Меган О’Рассел
Как испортить жизнь волшебством

Полная версия

«Самому великому городу в мире» и всем моим друзьям, которые там живут.

Приключения в фэнтези-мирах для подростков

Megan O’Russel

How I Magically Messed Up My Life in Four Freakin’ Days

Copyright © 2017 by Megan O’Russel

©  Коложвари М., Небаева Н., перевод на русский язык, 2023

© warimonn, иллюстрации на обложке, форзаце и нахзаце, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Глава 1

Монстры вылезали из окон, выходящих на Таймс-сквер. Тёмные ангелы со сверкающими чёрными крыльями отбрасывали длинные тени на полуденное небо. Дракон с красно-рубиновой чешуёй вскарабкался на флагшток, предназначенный для гигантского новогоднего шара. Женщины и дети бежали, спасаясь от пламени, лижущего тротуар. Неоткуда было ждать помощи, и не было спасителя, который победил бы диких зверей, разрушающих лучшую в истории человечества ловушку для туристов. Но когда из вестибюля отеля хлынула, истекая обжигающей жижей, орда в блестящих чёрных доспехах, клацая когтями по земле, один мальчик из всей толпы оказался достаточно храбр, чтобы сражаться. Только один мальчик…

– Ой! – я задохнулся, когда что-то захестнулось вокруг моей шеи, и меня потянуло назад.

– Дорогуша, – пожилая чернокожая женщина схватила меня за шиворот толстовки и вытащила обратно на тротуар. – Я не знаю, о чём ты так замечтался, но ты чуть не убился. Никому не понравится, если тощего белого пацана размажет по улице. Будь внимательнее.

Покачав головой, она отправилась дальше, сжимая в руках сумку с покупками.

– Спасибо! – крикнул я ей в спину, потирая ноющую шею, а потом пробормотал себе под нос: – И не такой уж я и тощий! – но это уже когда она затерялась в толпе.

– Ты, может, и не считаешь себя тощим, – Девон похлопал меня по плечу, – но такси тебе в любом случае не одолеть. Серьёзно, дружище, тебе вообще нельзя разрешать переходить улицу. Это какой, уже третий раз за месяц, когда тебя спасает какая-то пожилая леди?

Девон прав. Здесь, в Нью-Йорке, пожилые леди были моими ангелами-хранителями. Думаю, когда я был маленьким, они создали тайную группу. Группу «Сохрани Брайанта Джемесона Адамса живым». И пока это у них получалось неплохо. Ну, по крайней мере, мне удалось дотянуть до шестнадцати и даже ни разу не прокатиться на машине скорой помощи. Не знаю, правда, почему они не могли вместо этого создать группу «Найди Брайанту Джемесону Адамсу девушку», или хотя бы «Сделай Брайанта Джемесона Адамса загадочным и крутым».

Но дарёному коню в зубы… неважно. Я неохотно проникся должной благодарностью за оставленный на шее синяк и двинулся дальше.

Мы перешли улицу, и Девон выбрал для нас точку на следующие несколько часов. Мы сели за столик кафе посреди того, что раньше было Бродвеем, пока дорогу не перекрыли, чтобы туристы могли тратить деньги, не отвлекаясь на такие мелочи, как едущие по дороге автомобили.

Девон снял пальто и перекинул его через спинку стула. Затем принял непринуждённую позу, повернув лицо к солнцу.

– Как я выгляжу?

– Нелепо, – пробормотал я.

– Не завидуй моему щегольскому виду, – сверкнул глазами Девон.

Выглядел он точь-в-точь как те мужчины-модели, которые красовались на огромных постерах и смотрели на нас сверху вниз.

– Говоря «щегольской», ты автоматически становишься нелепым. Зачем мы вообще сюда приехали? Мы – жители Нью-Йорка. Мы должны избегать Таймс-сквер как огня.

– Учитывая то, как ты ходишь по улице, вполне возможно, – Девон подмигнул проходящей мимо группе девушек, вызвав у них приступ хихиканья. Это была его любимая игра. Прийти на Таймс-сквер, одетым как стереотипный житель Нью-Йорка – с ног до головы в чёрном, в элегантных туфлях, в которых не захочет ходить ни один здравомыслящий человек, и непременно со стаканчиком кофе в руках – и затем флиртовать со всеми встреченными туристками. В неудачный день он довольствовался лишь подмигиваниями и хихиканьем. В хороший день он бросал меня и уходил с повисшими на обеих руках девицами, готовый стать их личным гидом.

Я изо всех сил старался не завидовать. В конце концов, Девон не виноват, что родился мускулистым и экзотично выглядящим магнитом для девчонок. Его нельзя было в этом винить, так же как меня нельзя винить в том, что я бледный, с тощими руками и волосами скучного каштанового цвета. Лучше бы я был рыжим. Тогда, по крайней мере, я мог бы считать, что я белый как моль именно из-за этого.

Я вытащил из сумки учебник. То, что я прохлаждался на Таймс-сквер с Девоном, не означало, что я был обязан наблюдать, как он пытается закадрить половину Нью-Йорка.

– Делать домашнее задание – это не круто, Брай, – Девон отодвинул учебник в сторону.

– А завалить историю, по-твоему, круто?

– А ты не настраивай себя на неудачи, – посоветовал Девон, слегка кивнув проходящей мимо женщине.

– Да ладно тебе, чувак. – Я переложил учебник на колени. – Ей же под тридцать.

– И я только что сделал её день чуточку лучше, – он улыбнулся и снова принял идеально отработанный непринуждённый вид.

Прошло два часа, и Девон выполнил свою норму по улыбкам и подмигиваниям. Я успел закончить всю домашнюю работу, прежде чем он решил, что сегодня ему уже не повезёт.

– Знаешь, тебя никто не заставляет со мной ходить, – сказал Девон, когда мы шли домой, а я старался не отвлекаться и следить за машинами.

– Ну… – покачал я головой, – вот когда кто-нибудь из приезжих, с которыми ты гуляешь, окажется…

– Гарпией? – Девон приподнял чёрную бровь.

– Вообще-то я собирался сказать «серийным убийцей», – проворчал я, – но гарпия в качестве примера тоже сойдёт. Если ты пропадёшь – мистическим образом или нет – я хочу знать, с какой девчонкой ты уходил, чтобы помочь копам найти твоё тело.

– Спасибо, наверное?

– Я хочу, чтобы у тебя были достойные похороны, – пожал я плечами. – Разве не для этого нужны друзья?

– Просто сделай так, чтобы над моим гробом рыдало побольше девчонок – и дело в шляпе, – Девон пихнул меня локтем в спину и заулыбался, когда я потерял равновесие. – Ну что, завтра едим пиццу и играем в приставку в Шато? – спросил он, когда мы остановились у двери моего дома.

– Конечно, – я вставил в замок ключ. – До встречи на химии.

Девон помахал мне на прощание и удалился. Тяжело, когда твой лучший друг – такой крутой парень. Но других друзей у меня не было, так что выбирать не приходилось.

Внешняя дверь закрылась со знакомым скрипом и хлопнула у меня за спиной. Не успел я вытащить ключ из внутренней двери, как миссис Фортнер – жена управляющего домом – втиснулась в крохотное пространство, отделяющее подъезд от улиц Манхэттена.

– Здравствуй, Брайант, – произнесла она с сильным акцентом, пихнув меня под руку огромным бюстом. – Опять поздно возвращаешься домой? Твоя мамочка будет волноваться.

– Я предупредил, что сегодня задержусь, – буркнул я, когда миссис Фортнер вжала меня в отделанную под мрамор стену.

– Мамочки всегда волнуются. – Миссис Фортнер протолкнулась мимо меня к выходу.

Я едва успел подставить ногу под закрывающуюся дверь и проскочить внутрь, пока миссис Фортнер не завела старую песню о том, что мамочки всегда правы.

Подъезд пах несвежей китайской едой – как все последние тринадцать лет. Скорее всего, он пах так и раньше, но тогда мы ещё не переехали сюда, так что утверждать не берусь.

Я взбежал по лестнице – ступени с засечками, отделка под мрамор, чтобы гармонировало с псевдомраморными стенами, – перепрыгивая через ступеньки, пока не добрался до последнего этажа. Да, пробежка до пятого этажа – не самая гламурная вещь, но это мой дом родной. И мама, по крайней мере, всегда успевала вносить квартирную плату.

Только я успел добраться до лестничной площадки, как дверь квартиры распахнулась и из-за неё высунулась голова моей матери. Именно от неё я унаследовал свои карие глаза и каштановые волосы. Ей этот цвет очень шёл. Я же выглядел так, будто кто-то размазал собачьи какашки по моей голове.

– Привет, мам, – начал я, точно зная, каким будет наш дальнейший разговор. – В школе всё хорошо. Девона не убила скандинавская шпионка, замаскировавшаяся под хорошенькую туристку. Да, я сделал всю домашнюю работу, и, что бы ты ни приготовила на ужин, будет просто замечательно.

Как только я оказался у двери, мама заключила меня в объятия и взъерошила волосы.

– Очень смешно, мистер. И нам надо…

– Подстричь мне волосы. Я знаю, мам, – я вошёл в квартиру и бросил рюкзак на ближайший стул. Это испугало Миссис Щётку, и она, скользя по полу лапками, понеслась прятаться под кухонный стол, втиснутый в угол гостиной. В квартире пахло лазаньей и пирогом. Два моих любимых блюда. Плохой знак.

– Ну что ещё забавного или интересного произошло сегодня? – спросила мама, забираясь под стол, чтобы успокоить нашу лохматую, серую и чудовищно толстую кошку после моего промаха.

Я задумался, стоит ли ей рассказывать про то, что меня снова чуть не сбила машина. В принципе, я уже наизусть запомнил лекцию о витании в облаках, так что особого смысла я в этом не видел.

Не то чтобы моя мама считала, что мечтать – это плохо. Это было бы странно – услышать такое от леди, которая в данный момент сидела под столом и разговаривала с кошкой. Нет, она верила в направленное мечтание – писать книги, например, или рисовать картины, или стать актёром. А я во всём этом был слаб. Я, может, и воображаю целый день, как драконы ворвутся в школу и спасут нас, беспомощных школьников, от скуки, но книгу об этом я писать не собираюсь. Баста. Я и так считаюсь личностью творческой, и усугублять своё положение мне не с руки. Особенно если учитывать, что никаких способностей к творчеству у меня нет и в помине.

Я повернулся, чтобы пойти в свою комнату.

– А, солнышко, – начала мама крайне подозрительным небрежным тоном. – Я знаю, что у тебя много домашней работы, но я записала тебя в команду спектакля «Пиппин».

– Мам, я ненавижу…

– Ненависть – слишком сильное слово, мистер, – она вылезла из-под стола и направилась к плите. – И тебе стоит проявлять больше интереса к театру. К тому же в спектакле играет Элизабет. Вдруг тебе удастся с ней поговорить, пригласить попить вместе кофе?

– Ни за что, мам, – я покачал головой, сдерживая вздох. – Даже не надейся.

После этого я всё-таки ушёл свою комнату. Закрыв за собой дверь, я прислонился лбом к холодной и гладкой деревянной поверхности.

Не знаю, что хуже: когда твоя мама ведёт театральный кружок в твоей собственной школе, когда твоя мама знает тебя достаточно хорошо, чтобы догадаться, в какую девушку ты влюблён уже целых три года, или когда твоя мама достаточно расчётлива, чтобы попробовать свести тебя с этой девушкой, и достаточно оторвана от реальности, чтобы воображать, будто эта красивая и во всех отношениях идеальная девушка уделит тебе хоть минуту своего времени, если только речь не идёт об угрозе ядерного апокалипсиса.

Как бы там ни было, теперь мне придётся торчать в театральном кружке, раскрашивая декорации и пытаясь не выглядеть полным ослом в глазах Элизабет.

– Ну почему, почему, почему? – застонал я, с каждым «почему» ударяясь лбом о дверь.

– Дорогой, – донесся из гостиной нежный голос моей мамы, – если ты будешь колотиться головой о дверь, у тебя лоб сплющится.

– Спасибо, мам.

Глава 2

–Ты готов к сегодняшнему вечеру? – Ещё до обеда Девон успел спросить у меня двенадцать раз.

Это одно из преимуществ того, что твоя мама работает в школе. Ты можешь попросить её сделать так, чтобы твой лучший друг ходил с тобой на одни и те же занятия. Бонус: если твой суперкрутой друг всё время ошивается рядом, мало кто захочет тебя побить. Существенный минус: когда рядом всё время ошивается твой суперкрутой друг, притягивающий взгляды всех девчонок, ни одна девушка тебя не заметит. Ну и ладно. Может, я найду себе девушку, когда мне будет тридцать. Или когда попаду в дом престарелых. Рано или поздно мне же должно повезти, правда?

– Значит, план в силе? – снова спросил Девон, когда мы вышли из школы.

Я повернулся к нему, чтобы поинтересоваться, что именно я, по его мнению, должен был запланировать, но в эту самую секунду из школьной двери на тротуар выпорхнула Элизабет. Не хочу звучать глупо – или влюблённо до одури, – но клянусь, когда Элизабет идёт, она прямо-таки скользит над землей. Как будто невидимый ангел-хранитель таскается за ней с гигантским вентилятором, чтобы великолепные светлые волнистые волосы Элизабет развевались. Её глаза сияют, словно она украла с неба звёзды и носила их вместо контактных линз. Вот только она бы никогда ничего не стала красть, потому что она была из тех девушек, что вечно спасают щенят, собирают благотворительные взносы на нужды театра и помогают заблудившимся туристам выбраться из лабиринтов Клинтона на Манхэттене.

Элизабет Уик – само совершенство.

– Закрой рот, дружище, – Девон вернул мою отвисшую челюсть на место. – Так ты ни одну девчонку не привлечешь.

– Да какая разница, что я делаю, – покачал я головой и взъерошил волосы, которым, кстати, действительно требовалась стрижка. – Элизабет всегда будет думать, что я просто придурковатый сын её любимой учительницы.

Один из баскетболистов уже кадрил Элизабет через решётку, закрывающую окна на первом этаже. Руки его лежали на металлических прутьях, и он подался вперёд, нависая над Элизабет так, словно она была его контейнером для завтрака. В невесть какой раз я пожелал, чтобы я был… скажем, баскетболистом. Носил бы чудную куртку с огромными буквами и был бы достаточно крутым, чтобы заговорить с Элизабет Уик и без запинок выдать фразу, которая будет хотя бы отдалённо звучать по-английски.

– Брайант, – медленно проговорил Девон, явно давая понять, что он уже некоторое время пытается привлечь моё внимание. – Наши планы на вечер всё ещё в силе? Ну, Шато?

– Что? Да. Планы. Все планы в силе.

– Классно! – Девон стремительно завернул за угол и направился к центру города. Я потрусил за ним.

В молчании мы прошли два квартала, заложив крюк сначала на юг, затем на восток. Подальше от всех остальных ребят, шатающихся после школы по городу. Это правило я установил три года назад, сразу после того, как наконец-то посвятил Девона в свой большой секрет.

Когда мы оказались достаточно далеко, Девон вызвал такси. Я назвал водителю адрес. Как только дверь закрылась, Девон начал своё еженедельное представление. Выглядело это до раздражающего мило. Впрочем, больше раздражающе, чем мило. Но что поделать, это была традиция.

– Дружище, это будет эпично! Ты уверен, что у нас всё готово?

– Я всё заказал по интернету, – я смотрел в окно, где мимо нас проносился Центральный парк. – Всё, что нужно, будет у Дрейка.

На машине мы добрались до места минут за пять. Мы могли бы и пешком дойти, но это было против правил. В Шато можно было добираться только на такси.

Водитель остановился и высадил нас на тротуар. Я сунул ему несколько долларов, не забыв про чаевые – почему бы и нет – и мы направились к двери.

Сегодня на посту стоял новый швейцар в безупречно выглаженной форме.

– Добрый вечер, мистер Адамс, – чопорно сказал он, несмотря на то, что я раньше его никогда не видел. Было забавно представлять, что в обучение швейцаров входит умение узнавать меня в лицо.

– Добрый вечер, мистер Адамс, – поздоровался Дрейк из-за своего стола, как только мы вошли в дверь. – Мистер Родес, – добавил он, кивнув Девону.

– Дрейк, – кивнул в ответ Девон. Спина у него мгновенно стала неестественно прямой. Как и любой нормальный человек, Девон бывал в подобных местах только вместе со мной.

– У меня ваш заказ, – Дрейк достал из-под стола три пиццы, две бутылки газировки и пакет.

Я взял пиццы и газировку, а Девон заглянул в пакет.

– Класс! Я же говорил, что это будет эпично! – он взмахнул коробкой с новой видеоигрой, которую мы выбрали на эти выходные.

– Спасибо, Дрейк, – и я пнул Девона в лодыжку, чтобы заставить его двинуться к лифту.

Из Шато на последнем этаже здания открывался прекрасный вид на Центральный парк. Строго говоря, Шато занимал весь последний этаж. Как только дверь лифта открылась, я увидел себя. Ну, себя позапрошлогоднего – на портрете с отцом. Почему и зачем он его заказал – для меня оставалось загадкой.

– Привет, пап, – пробормотал я портрету. – Здорово снова с тобой увидеться.

– Делай свои дела, Брай, и давай начинать, – крикнул Девон. Он включил громадный телевизор и уселся перед ним на большой кожаный диван.

– Ага, – отозвался я, а потом направился на кухню.

Моей задачей было проверять квартиру раз в неделю. Она была папина. По работе ему приходилось много ездить по всему миру, так что если мне удавалось выпить с ним в кофе раз в месяц – считайте, мне повезло. Но он продолжал исправно платить за эти чудовищные апартаменты в Нью-Йорке, чтобы у нас с ним был общий дом. А поскольку я несовершеннолетний и не имею права жить в квартире один, он платил мне за «еженедельную работу по дому». Не знаю, сколько именно. Это всё исполнение обязательства третьим лицом – но на прошлое Рождество папа прислал своего финансового консультанта, и тот сказал, что на средства, скопившиеся на моём счёте, я мог бы получить несколько докторских степеней и никогда в жизни не питаться лапшой быстрого приготовления.

Я прошёлся по кухне, проверил пустой холодильник. Затем убедился, что ни в одной из трёх ванных комнат не протекли трубы. Проверил гостевые комнаты, папину комнату, мою собственную комнату. Ну, он сказал, что это моя комната, но по правде говоря, я сплю здесь только раз в год – после своего дня рождения, так что не знаю, почему он не разрешит другим людям здесь останавливаться. Он бы озолотился на сдаче в аренду. Но не то чтобы он нуждался в деньгах.

Я закончил проверку и вернулся обратно в гостиную. Девон уже открыл первую пиццу.

– В Шато всё спокойно?

– Всё спокойно, – и я взял в руки геймпад, готовый к битве.

Глава 3

Мы поиграли несколько часов, пока у нас не закончилась пицца, и мы знали, что папа Девона может распсиховаться, если мы ещё задержимся. Нам всегда приходилось следить за временем. Если Девон вернётся домой слишком поздно, родители могут запретить ему ходить со мной, а значит, мне придётся каждую неделю торчать в квартире отца в абсолютном одиночестве. В школе о папе больше никто не знал. То есть, полагаю, люди были в курсе, что отец у меня где-то есть, но никто, кроме Девона, не знал, что он супер-богатый. Когда к тебе уже относятся как к чудику-изгою, меньше всего надо, чтобы все узнали, что ты богатенький чудик-изгой. Конечно, многие стали бы вести себя со мной лучше, но лишь затем, чтобы я покупал им всякую ерунду и водил на шикарные вечеринки.

Девон был единственным, кому я мог рассказать, что на прошлый День благодарения папа прилетел за мной на вертолете, чтобы отвезти пообедать в соседний город, уверенный, что он станет относиться ко мне, как к ходячему денежному мешку.

В общем, мы с Девоном с неохотой покинули квартиру и спустились вниз, чтобы поймать такси. Идти тут было всего пятнадцать кварталов, так что мне казалось, что ловить машину – это просто бессмысленная трата денег, но папа на этом настаивал и оплачивал всё из своего кармана, так что мне было, в общем-то, всё равно.

Ни одного такси перед домом не наблюдалось, а в октябре по вечерам было уже слишком прохладно, чтобы стоять и ждать на улице.

– Давай пройдёмся, – предложил я, и Девон согласно кивнул, сунув руки в карманы.

– Если вы подождёте внутри, мистер Адамс, я могу вызвать вам такси, – сказал новый швейцар, но я прошмыгнул мимо, притворившись, что ничего не услышал. Я не очень-то ощущал себя «мистером Адамсом» и точно не хотел, чтобы какой-то парень в форме с начищенными пуговицами притворялся, будто ему есть до меня дело.

Пройдя один квартал, мы попробовали поймать такси. Несколько проехало мимо. Один таксист затормозил было, но разглядел, что мы подростки, и укатил. Девон не поскупился на выражения, чтобы обругать водителя.

– Идём, Девон, – сказал я. С неба начали падать мелкие капли дождя, оседая в воздухе холодным туманом.

– Нужно было подождать, пока швейцар вызовет такси. – Он поднял воротник куртки.

– Кто-нибудь да остановится. – Я снова поднял руку, даже не глядя на дорогу.

Это словно послужило сигналом для Вселенной. Стоило мне взмахнуть рукой, как рядом остановилось такси. Наружу выбрался парень, притом с такой осторожностью, словно накрапывающий дождь донельзя оскорблял его чувства.

Бывшему пассажиру нельзя было дать больше двадцати. Он был облачён в чёрный костюм, такой же чёрный галстук-бабочку и белую рубашку. Волосы его были ещё темнее, чем галстук, а кожа – даже бледнее моей. Несколько мгновений он рассматривал меня и Девона своими тёмно-синими глазами. Парень выглядел так, словно сошёл с чёрно-белой фотографии. Словно из него вытянули весь цвет.

Девон забрался в такси, как только парень, пошатнувшись, двинулся прочь.

– Брайант, – позвал он. – Хватит глазеть на пьяного чувака, поехали!

Парень оглянулся на нас с таким видом, словно собирался что-то сказать. Я запрыгнул в такси, захлопнул дверь и назвал водителю адрес Девона. Когда машина тронулась с места, парень как раз брёл к ресторану с блестящим фиолетовым тентом, натянутым над верандой.

– У кого-то был хороший вечер, – пробормотал я.

– А может, и нет, – ответил Девон так тихо, что я еле расслышал его за орущим радио. Он повернул ладонь и показал мне телефон.

– У вас там всё в порядке? – спросил таксист.

– В полном, – я забрал телефон у Девона и сунул его в карман.

Знаю, о чём вы думаете. А что насчёт бюро находок? Почему ты не отдал телефон водителю? Но я достаточно вещей оставлял в такси, чтобы знать: стоит потерянному попасть в ящик для забытых вещей у водителя, и законный владелец может проститься со своей вещью. Пускай чёрно-белый парень хотел устроить со мной перепалку прямо посреди Сентрал-парк Веста, потерять телефон в Манхэттене – не сахар, и я собирался приложить все усилия, чтобы ему помочь вернуть свою собственность.

Если бы я только знал, чем закончится история с этим дурацким телефоном, я бы выкинул его из окна такси в ближайший водосточный жёлоб. Никто не заслуживал того ужаса, в который вот-вот превратится моя жизнь, – даже этот задирающий цену, оглушающий кантри и воняющий луком водитель такси.