Майя Блейк
Вместе и навсегда
Maya Blake
HIS PREGNANT DESERT QUEEN
Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме. Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. А.
Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.
Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.
His Pregnant Desert Queen
© 2022 by Maya Blake
«Вместе и навсегда»
© «Центрполиграф», 2024
© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2024
Глава 1
Джавид аль-Джукрат никогда не давал обещаний, которые не мог сдержать. Он признавал, что у него много недостатков. Да, его все знали как известного плейбоя. Но он всегда держал слово. И у него были все средства, чтобы не нарушать данных обещаний.
В конце концов, именно поэтому он преуспел в дипломатии. Его многострадальный брат, правящий шейх Джукрата, несколько раз был вынужден согласиться с его мнением и предоставить Джавиду свободу действий на политической арене.
Вот почему теперь Джавид поднял голову со своей шелковой подушки, приоткрыл глаза и уставился на молодого, элегантно одетого помощника, стоящего у изножья его кровати.
И дал новое обещание:
– Я утрою твою рождественскую премию и гарантирую тебе пост помощника в любой точке мира, если ты уйдешь и дашь мне поспать еще час. Ты лучше, чем кто-либо другой, знаешь, что я способен на многое.
Его голос звучал хрипло, потому что накануне он много выпил.
Кто мог винить его?
Джавиду нравилось женское общество. А события прошлого вечера были особенно… впечатляющими.
Он вздохнул с облегчением, увидев, что, к счастью, он один на бескрайнем просторе своей калифорнийской королевской кровати. Он обожал веселые компании, но пускал не всех гостей.
Помощник Джавида явно напрягся. Каким-то образом молодой человек расценил выгодное предложение как оскорбление.
– Ваше высочество, я бы не выполнял свою работу, если бы не позаботился о том, чтобы вы были своевременно проинформированы о срочных вопросах по мере их возникновения…
Джавид застонал, натянул на голову подушку. Сейчас он хотел только, чтобы та рыжая красотка, с которой он веселился до раннего утра, вернулась.
Он был абсолютно уверен, что Уилфред не помешал бы ему, если бы она все еще была в его постели. Что именно было таким важным, почему ему приходилось терпеть нотации своего ассистента? Джавид засунул руку под подушку, нащупал там часы, посмотрел на циферблат и снова застонал: пять утра.
Разочарованно ворча, он отшвырнул подушку и встал, доблестно игнорируя головную боль – признак адского похмелья.
– Подумай хорошенько, прежде чем говорить дальше, Уилфред. Если этот вопрос не касается благополучия моего брата или невестки, моей матери или каких-то еще кровных родственников, которые у меня остались, ты вполне можешь оказаться безработным.
К его чести, Уилфред умел читать между строк или же понимать недосказанное. Те, кто был достаточно мудр, чтобы прислушаться к предупреждениям Джавида, обычно исполняли его желания.
– Ну? – рявкнул он, теряя терпение.
Словно почувствовав надвигающийся взрыв, молодой человек поднял голову.
За секунду до того, как он заговорил, у Джавида возникло какое-то странное чувство. Он не верил ни в интуицию, ни в судьбу, ни во что-то подобное. Но распознал сожаление, когда увидел его на лице Уилфреда.
А еще нерешительность, осторожность. И – жалость?
Он провел рукой по растрепанным волосам, когда заметил, что Уилфред собирается что-то сказать. Явно новости его не порадуют.
– Речь идет о короле Аднане Рияльском и королеве Ясмин, – сказал Уилфред с едва заметной дрожью в голосе.
Джавид выдохнул, как будто что-то тяжелое свалилось с его плеч. Единственными людьми, о которых Джавид переживал в этом мире, были его брат и, в последнее время, его невестка Лорен и его новорожденный племянник. Он мог заботиться о народе Джукрата, которым правил его брат, но только потому, что вся жизнь Тахира была посвящена заботе о его подданных, и естественно, что Джавид тоже заботился о них.
Кроме того… он напрягся, когда вспомнил об отце, который умер, так и не смирившись с непокорностью своего второго сына.
Отец никогда не говорил доброго слова и не подбадривал Джавида. Никогда.
Он горько улыбнулся.
Джавид отплатил за эту несправедливость беспутной жизнью, которая, как он знал, раздражает его отца. И они начали враждовать задолго до того, как старик умер.
Что касается его матери…
Улыбка Джавида испарилась. Их отношения были предельно ясны. Она не притворялась, что любит его, а он не притворялся, что заботится о ней. Он позволял ей беззастенчиво использовать его имя и начинал бунтовать только тогда, когда ему приходилось терпеть унижение светских обедов и встреч, на которых его брат Тахир смиренно соглашался присутствовать.
Джавид не обменялся с ней и парой слов за пять лет – большинство из них было сказано на недавней свадьбе его брата, – и его это более чем устраивало.
Он проигнорировал резкую боль в груди и с прищуром посмотрел на своего помощника:
– Эти последние семь дней в Калифорнии были для меня подарком после нескольких месяцев общения с моим двоюродным братом и множества проблем, от которых страдает его страна. Ты сам знаешь это, потому что ты ведешь мой календарь, верно? И я дал тебе несколько выходных, чтобы повеселиться в пятизвездочном отеле, помнишь?
– Конечно, ваше высочество.
Джавид вздрогнул. Сколько бы раз он ни просил называть его по имени, когда они были наедине, Уилфред отказывался. С изумлением Джавид пообещал себе когда-то, что вытащит палку, воткнутую в хребет его ассистента, до того, как их деловые отношения закончатся, но пока не преуспел в этом.
– Тогда почему ты снова беспокоишь меня по поводу Аднана и Ясмин? – проворчал он.
Джавид выполнил свое обещание, данное Тахиру. Он даже перестарался. Шесть месяцев, которые он первоначально согласился провести в Рияле, устраняя последствия бездумного правления Аднана, превратились в девять – плачевное положение дел было тому причиной. Джавид так много раз заставлял себя прикусить свой язык, что был удивлен, что этот орган все еще функционировал.
Но он выполнил свой долг и помог Аднану избежать конфликтов с соседями и миром в целом. Он оставил нескольких доверенных лиц на высоких должностях, чтобы королевство его нерадивого кузена не оказалось опять на грани краха или, что еще хуже, возможного государственного переворота, спровоцированного его собственными недовольными подданными.
Удовлетворенный хорошо выполненной работой, Джавид улетел на своем частном самолете в Калифорнию, чтобы отпраздновать свой успех и свободу. И все начиналось просто отлично.
Поэтому он недоумевал, почему Уилфред стоял перед ним, полный решимости…
– Ваш брат уже несколько часов пытается связаться с вами, ваше высочество. Когда он не смог, его помощник связался со мной в отеле.
Джавид напрягся.
– Почему?
Уилфред откашлялся.
– Король Аднан и королева Ясмин возвращались из своей летней резиденции, когда их вертолет разбился. Обломки были обнаружены ранним утром вчерашнего дня. Ваше высочество… С сожалением сообщаю, выживших не было, – произнес Уилфред.
Джавид застыл на месте.
Несмотря на то что его кузен слыл упрямым и безрассудным глупцом с очень небольшим жизненным опытом, он был его родственником. А Ясмин… ждала ребенка.
Печаль и сожаление бурлили в нем, он сгорал со стыда за свои прежние жестокие мысли.
Поднявшись с кровати, Джавид подошел к окну, из которого открывался вид на многомиллионную Санта-Барбару, и крепко стиснул зубы. Теперь он понял, почему помощник нарушил его сон. Тахир хотел сообщить ему эту новость до того, как он узнает об этом по сомнительным каналам.
– Его величество все еще желает поговорить с вами, – напомнил ему Уилфред.
Джавид снова вздохнул, у него возникло подозрение, что его отпуск вот-вот прервется. Тахир, конечно, хотел бы, чтобы Джавид присутствовал на похоронах. Возможно, он даже спросит у него совет, кто лучше всего подходит для того, чтобы занять трон, который его кузен трагически и слишком рано оставил.
Даже когда Джавид отвернулся от окна и направился в свою роскошную ванную, он составлял в голове список кандидатов. Многие ухватились бы за шанс занять трон, но Джавид знал, что лишь избранные действительно справятся с этой задачей, не упиваясь властью и не попадая в те же ловушки, в которые чуть не попал его покойный кузен.
– Сообщи моему брату, что я буду готов поговорить с ним через пятнадцать минут. Опубликуй соответствующие заявления и закажи венки, которые будут доставлены во дворец.
– Да, ваше высочество. – Уилфред уже переключился на выполнение заданий и стремительно покинул спальню.
Пятнадцать минут спустя Джавид надел сшитый на заказ темный костюм. Он сбрил свою недельную щетину, аккуратно причесал волосы и сцепил пальцы перед собой, ожидая в личном кабинете цифровой связи с братом.
В рекордно короткие сроки плейбой-принц исчез, а дипломат снова появился на сцене. Это был человек-хамелеон, как называли его многие.
Джавид знал, чего хотел и когда хотел, и не извинялся, и не сомневался в достижении своих целей.
На экране появилось лицо Тахира, и Джавид затаил дыхание, его взгляд искал глаза брата.
Он знал, почему искал.
У них никогда не было счастливого детства, у него и Тахира. Он знал, что его брату, как наследнику престола, приходилось гораздо хуже. Где-то в глубине души Джавид подозревал, что бесстыдное наслаждение излишествами было его собственным способом отвлечь внимание от страданий своего брата.
Как новобрачный, якобы счастливый мужчина, Тахир демонстрировал все признаки семейного счастья с женщиной, которая долгое время отравляла его жизнь. Желая своему брату счастья, Джавид никак не мог поверить, что Тахир действительно был абсолютно всем доволен. Отсюда возникала необходимость поймать взгляд Тахира, чтобы оценить, было ли его предполагаемое блаженство реальным.
Взгляд брата стал пристальным, как будто он чувствовал и не одобрял мысли Джавида.
На секунду Джавид опустил глаза, а когда снова поднял их, то постарался сосредоточиться на серьезных новостях, которые привели к необходимости этой встречи.
– Мы уверены, что они оба погибли? – спросил он низким голосом.
Ноздри Тахира раздулись, он громко вдохнул.
– Это подтверждено. Официальное заявление будет опубликовано сегодня утром, но новостные ленты уже сообщают об этом.
– Я найду время, чтобы присутствовать на похоронах. Я составляю список кандидатов в качестве временных правителей до тех пор, пока не сформируется официальный совет, чтобы… – Он резко замолчал, увидев на лице брата странное выражение.
– Совет уже сформирован.
Джавид вычислил часовые пояса и кивнул, а его брат продолжил:
– Мы встретились первым делом сегодня утром. Ты мог бы принять участие, если бы я до тебя дозвонился.
Как и в случае с Уилфредом, Джавид ощутил, как некое жуткое предчувствие покалывает его кожу.
– Что ж, теперь я свободен, – тихо сказал он, возмущаясь упреком брата. Он выполнил свой дипломатический долг и с радостью оставил поле битвы.
Да, Джавида раздражало, что он пропустил собрание совета, но, в конечном счете, ничего страшного не случилось.
Джавид жаждал свободы с тех пор, как осознал, что находиться рядом с родителями означает сидеть в первом ряду и подвергаться излишнему вниманию и обвинениям во всевозможных грехах.
Отличная учеба и успехи на дипломатическом поприще – идеальный способ выполнять королевские обязанности на расстоянии от отца. В возрасте всего лишь двадцати одного года он покинул Джукрат и редко возвращался обратно.
Джавид обосновался в Калифорнии, Каире, южной части Тихого океана и еще в полудюжине мест по всему миру. Имея в своем распоряжении частный самолет и неограниченные средства, он устроил себе особую «одинокую жизнь». Ту, которую он не собирался менять или за которую не был намерен извиняться.
Он стиснул зубы, когда его брат откинулся назад и его темно-золотые глаза впились в Джавида. Глаза Тахира видели гораздо больше, чем хотел бы Джавид.
– Действительно свободен?
Волосы на затылке Джавида встали дыбом.
– Если ты звонил не для того, чтобы попросить меня о помощи в формировании нового совета, то зачем ты звонил?
– Потому что были приняты определенные решения, о которых тебе нужно знать.
Вспышка гнева пронзила его.
– Если решение было принято без меня, зачем мне о нем знать?
Легкий намек на улыбку тронул губы Тахира.
– Я не говорил, что это не нужно. Наоборот, сейчас это жизненно необходимо.
– Хватит танцевать вокруг да около, брат. Если я тебе больше не нужен, то у меня есть несколько дел, которыми мне нужно заняться.
Улыбка испарилась, и он снова затаил дыхание, когда его брат наклонился вперед.
– Ты нужен мне, Джавид. Возможно, сейчас больше, чем когда-либо. Потому что ты был единственным кандидатом.
– Кандидатом на что?
Голос Джавида был резким, как бритва, и он не извинился за это.
– Вообще-то, нет. Лучше не подтверждай то, о чем я сейчас подумал, брат, – мрачно предупредил он.
– Я не могу не подтвердить этого.
Шесть слов. Шесть судьбоносных слов.
– Ты же знаешь, что у Аднана не было других близких кровных родственников, кроме нас. И я выбыл из игры по понятным причинам. Что означает…
– Нет! – Джавид рывком вскочил, оторвавшись от широкого экрана. – Не сегодня. Не завтра. Никогда!
Лицо Тахира окаменело.
– Это уже решено.
Джавид обернулся, обнажая зубы в безрадостной улыбке.
– Ты понимаешь, что так со мной поступать не стоит, брат. Помни, с кем ты разговариваешь. Ничто никогда не решается окончательно, особенно когда одна сторона активно сопротивляется.
Тахир кивнул:
– Я помню, с кем разговариваю. Ты настоящий бунтарь. Ты устраиваешь скандалы и в то же время творишь чудеса в карьере… когда хочешь. Ты мне вроде как угрожаешь? Угрожаешь разрушить все, что помогал строить в Рияле, просто чтобы доказать свою правоту?
– Я говорю, что тебе следовало сначала подумать, прежде чем ставить меня перед фактом, – прошипел Джавид сквозь зубы. – Особенно когда ты знаешь, что мне все это не нужно. Правление было твоим предназначением, а не моим.
Лицо его брата скривилось, но его выражение не было таким жестким или озлобленным, как когда-то давно. На какое-то мгновение Джавид подумал, что это дело рук Лорен.
Так это было или нет, это не имело значения. Его целью было вырваться из пут, которыми брат пытался связать его.
– Ты не прав.
– Прости? – выдохнул Джавид, почувствовав новый приступ гнева.
Что ему не нравилось, так это предчувствие, которое продолжало преследовать его. Как будто этот разговор был уже предрешен. Что бы он ни сказал или сделал, результат был предрешен.
– У меня есть четыре превосходных кандидата для временного правления, – рявкнул Джавид, а затем перечислил имена, которые он включил в свой список еще до того, как принял душ.
Тахир кивнул:
– Все они прекрасно подходят для того, чтобы войти в кабинет твоих советников.
Джавид ущипнул себя за нос. Боль от похмелья, пылавшая в висках, теперь перешла на все тело.
– Ты не слышишь меня, – прорычал он.
– Я слушаю тебя, брат. Инстинкт подсказывает мне, что никто, кроме тебя, для этой задачи не подходит. Ты заключил торговую сделку и вывел Риял из кризиса за считаные месяцы. Ты лучше подготовлен, чем все кандидаты, вместе взятые.
– Но ты умышленно упускаешь из виду одну вещь – мое желание.
Глаза Тахира заблестели гневом, и в этот момент Джавид увидел их отца. Конечно, в глазах его брата не было постоянного осуждения и презрения, но мурашки все равно пробежали по спине.
– Но в тебе наша кровь, Джавид. И Риял нуждается в тебе. После такой тяжелой работы во имя спасения страны неужели ты действительно собираешься подвести их сейчас?
Это был удар ниже пояса. Но во многом Джавид уважал брата за его безжалостность. Это была их общая черта.
Он бы еще больше разочаровался, если бы Тахир попытался его задобрить.
Конечно, его ярость усилилась, когда он увидел, как его брат кивает кому-то. А когда в дверь кабинета Джавида постучали, и вошел Уилфред, ему не нужно было открывать лежащую перед ним папку в кожаном переплете, чтобы узнать, что в ней.
Когда помощник активировал еще один экран, показывающий одного из тех самых людей, которых Джавид намеревался выбрать на пост временного правителя, он почувствовал ярость.
Сузив глаза, он посмотрел на брата:
– Что он здесь делает?
– Твой помощник и будущий начальник штаба приносит присягу, чтобы мы могли запустить соответствующие процессы.
– Ты можешь подумать, что все предрешено, но у меня есть свои требования. На самом деле даже несколько, – проскрежетал он.
Губы Тахира скривились.
– Прочитай документ. Ты обнаружишь, что я предвидел некоторые из них.
Джавид перевел взгляд на лежащий перед ним документ.
– Пятнадцать лет? Ты хочешь, чтобы я правил пятнадцать лет, прежде чем будет рассмотрен вопрос о другом правителе? Ты шутишь, да?
– Сколько лет ты предлагаешь?
– Пять, – отрезал Джавид, думая, что был более чем великодушен.
– Двенадцать, – возразил Тахир.
– Нет. Семь. Этого более чем достаточно.
– Десять. Ты лучше всех знаешь, сколько времени требуется, чтобы закрепить хорошее и прочное правление.
Джавид стиснул зубы. Десять лет обычно были его собственной рекомендацией во время дипломатических переговоров. Он попал в свой собственный капкан.
– Отлично. Десять. Ни секундой дольше.
Тахир улыбнулся, и Джавид понял, что его провели, как наивного мальчишку. Борясь с гневом, он вернулся к чтению.
– Невеста? Ты ждешь, что я женюсь, и уже выбрал мне невесту? – недоверчиво прорычал он.
Тахир больше не улыбался. Но когда он ответил, в его глазах мелькнуло сочувствие.
– К сожалению, брат, совет счел этот момент не подлежащим обсуждению. Как бы я ни был против, это было решено. За день до твоей коронации через три недели ты женишься на двоюродной сестре покойной королевы.
Глава 2
Анаис Дюпон достигла той стадии горя, когда весь мир вокруг перестал для нее существовать. Она прошла через шок и отрицание. Рыдала в подушку по ночам, когда на нее обрушилась депрессия, и тщетно торговалась с судьбой, наблюдая, как тело ее любимой двоюродной сестры опускают в могилу рядом с ее мужем.
Теперь она полностью погрузилась в гнев из-за бессмысленной смерти своей любимой кузины.
Из-за смерти ребенка, которого она никогда не увидит.
Но больше всего ее разозлили новости, которые советники дворца Рияла сообщили ей вчера утром, через три дня после похорон.
Бесстрастным и равнодушным образом было отвергнуто ее намерение вернуться домой во Францию. По приказу лидера высшего совета, чья личность была окутана тайной.
А затем она получила сообщение от совета, что ей уготована совершенно новая роль.
Об этом ей будет сообщено в соответствующее время. Она должна была просто сидеть и ждать.
Но разве не этим она занималась почти три года в качестве фрейлины своей кузины? Ясмин, упокой ее душу, была номинальной королевой, украшением мужа, вынесенным и выставленным напоказ, когда того требовал случай. А затем это украшение отправлялось обратно на сверхроскошную полку. Свободное время королева коротала за организацией послеобеденных чаепитий и сплетен с друзьями и придворными.
Справедливости ради стоит сказать, что ее кузина была довольна своей жизнью и стала совершенно счастлива, когда забеременела. За это Анаис не могла ее винить.
Но разве иногда она не жалела, что не осталась во Франции и не написала письмо вместо того, чтобы отправиться в Риял и выразить свои личные соболезнования своей кузине, когда умерла мать Ясмин?
Разве она не использовала свою кузину как предлог, чтобы избавиться от чувства, что ее жизнь потеряла смысл? Разве она не хотела снова встретиться с женщиной, которую она лишь смутно, но с любовью помнила ребенком в Экс-ан-Провансе?
Спустя несколько месяцев после приезда разве она не пожалела, что слишком быстро приняла решение жить в другой стране?
Конечно, совсем недавно, незадолго до смерти Ясмин, все было по-другому. Ее кузина быстро стала королевой страны, находящейся на грани кризиса.
Внезапно дни Анаис стали проходить не за чаем и кофе с пирожными. Она хлопотала, пытаясь успокоить свою только что забеременевшую кузину, у которой утреннее недомогание сменялось беспокойством о муже из-за волнений, охвативших Риял.
Анаис, конечно, уже перестала работать пиар-агентом во Франции, но, оставаясь профессионалом, она знала, что муж Ясмин, король Аднан, медленно скатывается к пиар-катастрофе, которая рано или поздно нанесет ущерб его правлению.
Поэтому она испытала облегчение, узнав о появлении независимого советника. Признанный дипломат, Аднан сопротивлялся целых пять минут, прежде чем принял предложение шейха Тахира аль-Джукрата.
Анаис вздохнула с облегчением. Пока все, что она слышала о плейбое-принце, ставшем советником, не подтвердилось.
Она видела, как он без усилий очаровывал каждую женщину на своем гостеприимном государственном ужине, его грубые черты лица, высокомерие и улыбка притягивали к нему каждую женщину поблизости.
Кроме нее… конечно.
В тот вечер и в последующие месяцы она держалась подальше от Джавида аль-Джукрата. То, что он делал в свободное время, ее мало заботило. И если она ловила себя на размышлениях, как этот великолепный мужчина проводит часы между закатом и рассветом, о чем уже ходили слухи, что ж, она сурово одергивала себя и продолжала заниматься своими обязанностями.
Плейбои, такие как скандальный принц, были причиной, по которой Анаис с радостью покинула Францию. Вот почему она согласилась на работу в королевстве среди пустыни за тысячи километров от ее родины после того, что Пьер сделал с ней. Ей нужно было зализать свои раны.
Она стряхнула с себя воспоминания об их последней ссоре и продолжила ходить по комнате, глядя на двери. Раздражение разгоралось в ней с новой силой.
Ее заставили ждать уже почти два часа. Самолет, на который она надеялась успеть, давно был в воздухе. Машина, которую ей подарили Ясмин и Аднан, все еще стояла в гараже. Анаис знала, что может уйти, если действительно захочет. Но верность кузине сдерживала ее. Кроме того, ей необходимо было убедиться, что она не нарушила никаких протоколов, которые установили Ясмин и Аднан. Возможно, она могла бы выразить любопытство по поводу намека на эту новую роль.
Гнев на мгновение отступил, сменившись тревогой. Она не обращала особого внимания на дворцовые сплетни, но Анаис знала о слухах, касающихся смерти ее кузины и короля. Говорили, что авария вертолета не была случайным несчастным случаем.
Пребывание Джавида аль-Джукрата в качестве советника в Рияле сняло растущую напряженность. В то время как его личная репутация была чрезвычайно скандальной, его профессиональное мастерство было безупречным.
При других обстоятельствах она бы даже восхищалась им… Нет.
Она не могла восхищаться таким мужчиной, потому что он был неукротимым монстром, неспособным к изменениям.
Да и с какой стати она постоянно думает о нем?
Развернувшись, она направилась к самой дальней части своей гостиной, когда услышала решительный стук в дверь. Бросившись назад, она распахнула дверь, готовая излить свой гнев.
– Пора мне сказать, что происходит, иначе… – Анаис остановилась. Она очень удивилась, когда перед ней материализовался тот самый человек, о котором она думала.
Он заполнил дверной проем, что было довольно неплохо, учитывая, что в ее номере были двери, которые возвышались почти до потолка.
– Иначе что, мисс Дюпон?
Насмешливый тон вернул ее на землю. Ее взгляд оторвался от его завораживающих глаз.
Джавид аль-Джукрат любил обращаться с женщинами как с игрушками. К тем, кто не падал в его постель, он относился с легким презрением. Они были отвергнуты, как недостойные его внимания.
Анаис говорила себе, что ей нужно держаться от него на расстоянии, потому что она не могла не заметить, как он действует на всех женщин.
Чувствуя силу и авторитет, исходящие от него, она снова вспомнила, почему держала его на расстоянии вытянутой руки.
В отличие от большинства представителей королевской семьи он не любил традиционную одежду. Сшитые на заказ костюмы подчеркивали его безупречное телосложение. От темных волос до кончиков его начищенных итальянских туфель он выглядел великолепно.
Ему потребовалось время, чтобы заметить, что ее кулаки сжаты.
Он разглядывал ее, приподняв одну бровь.
– Собираешься ответить мне? Или причинить мне телесные повреждения?
Позади него она заметила дюжину охранников в коридоре и нахмурилась.
– Что они здесь делают?
– Пригласи меня внутрь, – приказал он.
– Зачем мне это делать? Вы явно свернули не туда. Это моя личная гостиная.
– Мне это хорошо известно, мисс Дюпон.
Анаис постаралась оставаться спокойной. Затем она попыталась заглянуть ему через плечо.
– Я жду, когда тот, кто созвал это собрание, прибудет и объяснит мне все. У меня еще очень много дел.
Его лицо мгновенно стало серьезным.
– И что же это за дела?
Она взглянула на часы только для того, чтобы разорвать зрительный контакт.
– Вернуться домой, во Францию, если вы так хотите это знать. Самолет, на который я должна была успеть, вылетел час назад. Я не собираюсь пропускать следующий.
– Этого не произойдет, – сказал он серьезно.
– Что это должно означать?
Он шагнул вперед, заставив ее отступить. Она удивленно застыла, когда он повернулся и закрыл за собой дверь.
– Я не помню, чтобы приглашала вас войти.
– Тогда я надеюсь, что ты, в конце концов, извинишься за невежливость.
– Прошу прощения?
Он прошел мимо нее, направляясь в просторную гостиную, которая примыкала к ее спальне.
Негодуя, она последовала за ним, не в силах отвести взгляд от его тела, которое с животной легкостью ворвалось в ее личное пространство.
– Садитесь, мисс Дюпон.
Анаис открыла рот, чтобы возразить. Но в последний момент придержала язык. Что бы здесь ни делал Джавид аль-Джукрат, в этом не было ничего личного.
Он отмахнулся от нее при их первой встрече, как от моли, и в последующие месяцы она отвечала ему тем же. Когда их пути пересекались, они были исключительно вежливы, но холодны друг с другом. Но она знала, что после похорон собирался совет, и чувствовала, что у Джавида может быть информация, к которой она до сих пор не могла получить доступ.
Даже если Джавид ничего не собирался ей рассказывать, он был королевской особой. Как бы его присутствие ни раздражало ее, она не могла его выгнать.
Подойдя к самому дальнему от него креслу, она села и сложила руки на коленях.
Он наблюдал за ее движениями с выражением веселья на лице.
– Мы похоронили твою кузину всего несколько дней назад. Что за спешка?
Шок смешался с приступом душевной боли.
– Я знаю, что моя должность не имеет никакого отношения к вам. И сомневаюсь, что должна оплакивать свою сестру определенным образом, который вам подходит.
– Согласно дворцовым записям, ты была здесь фрейлиной и доверенным лицом своей кузины, верно?
– Почему у меня такое чувство, что вы уже знаете ответ на этот вопрос? – парировала она.
– Я просто не понимаю, почему ты так торопишься уехать. Тебе где-то предложили другую работу, на которой можно почти ничего не делать?
Анаис сказала себе, что ее щеки горят от гнева, а не от смущения. Он не имел права так презрительно смотреть на нее.
– Вы пришли сюда только для того, чтобы оскорбить меня, ваше высочество? – Она вложила в свой голос столько неприязни, сколько могла.
Уголок его рта снова дернулся, но на этот раз улыбки не было видно.
– Ты достаточно долго была в составе королевских придворных, чтобы знать, что ничего не происходит здесь случайно.
– И что именно означает ваше появление здесь?
На мгновение он задумался. Обдумывал ли он то, что собирался сказать, или… не хотел этого говорить? Но затем его взгляд прояснился.
– Для ясности я должен сказать, что я тот, кто просил о встрече, – заявил он.
Она вздрогнула, тревога охватила ее.
– Хорошо. С какой целью?
Ей не нравилось, что ее голос слегка дрожал, что все, что он собирался сказать, казалось очень важным.
– Ты была доверенным лицом королевы, что, как я предполагаю, означает, что ты можешь сохранять некоторую осторожность.
Она вскочила.
– Я не понимаю, почему вы оскорбляете меня, даже в намеках! Так вы обращаетесь с женщинами, которые не падают к вашим ногам?
Его глаза чуть расширились, а губы снова шевельнулись в напряженной улыбке, снова заставив ее перевести взгляд на нижнюю губу, которая казалась слишком пухлой. Слишком чувственной для мужчины. Она яростно возмутилась тем, что эта мысль немедленно вызывала в ее голове видения, что она могла бы сделать с этими губами.
– Я просто пытаюсь установить причину твоего назначения во дворце.
– Давайте покончим с этим, пожалуйста. И прежде чем вы что-нибудь скажете, я никогда не чувствовала желания присоединиться к дворцовым сплетникам.
Он кивнул:
– Хорошо. В твоих же интересах этого не делать.
– Почему?
– Потому что твоя следующая роль будет немного сложнее, чем сидеть и обсуждать неделю моды в Париже и пить чай.
– Я избавлю вас от хлопот, ваше высочество, – тут же сказала она. – Я не хочу никакой новой роли. Мои сумки упакованы, и я уезжаю сегодня днем…
– Сумки можно распаковать, – заявил он.
Анаис глубоко вздохнула, надеясь, что приток кислорода прояснит ее голову и рассеет жуткое ощущение, будто она больше не контролирует свою жизнь.
Джавид приблизился к ней медленной, вялой походкой, как будто либо располагал всем временем мира, либо не хотел ее спугнуть. Но с каждым шагом она чувствовала, как испаряется ее спокойствие. Когда он остановился в нескольких шагах от нее, сунув руки в карманы, ее горло судорожно сжалось.
– Официальное объявление будет сделано утром, но я здесь для того, чтобы сообщить тебе, что ты была повышена от организатора послеобеденного чая до должности королевы Рияла.
На мгновение она пожалела, что не вскочила и тут же не убежала.
Она покачала головой. Он этого не говорил. Это было невозможно.
– Очень возможно, – пробормотал он, и она поняла, что произнесла эти последние слова вслух.
– Я не могу быть королевой.
– Боюсь, это уже решено. Ты испугана?
– Я не могу быть королевой, – снова заявила она, на этот раз решительнее.
Он поднял подбородок, его лицо приняло неумолимое царственное выражение, которое не оставило у нее никаких сомнений в том, что он представитель королевской династии. Джавид аль-Джукрат, возможно, провел большую часть своей взрослой жизни в западном мире, но в нем текла кровь арабских воинов.
