё одной. Всё это время Ева сидела хмурая и напряжённая.
– Послушай, Ева, может, покажешь мне город? Я не совсем понимаю, как туман может существовать под землёй, но, может, ты покажешь мне этот туман и всё остальное? Как думаешь? – осторожно сказал я.
Ева серьёзно посмотрела на меня, и, наконец, осознав смысл моих слов, пожала плечами.
– Почему нет? – сказала она и встала, накидывая на плечи плащ и протягивая другой мне. – Одевайся, там холодно.
Я накинул плащ, который Ева мне вручила, и мы вышли за порог. Я снова с наслаждением вдохнул холодный, немного затхлый (но всё же хоть какой-то) воздух подземелья. Мы шли по узким улочкам, которые походили одна на другую, пока не вышли на главную улицу города, где толпились люди, беспрестанно что-то продавая, покупая, заходя в маленькие магазинчики и выходя из них с покупками.
У одного из таких магазинчиков мы и остановились.
– Мне нужно купить кое-то в этой лавке. Пойдёшь со мной? – спросила Ева.
Я кивнул, и мы зашли внутрь.
Магазинчик был куда больше, чем казался снаружи. Прямо в скале были выбиты многочисленные полочки, заваленные всяким барахлом. В основном, это были украшения, но продавалась тут и посуда, и мебель (которая аккуратно стояла в углу в единой композиции), и одежда, и обувь. В углу магазинчика стояла огромная лестница, уходящая в самый потолок, а стойка продавца наоборот, была невероятно низкой.
Как только мы зашли внутрь, из-за стеллажа донеслось шуршание, и вскоре показался и сам продавец магазина. Это был тот самый карлик, который так настойчиво являлся мне во снах.
– Вам что-нибудь подсказать? – с улыбкой спросил он, глядя на меня и на Еву.
Глава 4. Знаменательное событие
Всё-таки я много раз замечал, что есть что-то во снах особенное. Сны – это искажённое сознание, и порой оно, как в кривом зеркале, отражает реальность, а порой способно отражать её чётко и ясно, без искривлений – неизвестным нам способом. Но ничего из этого не произошло со мной в этот раз.
Я ничего не сказал этому карлику и ничего не сказал Еве о том, что видел его во сне. Просто не придал этому большого значения – подумал, обычное совпадение, догадки моей фантазии. И тут же забыл об этом.
Ева купила в лавке верёвку и тоненький кусочек стекла – очень тонкий. Она положила всё это в карман пальто, которое предусмотрительно надела перед выходом, и мы отправились по городу дальше.
Признаться честно, город был не хуже наземных городов. Помимо вышеупомянутого лабиринта домов и бесконечной череды торговых лавок, тут были и весьма уютные, хорошо освещённые аллеи, величественные здания, уходящие самый свод пещеры, и даже деревья, которые росли прямо в каменном тротуаре. Были даже сады с цветами у тех домов, которые выглядели особенно богато. Всё это живое великолепие отсвечивало слабым светом, и это выглядело просто поразительно.
Мы шли по городу, а домов становилось всё меньше, но зато больше стало деревьев. Они становились более ровными рядами. Они все становились одинаковыми, а фонари теперь были через каждые три дерева. В какой-то момент, чем дальше мы шли, тем бледнее светили деревья, а затем они будто бы пропали – утонули в кромешном мраке. Впереди ничего не было видно и слышно, только темнота и молчание.
Ева достала фонарик и включила его.
– Подержи, – попросила она.
Я взял фонарик и стал светить вперёд. В это время Ева достала стекло, присела на корточки и вытянула руку вперёд. Так она сидела (а я стоял, держа фонарик) минут пятнадцать. Затем Ева шепотом позвала меня:
– Посвети сюда.
Её шепот отозвался гулким эхом где-то впереди. Я послушно подошёл, и мои шаги тоже стали многократно громче. Я почти слышал, как колотится моё сердце – то ли от холода, то ли от страха.
Я подошёл поближе, посветил фонариком на её протянутую руку, в которой было стекло. На его поверхности я увидел капельки конденсата, что для этих мест не новость. Но меня удивил цвет конденсата – он был абсолютно синий.
– Это здесь всегда так? – спросил я.
Ева нахмурилась.
– Примерно неделю уже.
– А из-за чего это происходит? – мои вопросы казались мне наивными и глупыми, но мне было любопытно, поэтому я всё равно их задавал.
Теперь Ева пожала плечами.
– Хотела бы я знать.
Тут неподалёку послышался стук камня о пол пещеры. Мы обернулись, и я направил туда свет от фонаря. Я едва успел заметить какую-то тень, но списал это на воображение.
– Что-нибудь видел? – спросила Ева обеспокоенно.
Я отрицательно замотал головой. Ева прищурилась, глядя на меня.
– Точно, зайка?
Я кивнул. В конце концов, всё это было неточно и непонятно.
Ева развернулась в сторону города.
– В таком случае, пойдём. Тут нам делать точно больше нечего.
Я выключил фонарик, и мы пошли обратно, в дом. Ева больше не проронила ни слова за всю дорогу. Я почувствовал её мрачное расположение духа, и не стал спрашивать, что к чему, боясь ещё больше её разозлить или расстроить. Когда мы пришли домой, она попросила у Линды чая и спросила, как дела у Питера. Услышав ответ, что всё остаётся точно также, она легла на подушки, и устало закрыла глаза.
– Как тебе город, зайка? – спросила она, не открывая глаз.
Я пожал плечами.
– Было интересно, – коротко ответил я.
Ева, удовлетворённая этим ответом, продолжила лежать, щурясь на огонь в камине, совсем как кошка. Линда принесла чай и остатки запеканки, ими мы и поужинали. Я размышлял над тем, что случилось в пещере. Показалось мне, что там была тень или нет? И что за синие капли и тени? Всё это было очень загадочным и интриговало. Но как-то по-плохому интриговало.
Даже когда весь свет в доме был выключен, я не мог уснуть, и всё ворочался, думая об этом. Судя по тому, что Ева много раз вставала с импровизированной кровати на полу, а потом и вовсе ушла на кухню и включила там свет, ей тоже было не до сна. Наверняка она думала о том же, о чём и я – размышляла над всем этим, не находя ответа.
Я вздохнул, полностью открыв глаза. Ева всё ещё была на кухне, свет был включен. Я поднялся и тоже пошёл на кухню, хотя глаза у меня упорно слипались – типичный симптом бессонницы. Она сидела прямо на полу, закутанная в плед, и точила наконечники стрел.
Когда я зашёл, Ева грустно посмотрела на меня и тут же отвела взгляд. Я присел рядом.
– Послушай, – сказал я, – нам надо поговорить.
Она промолчала, остановившись в своём занятии, и посмотрела на меня. Затем неохотно согласилась:
– Давай, зайка.
– Скажи, как давно у вас эти подземные феи?
Ева, кажется, задумалась.
– Ну, – замялась она, – где-то месяца два. Я подобрала их вместе с Линдой и Питером на очередной вылазке. Линда и Питер потерялись и наткнулись на поселение подземных фей. Так как они только что потеряли своего вожака, я решила их подобрать. Все они помогают мне по хозяйству. Ну, кроме Питера, разумеется.
Но у меня был ещё один вопрос.
– Прости, если вопрос бестактный, но… Чем болеет Питер?
Ева продолжила точить наконечник. Её кудрявые рыжие волосы совсем растрепались, она выглядела сонной и уставшей. Вместо перьев были обычная майка и шорты. Но от этого она не выглядела хуже.
– Когда я нашла их всех, Линда сказала, что это хворь неизвестного ей происхождения, которую Питер подхватил, скитаясь в пещерах. Но теперь я не настолько уверена в её словах.
– Почему? – я был крайне озадачен.
Ева выпрямила спину.
– Мне кажется, она стала скрывать от меня что-то, – она улыбнулась, – Но, может, мне так только кажется.
И тут я решился рассказать о случае с феей.
– Послушай, – сказал я, – со мной произошла странная штука. Одна из фей попросила меня о помощи.
Ева задумалась на секунду. Затем посмотрела на меня.
– Может, они хотели, чтобы ты помог им найти вожака?
Я покачал головой.
– Она испугалась Линды.
На это Ева не сказала ни слова, а лишь помрачнела и ещё крепче задумалась.
Так мы просидели очень долго – в полном молчании, уставившись в стену. И вдруг протяжный гул раздался снаружи дома. Гул заполнял всё вокруг, а за ним послышался пронзительный вой сирены. Ева тут же вскочила на ноги.
– Идём, зайка, – коротко сказала она.
И мы пошли – прямо в холод и мрак этого ночного (если тут вообще есть день и ночь) города. Как только Ева открыла дверь, вместе с ледяным воздухом в квартиру ворвался вой и гул, преуможенные во много раз. От этих звуков хотелось закрыть уши и уйти ещё дальше под землю, но это было невозможно.
Многие люди, также как и мы, вышли узнать, что происходит. Они были напуганы и сбиты с толку. Ева повернулась ко мне.
– Мы уходим, – сказала она, – скажи Линде.
Я опешил.
– Куда?
– На поверхность, зайка, на поверхность.
Я кинулся было в комнату, чтобы сказать Линде, но она уже обеспокоенно, в спешке, собирала вещи.
«Как это она так быстро поняла?» – мелькнуло у меня в голове.
– А как же феи? – спросил я у Евы.
– Они пойдут с нами, – сказала Ева, собирая свои лук и стрелы, уже в своей обычной одежде. Потом она ушла на кухню и вернулась уже с толпой подземных фей, которые были столь же напуганы, как и мы все. Они собирались в кучки и старались держаться за руки, испуганно озираясь по сторонам.
– Мы с тобой понесём Питера, – сказала Ева, собирая в мешки кастрюли, тарелки и ещё какой-то хлам.
Я мог только кивнуть. В это время, помимо всё время нарастающего гула, я почувствовал толчок. Ева испуганно оглянулась, бросила мешок и закричала:
– Бежим!
И мы побежали. Сначала мы схватили Питера, завёрнутого в плед, и потащили его вдвоём с Евой. За нами бежала Линда с какими-то мешками, которые успела прихватить, а за ней – кричащие от ужаса подземные феи. Шум стоял просто невообразимый.
Так мы выбежали из дома, и толпа людей, которые успели выбежать, кто в чём был, понесла нас к воротам. Вскоре я почувствовал толчок, за ним – ещё один. Толчки становились всё чаще, гул – всё громче. В спёртом воздухе я почувствовал запах гари, палёного химического вещества. Но сейчас мне было не до этого. Нужно было успеть выбежать. Я уже догадывался, к чему идёт дело. Думаю, все остальные тоже, потому что все бежали к воротам, стараясь успеть… до того, как случится что-то страшное.
Около ворот я увидел Руфуса. Он держал их, чтобы как можно больше людей успели выбежать.
Честно, я не помню, как мы поднимались по лестнице, как мы бежали в темноте, стараясь не потеряться. Зато я на всю свою жизнь запомнил момент, когда мы вышли на поверхность.
Потому что в этот момент мне обжог лёгкие горячий воздух пустыни, и я чуть не задохнулся, а яркое солнце чуть не ослепило меня. Находясь уже пару-тройку суток под землёй, я успел привыкнуть к темноте и холоду, и жар пустыни показался мне сейчас невыносимым. И такое происходило со многими вокруг меня.
Люди сидели прямо у входа в пещеру, опустившись на колени, закрыв руками лица и жадно глотая ртом воздух – как рыбы, попавшие на сушу. Подземные феи тут же убежали в ближайшую тень, потому что, судя по всему, солнце было для них чуть ли не смертельно опасно. Линда и Ева сидели около Питера, который не открывал глаз и едва дышал. Мне стало за него страшно.
Люди из выхода наверх всё пребывали и пребывали, расталкивая друг друга. И вдруг гул, который всё нарастал и нарастал там, внизу, превратился в ужасающий рёв, так что людям вокруг пришлось выбрать, что закрыть: глаза или уши. Произошел ещё один толчок, от которого все попадали на раскалённый песок, и затем всё стихло. Люди перестали рваться наверх, людей из подземелья вообще больше не было. Наступила почти оглушительная тишина.
– Руфус, скорее всего, погиб, – сказала Ева печально.
– Мы не можем этого знать, – ответил я тихо.
– Пока да – не можем, – согласилась она.
В это время люди стали постепенно приходить в себя. Вскоре нашёлся и глава города, мэр – он успел выбежать почти что последним, и чудом уцелел. Он собрал всех, кто мог ходить и говорить после случившихся потрясений, вокруг себя и начал отдавать поручения. Затем он подозвал к себе Еву, наклонился к ней, и что-то шепнул ей на ухо. Ева с удивлением взглянула на него, как будто впервые видела.
– Вы хотите, чтобы я…? – казалось, он предлагает ей что-то противозаконное.
– Именно, – он кивнул головой в ответ. – Но не раньше, чем пообедаешь.
В ответ на это Ева выпустила стрелу, отошла на десяток метров и вернулась, держа в руках стрелу, которой только что проткнула кролика.
– Сие непременно, – сказала Ева, скорчив недовольную, полную сарказма мину.
По её поведению я понял, что мэр предлагает Еве что-то либо очень неприятное или даже опасное, либо что-то вроде «пойди туда не знаю куда, возьми то не знаю что». Это поведение было мне знакомо. Будучи и сам когда-то в тёплых отношениях с руководством общины, я выполнял не совсем приятные и безопасные поручения от них, и всегда пытался показать своё отношение к этому. Погоды это бы не сделало, зато помогало выразить накопившиеся чувства.
Тем временем, Ева подошла к краю входа в пещеру. На месте, где ещё двое суток назад была аккуратная дверь, зияла огромная дыра. Там, внизу, было темно и тихо, и Ева вглядывалась в эту темноту, размышляя о чём-то.
– Чего тебе, Зайка? – спросила она, даже не взглянув на меня.
– Что тебе нужно сделать? – спросил я с сожалением в голосе. Я его не планировал, это сожаление, оно как-то само вырвалось.
– Он хочет, – Ева закатила глаза, – чтобы я спустилась вниз и поискала выживших, которым нужна помощь, помогла им. Ну ясно же, что никто не выжил, – она вздохнула.
– Мы не можем этого знать, – тихо сказал я. – А вдруг Руфус жив?
Ева вздрогнула, но ничего не ответила. Затем она отвернулась от зияющей дыры, от меня и от общины и поплелась куда-то по дороге меж одинаковых песчаных стен, держа наготове лук. Я не стал её беспокоить, потому что поступил бы также.
Поэтому, вместо того, чтобы таскаться за Евой хвостиком, я присел рядом с Линдой. Она осторожно склонилась над Питером. Его бледное лицо выражало поистине невыносимую усталость. Так бывает, когда у тебя озноб длится недели две, и никак не проходит, только у бедного мальчишки это выражение было раз в десять более измученным. Он посмотрел на меня тоскливо, затем выдавил какое-то подобие улыбки, и пробормотал: «Зайка». С этими словами он закрыл глаза.
Линда вздохнула и поплотнее его укрыла пледом, в котором мы с Евой принесли его на поверхность.
– Можно с тобой поговорить? – спросил я Линду.
Она кивнула. Похоже, она была совсем не рада тому, что здесь происходит, и вовсе не была рада тому, что я вдруг решил с ней поговорить.
– Ты не знаешь, что это было, Линда? Может, есть догадки?
Линда пожала плечами.
– Может, взрыв газа? – предположила она, – Хотя знаешь, я в этом не разбираюсь. Тебе лучше поспрашивать кого-то из тех, кто разбирается в подобных вещах. С инженерами и строителями. Но, боюсь, из всех них уцелел только Дейв.
– А где мне его можно найти? – спросил я.
Линда показала на темноволосого парня, который сидел на большом камне, бормотал и что-то рисовал палкой прямо на песке. Казалось, ему было всё равно на невыносимую жару – он сидел прямо под самым пеклом.
Я подошёл к нему и сел рядом на раскалённый песок.
– Привет, меня зовут Стив.
– Я Дейв, – ответил он, не глядя.
– Послушай, я к тебе с вопросом, – сказал я, – Не знаешь случайно, что это был за взрыв?
Дейв остановился, воткнул палку в песок и посмотрел на меня. Он медленно изучил меня с ног до головы, а затем сказал:
– Я тебя вообще не знаю, и не хочу тебе ничего рассказывать.
Затем он снова взял палку и продолжил рисовать какие-то чертежи, на песке больше похожие на набор непонятных каракуль.
– Ну, хотя бы что ты думаешь по этому поводу? – не унимался я.
На этот раз Дейв взглянул на меня всего на миг, и продолжил рисование.
– Я не могу, прости.
– Но почему? – я хотел получить хоть какие-то ответы.
Дейв пожал плечами.
– Не нравишься ты мне. Вдруг кому-то что-то разболтаешь, а? – он покосился на меня из-за густой тёмной чёлки.
И тут я краем глаза заметил карлика. Того самого карлика, который заведовал лавкой до этого обвала, который снился мне.
Я пожал плечами.
– Как знаешь.
Я встал и пошёл прямо к карлику. Он снял свои ботинки, удобно разлёгся прямо на раскалённом песке и щурился на палящее солнце. Когда я подошёл он одним глазом покосился на меня, и, закрыв его снова, лениво спросил:
– Чего тебе?
Этот вопрос, признаться, застал меня врасплох, и я не знал, соврать мне или сказать честно. Я и сам не знал, чего от него хотел. Просто события прошедших пары суток пролетали настолько быстро, что, казалось, прошли годы, и моё сознание пыталось зацепиться хоть за какие-за знакомые лица.
– Вы мне снитесь, – ответил я растерянно.
Карлик снова приоткрыл глаз.
– Впервые тебя вижу, – заключил он.
Потом он подумал ещё и сказал:
– Но, послушай, если я тебе снился, значит, тебя ждёт неожиданная удача, сулящая богатство, – с этими словами он закрыл глаз и принялся насвистывать.
– А…можно спросить? – я замялся, – Как вы думаете, что это было?
На этот раз карлик не открыл глаз.
– Если честно, то я не имею ни малейшего понятия. А если бы имел, вряд ли бы лежал сейчас здесь и загорал на солнце.
– И что бы вы делали? – я решил любопытствовать до конца.
– Пошёл бы вниз, за своим сокровищем. А так… кто знает, обвалится ли пещера снова и не погребёт ли меня под своими обломками? По крайней мере, мне карлики сегодня не снились, – он фыркнул и принялся насвистывать, давая понять, что мне уже, пожалуй, пора, и что гостей он как бы и не ждал.
Я поплёлся обратно, размышляя, какое же неожиданное богатство меня там ждёт. У края обрыва я заметил Еву, крепко привязывающую верёвку к стоящему неподалёку дереву. Сама она уже была обвязана верёвкой и изредка косилась на чёрную и молчаливую дыру в земле.
– Линда обещала сидеть с Питером и феями. Ты со мной, зайка? Мне нужна помощь.
Я, если честно, не поверил своим ушам. Честное слово, больше бы поверил в то, что она захочет оставить меня здесь, вместе с Линдой, посчитает это своей миссией и отправится в одиночку спасать мир, чем в то, что она просит у меня помочь ей. Но, наверное, два дня – слишком маленький срок, чтобы хорошо узнать человека, поэтому я просто ответил:
– Да, конечно, почему нет, Ева?
Она вздрогнула.
– Меня давно никто не называл по имени.
– Меня тоже, – я засмеялся.
Вокруг не было ни единой души – все ушли подальше от входа в пещеру и поближе к тем местам, где были хотя бы намёки на тень. Поэтому после того, как мой смех застыл в раскалённом воздухе, повисла мёртвая тишина.
В этой тишине Ева перевязала меня верёвкой, проверила все узлы и встала носками на землю, а пятками – в пропасть.
– Ты умеешь спускаться? – спросила она меня.
Я кивнул. Жизнь и не такому научит.
– Удачи нам, – сказал я, улыбнувшись.
– Удачи, – ответила Ева, – встретимся внизу.
С этими словами она оттолкнулась носками от земли и пропала в бездне. Мне предстояло сделать то же самое. Поэтому я подошёл к краю, заглянул вниз, и увидел только чёрную и густую темноту и маленький кусочек верёвки в этой темноте. Всё остальное утопало где-то в пугающей до мурашек неизвестности.
Я встал к этой неизвестности спиной, зажмурил глаза и оттолкнулся ногами, цепляясь за верёвку. Секунда – и я уже сам был в поглощающей меня тьме.
Глава 5. Темнота и оранжевые огоньки
Кроме полной темноты в пещере ещё было очень тихо. Я слышал только звук моих пальцев, скользящих по верёвке. Несмотря на то, что я знал, сколько примерно идти до «пола», спускаться по верёвке нужно было приблизительно вечность. По крайней мере, в полнейшей темноте и тишине, мне начало казаться, что так и есть: я умер и попал в вечное ничто.
Так как я старался не смотреть ни вверх, ни вниз, а ориентировался по звукам, первое, что отличалось от монотонного скрежета верёвки об кожу, другой скрежет верёвки обо что-то, причём наверху. И первая мысль, которая у меня возникла – это что верёвка за что-то зацепилась. Но затем я прислушался, и понял, что кто-то тоже спускается вниз.
– Кто это? – осторожно спросил я, продолжая спускаться.
Ответом мне была тишина и продолжающийся звук визжащей в пальцах верёвки, и я решил, что не слишком благоразумно было спрашивать такое у того, кто в любой момент может упасть тебе на голову, поэтому просто старался быстрее спускаться, стараясь не думать о том, сколько метров подо мной или надо мной.
И наконец (о чудо!) мои ноги упёрлись в какую-то твёрдую поверхность. Боясь ошибиться и куда-то упасть, я сначала опустил одну ногу, а затем уже вторую. Убедившись, что я твёрдо стою на земле, я отпустил верёвку, но звук спускающегося кого-то не прекратился.
– Зайка, – послышался голос неподалёку. Вслед за этим включился фонарик, и я увидел (насколько это вообще можно увидеть в кромешной тьме) Еву. Она стояла в пяти-шести метрах от меня и старалась меня найти.
– Я здесь! – отозвался я и стал осторожно, контролируя каждый шаг, идти к ней.
Но очень скоро позади себя я услышал стук, характерный для того кто только что спустился на землю, откуда-нибудь, и затем быстрые шаги в мою сторону. Мне стало очень страшно, и я пошёл быстрее, пренебрегая в иные моменты безопасностью. Кто знает, кто это может быть, если он не отвечает?
Всё это привело к тому, что я, подвернув ногу о какой-то камень, упал и, успев издать приглушённый крик, покатился куда-то вниз, больно ударяясь о камни, которые были просто везде.
Из темноты я погрузился в полную темноту.
Но пробыл я в ней не то чтобы долго, потому что Ева (видимо ориентируясь на мой крик) быстро меня нашла и привела в чувство, осторожно потормошив за плечо. Я открыл глаза и увидел её в белом свечении фонаря. А ещё увидел чуть поодаль от себя два оранжевых светящихся глаза.
– Это подземная фея. Она решила спуститься с нами вниз, – ответила Ева на мой немой вопрос.
Ломая голову над тем, как я не заметил этих глаз, когда спускался вниз, и, жалея, что так глупо упал и заставил Еву беспокоиться и искать меня, я приподнялся на руках.
– Дай-ка фонарик, – попросил я у Евы.
Она отдала мне фонарик, и я огляделся вокруг. Повсюду в свете фонаря были видны камни, иногда очень острые (подозреваю, моя голова гудела именно по их вине). Были и осколки всяких стеклянных вещей – окон, светильников. Были доски от мебели, кое-где валявшиеся бесполезной грудой, были личные вещи, одежда и даже тела. И всё это виднелось на многие километры вперёд.
Затем я посмотрел вверх. Не было больше звёздного неба на потолке. Был лишь маленький кружок света – это было то место, откуда мы спустились.
– Зачем подземная фея спустилась с нами?
