Max Maximov
Я мыслю, значит, я существую

9. Вскрытие существа

Возле двух трупов, лежащих на дороге, по мимо Феди, капитана, Алёны, Ласкина и Мишки, столпились еще и жильцы соседних домов.

Сергей Петрович достал полицейское удостоверение (хотя весь город и так знал капитана) и принялся тыкать им в лица людей.

– Расходимся! – деловито и громко говорил он, – тут есть еще преступники! Они могут открыть огонь в любое время! Находиться здесь опасно! Давайте, давайте, все по домам! По домам! Быстро, быстро!

Народ неспешно начал рассасываться. В итоге капитан прогнал всех и вернулся к трупам.

– Федя, будь другом, переверни пожалуйста вот этого вот на спину, – Алёна указала рукой на художника.

– Сделаем, – Кошкин склонился возле тела, схватил его толстыми пальцами за пиджак и потянул на себя. Раскинув руки в стороны, художник распластался на спине. Стеклянные глаза его смотрели в рассветное небо. Во лбу было выходное отверстие от пули диаметром несколько сантиметров.

– Силен мужик, – сказал Федя, – так бежать с другим человеком на руках, да еще и столько выстрелов выдержал.

– Наверное под наркотиками был, – предположил капитан.

Алёна села возле трупа и взяла в руки кисть погибшего беглеца. Первым бросились в глаза его пальцы – их было шесть, и все они были практически одинаковые – указательные. Фонариком она посветила на их подушечки, а потом повернулась к команде:

– Нет бороздочек.

– Выходит, это он? – спросил Кошкин.

– Возможно, – Алёна голыми руками, без какой-либо брезгливости залезла в рот художнику. Раздвинув его челюсти и оттянув щеку в сторону, она обнаружила, что все его зубы, это передние резцы. Как на нижней челюсти, так и на верхней.

– Все передние? – спросил капитан.

– Да.

Сергей Петрович и Кошкин, так же, как и Алёна, уже видели отчет Кости о вскрытии тела школьного охранника и поэтому знали все детали. Патологоанатом этим вечером разослал отчет им на почту.

– Это не человек, – сказал Ласкин, – я лично видел, как его шея вытянулась до второго этажа.

– Что? – Алёна встала, – что это значит?

– То и значит.

– В каком смысле “вытянулась до второго этажа”? – спросила следователь.

– В прямом смысле, Алёныч, – произнес Ласкин.

– Я для тебя никакая не “Алёныч”, – злобно ответила следователь, – это ясно?!

– Ладно, ладно, – сказал Вася, – Алёна Максимовна. Вы Алёна Максимовна.

– Вы свои отношения потом выясните, – вмешался капитан.

– О, Боже… – со вздохом произнесла Алёна, – нет у нас никаких отношений и выяснять нам нечего.

– Так что значит “вытянулась”? – спросил Федя.

Ласкин с Мишкой, перебивая друг друга, эмоционально рассказали следственной группе все, что произошло за окном спальни мальчика. Вася по итогу так и не понял, поверили они им или нет, но учитывая, что труп этот имеет необычные черты, то вполне возможно, что и поверили, или хотя бы взяли на заметку. После свидетельских показаний о длинношеем существе Вася показал видео, которое записал Мишка.

– Эх, жаль я не снял его с вытянутой шеей, – произнес мальчик.

– Может он просто залез наверх на второй этаж и нет никакой длинной шеи? – спросил капитан, рассматривая застывшее навсегда лицо художника.

– Петрович, я же тебе говорю, я видел саму шею! – сказал Ласкин.

– А я видел, как она удлинялась! – воскликнул Мишка.

– Криминалисту надо звонить, – произнесла Алёна и подошла ко второму трупу.

– Бесполезно, – ответил капитан, – Пак написал сегодня, что сломал ногу.

Следователь никак не стала комментировать это.

– К некроманту их? – предложил Сергей Петрович.

– Да, – ответил Федя, – мешки в машине есть.

– Куда? – спросила Алёна.

– К некроманту, – повторил Федя.

– К Костяну, в морг, – пояснил капитан.

– А… поняла, – ответила следователь.

– Почему он называл себя художником Айвазовским? – спросил Мишка.

Ответил лишь один Федя и то вопросом:

– Может, поклонник его творчества?

***

Трупы Федя, Ласкин и капитан втроем запихнули в специальные черные мешки и погрузили в багажник Лады. Машина, слава богу, не сильно помялась из-за удара о столб. На обратном пути Вася вспомнил про дипломат, который художник выронил. Дипломат подобрали и открыли. Внутри лежал нож для бумаги с засохшей на нем кровью, молоток (так же в крови), детские скакалки, шорты, пустая коробка от телефона, что-то наподобие скатерти, свернутой в трубку, ветки дерева, клавиатура и мышь с оборванными проводами, альбом, в котором каждый лист с обеих сторон был исчерчен чем-то на подобие планировочных проектов домов с видом сверху, цветные карандаши, шнурки, наушники и варежки.

Алена, Мишка и Ласкин сидели на заднем диване автомобиля. Раскрытый дипломат со всем этим несвязанным между собой барахлом лежал на коленях у Алёны. На улице еще не рассвело, поэтому пришлось включить лампочки на потолке. Федя и капитан, повернувшись назад, тоже рассматривали вещи художника.

– И как это понимать? – первым нарушил молчание Кошкин, взяв альбом с криво изображенными пародиями на чертежи. Федя начал листать его.

– Все в этих кривых рисуночках, – произнес полицейский, – бред какой-то. Сколько же он все это рисовал?

На каждом изображении плана помещения были нарисованы еще и мебель с бытовой техникой и сантехникой – столы, стулья, кровать, ванна, туалет и прочее, что уже было сложно как-то точно идентифицировать. К примеру, в помещении, которое было явно кухней, судя по нарисованной плите с четырьмя конфорками, рядом находились прямоугольники, видимо, это обозначало кухонный гарнитур. На этих прямоугольниках были прямоугольники поменьше – возможно, микроволновка, или еще что-то подобное по форме. И так в каждом помещении изображено было все мелко и детально. Чтоб исписать этим весь альбом, потребовался бы не один день.

– Что, если он зарисовывал интерьеры наших квартир? – предположил Ласкин.

– Да! – оживился Мишка, – он так рассматривал всё в моей комнате! А потом наверно хотел нарисовать это!

– Больше похоже на какие-то компульсивные действия, – сказал капитан, – он был явно сумасшедший.

– Я же говорю, это не человек, – выразительно произнес Ласкин, глядя на капитана.

– Ох… заладил, ты Вася… Ты прям как наши деды местные – не человек, не человек. А кто тогда?

– Поехали уже к некроманту, – сказал Кошкин, – вскроем и посмотрим, что там у него. И узнаем, человек он или не человек.

Алёна все это время молча перебирала в руках предметы, внимательно рассматривая их и пытаясь связать их в какую-то закономерность, структурировать, собрать, будто паззл.

– Вас домой завезти, наверное, надо, – обратился Кошкин к Ласкину и Мишке.

– Да, мы быстренько оденемся, – сказал Вася, – но в морг мы с вами! Мы свидетели необъяснимого!

– А так можно? – спросил Федя у капитана.

– Да… плевать, пусть едут, если хотят, – ответил тот, махнув рукой.

***

Костю разбудили в четыре тридцать утра, а в пять ровно он уже был на своем рабочем месте. Когда следственная группа, а сними Ласкин и Мишка, зашли в коридор морга, то застали Костю спящим в кресле. Патологоанатом, запрокинув голову, храпел, но при этом уже был в белом халате с закатанным рукавами, фартуке и маске, спущенной на шею. Изрисованные узорами в виде черепов худые руки врача были сложены на груди.

– Здорова, некромант! – крикнул капитан, и хлопнул в ладоши, – подъем! Пришло время в трупе поковыряться.

Костя открыл один глаз и потянулся.

– Я же просил меня так не называть, – с недовольством ответил врач, поднимаясь с кресла.

– Заносить? – спросил Федя.

– Кого? – сонным голосом спросил Костя.

– Кого-кого? Пациента твоего, – усмехнулся Сергей Петрович,– Костяныч, ты давай, просыпайся, у нас дело серьезное, без шуток.

– Да, заносите, – вяло произнес врач.

***

Убитого прохожего убрали в холодильную камеру. Художника раздели до гола. Его вещи сложили на столешницу в секционной Кости. Вещи эти, вероятно, ранее принадлежали одной из жертв. Мишку оставили сидеть в коридоре так, что отец мог видеть сына сквозь дверной проем. Входную дверь в здание заперли.

– Вау… – произнес Костя, как только Ласкин с Федей положили голое тело на секционный стол.

– Это вообще что такое? – глаза Костины распахнулись, чуть ли не из орбит вылезли. Врач моментально отошел ото сна, глядя на странное тело. Пальцы на ногах покойного отсутствовали. Вместо них обтянутая кожей стопа заканчивалась будто культя конечности. Костя приподнял кисть руки, склонившись над ней, и принялся внимательно рассматривать каждый из шести указательных пальцев левой руки художника.

– Удивительно, что у него пенис самый обычный, – произнес Федя.

– Зубы – все резцы, – сказала Алёна.

Патологоанатом заглянул в рот пациенту, но вскоре внимание Костино привлекла незначительная, практически незаметная складка вокруг основания шеи, а именно там, где шея стыкуется с туловищем. Он потрогал пальцем складку, пытаясь оттопырить смятую кожу и заглянуть внутрь.

– Что там? – спросил капитан.

– Вот тут, – Костя показал на складку, – как будто шея уходит дальше в тело.

– Я же вам говорил, – Ласкин подошел к голове художника, взялся руками за его скулы и потянул. Голова поддалась и слегка выдвинулась, вытянулась из тела сантиметров на десять. Вася потянул еще сильнее, сделав шаг назад… потом… еще и еще.

– Вау! – воскликнул Костя.

Капитан принялся тереть глаза, а Федя нахмурился, взявшись за волосы. Алёна, как и все в помещении, кроме Ласкина, не верила своим глазам. Она достала телефон и начала снимать на видео, как Василий, пятясь, вытягивает шею из кожистого туловища убитого существа, напоминающего человека. Мишка, хоть и обещал оставаться в коридоре, не выдержал после возгласов Кости и уже стоял в дверном проеме, наблюдая, как его отец держал голову художника, а вытянутая шея того провисла дугой и лежала своей средней частью на кафельном полу. Метра на три Вася оттянул голову этого создания. Дальше не вышло – Ласкин уперся спиной в стену.

Врач потрогал шею, напоминающую толстый шланг. Бледная относительно остального тела, кожа на ней была смята подобно коже на шее у черепах.

– Костей нет, – сказал патологоанатом, продолжая мять шею со всех сторон.

Вася положил голову на пол.

– Ну что ж… – немного успокоившись и взяв себя в руки произнес Костя, – сейчас я подготовлю все для видеосъемки, и приступим к вскрытию.

***

Ласкин снова отправил Мишку ждать в коридор. Алёна, Вася, капитан и Кошкин стояли напротив Кости, ждали его команд.

– Что? – спросил он, натягивая перчатки.

– Мы же не помешаем? – спросил Сергей Петрович.

– Нет, не помешаете, – Костя взял скальпель, – в кадр не лезьте, да и всё.

Шею художника засунуть обратно в тело не удалось, поэтому часть её осталась лежать на полу. Голову создания Костя положил на стол.

С помощью аппарата для бальзамирования через артериальную систему Костя ввел бальзамирующую жидкость, которая вытолкнула кровь. Кровь стекла по дренажу на столе в специальную раковину и ушла в канализацию. Занял этот процесс минут десять.

Патологоанатом включил камеру, которая снимала стол с лежащим на нем телом. Врач провел лезвием от затылка до начала лобной кости над левым ухом мертвеца, а потом над правым. Далее стянул разорванный пулей скальп с пробитого черепа и натянул его на лицо, зацепив за подбородок. Маятниковой циркулярной пилой за пару минут он распилил черепную коробку, снял кость с головы, будто крышку, и принялся вертеть её в руках, рассматривая внутреннюю поверхность. Костная пыль разлетелась по секционной. Ласкин подавился и закашлял.

– Толщина кости обычная, пять миллиметров, – произнес врач на камеру, – кости не связаны между собой швами (подносит кусок черепа к объективу). Возможно, это вызвано какой-то мутацией, в результате чего кости черепа не срослись в возрасте одного года, как у обычных детей, а были уже сразу сформированы в слитную черепную коробку, будучи еще в утробе.

Ласкин с удивлением посмотрел на Алёну и хотел что-то ей сказать, но девушка поднесла указательный палец к своим губам и жестом показала – “тс-с-с-с”.

Костя с небольшим трудом снял мозговую оболочку – пленку, напоминающую плаценту, и обнажил извилистую поверхность мозга.

– На поверхности мозга прослеживаются крупные сосуды и мелкие капилляры, – сказал Костя и слегка вытянул мозг, – внутри черепной коробки нет стенок, делящих ее на переднюю, заднюю и среднюю черепные ямки. От мозга выходят два зрительных нерва и уходят по зрительным каналам к глазным яблокам. Мозжечок отсутствует, в том месте, где он должен быть, продолжается структура полушарий головного мозга.

Костя вынул простреленный мозг и положил его на стол. Попытался развести полушария в стороны. Не вышло.

– Мозг не делится на полушария, – констатировал врач, повернувшись к камере.

Для дальнейшего исследования Костя срезал кусочки мозга с разных его сторон и убрал в пластиковые контейнеры.

– Теперь внутренние органы, – сказал врач.

Скальпелем он произвел разрез от стыка ключиц до лобковой кости. Кожу с груди и живота врач стянул в стороны так, чтоб было хорошо видно грудину, ключицы, ребра и органы брюшной полости.

– Виден желудок, – произнес Костя, – петли кишечника все одинаковые. Не могу понять… это всё толстый кишечник или тонкий… (погружается руками в живот). Под реберной дугой не видно края печени (пытается заглянуть со стороны живота под грудную клетку). Похоже, печень отсутствует. Почек тоже нет. Мочевой пузырь обычный.

Костя взял реберную пилу. Ласкин сморщил лицо и отвернулся, когда врач начал пилить ребра. Звук этот казался Васе более противным, чем звук циркулярной пилы, рассекающей череп. Циркулярная пила жужжала и свистела, маскируя этим звуком звук трения зубцов о кости. Реберная пила была обычная, ручная, без каких-либо моторчиков. Вася заткнул уши.

После удаления ребер и грудины Костя ненадолго застыл, глядя внутрь грудной клетки на содержимое

– Н-да… – произнес он медленно с выдохом, – печень отсутствует, сердце неправильной формы, практически круглое, легкие уменьшены в размере в два раза, прострелены в нескольких местах. Видно много свободного места, очевидно, для шеи, которая не просто втягивается в тело, а еще и сжимается гармошкой, уменьшаясь в размерах во много раз. Поджелудочная железа и селезенка отсутствуют.

Костя вынул органы и, так же, как и кусочки мозга, сложил их по контейнерам, только контейнеры эти были гораздо больше. Врач выключил камеру.

– Более детальное исследование будет, но уже позже, – сказал он.

– Как бы ты прокомментировал возможность существования этого… этого, – капитан не мог подобрать нужного слова, – этого черт знает чего?

– Хм… интересно… очень интересно… – Костя подошел к раковине и принялся мыть руки в перчатках, – хочу начать с того, что у него отсутствует система фильтрации – нет печени и почек. А это значит, что он не прожил бы больше нескольких недель. Умер бы от заражения.

– Значит, органы у него должны были быть удалены недавно, – предположила Алёна, – но следов операции на теле не нет.

– Именно так, – Костя снял перчатки, – но это создание каким-то образом дожило до приблизительно пятидесяти лет. На мой взгляд, это невозможно. Это парадокс. Далее (снимает фартук) у нас череп. Череп не имеет швов, а значит, сформировался он сразу в черепную коробку. Это не так невероятно, как отсутствие фильтрации, но все же, очень странно. Мозг не имеет разделения на полушария. Мозжечка нет. Функции мозжечка, очевидно, взял на себя мозг, благо он не прихотливый орган и одни его части могут брать на себя задачи других частей. Сердце круглой формы, желудочно-кишечный тракт выглядит, как упрощенная модель нашего обычного тракта, без разделения на толстую, тонкую, слепую и прочие участки. Кстати! Мозг-то тоже выходит, что у него упрощенный.

– Ощущение, как будто кто-то пытался создать человека, но не совсем понимал, как и что в нашем теле работает, отсюда и вышло вот это вот создание, – предположила Алёна, – в этом существе есть всё, чтоб он мог ожить на момент, на “здесь и сейчас”, а что будет с ним дальше – уже не важно.

– Но причем тут длинная шея? – спросил Мишка, стоящий возле двери в секционную. Все резко развернулись к мальчику.

– Я же тебе сказал сидеть в прихожей! – разозлился отец.

– Я ночью такое видел, – недовольно ответил Миша, – ты думаешь, я теперь буду бояться мертвого тела?

– По поводу шеи у меня нет версий, – сказал Костя, – все это вместе (указывает на тело) не могло сложиться в результате эволюции.

– А что, если это инопланетное вторжение? – предположил Федя.

– Не… – протянул капитан.

– Сомневаюсь, – ответил Костя.

– Слишком грубая работа в случае, если это существо создала более развитая цивилизация, которая добралась до нас через межзвездное пространство, – сказала Алёна.

– Да и не началось бы вторжение с нашего забытого миром Потерянного, – сказал Ласкин.

– Но труп школьного охранника выглядел так, будто его разделывали с целью изучить, – сказал Костя, – правда, очень странным образом. Патологоанатомы так не работают.

– Охранника убил Айвазовский? – уточнил Ласкин.

– Скорее всего да, – сказала Алёна, – или возможно та женщина – Женя. Но я больше склоняюсь, что это сделал художник.

– И он же его потом резал и исследовал, – добавил Федя.

– Версия, что охранника убили с целью посмотреть, как он устроен внутри, имеет смысл, – сказала Алёна.

– Только зачем это делать, если есть куча анатомических справочников в интернете, – задался риторическим вопросом Костя.

Алёна подошла к окну.

– Вы назвали его Айвазовским? – уточнил Костя.

– Да, он так представился. А что? – просил Ласкин.

– У нас есть граффити на стене с морем, мачтой, плывущей… и еще что-то… не помню, ну и сам Айвазовский изображён там в профиль, – сказал Костя.

– А где это граффити? – спросила Алёна, повернувшись к Косте.

– От кольца в сторону улицы Калинина, – ответил врач.

– Точно! – воскликнул Ласкин, – я знаю, я видел. Там “Девятый вал" кто-то нарисовал, убого криво. Еще много лет назад.

– И он как раз бежал в ту сторону, – подметил Федя.

– И что это нам дает? – спросил капитан.

– Он прочитал на стене имя и фамилию “Иван Айвазовский” и начла представляться им, – сказала Алёна.

– Вот только это опять ни к чему не ведет, – сказал Федя, – мало ли кем он там решил представиться.

– О находке надо сообщить, – сказал Костя.

– Погоди! – капитан выставил указательный палец, – Костян, ты это, давай завязывай… сообщить он там собрался… мы сами решим, когда сообщить. Я тут главный полицейский. Как скажу, так и сообщим.

– Если сообщим сразу, – сказал Федя, – то сюда пригонят спецслужб, а нас отстранят.

– Вот именно, – капитан мечтательно задрал нос, – а так… если мы сами это дело доведем… ух… погоны новые дадут… Так что, пока сами. Если ситуация совсем в тупик зайдет, тогда я сообщу верхушке.

Вдруг капитан нахмурился, вспомнив про Алёну, которая стояла за его спиной у окна. Он повернулся к девушке.

– Вы же тоже хотите сами раскрыть это невероятное дело? Такая возможность нам вообще никогда больше не представится!

Алёна молча смотрела на взволнованного Сергея Петровича.

– Отдать это дело в ФСБ и вернуться в Москву раскрывать автомобильные кражи и пьяные понажовщины – это же не то, чем вы хотели бы заниматься? Правда? У вас же есть амбиции! Поймать похитителя! Маньяка! Еще и не человека! Монстра! Упыря!

Следователь закусила губу в раздумье.

– Недельку попробуем сами, а потом я сообщу верхушке и про тело, и про всё это вот. А пока… ну… без лишних ушей и глаз… да?

Девушка вздохнула и усмехнулась.

– Что? Что смешного? – капитан разволновался еще сильнее. Теперь, когда он понял, что они без сомнений столкнулись с чем-то сверхъестественным, очень уж ему захотелось поймать свою минуту славы, когда в репортажах по телевизору будет мелькать его имя, и даже он сам. Когда весь мир узнает о существовании Потерянного и о том, что тут было раскрыто дело о похищении людей неведомыми ужасными тварями, монстрами, демонами, которых и в ночном кошмаре представить сложно. А он, Даль Сергей Петрович, теперь уже не капитан, а майор, или даже подполковник полиции, в результате успешных слаженных действий вместе со следственной группой вышел на преступников и задержал всю банду… Банду? …или не банду… капитан толком не знал. На самом деле, он не мог даже себе представить, с чем они столкнулись. Не мог он представить, что все эти события – пропажи людей, ужасные существа, истерзанный труп, все это лишь верхушка огромного скрытого во тьме черных вод айсберга. Не понимал он, что вскоре им предстоит прикоснуться к феномену, который перевернёт с ног на голову весь мир.

– Ну так что? Да? – капитан улыбнулся улыбкой, скрывающей боль, и кивнул в надежде, что и Алёна сейчас кивнет.

– Да, – коротко ответила девушка.

***