Майк Омер
Скрытые намерения
Глава 6
Твит от шефа детективов нью-йоркского управления полиции появился ровно в половине восьмого вечера. Гусеница заметил его всего три минуты спустя.
На вид совершенно невинный – того рода случайный твит, на который какая-нибудь «сонная Алиса» не обратила бы ни малейшего внимания. Он гласил: «Айда молодцы сотрудники нашего подразделения по борьбе с наркотиками! Что ни делаЮт, все у них получается. На нынешних выходных ими задержаны девять человек, подозреваемых в наркоторговле».
Но, естественно, это сообщение явно имело отношение к тому аресту, который изначально привлек внимание Гусеницы. И когда он внимательно изучил его, то сразу нашел в нем две ошибки. «Ай да» было написано слитно, а в слове «делают» буква «ю» оказалась прописной. Две ошибки в одном коротеньком твите.
Конечно, допустить грамматическую ошибку может каждый. Сам Гусеница в этом плане был ничуть не лучше. Но предполагается, что он поверит, будто начальник нью-йоркских детективов способен допустить сразу две ошибки в одном и том же сообщении для публики? Это ведь тот, у кого есть люди, единственная задача которых заключается в том, чтобы проверять его публичные заявления на предмет грамотности и всего прочего!
Эти ошибки – явно намеренные. Сигнал.
Гусеница возбужденно открыл вкладку с форумом, собравшись было разместить в нем новый пост, но почему-то замешкался.
Общеизвестно, что и на этот форум успели проникнуть вражеские агенты. Здесь были ветки, в которых обсуждалась и эта проблема – порой даже с прямыми обвинениями в адрес того или иного участника. Если б Гусеница разместил информацию о своем открытии слишком рано, раскрыв себя клике, они быстренько сменили бы курс, оставив лишь туман на своем пути.
Нет, это может быть слишком важно.
Вместо этого он открыл приватный чат, в котором участвовали лишь считаные Стражи. Группа, которую они сформировали всего пару месяцев назад и которой Гусеница безоговорочно доверял. Там он дал ссылку на твит, указал на странные ошибки и спросил у остальных, что они по этому поводу думают.
Времени было 19:38.
* * *
В комнате Денниса пахло немытыми ногами, плесенью и протухшей едой. Он хотел открыть окно, но куча наполненных бумагами коробок не давала к нему подойти. Папа уже говорил, чтоб он убрал их куда-нибудь еще, но это было три дня назад, и этого до сих пор не произошло. Равно как не произойдет и в ближайшем будущем, понимал Деннис. Когда его отец куда-нибудь клал свои вещи, то там они и оставались. Вроде горы газет у изножья его кровати. Или путаницы проводов у него на столе. Или кучи пустых пенопластовых контейнеров у него за спиной.
Деннис сидел за своим письменным столом, сгорбившись над лэптопом. Справа от него громоздилась гора коробок, набитых его старыми игрушками, которые отец отказывался выбросить. Слева – высокая стопка буклетов и брошюрок, которую он иногда случайно сшибал на пол, и они постепенно рассы́пались по всей комнате. У него имелось, по его собственным прикидкам, одиннадцать дюймов свободного пространства, в пределах которого он мог перемещаться.
Деннис давно уже привык сидеть сгорбившись.
Один из его старых друзей разместил в «Инстаграме» свое селфи в «Вендис»[4] в компании парней из класса. Большинство из них были дружками и Денниса, когда он был помладше. Теперь ему уже четырнадцать, и они больше не разговаривали с ним и не писали эсэмэски. И когда же одноклассники начали избегать его? Лишь многозначительно переглядываясь между собой, когда он их куда-нибудь приглашал?
Уже год, это точно. Если не два.
Он закашлялся коротким сухим кашлем – от пыли в комнате першило в горле. И чем это так воняет? Это просто сведет его с ума! Наверняка не чем-то одним.
В одном из чатов выскочило новое сообщение. В чате из другой его жизни. Его интернет-жизни, где никто ничего не знал ни про него самого, ни про его отца. Где никто никогда не видел его дом, заваленный всяким мусором двор и его собственную комнатку с неуклонно уменьшающимся пространством. Никто даже не знал, сколько ему лет. Для них он был еще одним Стражем с ником «Соня».
Это была их приватная группа, а возбужденное сообщение поступило от Гусеницы, такого же Стража. Тот кое-что обнаружил. Две грамматические ошибки в одном твите. Интерес Денниса подпрыгнул до небес. Он был полностью согласен с заключением Гусеницы. Это просто не могло быть случайностью!
Но тут, в отличие от своей комнаты, Деннис вполне мог навести порядок. Найти закономерности и взаимосвязи, которые за этим прятались. Он был хорош в этом деле. Насколько ему было известно, никто не мог его в этом превзойти.
В этом твите было явно зашифровано некое послание. Адресованное каким-то людям, не видимым для остальных. И в чем же оно заключалось?
Он прогнал твит через несколько дешифраторов, пытаясь выяснить, нет ли здесь какого-нибудь простого кода, но ничего не обнаружил. Затем сосредоточился на двух словах с ошибками. Это были слова, которые шеф детективов по какой-то причине выделил.
«Айда». «ДелаЮт». Ну и что такого особенного в этих двух словах?
Деннису срочно требовалось отлить. Туалет был дальше по коридору, всего в нескольких шагах от обычного мира. Но у себя дома ему приходилось осторожно отодвигаться вместе с креслом на колесиках, чтобы выбраться из-за стола. Потом обойти вокруг сумок с одеждой, пытаясь не поскользнуться на валяющихся на полу буклетах. Открыть дверь – вообще-то она не открывалась во всю ширь, ее подпирала какая-то коробка, – но достаточно, чтобы протиснуться за нее. Потом пройти по коридору, плотно прижимаясь к левой стене, поскольку правая была заставлена пустыми картонками из-под молока и яиц. Если он их повалит, отец развопится – придется останавливаться и восстанавливать порушенное и только потом идти дальше. Затем отодвинуть пухлую стопку газет, блокирующую дверь туалета, перекрыв при этом коридор, но наконец добравшись до цели.
Впрочем, пока можно потерпеть.
«Айда». «ДелаЮт»…
В этих словах были зашифрованы какие-то другие слова. И он в конце концов расшифровал их, приведя хаос к порядку.
Айдахо и Юта. Два штата.
Деннис запостил ответ в чате группы. Он расшифровал скрытое послание! Это произошло в 19:43.
* * *
Альма не верила в теории заговора. Они ей представлялись полным идиотизмом. Сторонники плоской Земли? Все эти психи, которые покупаются на меняющих облик человекорептилий Дэвида Айка[5]? Нет уж, в такую чушь она в жизни не поверит.
Стражи ее тоже ничуть не интересовали. Поначалу. Пока она не узнала про тех детей.
Все началось, когда Альма посмотрела тот документальный фильм про торговлю детьми с целью сексуальной эксплуатации. Она тогда всю неделю проплакала, думая об этом. А потом, когда поговорила с одной из других матерей в школьном попечительском совете, та упомянула про клику, тайно правящую миром, объяснив, что за большей частью такой торговли стоит именно эта кучка могущественных людей и что все это «происходит прямо у нас перед носом». Альма лишь закатила глаза, но ее подруга улыбнулась и сказала: «Можешь не верить мне на слово. Сама проведи кое-какие исследования».
Вот это-то Альму и зацепило. Ну кто в наш день и век станет предлагать тебе самой составить суждение хоть о чем-то? Все хотят, чтобы вы переняли их собственное мировоззрение, их собственный образ мыслей.
Так что она провела свои собственные исследования. Этой загадочной клики, прозванной Кругом, и Стражей. Нашла и видео на «Ютьюбе», и статьи со схемами и графиками, и лекции. Альма неделями проводила по пять-шесть часов в день, изучая вопрос, пытаясь самой во всем разобраться. И, к своему ужасу, поняла, что все это чистая правда.
Но оставался и лучик надежды. С этим можно бороться. Бок о бок с другими людьми, знающими, как все обстоит на самом деле.
…Она закончила наводить порядок после ужина, пытаясь не обращать внимания на спор сына с мужем касательно игры в «Иксбокс» по вечерам. Блямкнул ее телефон, потом еще раз. Альма глянула на экран, прочла сообщения от Гусеницы и Сони.
Юта и Айдахо? Это ей кое о чем напомнило.
Она подошла к компьютеру. Ее дочь смотрела обучающий ролик о приготовлении «лизуна». Вот уж и вправду вершина цивилизации – все эти достижения в компьютерах, видео, интернете, и все это, чтобы ее дочка могла проводить время, пытаясь научиться делать «лизуна» в домашних условиях! Как будто без этого «лизуна» просто жизнь не мила, а это не та дрянь, от которой всеми силами желаешь избавиться.
– Детка, мне нужен компьютер.
– Видео уже скоро закончится.
Про «скоро» даже и речь не шла. Оставалось еще добрых семь минут.
– Мне он нужен по важному делу.
– Это тоже важно.
Альма резко вдохнула через нос.
– А ну-ка вылезай из-за компьютера! Живо!
Дочка выбралась из-за стола и неистово затопала прочь. Расположившись за компьютером, Альма открыла свой собственный документ. Естественно, защищенный паролем. У Круга есть хакеры, которые могут украсть у вас любые файлы, и Альма не хотела рисковать.
Она ввела пароль и изучила список. Юта и Айдахо… В Юте две недели назад в торговом центре пропала девочка. Шесть недель назад в Айдахо не вернулся из школы мальчик.
Два пропавших ребенка… И теперь агент Круга смутно намекал на эти случаи.
Так ведь это же послание клиентам Круга! Людям, которые покупают детей для секса! Это и объясняло, почему использовалась такая публичная платформа, как «Твиттер».
Сердце ее гулко билось в груди, когда она копировала ссылки на обе новости и вставляла их в чат группы под своим собственным ником – «Красная Королева». Произошло это в 19:48.
* * *
Закари сидел перед своим лэптопом в купальном халате. Нормальную одежду он не надевал уже три дня – вот вам еще одно преимущество статуса безработного. Ел картофельные чипсы, и маслянистые крошки падали с губ и пальцев на его голый живот, пока он пересматривал только что смонтированное собственными руками видео.
На экране стонала женщина, на которую сзади наваливался мужчина. Мужчина был порноактером. Закари было вообще-то до лампочки, кто это конкретно. А женщиной была Натали, которая четыре года назад сидела через проход от него в школе, на уроках английского языка и литературы.
Натали ничего не знала про это видео. Вообще-то, если б у нее кто спросил, она бы не припомнила, чтоб у нее вообще был секс с этим мужчиной. Потому что его и не было.
Ролик был продуктом того, что сейчас принято именовать «дипфейк» – технологией видеомонтажа с подменой лица персонажа. Закари создал его, использовав первую попавшуюся порнуху и несколько фото Натали, найденных в школьном выпускном альбоме и на ее странице в «Инстаграме».
На сегодняшний день это была лучшая из его работ.
У него имелось нечто подобное для всех девушек, ходивших с ним в школу. Для некоторых он создал даже по нескольку таких видео.
Однажды, когда Закари закончит формировать свою коллекцию, он отправит эти ролики всем парням из школы. А может, и самим девчонкам. И их родителям. Это будет его величайшая месть этим сукам за то, как они обходились с ним в школе.
Когда его уволили с работы, он только и делал, что создавал такие вот ролики да еще проводил свои собственные исследования касательно Круга – этих сволочей, которые контролировали все и вся. Закари знал, что стараниями Круга его и выгнали с работы. Некоторые из Стражей были с этим согласны. Клика постоянно способствует увольнениям. У нее явно есть свои причины увеличивать уровень безработицы. Для них он не более чем статистика. Цифра в их долбаной ведомости.
Но он выведет их на чистую воду. Получит свое возмездие.
И опять-таки: Закари был чуть ли не готов поблагодарить этих тварей. Сидение дома побудило его открыть свое собственное дело. Скажем, какого-то парня бросила подружка и он злится. А всего-то, что от него требуется, – это отправить Закари пару фоток, и тот соорудит для него такое видео, что пальчики оближешь. Бывшая подружка бедолаги сразу с двумя мужчинами. Или с шестью мужчинами. Или с женщинами. Без разницы. Как только чувак расплатится, Закари поставит товар. А за небольшое дополнительное вознаграждение еще и выложит видео на кучу порносайтов.
Месть – куда более выгодное дело, чем работа в «Уолмарте»[6].
Его телефон постоянно пищал. Подобрав пальцами несколько крошек с живота, Закари один за другим облизал их. А потом, все еще посасывая пальцы, проверил сообщения. По словам его друзей в группе Стражей, Круг дал сигнал своим клиентам-педофилам, что на продажу выставлены два ребенка. На потребу всяким психам. Вопрос только, где и когда. С «когда» все просто. На форуме бурно обсуждалось некое событие, которое должно произойти 9 января – то есть прямо на следующий день, в 11:00. Скорей всего, именно это.
Но вот где?
Он заглянул в ленту этого копа в «Твиттере». Ну вот: сидит там, гад, прямо сейчас, онлайн, видимый всему миру, а никто и пальцем не пошевелит!
И тут глаз его упал на предыдущий твит того же полицейского босса, размещенный всего двумя часами ранее. «Приходите сегодня в школу имени Кристофора Колумба поговорить об опасностях наркозависимости! Дети – наше будущее!»
И опять грамматическая ошибка… «Кристофор» вместо Христофора. И этот твит размещен ровно двумя часами ранее. Два часа. Два ребенка. Плюс в самом конце твита – слово «дети». Пару месяцев назад Закари на этот счет даже не задумался бы, но теперь он знал, как эта публика общается между собой. Уже познакомился с их кодами.
Возбужденно колотя по клавиатуре, он написал остальным из группы. Всего их было пятеро – Гусеница, Красная Королева, Соня, Бармаглот и, естественно, он сам. Закари выбрал себе лучший ник – Шляпник. Как в исполнении Джонни Деппа – крутого, опасного, жутковатого типа, а не того тупого жирного сморчка из диснеевского мультика.
Место установлено. Школа имени Христофора Колумба.
Школа. И прямо в городе, ни больше ни меньше. Закари призадумался. Вспомнил свою собственную школу. Школьных девиц и то, как они с ним обходились. Подумалось: интересно, в школе Христофора Колумба все то же самое? Малолетние девки там точно так же задирают носы?
Представил себе, как врывается туда. Пинком распахивает двери, его друзья – за ним. Да! Губы его скривились в улыбке.
«Надо этим заняться», – написал Закари.
Из динамиков – последний стон, лицо Натали застыло в экстазе. Время в углу монитора – 19:56.
* * *
Сердце Гусеницы глухо колотилось в груди, когда он возбужденно набирал текст на телефоне. Они взломали шифр! Поняли смысл послания.
Школа… Типичная стратегия Круга – извращенная и бесчеловечная. Зазвать клиентов-педофилов в школу, полную детишек. Наверняка чтобы возбудить у тех аппетит перед собственно продажей, а потом взвинтить цены. Пожалуй, Круг даже предложит и что-нибудь сверх программы – какого-нибудь ребенка прямо из школы за солидное вознаграждение. От такой публики можно ждать чего угодно.
Это была выпадающая всего раз в жизни возможность сдернуть маску с Круга. Если получится сорвать продажу, спасти детей – а может, и захватить агента, который намеревается их продать, – тогда все увидят, что Стражи всю дорогу были правы.
Полицию ни в коем случае нельзя ставить в известность. Полиция у Круга в кармане. Черт, да само это послание исходит от начальства нью-йоркского управления полиции!
Можно запостить все это на форуме, но тогда клика узнает, что именно они выяснили, и отменит затеянное, переместит детей в какое-то другое место.
Нет, Шляпник прав. Они должны заняться этим сами. Школа всего в паре часов езды. Надо будет завтра с утра туда скататься, все разведать. Может, и кто-то из группы к нему присоединится… Все они жили практически в одном районе – это был один из плюсов данной конкретной группы. Ячейки Стражей, живущих достаточно близко друг от друга, чтобы лично помочь кому-то из своих, если понадобится.
Гусеница спросил их мнения. И Шляпник, и Красная Королева оба сказали, что готовы вписаться. Его взгляд остановился на сумке на полу. Со стволами. Просто для подстраховки.
Они расшифровали тайное послание, и у них уже был план.
Часы показывали 19:59. Прошло менее получаса с того момента, как шеф нью-йоркских детективов опубликовал твит про тот арест.
Глава 7
Сэм лежала на животе на кровати, опершись подбородком о правую руку. Смотрела на Киблс, свою собаку – белого померанского шпица. Та напряженно приникла к полу, не сводя глаз со щели под комодом, – и так уже добрых десять минут. Сэм знала, что та высматривает. Пять дней назад, когда Сэм лакомилась у себя в комнате «Эм-энд-эмс», одна красная горошина упала на пол и укатилась под комод. И с тех самых пор Киблс все высматривала ее – видать, в надежде, что та выкатится обратно. До сих пор этого не случилось. Но Киблс умела ждать.
Как это часто случалось, Сэм жалела, что она не собака, с чисто собачьими проблемами. Основные заботы – когда в следующий раз накормят, скоро ли поведут гулять и что затевает ее заклятый враг – пылесос.
И вместо этого ломала голову над тем, что же такое ее родители держат от нее в секрете.
Она уже какое-то время понимала: что-то такое все-таки есть. Если проявлять внимательность, начинаешь подмечать всякие незначительные на первый взгляд мелочи. Вроде той секунды молчания и якобы незаметного обмена взглядами, когда она спросила бабушку про биологических родителей мамы. Или того, как мама машинально коснулась шрама на шее, стоило задать ей какой-то вопрос про ее детские годы. Или когда Сэм вдруг понадобились детские фотки родителей для школы и нашлись они только у папы.
А недавно стало происходить и кое-что другое. В последнее время Сэм трижды просыпалась посреди ночи из-за маминых криков. Каждый раз это был якобы дурной сон, который, как упорно уверяла мама, она совершенно не запомнила. Или мама закрывается в ванной, и если как следует прислушаться, то слышен ее плач.
И что бы это ни было, Сэм знала, что присутствующие в ее жизни взрослые явно от нее что-то скрывают. Ходят на цыпочках вокруг чего-то, о чем нельзя упоминать.
Вот в том-то все и дело! Когда никто ничего не говорит, когда от тебя утаивают правду, тогда каждая ужасная мысль, каждое самое дикое предположение становится полнейшей реальностью. А вдруг мама не хочет рассказывать про своих биологических родителей, потому что они умерли от какого-нибудь генетического заболевания – такого, какое недавно обнаружилось и у нее самой? Может, маму и вовсе не удочерили – ее похитил дедушка, и полиция в итоге поймала его? Сэм каждый вечер часами проигрывала в голове такие вот кошмарные сценарии, рисуя и раскрашивая их, пока не начинала чувствовать себя так, как будто грудь вот-вот раздавит тисками.
И тут еще эта поездка в Северную Каролину… Еще в тот момент, когда мама впервые упомянула о ней, Сэм почуяла что-то неладное. Для начала: с каких это пор мама стала выезжать за пределы штата ради каких-то полицейских расследований? А стоит об этом как следует подумать, то с каких это пор мама вообще участвует в каких бы то ни было расследованиях? В Нью-йоркском управлении полиции мама отвечает за подготовку специалистов по урегулированию кризисных ситуаций. Конечно, ее и саму привлекают к урегулированию возникающих кризисных ситуаций, но не к полицейским же расследованиям! Все это дурно пахнет.
Киблс внезапно напряглась, наверняка отреагировав на что-то, что сделала призрачная горошина.
При виде предостерегающе поднятого розового хвоста собаки Сэм ухмыльнулась. Она выкрасила его в розовый цвет пару месяцев назад, и результат оказался настолько восхитительным, что она не стала ничего менять. Однажды Сэм даже подумывала украсить его и блестками, но мама устроила истерику, заявив, что блестки в итоге будут рассыпаны по всему дому. Наверняка она была права, но это явно того стоило бы.
– Киблс! – позвала собаку Сэм.
Та крутнулась на месте так, как умела лишь Киблс, – полный разворот на сто восемьдесят градусов за какую-то миллисекунду. А потом запрыгнула на кровать, пыхтя Сэм в щеку и тычась в нее влажным прохладным носом.
Сэм почесала ее за ухом.
– Кто у нас хорошая девочка? Кто? Кто у нас очень хорошая девочка?
Киблс завороженно уставилась на нее, явно озадаченная вопросом. Кто-то в этой комнате – хорошая девочка. Очень хорошая девочка… И кто же это может быть?
– Это ты! Ты у нас хорошая девочка!
Киблс исполнила небольшой танец, виляя хвостом и радостно вывалив язык. Ну конечно же, это она – хорошая девочка! Это лучший исход, на какой можно было только надеяться.
Сэм лишь вздохнула. Вот была бы она собакой…
Если у нее и были какие-то подозрения касательно поездки в Северную Каролину, то они сразу раздулись как на дрожжах, стоило упомянуть про них папе. Тот почти сразу же отвел взгляд, засуетившись так, как это делал Бен, стоило маме застукать его на том, что он притаскивает своего мерзкого паука туда, куда не разрешается. Оставалось лишь как-то добыть из него правду.
Неоднократно насмотревшись на то, как это делает мама, Сэм уже знала все приемы. Повторяла последние слова, сказанные папой. Задавала ему бесконечные открытые вопросы – предполагающие не просто «да» или «нет», а сразу несколько вариантов ответа. И у Сэм имелись и свои собственные приемы, каких у мамы не было. К примеру, если сказать папе, что он делает что-то лучше мамы, он моментально начинает говорить. Это вроде волшебства. «Ого, па, ты готовишь спагетти гораздо лучше мамы!», и бам! – получаешь в ответ десятиминутную лекцию о том, как какой-то его приятель из колледжа научил его правильно готовить спагетти – весь секрет в базилике и чесноке для соуса, – и что, конечно же, у мамы есть другие отличные качества, которые никогда не упоминались конкретно. И с этого момента тебе остается лишь аккуратно направлять разговор в нужную сторону.
Это заняло у Сэм меньше часа. Итак, мама родилась в Северной Каролине. И что-то там с ней случилось.
Поскольку никакой конкретики не последовало, ей пришлось опять позволить своему воображению заполнить пробелы. Она глянула на часы. Еще не так уж и поздно. Бен наверняка еще не спит, а при нем мама не станет разговаривать. Придется подождать, пока он не уснет. Поскольку сегодня вечером Сэм твердо вознамерилась получить кое-какие ответы. Наконец-то выяснить, что произошло с мамой много лет назад.
