Меган Брэнди
Будь моей Брейшо
– Нет, если только ты не припасла коробку с краской для волос.
Эмбер – вроде так ее назвала Хлоя – непонимающе моргает:
– Эм-м, что?
Ройс хихикает, но быстро утыкается в шею второй девушки, чтобы скрыть смешок.
Сейчас я вам устрою показательные выступления.
Кладу ладонь на колено Кэптена, не упуская из виду, как напряглись его мышцы, и наклоняюсь вперед, заглядывая в лицо Эмбер. Поправляю ее волосы средним пальцем, и она вздрагивает.
– У него аллергия на блондинок, – шепчу я, и Кэптен дергается, когда я снова касаюсь его. – У твоей подруги больше шансов, чем у тебя… и я почти уверена, что она клеится к тому Брейшо, который ей разрешен, а так… Думаю, тебе стоит обратить внимание на Ройса.
Ройс ерзает на своем месте и теперь внимательно слушает.
Круто, похоже, он не прочь решить ее маленькую проблему.
– Так что удачи, – добавляю я. – Я слышала, Ройс соглашается на секс втроем, правда ему привычнее, когда в дело замешан еще один член.
Ройс мгновенно хмурится, глядя на меня, но когда я дергаю поднос за край и алкоголь выплескивается девицам на колени, он расплывается в улыбке.
Девицы визжат и вскакивают, а я иду к выходу.
Руки Эмбер взлетают в воздух, она в ужасе смотрит на свои мокрые шортики.
– Кем, черт возьми, ты себя возомнила, мусор?! – кричит она.
– Эй, поосторожней, – вылетает у Кэптена, но на этом все – он быстро прячет хмурый взгляд в своем бокале.
Ну ладно, я и сама могу постоять за себя.
Полагаю, я не просто «девушка из приюта», раз ты так возбудилась, да?
Показываю ей два средних пальца, поворачиваюсь на каблуках и иду к шкафчикам. Беру ее вещи и выхожу на улицу. Даже странно, что меня никто не останавливает. Бросаю ее сумку и телефон в помойку, возвращаюсь в общий зал и выбираю себе местечко подальше, чтобы понаблюдать за боями на разогреве.
Устраиваюсь поудобнее, делаю глубокий вдох и на секунду закрываю глаза.
Вау, это «поосторожней»… Да он защищал меня перед девицей, которая должна была развлечь его сегодня вечером!
Легкая ухмылка появляется на моих губах… и тут же слетает, потому что я слышу голос:
– А вот и ты, моя девочка.
Оу.
Черт.
Глава 7
Кэптен
Я пытался…
Я пытался игнорировать тот факт, что она ворвалась и смешала все планы. Все, что мне было нужно на ночь, – вот оно, пожалуйста, и так по-глупому все сорвалось.
Мэддок влетел со свирепым взглядом, который означал одно – где она, неизвестно. Ройс машет девочкам, чтобы они не визжали, и идет к Маку.
Но Мак ничего не знает. Или делает вид, что не знает.
Ко мне подходит Рэйвен.
– Андре пытался проследить, куда она пошла, – Рэй говорит о нашем управляющем здесь. – Но он ее упустил.
Да ни хрена он не пытался. Он и не следил за ней, потому что она не Брейшо. Для всех окружающих, как доказала цыпочка, облитая шампанским, она просто «девочка из приюта». Или из общаги школы Брей.
– Черт возьми, она такая же, как ты? – Ройс хмуро смотрит на Рэйвен. – Все время будет гадить и убегать? Мы будем сидеть на колесах, пока вы обе не угомонитесь, а это вредно для сердца.
Рэйвен пожимает плечами.
– Она могла бы уйти, но она точно здесь.
Мэддок усмехается, и я точно знаю, о чем думают мои братья. Рэйвен убегала от нас больше раз, чем мы можем сосчитать, но Виктория – не Рэйвен.
– Я разозлил ее, да, но Рэй права – она где-то здесь.
Рэйвен смотрит на меня, когда говорит:
– До чего же вы тупые, Брейшо. Она просто злится, потому что вы позвали девушек. Она никогда не допустит такой дешевой замены.
Мои губы складываются в ровную линию.
– Что?
Из нее вырывается смех.
– У тебя что-то со слухом, Кэп? Это правда. Неважно, что ты думаешь, в ее голове ты уже принадлежишь ей. – Ее палец буравит мне грудь. – Ви будет напирать, когда почувствует, что должна.
– Ага, она уже сделала это, – усмехается Ройс. – Наговорила всякой чуши, пролила выпивку и, как мне написал Мак, перед тем как она тут появилась, подлила в выпивку для дам кое-что потяжелее.
Рэйвен хохочет.
– Не обольщайся, Кэп, что она думает, будто ты обжимаешься с цыпочкой в темном углу. Гарантирую тебе. Она знает тебя лучше, чем ты сам знаешь себя.
– Да? – хмурюсь я.
Она пожимает плечами.
– А что тут такого сложного, чтобы не понять – этим цыпочкам ничего бы не обломилось, Пакман. Ты уже прошел точку интрижки на ночь.
Ройс и Мэддок хихикают, и я сдаюсь:
– К черту все. Скоро начнутся основные бои, но я бы предпочел, чтобы ее нашли до этого.
Ройс наливает себе еще чего-то глотнуть, мы с Рэйвен ждем у двери, а Мэддок выходит предупредить наших охранников.
Вскоре он возвращается, и мы идем в основной зал. Нам освобождают проход, и головы любопытных поворачиваются в нашу сторону.
Клеммонс, один из новых парней, которым мы предложили поработать на складах после ремонта, оттягивает цепь, и мы проходим на свои места, приподнятые на целых три фута над уровнем пола, с идеальным видом на ринг. И они достаточно близко, чтобы долетели брызги крови, если на ринге станет горячо.
Бросаю взгляд на Рэйвен – она не может стереть улыбку, настолько ей нравится все. Мэддок наблюдает за ней, рука брата лежит на ее бедре. Взгляд Мэддока встречается с моим, на губах появляется легкая усмешка, и я киваю: все путем, чувак.
К рингу идет Андре с микрофоном. Он делает паузу, оглядывая толпу, и объявляет начало поединка.
Выходят соперники, оба заранее подписали соглашение о соблюдении правил – никакого оружия, никто им не будет помогать со стороны.
– Вон тот парень выглядит знакомым, – говорит Рэйвен, прищурившись, показывая на одного из них.
– Заткнись, – говорит ей Мэддок.
Она пожимает плечами, затем они с Ройсом делают ставки.
– Пятьдесят на того, кто пониже ростом, – говорит Рэй.
– Что? Нет! – скулит Ройс. – Коротышку беру я.
Рэйвен смеется.
– Ага, ты знаешь, что он быстр.
– А то! Он сможет подкрасться и вырубить этого долговязого ублюдка.
– Называй свою цену.
Неожиданно она поворачивается, я слежу за ее взглядом и вижу Викторию, пытающуюся проскользнуть под цепью, но охранник не пускает ее. Его лапища опускается на ее руку, выкручивая назад, но я вскакиваю и зажимаю его шею между пальцами. Плечи парня горбятся, руки быстро взлетают в воздух.
– Извини, чувак, – сипло бросает он. – Я не знал, что она с тобой, Андре велел никого не пускать.
Я морщусь и отпускаю его. В принципе, мне не на что злиться – он делает то, за что ему платят, следит за нашей безопасностью.
Хмуро смотрю на Викторию, но она лучезарно улыбается, садится рядом и наклоняется ближе.
– Прости, если что не так, – шепчет она, и я не понимаю – издевается, что ли?
Думаю о том, что уже второй раз за сегодняшний вечер импульсивно защитил ее. Это чертовски бесит.
– Не хрена бегать, ведешь себя как идиотка, – говорю я. – Если ты хочешь как кошка гулять сама по себе, то в один не лучший для тебя день тебя просто не пустят обратно.
Она осматривается.
– Оу, я вижу, что здесь шесть мест. Давай не будем притворяться, одно из них точно было запланировано для меня.
Я стискиваю зубы, раздражение разогревает мою грудь. С одной стороны, у нее чертовски крепкие нервы, с другой – ее уверенность в том, что она здесь по праву, заводит, чего уж тут.
Она смотрит мимо меня на Рэйвен.
– Что там со ставками? Вы уже сделали?
Взгляд Рэйвен сужается.
– А ты на кого хочешь поставить? На высокого парня?
– Он победит, – говорит Виктория и щелкает ногтями.
Как-то нервно щелкает. Что-то не так.
– Обычно везет мне, – напоминает ей Рэйвен.
– Тогда что ты теряешь? – пожимает плечами Виктория.
– Пятьдесят баксов, – огрызается ее новообретенная сестра. – Или тридцать семь блюд из кафешки «все за доллар», не считая выпивки.
Мэддок качает головой.
Он ненавидит, когда Рэй говорит так, будто все еще на мели и борется за выживание, но в то же время он знает, что это часть ее, и скорее всего такой она и останется.
Виктория натянуто смеется.
– Или сотня с лишним упаковок китайской лапши.
Рэйвен сжимает губы, когда толпа начинает кричать.
– Ройс, – говорит она, – так ты поставил на коротышку?
– Какого хрена? – отвечает он и поворачивается к Виктории. – Вик-Ви, ты определилась?
Рэйвен пожимает плечами, а Виктория делает все возможное, чтобы избежать моего взгляда.
Меня так и подмывает спросить ее, куда, черт возьми, она делась, но начинается бой.
Высокий парень движется медленнее своего противника, как и предполагали Рэйвен и Ройс. Однако у меня такое чувство, что он хорошо изучил своего противника накануне боя. Коротышка наносит долговязому удар правой в челюсть, но тот неожиданно уворачивается и врезает левой.
Виктория рядом со мной качает головой, за этим следует тяжелый вздох, а потом она смотрит на меня и печально улыбается – я все это вижу краем глаза. Потом она опускает взгляд на свои колени, сидит так секунду-другую и снова сосредотачивается на драке.
Оба парня продолжают кружить по рингу, Ройс всматривается и присвистывает:
– Подожди, подождите…
Его глаза отрываются от ринга, он косится на меня, потом толкает Рэйвен.
– Рэй-Рэй, а это не тот мудак, который привез тебя в ту ночь, когда тебе здесь разбили лицо?
Она смотрит на него, затем на Викторию и снова на парня на ринге.
Что за черт…
Я прищуриваюсь, чтобы получше его рассмотреть.
Ройс прав. Шесть или около того месяцев назад Рэйвен участвовала в поединке, ей расквасили лицо, и Виктория вместе с этим гребаным долговязым парнем пришли ей на помощь. Они подобрали ее и привезли к нам домой – Виктория тогда в первый раз оказалась достаточно близко, чтобы увидеть наш особняк за деревьями. Я помню, как прижимал ее к машине, расспрашивал о том, что произошло, а она с усмешкой смотрела на меня.
Это также была первая ночь, когда я лег спать с мыслями об этой дерзкой маленькой блондинке.
Все, что я помню о парне, так это то, что он не был связан ни с Брейшо, ни с Грейвенами. Такой сам по себе. Ройс его запугал, и он убрался с нашей территории.
Какого хрена она вообще была с ним той ночью?
Долговязый делает удачный апперкот, и воздух взрывается криками. Он победно вскидывает руку, и его взгляд останавливается на девушке рядом со мной.
Мышцы моей спины напрягаются, когда он, мать твою, подмигивает ей. Только сейчас я замечаю уродливую татуировку на его торсе: птица с глазами-бусинками, красной шеей и спутанными бело-черными перьями.
Рэйвен наклоняется к Виктории.
– Ты вроде говорила, что он уехал из города?
– Да, верно, – говорит она. На ее губах напряженная улыбка, она возводит глаза к потолку, будто нашла там что-то интересное. – Но, как видишь, он вернулся.
– Кто он тебе? – спрашиваю я.
Она хмурится, качает головой, но не успевает ответить, потому что внезапно долговязый ублюдок наклоняется над цепью, которая отделяет нас от ринга. Откидывает волосы назад и улыбается Виктории.
– Как тебе такая победа, детка?
Я сжимаю зубы, Ройс давится тем, что он пьет, и вскакивает со своего места, чтобы получше рассмотреть этого мудака.
Неужели он только что осмелился назвать ее деткой?
Виктория не смотрит в его сторону – она смотрит на меня и говорит:
– Кэптен, познакомься с Майком.
Майк протягивает свою потную ладонь.
– Ее парень.
* * *
В VIP-зоне я допиваю третий бокал. Три двойные порции подряд.
Рэйвен подходит ко мне. Хмурится и просит бармена налить ей воды.
– Некоторое время назад я спрашивала Викторию об этом парне. Она сказала, что он помог ей скоротать время, только и всего. Время вышло, и он ушел, – говорит она между глотками.
Я опустошаю бокал и со стуком ставлю его.
– Соврала, не сомневаюсь.
Рэйвен усмехается.
К нам присоединяются Мак и Мэддок. Мак берет выпивку, а Мэддок воздерживается – он сегодня за рулем.
Как только задница Виктории плюхается на круглый стул, я срываюсь с места и двигаюсь к диванам.
Блондинка в подсохших шортиках замечает меня и спешит в мою сторону, но Виктория останавливает ее на полпути и садится рядом со мной, взгляд у нее сердитый.
– Ты ушел прежде, чем я смогла сказать что-то.
– О, и теперь ты хочешь раскрыть свои секреты. – Мои глаза насмешливо расширяются, а в груди копится гнев. – Ни с того ни с сего? Ведь ты вся соткана из секретов. Ты без них не можешь.
Она злобно смотрит на меня.
– Ты будешь слушать или нет?
– Не обольщайся, меня не волнует, что ты скажешь.
Одна ее бровь приподнимается.
– Видел бы ты себя со стороны. Срываешься с места, как ребенок. Может, хватит?
Из общего зала появляется Ройс, на его лице сияет коварная ухмылка.
– Человек часа готов присоединиться к нам, – сообщает он, вздернув подбородок, как плохой актер.
За его спиной торчит долговязый придурок. Не знаю, по каким причинам он не натянул майку – татуировка мозолит мне глаза.
Виктория рядом со мной напрягается.
– Эй, – окликает ее Ройс. – Сделай парню выпить, а? – Его взгляд становится жестким.
Но Виктория и не думает бежать к бару.
– Что, черт возьми, он здесь делает? – говорит она, кивая на парня. – Какого хрена ты его приволок? И вообще, Майк не сделал ничего плохого, он всегда… он всегда держался в стороне.
– Виктория… – лепечет парень.
– Он не должен быть здесь. – Виктория качает головой и переводит взгляд на меня.
– Заставь его уйти.
Мои пальцы крепко сжимают бокал, я вижу, насколько она напряжена.
– Сама и заставь, – говорю я, а сам думаю: «Какого хрена? Чего она добивается? Действительно не хочет, чтобы он тут был, потому что на фиг он ей нужен, или это ее способ держать его подальше от нас? Типа защитить».
И тут она бездумно повторяет:
– Он не сделал ничего плохого.
Из моего рта вылетает мрачный смешок.
– Ничего плохого? – Я наклоняюсь вперед, и наши губы оказываются недопустимо близко. Глаза Виктории расширяются и так же быстро туманятся.
Как же легко я могу завладеть твоим вниманием…
Я знаю, что этот нахал смотрит, все смотрят, поэтому наклоняюсь еще немного и касаюсь пухлых, бархатных губ, напоминая себе, что в последний момент я должен удержаться.
Вместо поцелуя я отчетливо шепчу:
– Он, вероятно, думает, что ты принадлежишь ему. Но, красавица, узнать об этом прямо здесь… так чертовски неправильно.
– Протрезвей, Кэптен, – шипит она в ответ, и влажный туман из ее глаз улетучивается. – Когда он назвал меня «своей девушкой», ты мог бы прореагировать как-то. Там, в зале. Предъявить на меня свои права.
Это почти что нокдаун.
– Я тебя смутил? – выдавливаю сдержанную ухмылку. – Ладно, тогда слушай: ты не его девушка, но и не моя.
Виктория поджимает губы и поднимается на ноги.
– О’кей. Сыграю роль, отведенную мне твоим братом. Обслужу парня, а потом, я не знаю… – Она замолкает и отступает на пару шагов. – Обслужу его.
Я вскакиваю и притягиваю ее к себе. Мой взгляд тяжелый, пальцы дергаются на ее позвоночнике. Сучка…
Но Виктория смеется, заставляя меня замереть на месте.
Ее мягкий смех действует отрезвляюще, карие, почти медные глаза смотрят в самую душу. Крыша едет. Я таю, как сливочное мороженое, и пространство вокруг нас исчезает.
Остатки здравого смысла шепчут мне отпустить ее, создать между нами хоть какое-то гребаное пространство, но мои мышцы не двигаются.
Она богиня, и я ненавижу это.
– Ты можешь говорить что угодно, Кэп, – мурлычет она. – Но твое тело знает правду, да? Так послушай его.
Мой желудок скручивает, я чувствую тошноту, потому что, черт возьми, она права. Наверное, права.
Виктория переступает с ноги на ногу, и мои руки опускаются. Я слежу за тем, как она идет к бару, и понимаю, что должен вернуть ее обратно.
Ко мне.
Но ничего не предпринимаю. Стою там и смотрю, как она заказывает напиток для этого мудака.
А этот мудак следит за каждым ее движением, ждет, когда она встретится с ним взглядом, но Виктория не делает этого.
Она на взводе и в то же время не уверена в себе.
Почему?
Ко мне подходит Рэйвен.
– Кэп…
– Мне надо убраться отсюда к чертовой матери. Она лезет мне в голову…
Или, может быть, это из-за алкоголя? – этого я не говорю.
Однако мудак охамел… Он направляется к бару и что-то говорит Виктории. Она поднимает на него глаза. На ее губах появляется едва заметная усмешка, и моя кровь закипает.
Да. Мне нужно уйти. Сейчас. На хер.
Ко мне подходят Мэддок и Ройс.
– Я ухожу, – говорю я им. Мне не нужно просить их, чтобы они держали Викторию в узде, они и так знают.
Иду к двери, но ноги с трудом слушаются. Не успеваю и глазом моргнуть, как Виктория оказывается рядом со мной.
– Я не просил сопровождать меня.
– Вообще-то я живу в твоем доме. Мне не нужно приглашение.
Быстро разворачиваюсь и прижимаю ее спиной к стенке.
– Зато тебе нужно разрешение, – огрызаюсь я. – Почувствуй разницу.
– Так дай его мне, – почти умоляет она. Или мне это слышится? – Я не хочу здесь оставаться. Какого черта мне здесь торчать, если ты уйдешь. Отвези меня домой, Кэптен.
То, что она говорит, заставляет мой пах гореть, но я приказываю «дружку» вести себя смирно. Было бы так легко сдаться на ее милость, но сдаться – это для слабаков, а у нее нет власти сделать меня слабым.
Боковым зрением замечаю, что Майк сосредоточен на нас, и я наклоняюсь ближе, вдыхаю ее запах.
Мои пальцы тянутся к ее боку, медленно поднимаются по ее ребрам. И все это время я смотрю на него.
Ублюдку хватает смелости выдерживать мой взгляд целых пять секунд, прежде чем он опускает голову.
Шепчу в ухо Виктории:
– Нет, ты останешься. Этот мудак – твоя проблема. Ты думаешь, что достаточно сильна, чтобы быть настоящей Брейшо? Что же, давай посмотрим. Заставь его исчезнуть. – Я отстраняюсь и смотрю на нее сверху вниз. – Но если он тронет тебя, получит удар битой по коленным чашечкам.
Ее губы растягиваются, она прижимается ко мне.
– Ты хочешь, чтобы он ушел? – Виктория отступает назад и моргает один-единственный раз. – Разберись с ним сам, Кэптен. Он все равно не станет меня слушать, Брейшо я или нет, уж поверь. И вот что я тебе скажу: Майк? Ему здесь не место!
Она уходит, но не к бару, а прямо к внедорожнику Мэддока.
И я не знаю, что бесит меня больше. То, что она дает отпор мне, или то, что я жажду ее подчинения.
Что-то должно, черт возьми, произойти.
Глава 8
Кэптен
– И эту, и эту… О! – Зоуи подбегает к подоконнику и хватает маленького плюшевого медведя. – И этого тоже!
Она толкает игрушки в свой рюкзак и, высовывая язык от напряжения, пытается застегнуть молнию.
Я смеюсь и опускаюсь на колени рядом с ней.
– Почему бы нам не оставить кого-нибудь, чтобы было место для новых друзей, а? Наверняка ты там найдешь кого-нибудь.
Она смеется и хлопает в ладоши. Потом ее взгляд скользит через мое плечо, и она бежит к моему отцу, вошедшему в комнату.
Мне радостно видеть Зоуи веселой, но я не могу забыть, как она плакала из-за Виктории. Готов поклясться, что моя гребаная грудная клетка в тот момент треснула. Раньше она плакала, когда я навещал ее, а потом наступало время уходить. И вдруг на тебе… Видеть ее слезы из-за девушки, которая не стоила ее внимания, было тяжело. Если честно, я пережил самый неприятный момент в моей жизни. Я мог бы уступить, но нет, я стоял на своем, хотя в моем животе образовался болезненный, скрученный узел. Это продолжалось всего несколько минут, потом Зоуи отвлеклась и все забыла, но я не мог стереть из памяти ее заплаканное личико.
– Готова, малышка? – спрашивает отец и раскрывает руки, чтобы поднять ее.
Она улыбается ему.
– Да! Я хочу увидеть всех-всех животных. Всех-всех, хорошо?
Прищуриваюсь, глядя на своего отца. А я и не знал, что он эмоциональный человек. Конечно, он был добр к нам, но без всяких сантиментов.
Когда мой биологический отец и отец Ройса были убиты, нам не было и года, а Мэддок, его родной сын, был всего на пару недель старше нас. И Ролланд взял нас вместе с нашими мамами, чтобы жить всем вместе. Наши отцы были его лучшими друзьями, равными рядом с ним, как и мы трое сейчас. План состоял в том, чтобы мы выросли и заняли их места, только так можно было сохранить власть. Вот почему Ролланд без колебаний взял нас к себе, а потом… потом были убиты наши матери, включая мать Мэддока. Убиты служанкой.
В тот день Ролланд стал настоящим отцом для нас троих, а не просто отцом на замену. Он любил нас одинаково, но и он совершал ошибки, как все.
Когда мы учились в начальной школе, его осудили за изнасилование, которого на самом деле не было, и якобы это изнасилование произошло в угнанной машине, полной наркотиков. Ему дали пятнадцать лет. В суде он мог бы легко откупиться, но не сделал этого, чтобы защитить будущее, которое планировал для нас. Долгие годы он следил за нашим воспитанием, находясь за решеткой, а Мейбл исполняла для нас роль матери. Он скрыл то, чего не должен был скрывать, и самым тяжелым днем для меня стал тот день, когда я узнал, что он нам не родной отец. Думаю, что и для ребят тоже. Но это ничего не изменило. Мы всегда верили в нашего общего отца, даже когда он, бывало, выводил нас из себя. Просто мы знали, что каждый его шаг был направлен на то, чтобы так или иначе защитить нас, и сейчас я понимаю это лучше, чем когда-либо.
А за последние пару месяцев мы увидели его с совершенно неожиданной стороны, и эту сторону в нем открыла Зоуи.
Клянусь, его глаза блестят, когда он смотрит на нее и кивает.
– Хорошо, Зо. Конечно. Мы увидим всех.
Она снова хлопает в ладоши и выбегает за дверь.
– Дядя Бро! Где ты? – это она так называет Ройса – Бро.
Я улыбаюсь и передаю ее рюкзачок с игрушками отцу, и еще один – пустой – на всякий случай.
– Она настаивает на том, чтобы мы взяли с собой ее плюшевых приятелей.
Ролланд ухмыляется, но быстро становится серьезным.
– Тебе не нравится, когда она исчезает из поля твоего зрения, а ведь послезавтра ты возвращаешься в школу. Я должен что-то предпринять?
Медлю, прежде чем ответить.
– Самое главное, чтобы она с ней не общалась.
Отец кивает, но ничего не говорит.
Зоуи, заметив, что мы спускаемся, бежит к нам, но останавливается на полпути, чтобы вернуться к Ройсу и откусить еще кусочек пончика.
Он смеется, подхватывает ее, и мы все выходим на улицу.
– Я же говорил тебе, малышка, дядя Бро тебя не подведет, – шутит Ройс.
Я открываю заднюю дверь лимузина отца и обнаруживаю, что Мейбл уже там.
– Привет, маленькая мисс. – Мейбл помогает Зоуи сесть к себе на колени. – Ты готова ехать в зоопарк?
– И деда тоже!
Зоуи оглядывается на нашего отца, и его лицо вспыхивает нежностью.
– Я иду, Зо.
Он поворачивается ко мне и говорит:
– Нет ничего плохого в том, что маленькая девочка проведет несколько часов с двумя людьми, которые ее любят. Это нормально, Кэптен.
– Для нормальных людей – да, но мы не нормальные. Мы – Брейшо.
Отец смеется, его ладонь опускается на мое плечо.
– Тот факт, что это заставляет тебя задуматься, уже говорит достаточно. Но, Кэптен, Зоуи твоя навсегда, и ты можешь время от времени делиться ею с нами.
Я сдерживаю улыбку и просовываю голову внутрь машины.
– Мисс Мейбл.
– Мальчик мой. – Она улыбается, когда Зоуи хватает ее за руки и заставляет хлопать в ладоши.
Я тянусь, чтобы поцеловать Зоуи в щеку.
– Скоро увидимся, солнце мое, но я уже скучаю.
Она кивает, но смотрит мимо меня.
– Дядя Бро!
– Я здесь, Мишка Зоуи, – смеется Ройс и протягивает ей остаток пончика.
– Пока, папочка! – Она вгрызается в пончик, я пристегиваю ее ремнем безопасности, потом отступаю, пропуская отца. Он садится, машина отъезжает, и вот мы с Ройсом уже забыты.
С крыльца спускаются Рэйвен и Мэддок, в руке Мэддока бокс со льдом, в руке Рэйвен одеяло.
– Готовы? – спрашиваю я.
– Она хочет остановиться и купить мороженого по дороге, – ворчит Мэддок, хмуро глядя на жену.
– Мне нужно остановиться, чтобы купить мороженое, – поправляет она. – А еще шоколадку, чипсы и прочее дерьмо. Там будет барбекю. Моему ребенку нужно дать хоть немного белка. Ты можешь не любить сладости, Здоровяк, но то, что внутри меня, наполовину мое, а значит, у него должна быть моя любовь к вкусняшкам.
– Ты чертовски ошибаешься, детка. – Он прижимается губами к ее волосам. – Иногда дети не наследуют плохие привычки своих мамочек.
Рэйвен недовольно фыркает, а Ройс смеется.
Мэддок прищуривается и переводит взгляд на Ройса.
– Что? – рявкает он.
– Теперь я попал тебе под руку, братан? – дразнит Ройс.
– И поделом, – возникает Рэйвен.
– Что, черт возьми, ты имеешь в виду? – поднимает бровь Мэддок.
– А то, что Ройс должен мне пачку двадцаток. И еще он тайно читал книги про беременность, которые дала мне Мейбл.
Ройс смеется еще громче, а Мэддок крутит пальцем у виска и идет к моему внедорожнику, чтобы положить в багажник бокс со льдом.
Я бросаю взгляд на окно Виктории и спрашиваю у Рэйвен:
– Она ушла?
– Нет. Но вообще не знаю. Вроде я слышала, как она вышла через заднюю дверь, когда я была в душе.
Киваю, проскальзываю на водительское место, вставляю ключ в замок зажигания… рычу и выскальзываю обратно.
Обхожу дом с правой стороны и резко останавливаюсь, заметив ее. Она стоит на коленках перед клумбой Зоуи, эту клумбу мы разбили, перед тем как малышка вернулась домой. Точь-в-точь такую же, как была у Марии, – на ней высажены цветы всех существующих оттенков фиолетового.
Виктория вздыхает и закрывает глаза, глубокая складка прорезает ее лоб. Мне не хочется, чтобы она видела меня. Разворачиваюсь и возвращаюсь к своему внедорожнику. Но на этом моя выдержка заканчивается. Дверью я хлопаю так, что слышно, наверное, на несколько миль вокруг, и шумно стартую. Может, я и оборвал ее мысли, но свои – точно нет.
Что она делала у клумбы? Почему так горько вздыхала.
И почему, черт возьми, меня это волнует?
Ударяю по рулю и крепко хватаюсь за прохладную кожу. Никто не вздрагивает, никто не задает мне вопросов. Это то, как мы живем. Больно мне – больно им, и наоборот. Гнев одного – ярость другого. Ярость поддерживающая, направленная на того, кто приносит боль. Мне не больно, но меня что-то сильно тревожит. Что?
Дорога до площадок не занимает много времени, и мы, приехав, сразу же начинаем игру. Сначала я погружен в свои мысли, но постепенно увлекаюсь. Мак – он появился здесь раньше – заканчивает с первой партией барбекю как раз в тот момент, когда всем нам хочется отдышаться и положить что-то в рот. Играть мне больше не хочется. Я вытираю пот со лба и смотрю на Джейсона. Он травит анекдоты рядом с Маком, Хлоей и какими-то девчонками. Потом выбрасывает тарелку, перемазанную кетчупом, и отправляется обратно на площадку. Никто из нас не заметил ничего подозрительного, как мы и надеялись. Джейсон ведет себя как обычно – привлекает к себе внимание всеми доступными способами.
Ройс стягивает футболку через голову и тоже ступает на площадку. Девчонки начинают кричать и свистеть, заставляя Джейсона обернуться. Он прищуривается и начинает стучать мячом. Ройс слегка приседает, затем они оба бегут. Угадывая движения Джейсона, Ройс с легкостью забирает у него мяч, ведет какое-то время и с силой швыряет в грудь Джейсону. Тот со смешком ловит и собирается забить трехочковый, но Ройс подпрыгивает, зависает в воздухе и отбивает атаку.
Джейсон протягивает руку, и Ройс дает ему «пять». Взгляд Джейсона скользит в нашу сторону, но не задерживается.
Никакой агрессии с его стороны ни к одному из нас.
Может быть, те ребята из бургерной не имели к нему никакого отношения?
– Что дальше, черт возьми? – говорит Мэддок, накидывая на голову полотенце и оборачивая вокруг шеи.
К нам подходит Ройс.
– Давайте посмотрим, как пойдут дела в школе, и будем плясать оттуда? – говорю я, и они с Ройсом кивают в знак согласия.
– Рэйвен понравилось на обновленных складах, да? – ухмыляется Ройс.
– Черт возьми, чувак, понравилось, и теперь она постоянно об этом говорит, – хмурится Мэддок.
– Она скучает по боям?
Напряжение стягивает его лоб, когда он смотрит, как Рэйвен крутится на одеяле в попытках устроиться поудобнее.
– Она чувствует себя бесполезной, вот в чем проблема. Для нее тяжело вот так сидеть сложа руки. – Глаза Мэддока возвращаются к нам. – Нужно помочь ей найти то, что ей действительно нравится, потому что раньше она занималась всяким дерьмом ради выживания. Короче, ей нужно прочистить мозги. Да, она все еще хочет драться. Посмотрим, что будет после родов. Придется присматриваться к тренерам, глядишь, найду такого, чтобы не пришлось убивать в процессе. Настоящий бокс, а не бои без правил, как там, на складах. – Он хмурится. – Нет, нужно держать ее оттуда подальше.
– Парни, а как насчет концерта? – спрашивает Ройс.
Мэддок кивает.
– А что, можно сходить. Но я надеру задницу любому, кто подойдет к ней ближе, чем на четыре фута.
– Да ладно. Возьмем места в бизнес-ложе, туда никто не просочится.
Ройс сочувственно смотрит на брата.
– Страдаешь от недотраха?
Взгляд Мэддока тут же устремляется в его сторону.
– Да пошел ты. Но вообще, да, точно, хотя я – единственное, во что она может вложить всю свою необузданную энергию.
Ройс смеется.
– Ага, это мне нравится. Продолжай укатывать ее, неважно, ребенок на борту или нет.
Мэддок захватывает его голову в замок, но Ройс выворачивается, и оба смеются.
– Я ухожу, – объявляю я. – Мак подвезет вас, ребята, домой?
– Езжай, не парься, – говорит Мэддок.
Я киваю и направляюсь к своему внедорожнику, чтобы провести остаток субботы в зоопарке со своей дочерью. Ройс вливается в группу друзей Мака и Хлои, а Мэддок падает на одеяло позади Рэйвен и притягивает ее к себе.
* * *
Зоуи отключилась в ту же секунду, как мы выехали на автостраду, как я и предполагал.
Как только я подтвердил, что еду, мой отец отпустил своего водителя, и домой мы возвращаемся в моем внедорожнике; дорога занимает около часа.
Мейбл, будучи Мейбл, использует время с толком.
– Знаешь, она напоминает мне тебя, – слышу ее голос с заднего сиденья. – Такая живая, всегда улыбается и всем делится с другими.
Я издаю тихий смешок, отец смеется рядом со мной.
– Эй, только не думай гадостей, парень, – предупреждает Мейбл.
Я смеюсь еще громче, а отец оборачивается к ней, чтобы сказать:
– Я почти уверен, что мои мальчики не из тех, кто делится.
На этот раз смеется Мейбл.
– Так уж и все?
Перестраиваясь на другую полосу, я подтверждаю:
– Согласен. Ройс обеими руками за то, чтобы с ним делились.
Не знаю, какой смысл уловила Мейбл в моих словах, но она говорит:
– В этом нет ничего плохого, по крайней мере, сейчас. Дай ему время, он найдет кого-нибудь, и сама мысль поделиться покажется ему скверной… – Она замолкает, убедившись, что поймала мой взгляд в зеркале. – Брейшо требуется много усилий, чтобы понять это.
– Да ты просто пифия, – я хмуро смотрю на дорогу.
– Да, мой мальчик, я все верно сказала. В ту секунду, когда щелкнет в мозгах, все закончится мгновенно и навсегда.
– Это обнадеживает, мисс Мейбл.
Мой отец смеется, и Мейбл тянется вперед, чтобы шлепнуть его по плечу.
– Ну-ка, перестань. Ты знаешь историю о вороне и волках, – говорит она.
