Александр Мазин
Цена Империи
Глава семнадцатая
Поединок
– Ты все еще хочешь меня убить? – спросил Коршунов.
– Хочу, – честно ответил герульский рикс. – И убью.
– Угу. – Коршунов усмехнулся. – Ты меня напугал. Я уже убегаю.
– Беги! – ухмыльнулся Комозик. – Но не думай, что сможешь от меня убежать! Я поймаю тебя и разрублю на куски, как свинью!
– Ты?! Поймаешь меня?! – Коршунов расхохотался. – Ты стар и неуклюж, Комозик! Ты тиви свою не догонишь, если ей надоест с тобой возиться!
Это было оскорбление. Готы и герулы, хоть и научились пахать землю, по сути своей оставались охотниками. Лесными охотниками, для которых умение быстро передвигаться на собственных ногах (при необходимости – скрытно), умение преследовать зверя (или врага), догнать его, загнать, ценилось почти так же высоко, как умение убивать. Так что Коршунов знал, что делает. Теперь знал. Он все-таки придумал свою игру. И намеревался навязать ее Комозику. Сегодня утром Алексей встал за час до рассвета, провел рекогносцировку и просчитал все этапы. Если он сделает все, как надо, герульский рикс сыграет не по своим, а по его правилам. А уж там… как получится.
– Ты можешь убить только того, – продолжал Алексей насмешливо, – кто сам подойдет к тебе и подставит шею. Ты никогда не сможешь настичь и убить настоящего воина. Даже если он будет безоружен!
– Болтай что хочешь! – прорычал герул. – Тебя никто не слышит! И заката тебе не увидеть!
– Мечтай, Комозик! – воскликнул Алексей. – Мальцам и старикам одно утешение – мечтать! Мечтай! Но лучше оглянись! Все слышат меня! Все! – Коршунов махнул рукой, словно напоминая риксу герулов о теснящихся вокруг воинах. – И все слышат, когда я говорю: «Никогда тебе, Комозик, не догнать меня и не убить, если я сам не подойду к тебе и не подставлю шею! Не догнать и не убить, даже если у меня не будет оружия!»
– Ты лжешь! – взревел Комозик. – И все слышат твою ложь!
– Я лгу? – Коршунов расхохотался. – Ты слишком стар и неуклюж, Комозик, чтобы достать меня! Ха! – Он быстро расстегнул перевязь с мечом и бросил Агилмунду.
Шагнул вперед, показал открытые ладони. – Вот я! И оружия у меня нет! (Нож на поясе, ясное дело, – не в счет.) Мне не нужен меч, чтобы биться с тобой, Комозик! Убить тебя, старого и неуклюжего, – какая в этом слава? А ты, хоть с мечом, хоть без меча, – ничего мне не сделаешь. Ну вот я! – Коршунов вызывающе ухмыльнулся. – Попробуй взять меня, герульский рикс!
Стройный, невысокий, без доспехов, в легкой одежде, он казался совсем малышом рядом со здоровенным, облаченным в доспехи герулом. Жертва, а не противник.
– Я тебя убью! – прорычал Комозик.
– Ха! Ты до меня даже не дотронешься! Ты…
Комозик атаковал молча. Стремительно. Меч вылетел из ножен и обрушился на Коршунова с такой быстротой, что даже воздух взвизгнул. Алексей отпрыгнул в сторону, едва не задев Агилмунда (тот успел посторониться), уклонился от следующего удара, подпрыгнул, пропуская клинок под собой…
Толпа раздалась в стороны, освобождая место противникам. Никто не хотел случайно угодить под меч рикса герулов.
Впрочем, случайных движений у Комозика не было. Он орудовал клинком быстро и экономно. Алексей успевал уклониться, но отнюдь не играючи. Не будь его враг отягчен доспехами, Коршунову пришлось бы по-настоящему туго. Герул был старше его минимум лет на десять и килограммов на тридцать тяжелее. Но двигался бы Комозик ничуть не медленнее Алексея, не будь на нем тяжелых доспехов, в то время как на Коршунове – ничего, кроме тонкой ткани.
После нескольких минут атак, прыжков и уходов, топанья, шуршания и вздымания пыли до герула наконец дошло, что Коршунова ему не достать. И именно из-за доспехов. Тогда он аккуратно воткнул меч в землю, снял шлем и взялся за завязки панциря.
У Коршунова было искушение: прыгнуть и попытаться перехватить воткнутый в землю меч, но он прикинул расстояние, оценил противника (Комозик явно был наготове) и решил этого не делать.
– Вспотел? – сочувственно произнес Алексей. – Или блохи донимают? Ладно, раздевайся, я подожду!
И демонстративно скрестил руки на груди.
Герул не ответил – восстанавливал дыхание. Впрочем, запыхался он значительно меньше, чем надеялся Коршунов. Да, загонять этакую машину, способную биться несколько часов подряд, практически невозможно. А вот раздразнить и заодно приобрести симпатии окружающих (Алексей понимал: по местным понятиям уклоняться от схватки – позорно, а он, как ни крути, именно уклонялся) – совсем неплохо.
– Как-то ты скучно меня убиваешь, Комозик, – насмешливо произнес Алексей. – Топчемся всё на одном месте. Скучно! Давай, что ли, поразомнемся, места вроде хватает… – Он демонстративно повернулся к противнику спиной, одновременно опытным взглядом скалолаза изучая склон. Изрезанный трещинами мягкий камень не представлял особой сложности для подъема. – Пожалуй, – по-прежнему не глядя на Комозика, продолжал он, – я бы поднялся повыше. А то мы здесь здорово напылили…
И в этот момент герул, избавившийся наконец от доспехов, схватил меч и бросился на него.
Он был дьявольски проворен, этот рикс. Но все-таки Коршунов успел раньше: подпрыгнул, зацепился и проворно, как ящерица, полез наверх. Для скалолаза его уровня эта стенка была – как лестница.
– Хорошо лезет, – сказал Крикша своему старшему сыну Тарвару, которого намеревался отправить в поход с Аласейей. – Лучше тебя.
– Я бы не стал лазать, – возразил Тарвар. – Я бы дрался.
– И этот герул прикончил бы тебя. Он рубится намного лучше тебя.
– Зато лазает намного хуже, – парировал Тарвар.
Комозик как раз закончил ругаться, сунул меч в ножны и полез наверх. Вероятно, его обманула легкость, с которой взбирался Коршунов. Рикс герулов физически был намного сильнее Алексея. Но и весил побольше, а навыками скалолазания обладал самыми минимальными. Разумнее ему было бы не лезть по скале «напрямик», а воспользоваться обходной тропинкой, но Комозик не привык отступать. Тем более – на глазах у собственных воинов. Так что он упорно карабкался по скале, но в отличие от опытного скалолаза Коршунова не на «ногах», а почти исключительно «руками». Правда, руки у Комозика были могучие, а пальцы – железные.
Оказавшись наверху, Коршунов поприветствовал оставшихся внизу взмахом руки, затем подобрал булдыган килограмма в три весом, уселся на край обрыва и стал ждать, перекидывая камешек с ладони на ладонь. Честно говоря, он не рассчитывал, что Комозик полезет за ним. Алексей думал, что рикс воспользуется тропой. Может, не рисковать – прикончить его прямо сейчас?
Комозик преодолел примерно две трети «маршрута», оказался на более или менее приличной «полке» и смог наконец разглядеть, чем занимается его соперник. Увиденное не привело герула в восторг.
Для Комозика исход поединка был заранее предрешен. Он был уверен, что Аласейа не в состоянии ему противостоять. Рикс знал, что стоит им скрестить клинки, и он сможет прикончить пришельца с неба в считанные мгновения. Но Комозик не собирался торопиться. Он намеревался поиграть с наглецом, пустить ему кровь, увидеть, как от осознания неминуемой смерти расширятся глаза Аласейи. И как они вылезут из орбит, когда клинок рикса герулов медленно погрузится в живот нахального чужака.
Уверенность в своем абсолютном превосходстве вкупе с жаждой мести ослепили Комозика, и он не учел и преимуществ, какие дает выигрыш в высоте. Особенно когда у того, кто снизу, заняты руки и нет никакой возможности увернуться. Оценив положение, рикс герулов даже подумал: а не слезть ли обратно? Но когда поглядел вниз, то понял, что угодил в ловушку. Известная проблема всех неопытных «ползунов»: забраться-то легко, а вот спуститься…
В общем, рикс герулов решил: умирать – так с музыкой. И полез дальше. Собравшиеся внизу подбадривали его насмешливыми возгласами. Все, кроме герулов. Соплеменники Комозика хранили молчание. Не очень-то приятно смотреть, как твой вождь беспомощно движется навстречу смерти.
– Эх, – вздохнул Кумунд, глядя на маленькую фигурку Коршунова, играющую совсем крохотным камнем. – И не дострелить до него…
– Ну почему же? – усмехнулся Скулди. – Дострелить можно. Из Аласейевского самострела.
Кумунд посмотрел на друга, понял, что тот шутит, – и удивился. Как можно шутить, когда твой рикс – в опасности.
– Аласейа не бросит камень, – сказал Скулди. – Я его знаю.
– Но ведь Комозик тогда его убьет! – возразил Кумунд. – Я бы бросил камень! Я бы бросал камни, пока не сшиб бы его со скалы! Это честно! Аласейа совсем плохо сражается, а наш рикс сражается очень хорошо! Они оба это знают! Не надо было Комозику лезть на гору!
– Ты бы бросил, а Аласейа не бросит! Ставлю золотую ромлянскую монету, что не бросит! Принимаешь?
Кумунд мотнул головой. Он привык доверять словам друга. Если Скулди сказал – так и будет.
Когда до края обрыва Комозику осталось метра два, он запрокинул голову и хрипло выкрикнул:
– Бросай, чего ты ждешь!
Коршунов помотал головой, отложил камень и поднялся. За его спиной была еще одна стенка, слева и справа – довольно широкая тропа. Слева тропа уходила наверх, справа – спускалась вниз, к бухте: сначала – по берегу речушки, потом – вдоль осыпи, вниз. Воспользуйся Комозик этой тропой – добрался бы сюда в три раза быстрее, чем напрямик.
Коршунов подождал, пока пальцы герула не ухватились за камень, на котором только что сидел он сам, поглядел сверху на побагровевшую физиономию соперника… и ничего не сказал. Комозик замер. Он здорово устал. И понимал, что Аласейа сейчас может запросто отправить его вниз. Одно движение ноги – просто смахнуть цепляющиеся пальцы. И никто даже не узнает, что Комозик упал не сам. И все там, внизу, сочтут его падение еще одним проявлением удачи Аласейи. Комозик даже приготовился (безнадежная попытка) ухватить ногу Аласейи, когда тот ударит…
Но Аласейа не ударил. Вместо этого он повернулся к Комозику спиной и спокойно двинулся вниз по тропе.
Последним рывком рикс герулов перебросил тело на тропу. Лежа, он с ненавистью смотрел на неторопливо удалявшегося противника. Но преследовать его сейчас не мог. Надо было перевести дух после подъема. И, может быть, немного привести этот «дух» в порядок, ведь совсем недавно Комозик уже полагал себя почти мертвым.
Снизу лежащего рикса не было видно, зато все видели спускающегося Коршунова. И строили предположения. Сходились на том, что Аласейа там, наверху, все-таки убил герульского вождя. Высказывались предположения по поводу того, как это было сделано. Кое-кто из герулов уже собрался подняться наверх, за телом, когда Комозик встал.
Встал, вытянул из ножен меч и рысцой пустился вниз по тропе. За Коршуновым.
Алексей оглянулся. Герул был метрах в шестидесяти. Коршунов видел его сосредоточенное лицо. В намерениях Комозика можно было не сомневаться. Несмотря на то что Алексей пощадил его там, на скале, рикс намерен довести начатое до конца. То ли воспринял снисходительность Коршунова как слабость, то ли еще больше возненавидел противника за эту самую снисходительность.
Коршунов дал герулу возможность приблизиться – и побежал. Легко и непринужденно, словно на прогулочной пробежке. Герул тоже побежал. Да так проворно, что расстояние между ними стремительно сократилось.
Алексей, услышав за собой приближающийся топот и сопение, оглянулся и прибавил.
Герул тоже прибавил.
Алексей припустил в полную силу… черт! Проклятый герул не отставал! Он действительно умел бегать! К Коршунову вернулось чувство, испытанное там, внизу, когда он уклонялся от герульского клинка. Жизнь снова висела на волоске. Любая ошибка становилась смертельной… теперь Алексей рвал изо всех сил, но Комозик не уступал ему в скорости!
Они промчались по тропе до того места, где она, упираясь в нагромождение камней, делала поворот вниз.
Коршунов с ходу прыгнул на ближайший валун, затем – на следующий. Он не сомневался, что Комозик последует за ним. И не ошибся. Герул последовал. И даже прыгал довольно ловко. И едва не достал Алексея на «выходе» из завала, в длинном рискованном прыжке махнув с угловатого валуна на наклонную гладкую поверхность скалы. К счастью, рикс малость не дотянул, сорвался и грохнулся в щель, приложившись так основательно, что даже не сумел сдержать крик. И все-таки через пару секунд он уже выкарабкался на скалу, даже меч не потерял. Выкарабкался и увидел, как Коршунов с разбега, оттолкнувшись от края скалы, ласточкой прыгнул в море.
– Я тоже так могу, – заметил сын Крикши, глядя, как Аласейа перевернулся в воздухе, благополучно миновал камни, торчавшие из воды у берега, четко, почти без брызг, вошел в воду и почти сразу вынырнул на поверхность.
Его противник помедлил не более нескольких мгновений – прихрамывая, устремился следом – и тоже прыгнул. Но куда менее грациозно. Летел, словно мешок, вдобавок запрокинулся на спину и рухнул в воду впритирку к обросшему космами водорослей камню, взметнув при этом тучу брызг. И уже не всплыл.
– Убился, – без малейшего огорчения резюмировал Тарвар.
– Так я и думал, – сказал крикша. – Куда этому герулу до нашего Аласейи.
Коршунов видел, как рухнул Комозик. Он не сумел разглядеть, задел ли герул о камень. Но даже если и не задел, мало ему не показалось. Плюхнуться спиной о воду с высоты порядка семи метров – это сурово.
Вообще-то Алексей на такое не рассчитывал. Он предполагал, что здесь, в воде, они продолжат свой поединок. Уже на равных, даже с некоторым преимуществом для отлично плававшего Коршунова.
Да, мало Комозику не показалось. В насквозь просвечиваемой солнцем воде было видно всё: зеленые бока камней, рыбешки, белый пятачок ровного дна. И быстро опускающееся на это дно темное тело. Упрямый герул, оглушенный, наверняка полуживой, все равно не выпустил из рук меч и теперь несколько килограммов железа утянули его на дно.
Ну да, утоп, зато с оружием в руке. Настоящая смерть воина.
«Дурак, – подумал Коршунов. – Но я – еще больший дурак!» – сделал три быстрых глубоких вдоха – и нырнул.
До дна было не очень далеко – метров шесть. Герул живописно разлегся на нем, разметав руки. Похоже, отрубился. Глаза закрыты. Морда по-прежнему зеленая. Крепкая краска, однако. Картинка для голливуда: воин морского царя на отдыхе. Меч он так и не выпустил.
«С этой железякой его точно не поднять», – подумал Коршунов. И попытался разжать пальцы. Хрена лысого! Проклятый герул даже в бессознательном состоянии расставаться с оружием не хотел. Коршунову потребовалось с полминуты, чтобы выкрутить меч из цепкого хвата. Заныло в груди, застучало в висках: запас кислорода был на исходе. Не выпуская меча, чтоб не всплыть раньше времени, Коршунов ухватил Комозика за патлы… и тут герулу приспичило очнуться. Вернее всего, приспичило ему, когда у него отобрали меч. Очнулся, открыл глаза, увидел над собой ненавистного соперника, оскалился… и вдохнул. До сего момента, похоже, он и не дышал вовсе, так что ощущение он получил убойное. Глаза вождя герулов выпучились, борода встала дыбом… но загребущие руки дело знали. Одна вцепилась в бок Коршунова, другая потянулась к его лицу…
Не долго думая Алексей треснул Комозика в лоб рукоятью меча. Оно конечно, в воде удар не тот, но – хватило. Герул мигом обмяк, Коршунов сильно оттолкнулся ногами от дна, устремляясь в светлой пленке над головой… стремительного всплытия не получилось. Упорный герул не хотел его отпускать. У него, похоже, был рефлекс. Как у бульдога. Если уж схватит – умрет, а не отпустит.
Коршунов выгребся наверх, жадно вдохнул – кайф!
Комозик висел у него на поясе, вялый, как дохлая рыба. Здоровенный, но совсем не обременительный. И опять та же дилемма: расцепить его пальцы и отправить на дно – никто не узнает, что именно Коршунов прикончил рикса герулов. Все видели прыжок. Все видели, что прыжок вышел неудачный…
«Хрен с тобой, – подумал Алексей. – Я тебя вытащу и попробую реанимировать. А там уж точно: как твоя личная удача положит!»
И, приподнявшись над водой, призывно замахал рукой. Давайте сюда быстрее, мать вашу!..
– Зовет! – сказал Тарвар. – Я сплаваю, батя?
– Давай, – согласился Крикша.
Рыбачьей лодке понадобилось меньше минуты, чтобы одолеть полсотни метров.
– Бери его! – скомандовал Коршунов, подталкивая снизу грузное тело. – Да поживее!
– Чего поживее, ему теперь спешить некуда… – прокряхтел Тарвар, втягивая Комозика в лодку через просевшую корму.
– Живее, я сказал! – Коршунов забрался внутрь, мокрый и решительный. – К берегу! Он еще не умер!
– Как же не умер! – возразил парень. – Не дышит же!
Веслами, впрочем, он при этом работал довольно энергично.
– Задышит! – с яростью пообещал Коршунов. – Он у меня задышит!
– Ты бог, что ли? – удивился боран.
У берега лодку встречала целая толпа.
– Ну-ка взяли его, аккуратно! – скомандовал Алексей. – Аккуратно, я сказал! Вынесли и положили! Мордой вниз!
Поднатужившись, он взгромоздил тяжеленного герула животом на колено. Изо рта рикса хлынула вода.
Сколько прошло времени с тех пор, как Комозик хлебнул воды? Три минуты? Пять?
Коршунов спихнул герула с колена, перевернул навзничь.
– Скулди!
– Я тут!
Ну конечно, он тут, в первых рядах толпы, плотно обступившей Алексея и его «пациента».
– А ну отошли все на пять шагов! – рявкнул Коршунов. – Скулди, делаешь так: вдохнул… выдохнул! – Он наклонился к бородатой пасти Комозика и с силой втолкнул в нее воздух. В груди у герула забулькало.
– Делаешь по моей команде… раз, два, три… – Он резко нажимал на выпуклую грудь Комозика. – Четыре! Выдох! И еще раз! Начали!
Чем хороши местные парни: в критических ситуациях никогда не задают дурацких вопросов. Просто делают, что сказано, оставляя вопросы на потом.
– Раз, два, три… четыре! – И Скулди выдохнул в своего вождя во всю мощь развитой грудной клетки.
К сожалению, и у самого вождя грудная клетка была – будь здоров.
Один цикл, второй, третий, четвертый… никакого эффекта. Не с Коршуновским весом продавливать этакого качка. Все равно что пивной бочонок давить…
– Кумунд! – рявкнул Коршунов, углядев в толпе знакомую зеленокрашенную физиономию. – А ну иди сюда! Клади сюда руки! И нажимай вот так: раз, два… сильнее, мать твою так (последнее – по-русски, разумеется)! Изо всех сил! Или твой рикс помрет! Раз, два… Скулди, отойди! Я сам!
На десятом цикле в могучей груди Комозика забулькало громче. Грудь его дернулась не в такт толчкам, расширилась, разинутый рот с сипением втянул воздух, глаза открылись… и увидели над собой все того же нанавистного Аласейю.
Коршунов успел отодвинуться.
– Придержи его, Кумунд! Ему сейчас вредно двигаться!
Здоровяк герул беспрекословно выполнил команду и придавил к земле своего собственного рикса. Еще бы ему не послушаться! Только что у него на глазах небесный герой перетащил этого самого рикса из мира мертвых обратно в мир живых.
– Ф-у-ух! – вздохнул Алексей. – Тяжеленький сегодня день получился. Скулди, забирай его. – Он кивнул на снова обмякшего Комозика. – Думаю, теперь он не помрет. Блин! На бок его переверните! Быстрей!
Победоносного рикса начало рвать. Было бы обидно, если бы после стольких усилий по его оживлению Комозик захлебнулся собственной блевотиной.
– Разденьте его, оботрите досуха и заверните во что-нибудь теплое. Крикша! У тебя вроде бы лекарь есть толковый?
– Есть, – подтвердил боран. – Очень толковый. Боспорец. Из Феодосии.
– Пришли. Пусть осмотрит рикса Комозика. С меня довольно!
И растолкав, нет, не растолкав – раздвинув (его почтительно пропустили) толпу, Аласейа – Небесный Герой, чье абсолютное лидерство больше никем не оспаривалось, удалился в свой шатер. Отдыхать. И думать, как быть дальше с мятежным герульским риксом.
Чует сердце: такие, как Комозик, пока живы – не успокоятся. Эх, зря Коршунов его не утопил!
Но удача по-прежнему улыбалась Алексею Коршунову. Греческий медик, осмотрев герульского вождя, нашел его состояние удовлетворительным. Если не считать закрытого перелома ноги. Когда он ухитрился сломать ногу? Наверное, наверху, когда сорвался с камня. Крут, однако! Пробежать со сломанной ногой метров пятнадцать, да еще в воду прыгнуть!
Лекарь соединил кости и наложил шину, но ясно было, что для боевых действий Комозик временно не пригоден. Посему на закрытом герульском совещании было решено погрузить рикса на корабль и отправить домой с подобающим эскортом. Командование герульской частью войска Комозик поручил Скулди: вариант, полностью устраивавший всех, включая Коршунова.
На следующий день Комозик пригласил Коршунова в гости.
– Понимаю, почему ты меня пощадил, – сказал он. – С такой удачей можно быть милосердным.
– Я не знал, что у тебя сломана нога, – ответил Коршунов. – И убивать тебя не хотел. Такой воин, как ты, очень пригодился бы в нашем походе.
– Ты лжешь. – Комозик усмехнулся. – Ты пощадил меня не поэтому. Но я не стану с тобой спорить. С такой удачей, как у тебя, можно лгать. Любая ложь окажется правдой. Но когда ты вернешься, я проверю твою удачу еще разок. Раз уж ты мне предоставил такую возможность.
– Договорились, – ответил Коршунов.
Да, этот мужик умеет проигрывать.
«Пожалуй, он мне может начать нравиться, – подумал Алексей. – Но рядом с собой я все-таки предпочитаю видеть не его, а Скулди».
