Майк Омер
Дом страха
Глава 2
Бернард Глэдвин всем сердцем любил своих детей. Больше ничего на свете его так не заботило. Тем не менее они отнюдь не стремились упростить ему жизнь. И их было слишком уж много.
Пока их было всего двое, он неплохо с ними управлялся. С двумя детишками много чего можно сделать. К примеру, можно рассказывать одному сказку, в то время как его жена Кармен играет со вторым. Один родитель против одного ребенка – честная игра.
Вообще-то это представлялось настолько посильной задачей, что они с Кармен решили: третий ребенок – это просто отличная мысль.
Дело в том, что Бернард не понимал, что трое – это уже слишком, только пока они не завели этого третьего, – а в тот момент уже не вернешь младенца в магазин, точно? Теперь, с тремя, он мог рассказывать одному сказку, в то время как его жена Кармен играла со вторым, а третья тем временем ставила дом на уши: втыкала вилки в электрические розетки, пыталась поджечь на себе одежду и выбрасывала игрушки брата в унитаз. Все это напоминало работу циркового жонглера, которую Бернард так пока и не освоил. И подозревал, что никогда и не освоит.
Теперь они с Кармен пытались разобраться с другой непростой ситуацией – сексом. Все-таки неплохо заниматься этим делом время от времени. Но у детей было другое мнение по этому вопросу, особенно у Рори, пребывающего в младенческом возрасте. Похоже, у младшенького резались зубки, хотя никаких наглядных свидетельств тому пока не наблюдалось. Рори не знал, как сказать: «У меня режутся зубки, пожалуйста, помогите!» – или еще хоть что-нибудь, раз уж на то пошло. Просто просыпался каждый час или два и истерически орал, напрочь отказываясь угомониться. Кармен говорила, что дело просто в зубах. Но временами Бернард подумывал: уж не является ли этот младенец воплощением зла? Иногда он подмечал в глазках Рори злобный огонек – такой, который до сих пор видел лишь в глазах у психопатов.
Секс практически недоступен, когда знаешь, что в любой момент тебя прервет орущее дитя. Наверное, это был невольный рефлекс, призванный сократить уровень конкуренции. «Никакого секса» означало «больше никаких мелких братьев и сестер». Бернарду хотелось сообщить Рори, что тому не о чем беспокоиться. Больше братьев и сестер у него не будет. Никогда. Не будет, пока от Бернарда в этом доме еще хоть что-то зависит.
Хотя нынешний вечер выглядел многообещающе. Рори проспал без просыпу целых три часа подряд, а Джина с Томом вроде как не намеревались что-нибудь отчебучить. Перед Бернардом забрезжил лучик надежды.
Они с Кармен сидели на диване перед телевизором. Он даже не вникал, что там показывают. Его жена привалилась к нему, забросив свои длинные ноги ему на колени. На ней были черные шорты для йоги в обтяжку, и между ним и экраном маячили изгибы ее бедер и попки, полностью затмевая смысл того, что творилось в телевизоре. Бернард бросил взгляд на ее лицо – она завороженно уставилась в экран, широко распахнув свои карие глаза и слегка раздвинув губы. На ней была одна из его собственных футболок; ее широкий ворот открывал ее золотисто-коричневую кожу, и изгиб одной из грудей так и манил к себе. Да, определенно было самое время. Но сначала требовалось привести ее в нужное настроение.
– Эй! – шепнул он. – Как насчет секса?
Кармен покосилась на него, ухмыльнувшись.
– А что, неплохая мысль.
Да, он настоящий мастер совращения!
Правда, не ему одному пришлось просидеть без секса почти две недели.
Он склонился над ней, одна рука его скользнула ей под футболку, другая стала ласкать щеку. Бернард нежно поцеловал ее, его пальцы нашли что-то, что можно пощекотать и стиснуть…
И тут зазвонил его телефон. Он бросил на него взгляд.
– Даже не думай! – прошипела Кармен.
Бернард на секунду замер, потом ухмыльнулся.
– Ну естественно, – отозвался он, проводя пальцем по ложбинке между ее плечом и шеей. – Я, по-твоему, с ума сошел?
Кто бы это ни был, вполне может подождать. У них сейчас дела поважнее.
Они позволили телефону трезвонить дальше. Бернард лизнул горло Кармен, она возбужденно задышала, ее спина выгнулась, их тела стали тереться друг о друга…
И тут послышался звук, которого так страшился Бернард, – Рори. Плачет. Телефон разбудил его, и ребенок вспомнил, что обязан и дальше рушить жизнь своего отца.
– Вот черт, – буркнула Кармен.
– Угу.
– Продолжение следует? – бросила она, выскальзывая из-под него.
– А то, – отозвался он совершенно упавшим голосом.
Кармен на цыпочках поспешила в комнату Рори.
Бернард с ненавистью глянул на телефон. Эта штуковина до сих пор звонила. Он бросил взгляд на экран. «Ханна». Подобрал его, ответил:
– Хей.
– Привет, Бернард. Я тебя ни от чего не оторвала?
– А если даже и так? Ты что, повесишь трубку и оставишь меня в покое?
Пауза.
– Нет, – наконец ответила она. – Мне очень жаль.
– Не думаю… Так в чем дело, Ханна?
– У нас две пропавшие девочки. Двенадцати лет.
Он бросил взгляд на наручные часы. Начало двенадцатого.
– Когда они пропали?
– Где-то между семью и девятью. Есть причины для беспокойства, Бернард. Не думаю, что они просто засиделись в гостях.
– Угу, – отозвался он, уже направляясь в прихожую одеваться. – По-любому уже поздно. Они наверняка уже вернулись бы домой.
– Верно… И я знаю мать.
Вот блин!
– Где ты сейчас?
– У нее дома. У матери, в смысле.
– Ладно, – сказал Бернард, бросая виноватый взгляд на свою жену, которая вопросительно смотрела на него, держа на руках Рори. – Уже еду.
* * *
Ханна сидела в гостиной, Рон и Наамит устроились напротив нее. Правой рукой Рон обнимал жену, левой нервно теребя подол рубашки. Одет он был в белые брюки и белую же рубашку, с черными кружочками, прилепленными к одежде, – маскарадный костюм для Пурима. Видать, Рон изображал то ли пятнистую собаку, то ли корову – трудно было сказать. Ханна даже сомневалась, что он сейчас сможет это припомнить.
Наамит перестала плакать, что оказалось большим облегчением, но ее глаза были широко раскрыты и пусты, и Ханна отчетливо видела в них страх. Она просто не могла представить себе весь тот ужас, который сейчас испытывала эта женщина. Ханна и сама была очень озабочена, хорошо представляя себе возможные варианты развития событий, начавшихся хорошо и закончившихся не столь весело: бойфренд постарше, или две девчонки пошли прогуляться по охваченным праздником улицам и потерялись, – и мысленно молилась, чтобы это оказался как раз тот случай, хотя была хорошо знакома и с совсем другими исходами. Педофилы и извращенцы, хватающие детей и затаскивающие их в темные переулки… Пьяные водители, которые сбивают случайных прохожих и тут же уезжают прочь, оставив свои жертвы истекать кровью на асфальте… Дети, которые исчезают и никогда больше не объявляются, оставаясь в памяти лишь в виде лица в полицейской ориентировке: «Внимание! Пропал ребенок!»
И сегодня был День святого Патрика. Пиво и напитки покрепче лились рекой, а алкоголь всегда увеличивает уровень опасности и риска.
– Думаю, вам обоим стоит переодеться, – деликатно посоветовала Ханна, жалея, что сейчас с ней нет Бернарда. Он хорошо умел обращаться с людьми, буквально излучая ауру спокойствия и утешения.
Наамит и ее муж переглянулись – похоже, только сейчас осознав, что до сих пор облачены в маскарадные костюмы.
– Я… конечно, – произнес Рон – высокий худощавый мужчина со светло-каштановыми волосами, в круглых очках. Лицо у него было слегка вытянутое, словно у персонажа на экране телевизора с неправильно выставленным соотношением сторон. Встав, он опять застыл на месте, обращаясь к супруге:
– Не хочешь первая?.. Или лучше я?..
Наамит наверняка нуждалась в том, чтобы муж взял бразды правления на себя, но было понятно, что это ему не по нутру. Он неуклюже пытался вызнать, что предпочитает она, вместо того чтобы быть самым сильным из супругов, который знает, что нужно делать дальше. Ханна понимала, что намерения у него самые добрые, но Рон пытался позволить своей жене быть сильной и самой всем командовать, тогда как было совершенно ясно, что сейчас ей больше всего хотелось опустить руки и полностью потерять контроль над собой.
– Давай иди, – отозвалась она пустым голосом. – Я после тебя.
Он вошел в их спальню, прикрыв за собой дверь.
– Может, мне следует самой поискать… – произнесла Наамит, уставившись в стену. – Я хочу сказать… Если она где-то потерялась и вдруг увидит мою машину…
– Вам лучше ждать здесь, – твердо сказала Ханна. – Она может в любой момент прийти домой. Или позвонить на домашний.
– Она никогда так не делает, – отсутствующе отозвалась Наамит. – Всегда звонит на мобильный.
– А можете вы мне показать… – начала было Ханна, но тут ее перебил стук в дверь.
Они одновременно встали. Наамит быстро подошла к двери и распахнула ее, словно ожидая увидеть стоящую на пороге Эбигейл. Но, разумеется, та не стала бы стучать.
– Тони. Карен. Заходите, пожалуйста. – Наамит отступила назад, взмахом руки приглашая их в дом. Все трое – с родителями Грейс был еще маленький мальчишка – нерешительно вошли. Тони был крупным мужчиной, лысым, с татуировкой в виде рыбы на шее. Его мягкое и встревоженное лицо не особо вязалось с этим образом крутого парня. Карен была стройной блондинкой с полными губами. Глаза у нее были припухшие и мокрые, и она постоянно шмыгала носом и вытирала их тыльной стороной руки.
– Это детектив Ханна Шор, – представила ее Наамит. – Она здесь, чтобы помочь нам.
– Вы что-нибудь знаете? – спросил Тони. Голос у него был низкий и жесткий, а в речи его проглядывал некий акцент, который Ханна так и не сумела окончательно распознать. – От кого-нибудь из них ничего не слышно?
– Пока нет, – отозвалась Ханна. – Но патрульным дано задание прочесать улицы.
– Зачем? – спросил он.
– На случай если они заблудились, – объяснила Ханна. – Или…
– Если они заблудились, то почему просто не позвонили? Почему Грейси не отвечает на звонки?
– Они могли просто потерять свои телефоны или оставить их где-нибудь, – сказала Ханна, после чего добавила: – Или их кто-нибудь украл. Мистер и миссис Дарем, у вас есть какие-то мысли, куда могла пойти Грейси?
– Нет, – ответила Карен ломким голосом. – Она ничего не сказала. Вообще-то она должна была присматривать за Донни.
Маленький мальчик поднял лицо, когда его мать произнесла эти слова, и Ханна внимательно посмотрела на него – бледного и тихого. Глаза у него были узкие – почти азиатские, похожие на отцовские, – и направлены они были только на Ханну.
– Донни, – произнесла она, присев перед ним на корточки. – Грейси не говорила тебе, куда собирается?
Он нерешительно кивнул.
– Что? Почему же ты нам ничего не сказал? – Голос у Тони стал стальным. – Куда она пошла? А ну-ка говори немедленно!
Донни съежился за спиной у матери.
– Тони! – рявкнула Карен. – Ты его пугаешь!
Ханна взяла в руку ладошку Донни. Та была холодная, как лед.
– Так куда, – сказала Грейси, – она собиралась, Донни?
– Она сказала, что собирается встретиться с каким-то другом Эбби, – произнес мальчишка тоненьким голоском. – Она обещала, что это ненадолго. И велела мне звонить, если что-то будет не так. – Он едва сдерживал слезы. – И я ей звонил. Все звонил и звонил. Мне было страшно! Я хотел, чтобы она вернулась домой! Но она не отвечала на телефон! Она обещала, что будет отвечать на телефон!
Ханна встала, чувствуя дурноту. Если Грейси сказала, что будет отвечать на звонки, то тот факт, что она не выполнила обещание, был куда более тревожным. Детектив призадумалась на секунду, после чего произнесла:
– Простите, но мне нужно позвонить.
Ханна вышла через переднюю дверь. Снаружи было морозно, и она обхватила себя руками, чтобы сохранить тепло. Набрала номер капитана Бейли, очень надеясь, что разговор будет недолгим.
Ему понадобилась всего пара секунд, чтобы ответить.
– Привет, Ханна.
– Капитан, у меня тут случай с пропавшими детьми. Исчезли две двенадцатилетние девочки…
– Никто не ставил меня в известность о пропавших детях. Как вы получили вызов?
– Вот я сейчас и ставлю вас в известность, сэр. Мать одной из девочек – подруга моей матери. Их зовут Эбигейл Лисман и Грейси Дарем. Одна не отвечает на звонки, у другой звонок сразу уходит на автоответчик. Есть некоторые указания на то, что все серьезно.
– Какие указания?
– Эбигейл Лисман выключила мобильник, а ее мать говорит, что она никогда этого не делает. А Грейси не отвечает на свой телефон, хотя ее брат говорит, что она велела ему звонить, если что-то будет не так.
– Пока что не очень большие причины для беспокойства, – заметил Бейли. – Что-нибудь еще?
Ханна нерешительно замешкалась. Да, может, пока и рано бить тревогу, но у нее было нехорошее чувство.
– В основном моя интуиция, – наконец призналась она.
– Ладно, – произнес капитан, голос которого зазвучал серьезней. – Я позвоню Манкузо – ее обязательно следует известить. ФБР может отследить телефоны быстрее нас.
– Хотите, я сама ей позвоню, капитан? Чтобы не играть в испорченный телефон?
Короткая пауза.
– Да, так будет лучше. Повиси на трубочке, сейчас дам тебе ее номер.
– У меня уже есть, – сказала Ханна.
– Отлично. Держите меня в курсе, детектив. – Голос у него был натянутый. Пропажа ребенка любого заставит напрячься.
Ханна поискала номер Манкузо. На это у нее ушло несколько секунд – замерзшие пальцы плохо слушались, пока она водила ими по экрану. К тому моменту как Манкузо ответила, Ханна уже откровенно поеживалась.
– Алло? – Голос агента звучал хрипловато, словно она только что проснулась.
– Агент Манкузо? Это детектив Ханна Шор из отдела полиции Гленмор-Парка. Мы с вами встречались, когда расследовали…
– Я вас помню. Что стряслось, детектив Шор?
Ханна повторила все то же самое, что только что изложила капитану.
– Понятно, – произнесла агент Манкузо. К облегчению Ханны, в ее голосе не звучало скептических ноток.
– Думаю, что нам понадобится помощь ФБР, – добавила Ханна. – Это явно не тот случай, когда две девчонки просто улизнули в гости.
– Хорошо, – сказала Манкузо. – Начнем с главного. Вы говорите, что одна из них не отвечает на звонки. Телефон точно включен?
– Насколько мне известно.
– Я попрошу телефонную компанию дать нам приблизительное местоположение.
Ханна заморгала.
– Вот так запросто?
– Да. Будем надеяться, что мобильный все еще при ней и что местоположение будет более-менее точным. Какой номер у девочки, у которой включен телефон?
– Минутку. – Ханна зашла в дом. – Какой номер у Грейси? – спросила она у Карен. Та дала ей номер, и Ханна продиктовала его агенту Манкузо.
– Хорошо, – отозвалась та. – Через пару минут перезвоню.
В трубке зазвучали короткие гудки. Ханна повернулась к родителям. Они сидели на диванах в гостиной. На столике стояли шесть дымящихся кружек. Наамит успела переодеться, отметила Ханна; теперь на ней были черные брюки и светло-голубая блузка.
– С кем это вы разговаривали? – спросил Тони.
– Со своим начальником и с ФБР, – ответила Ханна через секунду. Она не была уверена, успокоит или же, наоборот, встревожит родителей новость о привлечении к делу федералов.
Судя по всему, ответ был «и то, и другое». У Тони и Рона вроде немного отлегло от сердца, в то время как Наамит и Карен явно напряглись.
– Они помогают нам определить местонахождение телефона Грейси, – добавила Ханна, пытаясь подпустить в голос обнадеживающие нотки.
Тони кивнул.
– Хорошо.
– Я тут чаю сделал, – подал голос Рон, показывая на кружки.
Ханна отсутствующе кивнула. Чай ее никогда особо не вдохновлял. Ей сейчас требовался кофе. От чая просто захочется в туалет.
Опять послышался стук в дверь. На сей раз Ханна поспела к двери раньше Наамит. Вошел Бернард, окинув взглядом обе пары и маленького мальчика, которые все уставились на его высокую фигуру.
– Это детектив Бернард Глэдвин, – представила его Ханна. – Мой напарник.
Прежде чем все успели представиться в ответ, опять зазвонил телефон Ханны. Это была агент Манкузо.
– Итак, у меня есть местоположение.
– Где она?
– Ну, не знаю, как она, но телефон находится на углу Бейбл-лейн и Кимболл-уэй – в пределах шестисот футов туда-сюда.
* * *
Было уже четверть первого ночи – у патрульных Танессы Лонни и Сержио Бертини только началась рабочая смена. И они ожидали, что забот у них будет полон рот – День святого Патрика был всегда печально знаменит тем, что целое множество народу по всему городу под влиянием выпитого теряли контроль над собой. Конечно, это был праздничный вечер, полный радости и веселья, но ближе к ночи кому-то приходилось разбираться с пьяными, которые устраивали драки или решали, что они уже достаточно протрезвели, чтобы сесть за руль. Танессу это далеко не вдохновляло.
– Послушай: все, что я хочу сказать, – это что тебе просто надо разок попробовать. Если не понравится, я не буду больше к тебе насчет этого приставать, – втолковывал ей Сержио, пока она медленно вела машину по Клейтон-роуд.
– Сержио, да не собираюсь я заниматься серфингом в марте! – отозвалась Танесса, у которой предложение напарника просто не укладывалось в голове. Вот уже третью смену подряд тот пытался приобщить ее к своему хобби, которое можно было назвать лишь заигрыванием с гипотермией. – Посмотри по сторонам! На прошлой неделе снег шел! Если хочешь помереть от пневмонии, флаг тебе в руки, но почему ты пытаешься и меня за собой утащить?
– А «мокрые» гидрокостюмы[6] на что? Было бы о чем говорить!
– Так они же мокрые! Я ухитряюсь отморозить жопу всякий раз, вылезая из машины, а на мне куртка, два свитера и шарф – и все они абсолютно сухие. Ты хочешь, чтобы я напялила на себя мокрые шмотки и прыгнула в ледяную воду? Ты просто псих.
– Да не почувствуешь ты холода!
– Может, ты и не почувствуешь. Твой мозг давно отмер – ты вообще ничего не почувствуешь. Послушай, забудь, я не собираюсь…
Эту увлекательную беседу прервало потрескивание рации.
– Четыре пятьдесят один, центральной.
– На связи, – отозвалась Танесса в микрофон на плече.
– Четыре пятьдесят один, вы нужны на углу Бейбл-лейн и Кимболл-уэй; нужно определить местонахождение пропавшего ребенка в этом районе.
– Принято, центральная, – сказала Танесса. – Это не насчет тех девчонок, за которыми нам велено присматривать?
– Четыре пятьдесят один, подтверждаю.
– И кто позволяет своим детям шататься по улицам посередь ночи? – пробурчал Сержио, когда Танесса повернула руль, разворачивая машину.
– Не думаю, что кто-то им это позволил, – отозвалась она. – В смысле… я и сама, бывало, смывалась из дома, когда была в их возрасте. Мои родители так ничего и не просекли.
– Это вопиющая нерадивость, вот что я тебе скажу! Люди должны присматривать за своими детьми.
– А ты сам и за попугаихой своей едва ли способен присматривать! – ответила Танесса, бросая взгляд на компашку молодых людей, с хохотом бредущую по улице – наверняка в очередной бар.
– Габриэла – очень сложное создание, понятно? У нее просто бывают капризы.
– Угу, у детей тоже бывают капризы.
Доехав до указанного адреса, они припарковали патрульный автомобиль возле черного «Доджа Чарджер» и двух белых «Шевроле». По соседству стояла группа людей, среди которых выделялась внушительная фигура Бернарда – высокого здоровяка было трудно не заметить. Он возвышался над большинством остальных на несколько дюймов. Танесса даже вздрогнула, осознав, что рядом с Бернардом стоит капитан Бейли. Тот не сводил взгляда с женщины, стоящей перед собравшимися, – агента ФБР Манкузо, с которой Танесса до сих пор пересекалась только раз, вскоре после того как ее едва не убил Джован Стоукс[7].
Манкузо была женщиной эффектной, с властными манерами и острым взглядом – со светло-коричневой кожей, едва тронутой возрастом, черными волосами, подернутыми серебристой сединой, и пикантной родинкой возле губы, делающей ее лицо незабываемым. Она что-то говорила остальным мужчинам и женщинам, засунув руки в карманы куртки, когда Танесса и Сержио присоединились к ним. Агент замолчала на секунду, кивнула Танессе, после чего продолжила:
– Грейси Дарем и Эбигейл Лисман числятся пропавшими уже больше трех часов, так что есть все основания для беспокойства. Телефон Грейси проследили до этого района, с погрешностью в пределах шестисот футов. К счастью, он по-прежнему включен, и мы постоянно на него звоним. Если окажемся где-то близко, то услышим мелодию звонка.
Манкузо огляделась по сторонам.
– Здесь поблизости несколько многоквартирных и офисных зданий, так что нужно устроить подомовой обход. Этим займутся капитан Бейли, детектив Шор и детектив Глэдвин, при содействии агентов Фуллера и Мэннинга. Начните с бензоколонки, узнайте, не видел ли кто что-нибудь. А все остальные, включая патрульного офицера Лонни и ее напарника, которые только что присоединились к нам, проверят улицы, переулки и детскую площадку. – Она показала на скопление простеньких аттракционов в двухстах футах от них. – Нам неизвестно, до сих пор ли телефон Грейси при ней и вместе ли девочки, так что не будем делать поспешных выводов… О’кей, приступим. Уже поздно, и я хочу вернуть девочек родителям не позднее чем через час.
Группа рассыпалась. Бейли, Ханна и Бернард посмотрели в сторону Танессы и кивнули с мрачными лицами. Похоже, они были сильно встревожены. А если уж и столь опытные детективы чувствуют себя не в своей тарелке, то явно не без причины. Танесса страстно надеялась, что эта ее смена не закончится обнаружением мертвого тела двенадцатилетней девочки.
– Рада вас видеть, офицер[8] Лонни, – произнесла агент Манкузо, зябко поджав плечи от холода. – Вроде… хорошо выглядите.
Последний раз они виделись через два дня после того как Танессу похитили и едва не убили. У нее тогда были проблемы со сном, и всю следующую неделю она почти ничего не ела – неудивительно, что агент Манкузо решила, что теперь она выглядит значительно лучше.
– Спасибо, – отозвалась Танесса. – Вы тоже.
– Ладно, – продолжила Манкузо. – Давайте найдем этих девочек. Я хочу, чтобы вы двое осмотрели детскую площадку. Мы займемся улицей.
Танесса кивнула и вместе с Сержио направилась в указанном направлении.
– Ты что, знаешь эту тетку? – спросил тот.
– Разок встречались, – бросила в ответ Танесса.
– На вид крутая, – заметил он.
– Думаю, что не только на вид.
Ночной холод становился все более неуютным. Он пролезал за воротники двух свитеров Танессы, сквозь подошвы ботинок и даже сквозь многочисленные слои одежды. Морозный воздух, попадая в легкие, расползался по всему телу. Защипало нос и уши.
Она терпеть не могла мерзнуть. Вот что самое мерзкое в Гленмор-Парке, – холодные зимы. Интересно, думала Танесса, неужели эти девчонки до сих пор на улице? Если так, то они могли замерзнуть до смерти.
Дойдя до детской площадки, окруженной низенькой металлической оградой, они продвигались вдоль нее, пока не дошли до небольшого проема, служившего входом. Грязную тропинку внутри усыпа́ли десятки отпечатков ног. По обеим сторонам ее лежали небольшие холмики еще не успевшего растаять снега, тускло подсвеченные бледным светом уличного фонаря. Площадка оказалась довольно большой. Здесь был участок с каруселью, горкой и несколькими качелями, а глубже маячили баскетбольные щиты и темнел сплошной ряд деревьев.
– Ну и темнотища, – пробормотал Сержио, снимая с ремня фонарик и включая его. Танесса последовала его примеру. Но лучи ручных фонарей не особо справлялись с темнотой, когда они вошли за ограду. Танесса напряженно прислушивалась, ожидая услышать звонок или вибрацию мобильника, но пока слышала только их с Сержио шаги, хрустящие по гравию тропки.
Она и сама как-то потерялась в детстве. Когда ей было восемь, мать взяла Танессу и ее братьев на вечернюю прогулку. Танесса умчалась вперед, глядя на собственную тень, которая то удлинялась, то укорачивалась в свете уличных фонарей. И не заметила, как мать остановилась, чтобы поговорить с кем-то – очевидно, с кем-то из фанатов. Ее мать тогда была актрисой, и ее чуть ли не каждый день останавливали поклонники с просьбой дать автограф или сфотографироваться с ней. На улице было полно народу, когда Танесса вдруг осознала, что матери и братьев позади больше нет. Застыла на месте, высматривая их, страх наполнил сердце. Она была уже на грани слез, когда к ней подошел какой-то мужчина и спросил, всё ли в порядке. Она до сих пор помнила его запах – потный, кислый, неприятный. И зуб с черным пятном. Маленькая Танесса завизжала, отступила назад и разразилась слезами.
Митчелл и Ричард за какие-то секунды оказались рядом. Они были совсем неподалеку. Все они заорали на ошеломленного мужчину, который всего лишь хотел помочь. Танесса прорыдала после этого, казалось, несколько часов. Это была самая страшная вещь, когда-либо случавшаяся с ней в детстве.
Может, Грейси и Эбигейл сейчас тоже одни где-то на улице, плачут? Если так, почему они не отвечают на звонки?
– Они наверняка в какой-то квартире в этом районе, – предположил Сержио. – Может, зашли к кому-нибудь в гости…
– Угу, – отозвалась Танесса, но у нее было очень нехорошее чувство, что это не тот случай. Слишком уж поздно, девочки слишком уж маленькие, и тот факт, что они не отвечают на…
– Слышишь? – вдруг спросила она, замерев на месте.
– Что слышишь?
– Заткнись.
– Ты спросила меня…
– Да заткнись ты, блин, на секундочку!
Оба молча постояли, и Танесса услышала это опять. Едва различимую мелодию, далеко справа.
– Вон там, – сказала она, уже шагая по промерзшей земле с вдруг быстро забившимся сердцем. Луч ее фонарика хаотически метался во все стороны, выискивая источник звука, а потом замер на маленькой неподвижной кучке, темнеющей неподалеку. Танесса бросилась бегом, едва не поскользнувшись на ледяной тропе, и наконец подбежала к лежащему на земле телу. Присев на корточки, осторожно перевернула его, открывая лицо.
Это была девочка-подросток с высохшей кровью на лбу. Обмякшая, с бледной, почти синей кожей.
– Вызывай сюда «Скорую», быстро! – закричала Танесса на Сержио. Приложила руку к груди девочки, опустила ухо к ее рту. Телефон пиликал где-то поблизости, отчего Танессе было трудно сосредоточиться на дыхании ребенка, но наконец она услышала и почувствовала его – едва уловимое поверхностное дыхание.
Девочка была все еще жива.
Сняв перчатку, Танесса прикоснулась к ее щеке. Щека была просто ледяная. Она стащила с себя куртку, не обращая внимания на минусовую температуру, и укутала ею девочку, все время продолжая негромко с ней разговаривать.
– Все хорошо, зайчик. Мы тебя нашли. Держись. Открой глазки. Посмотри на меня. Держись, сейчас придет помощь.
