Max Maximov
Вход в рай
– А с ребенком что?
– Свяжись с Артемом, пусть пришлет кого‑нибудь из своих – это уже не наша забота.
– Хорошо.
Ева смотрела на отца.
– Ева, главное, не волнуйся, – сказал Антон, заходя в лифт в сопровождении полицейских.
Люди в масках осматривали каждую полку, каждый шкафчик. Проверяли карманы курток, висевших на крючке в прихожей. Ева зашла на кухню. Саша стоял возле холодильника, опустив руки.
– Ты чего? – спросила девочка, вытирая рукавом слезы.
– Не хочу привлекать к себе внимание, – ответил робот, – поговорим, как они уйдут.
Ева выглянула в окно и увидела, как Антона сажают в черную машину.
– Мостовая, дом семь, – произнесла тихо девочка.
«Как могла произойти такая ошибка? – думала Ева. – Отец самый добрый, самый вежливый и веселый человек во вселенной. Они сказали, что он убийца. Убил двенадцать человек. Этого не может быть! Папа сказал – все будет хорошо. Значит, так и будет».
Ева села за стол и уперлась щеками в ладони. Она понимала, что это ошибка, что отец скоро вернется, ведь полиция разберется во всем. Но успокоиться и перестать плакать по команде не могла. Сидела и плакала. Слышала, как сотрудники полиции возятся в их комнатах.
Полицейский в коридоре вытащил нож и кровавые салфетки из сумки Антона. Оглянулся и посмотрел на девочку. Не показывая ребенку окровавленное оружие, он переложил его и салфетки в целлофановые пакеты и убрал их в рюкзак.
Достал телефон и начал что‑то шепотом говорить. Потом перешел на обычную речь.
Ева поняла, что он недоволен тем, что не мог дозвониться до какой‑то Кати. Полицейский говорил, чтоб вызвали сюда кого‑нибудь, потому что они не могут оставить ребенка одного в квартире.
– Черт, – сказал он тихо, убирая телефон в карман, – одна полиция, что ли, работает.
– Ева, – обратился он к девочке, стоя в коридоре, – сейчас сюда приедет женщина, ее зовут Катя. Она очень добрая и хорошая, понимаешь? Она объяснит тебе все, что случилось.
Ева делала вид, что не слышит его.
Полицейский прошел на кухню и снял маску. Мужчина лет пятидесяти с добрыми глазами и улыбкой смотрел на Еву.
– Вы же не дозвонились до нее, – сказала Ева.
– Да, – он замялся, – действительно, но она скоро перезвонит.
Он немного помолчал, разглядывая кухню, потом снова обратился к Еве.
– Меня зовут Костя.
Ева молчала.
– Красивые у тебя косички, – сказал он ласково, – у меня тоже есть дочка. Ей примерно, как и тебе, двенадцать лет. Тебе же двенадцать?
– Занимайтесь своими делами, я с незнакомыми не разговариваю, – сурово произнес ребенок.
– Молодец, это правильно.
Константин посмотрел на робота и спросил:
– Это твой друг? Боб?
Ева ничего не ответила.
– Боб‑один! – произнес Константин.
– Боб‑один готов помочь, – сказал Саша полифоническим голосом.
Двое полицейских в масках зашли на кухню.
– Мы закончили, – произнес один из них.
– Хорошо, расскажете в машине, сейчас не надо.
– Я понял, – произнес полицейский, глядя на заплаканную Еву, – вот только мы ничего не нашли. Поехали уже.
– Погодите, надо с ребенком разобраться. Боб, ты можешь вызвать соцслужбу?
– Да, я свяжусь с ними, – ответил Саша.
– Они наверняка тоже на работу не вышли сегодня, – сказал человек в маске.
– Боб, тебя же из соцслужбы приставили к ребенку, следить за ней, когда нет никого?
– Да.
– Сейчас я у шефа узнаю, везти ее в участок или с роботом пока можно оставить, – сказал Константин коллегам.
Он достал телефон и произнес: «Шеф», после чего приложил трубку к уху.
– У нас тут проблема. С ребенком надо что‑то делать, – спустя несколько секунд сказал Константин начальнику.
Выслушав ответ, он возмущенно заявил:
– Так они не берут.
Получив следующий совет, он сообщил:
– Я звонил много раз, там не вышел на работу никто, скорее всего… Есть варианты – в отдел ее тащить или… Послушайте. Можно оставить ее дома с роботом… У нее тут робот, да… Этот… Из соцслужбы, Боб‑один.
Теперь он больше слушал, лишь иногда коротко отвечая:
– Да… Да, обычный соцработник… Хорошо… Да, он отправил в соцслужбу запрос… Я понял. Буду дозваниваться до них… Да, сейчас выдвигаемся.
Полицейский положил трубку.
– По закону можно оставить с соцработником. Он же как раз для этого тут.
– Ева, ты до этой ночи болела чем‑то, да? – спросил ее Константин.
– Да, – начала вежливо говорить девочка, поняв, что лучше сделать вид, что все хорошо и они с Бобом всегда остаются одни, – я была прикована к инвалидному креслу, и нам дали робота‑сиделку. Мы с Бобом даже на несколько дней оставались одни, когда отец уезжал в командировку.
– Ясно. Ладно, мы тогда поедем. Скорее всего, сегодня или завтра к тебе придут… – полицейский ненадолго задумался, – придет женщина, которая будет за тобой присматривать и тебе во всем помогать, пока твоего отца не будет.
– Меня заберут в приют? – спросила Ева.
– Нет, нет, что ты. Она просто пообщается с тобой.
– Хорошо, я буду ждать ее.
– Вот и отлично.
Полицейские вышли из квартиры и захлопнули дверь.
– Ева, кем работал Антон? – спросил Саша.
– Я не знаю точно. Я спрашивала много раз, он говорил, что занимается бизнесом. Я верю ему. Я верю, что он никого не убивал.
– Я не спорю.
– Надо позвонить туда, узнать, что с ним будет. И что делать, если приедет эта Катя, или кому они там звонили. Вдруг меня заберут?
– Да, это проблема.
– Не будем открывать дверь, и все.
– Не выйдет, если им будет надо, они вскроют замок.
– Может, уйдем пока из квартиры?
– И куда мы пойдем?
– Подальше от людей. Подождем, пока про меня забудут. Они же не будут дежурить в квартире и ждать меня?
– Нет, Ева, исчезнуть не получится, нас найдут. А уходить совсем далеко нельзя, вдруг Антона отпустят.
– Тогда будем надеяться, что всем стало на все наплевать и никто никуда не придет.
***
Ева и Саша просидели весь день дома. Никуда ходить больше не надо, все физиологические потребности организма остановились. Цивилизация оказалась парализована отсутствием смысла в действиях. Только полиция и армия были наготове. Это их случай – поддерживать порядок среди населения. Но порядок соблюдался и без них.
Ева несколько раз звонила в изолятор, куда отвезли Антона. Ей говорили, что свидание невозможно. Приезжать нет смысла, к нему никого не пустят. На вопрос: ошибка ли то, что его забрали, – ей отвечали, что ведется расследование. Ничего конкретного она не узнала. Ева боялась, что придут люди из ювенальной службы по защите несовершеннолетних и ее заберут в детдом. Эти мысли не давали ей покоя.
Двадцать два часа десять минут. Время новостей. Она села на диван и включила телевизор.
– …Эти создания никак не взаимодействуют с людьми, – тараторила женщина‑репортер, – они просто появились и стоят группами! Просто стоят! Господи, какие же они уродливые! Наведи‑ка на одного из них камеру, – обратилась она к оператору.
В кадре появилось существо белого цвета с перепончатыми крыльями, сложенными за спиной. У этой безобразной твари было человеческое лицо, но бледно‑белое, с отвисшей тонкой кожей и красными, выпученными, как у крысы, глазами. На фоне рядом припаркованного автомобиля это демоническое создание казалась огромным, более двух метров ростом. Существо смотрело в камеру. Потом оно начало улыбаться, неестественно, не по‑человечески, зловеще растягивая губы, а глаза его не выражали никаких эмоций.
Оператор увеличил изображение и сфокусировался на его лице. Лицо было покрыто огромными гнойными прыщами. Демон скалил желтые зубы и дразнился, показывая язык.
Ева от страха вжалась в кресло. Потом закричала:
– Саша! Сюда!
– Очевидцы говорят, что эти демоны спустились с неба, – продолжила репортер.
Саша подошел к телевизору.
– Они повсюду, их тут тысячи, а может, и миллионы. Мы пока не знаем, как обстоят дела в других городах, но у нас они стоят на каждом углу. Все разной комплекции, кто‑то толще, кто‑то худее, кто‑то выше… – взволнованно говорила репортер.
– Что это? – спросил робот.
– Тихо, слушай, – сказала девочка.
– Солдаты нацгвардии пытались войти с ними в переговоры, но они никак не реагируют на людей.
Ева подбежала к окну и увидела этих существ на улице. Они стояли небольшими группами.
– Возможно, они ждут чего‑то? Может, команду к действию? Армия в полной боевой готовности. По возможности солдаты держат их на прицеле, но их слишком мно… – появилось сообщение о потере сигнала.
Ева бросилась к пульту и начала переключать каналы.
– Да что же такое? Телевизор же работал, – произнесла девочка, нажимая на кнопки.
– Ева, что‑то страшное начинается, ты понимаешь? – сказал Саша.
– Понимаю. Это уже плохо. Не могли они просто так прийти сюда постоять. Такие страшные! Я как увидела его лицо… они как люди, ты видел?
– Видел.
– Только большие! С крыльями! Такие гадкие! Бледные!
– Ева.
– Что им надо?!
– Ева, успокойся, не кричи так.
– Нам надо идти за Антоном. Мостовая, дом семь. Так, где это? – сказала Ева и побежала в свою комнату. Саша проследовал за ней. Девочка уже сидела за компьютером и набирала адрес на карте.
– Ева, нам лучше не выходить пока из дома. Антон, скорее всего, в камере. Там относительно безопасно, там полиция. Мы не знаем, что это за существа. И что они будут делать ближайшее время. Я против того, чтоб мы куда‑то шли.
– А чего ждать?
– Ждать, пока ситуация станет понятной и стабильной.
– С нами ничего не может случиться, ты забыл?
– Ева, сама подумай. Придем мы туда, и что?
– Не знаю.
– Вот и я не знаю. Сейчас самое разумное ждать. Скорее всего, они во всем разберутся и отпустят его. А если даже не отпустят, нам его никак не вытащить. Идти туда – это самая бредовая идея, которая может быть.
Ева какое‑то время молча смотрела в монитор.
– Хорошо, наверно, ты прав, – сказала она. Задумчиво Ева уставилась на потолок, а спустя несколько секунд воскликнула: – Слушай! Пойдем рассмотрим их поближе!
– Что?!
Ева вскочила со стула, взяла видеокамеру из выдвижного ящика стола и подошла к окну. Приложила окуляр к глазу и навела камеру на группу этих существ.
– Темно, – недовольно произнесла она.
Зашла в настройки и включила режим ночного видения. Уставилась в окуляр. Вновь навелась на созданий, сделав максимальное приближение.
Три существа стояли на детской площадке. Еще несколько таких же тварей сидели на корточках на дороге перед домом напротив. Одно существо встало и расправило перепончатые крылья. Оно прогнулось в спине, покрутило головой, будто разминая шею, и несколько раз махнуло крыльями.
Когда девочка убрала камеру от лица, то увидела, что в доме напротив практически в каждом окне силуэт человека. Всем было любопытно и страшно, все пытались разглядеть этих существ. Многие снимали их на камеры телефонов.
Ева снова приникла к окуляру.
– Ну и когти у них! – воскликнула она, – Саша! Вместо пальцев какие‑то… даже не когти, а крюки! Зачем им крюки, это же неудобно.
– Смотря что ими делать.
– Давай спустимся к ним?
– Нет, это опасно.
– Да плевать, ничего нам не будет.
– Я как робот‑опекун не разрешаю спускаться.
– Ой, ой. Захочу – спущусь, ясно?
Внезапно заработал телевизор.
– …Комендантского часа. В стране объявлено чрезвычайное положение, – говорил министр обороны, – пока мы не выясним, что это за существа и что им нужно, просьба никому не выходить из своих квартир. Все военные силы находятся в режиме готовности…
– И что они сделают, если встретят меня на улице? – риторически спросила Ева.
– Не знаю, – сказал Саша.
– Ладно, посидим дома пока, подумаешь, – недовольным тоном произнесла девочка.
Ева снова подошла к окну. Три особи были на детской площадке, четыре возле первого подъезда дома напротив, еще три существа на перекрестке дорог и четыре справа на углу их дома.
«Расставлены через каждые метров пятьдесят», – подумала она.
Через дорогу, в соседнем квартале, находился патруль солдат. Чуть дальше патруля снова эти белые существа.
* * *
Повозка стояла на дороге посреди ночного леса. Кучер в сопровождении одного стражника повел лошадей на водопой к реке, которая находилась в нескольких сотнях метров. Проезжая по этому маршруту, кучер каждый раз делал здесь остановку. Один из конвоиров, сидящих около Левия, держал в руке масляную лампу, она давала хоть какой‑то свет. Отец Мартин что‑то искал в сундуке, закрепленном сзади телеги.
– Что значит «Если он есть»? Левий, вы допускаете, что Бога может не быть?
Левий повернулся к Мартину, тот достал еще одну масляную лампу.
– Я могу представить себе мир без Бога.
– Видели ли вы чудесные каменные постройки, созданные древними людьми? Они поднимали камни на огромную высоту. Вы думаете, это возможно сделать без помощи высших сил? Люди не смогли бы такое построить.
– Поднять тяжелый груз в небо можно, приложив определенные усилия на этот груз. Я не вижу в этом ничего божественного.
– И каким же способом вы приложите эти усилия, допустим, чтоб закинуть каменную глыбу на высоту, – он посмотрел вверх, – вот этого дерева?
– Не знаю, но я уж точно не стану приписывать всему, что не понимаю, божьи происки.
– Левий, а кто, согласно воззрениям вашего научного сообщества, создал нас, людей?
– Я боюсь шокировать ваш неподготовленный разум, отец.
– А вы не бойтесь.
– Одна из гипотез: мы – искусственное создание. Нас сделали те самые древние люди, возводившие все эти сооружения.
– И в это вы верите?
– Мы, в отличие от вас, не верим слепо ни во что. Мы умеем сомневаться. Это лишь идея, которую мы рассматриваем.
Неожиданно раздался волчий вой. Двое конвоиров соскочили с повозки и достали дубины. Отец Мартин вытащил кинжал. Стражники всматривались во тьму леса.
– Почему их так долго нет?
– Сейчас вернутся.
– Может, сходим?
– А если этот удерет?
– С собой возьмем.
– Никуда вы не пойдете, ждем здесь!
Через минуту вдалеке увидели огонек лампы. Из темноты раздался крик.
– На лошадей напали!
Извозчик бежал к повозке, держа одну лошадь за поводья. Сзади плелся конвоир.
– Вьюгу убили! Волки! Надо уезжать!
Отец Мартин подошел к извозчику и начал помогать ему запрягать оставшуюся лошадь.
– Большая стая?
– Думаю, очень большая. Они бросались со всех сторон. Я увидел, что Вьюга уже лежит, и в нее впились несколько волков. Ее было не спасти. Повезло, что Дымка уцелела.
Конвоир дошел до телеги, хромая на правую ногу. Его руки и булава были вымазаны кровью.
– Я одному голову проломил!
– Уезжаем! И будьте готовы отразить нападение!
– Дайте кучеру оружие!
– Сейчас!
– Какое возьмешь?!
– Даже не знаю.
– Вы долго там?!
– Давай вот это.
– Сейчас, сейчас!
Суета закончилась, они запрыгнули в повозку и незамедлительно тронулись.
* * *
Ева просидела с камерой у окна практически всю ночь. Иногда отходила к компьютеру почитать новости, потому что по телевизору их больше не показывали – все каналы были отключены. На улице никаких изменений не было. Твари не проявляли ни агрессии, ни любопытства. Никакой активности. Люди из дома напротив всё также сидели возле окон. Было ощущение затишья перед страшной бурей.
С рассветом начался дождь. Ева открыла окно и высунула руку ладонью вверх.
«Странно, – думала девочка, – природа ведет себя так, будто ничего и не случилось. Хотя какая разница природе, что тут у нас творится».
На улице тишина. Только шум утреннего дождя и ничего больше. Ева посмотрела на бледных мокрых существ внизу.
«Как им только не холодно? Ни одежды, ни меха»
– Ты не устала еще в окно смотреть? – раздался голос робота.
– Нет, а что еще… – Ева резко замолчала, недоговорив. Встала и подошла к Саше, стоящему в дверях комнаты.
– Что это? – спросила девочка.
– Ты о чем?
– Вот снова, – сказала Ева, подняв палец вверх.
– Ева, я не понимаю, что…
– Тихо! – сказала она.
Ева стояла молча. Лицо ее было сосредоточенным и напряженным. Казалось, она пытается что‑то расслышать.
– Ева, что такое?
– Вот же, как будто голос. Ты не слышишь?
– Нет, а что он говорит?
– Говорит, что будет суд.
– Суд? Над кем? У тебя галлюцинации или…
– Подожди! Тихо! Голос говорит, что будет суд. Каждый получит по заслугам своим.
– Что за голос? Опиши его.
– Я не могу.
– Человеческий?
– Да не знаю я.
– Мужской?
– Не могу понять. Это как будто… просто информация поступает в голову, но… – она задумалась, – кто‑то говорит, но нет голоса. Я не могу объяснить.
– Что он еще говорит?
– Он повторяет одно и то же.
– Что будет суд?
– Да.
– Он зациклился на одной фразе?
– Это не похоже на фразы или на слова, это… это… я же говорю, информация поступает в голову… как будто голос, но… не голос…
– Интересно, это только ты слышишь?
– Не знаю. Сейчас он говорит, что все хорошие люди скоро отправятся в рай.
– Хорошие люди? Это как понять? А кто будет решать?
– Я откуда знаю?
– А плохие?
– Про плохих ничего не говорит. Но, очевидно, не в рай.
– Может, есть смысл зайти к соседям и спросить, слышат ли они что?
– Точно!
Ева вышла в прихожую, открыла входную дверь и, не обувшись, в носках выскочила на лестничную клетку. Позвонила в квартиру слева.
– Да! – раздался голос из‑за двери спустя несколько секунд.
– Здравствуйте, это ваша соседка. Я хотела кое‑что спросить.
Мужчина открыл дверь и уставился на девочку.
– Здравствуйте, – повторила еще раз Ева.
– Привет, привет, – бодрым голосом произнес сосед, – тебя не узнать теперь.
– Да уж. Я тут хотела спросить, в общем, – Ева не знала, как лучше ей объяснить ситуацию с голосом в голове, – вы не заметили ничего необычного сегодня?
– Заметил, – ответил мужчина, – вот только что из всего невероятного, сумасшедшего, необъяснимого, что произошло в нашем мире, ты называешь необычным?
Ева растерянно улыбнулась.
– Это да… тут теперь все необычно… но сегодня мне показалось, что я слышала голос.
– Который говорил про суд, – сказал мужчина, – мы все его слышали. Жена, дети, я. Скоро мы все отправимся к Богу.
– Понятно.
– Если хочешь, можешь зайти. Чего в дверях‑то стоять, еще и в носках одних.
– Да нет, спасибо. Я хотела убедиться, что не я одна его слышу.
– Так ты же вроде с отцом жила?
– Верно. Он отошел по делам.
– По делам? – спросил удивленно сосед.
– Ладно, спасибо, я пойду.
Ева быстро заскочила в свою квартиру и захлопнула дверь.
* * *
Сидели за столом на кухне. Ева на диване, Саша на стуле напротив. Девочка с задумчивым видом как обычно смотрела в окно, подперев руками голову.
– Значит, вот оно что, – недовольно произнесла она, – суд, говорите. К Богу, значит, отправимся. И что же мне делать, если я не успела приобщиться к религии?
– Я считаю, это не так уж важно.
– Почему?
– Сама подумай, религий огромное множество, во все верить невозможно.
– Надо было выбрать одну для себя.
– Ева, у тебя и так много забот было в жизни.
– Я была неверующая. Точнее, я вообще об этом не задумывалась. И знаешь, что‑то я сейчас волнуюсь. Вдруг я попаду в ад?
– Мне кажется, это так не работает.
– Откуда ты можешь знать?
– Это нелогично. Представь, что человек жил честно и правильно, по заповедям, но он все равно попадет в ад, потому что он не выбрал себе одну из религий. А другой грешил, но верил в Бога. И его, по‑твоему, отправят в рай?
– Пожалуй, ты прав. Нелогично.
– Конечно, я прав.
– Мы с Антоном вроде как не грешили.
– Да он вообще молодец у тебя. Растить в одиночку ребенка‑инвалида для молодого мужчины серьезное испытание. Даже подвиг. Не волнуйся, я уверен, что у вас все будет хорошо. Вы очень хорошие и добрые люди.
– Спасибо, но мне все равно как‑то неспокойно. А вдруг он и правда причастен?
– К тому, в чем его обвинили? Нет, не может быть.
– Да. Не может быть. Просто перестану об этом думать, и все. Мы с Антоном отправимся в рай. У нас была тяжелая жизнь, мы заслужили счастье.
Ева встала из‑за стола и подошла к раковине. Включила теплую воду и умылась. Постояла немного, глядя в потолок, потом повернулась к роботу.
– Саша, есть еще одна проблема.
– Какая?
– Ты.
– Ева, я все прекрасно понимаю.
– Мы не бросим тебя.
– За вас все решат.
– Ты ведь тоже хороший робот! Ты ласковый, заботливый, честный, добрый.
– Ева, давай не будем об этом.
– Мы обязательно что‑нибудь придумаем. Понял?
– Конечно.
Ева зашла в свою комнату. Легла на кровать. Лежала на животе, уткнувшись лицом в простыню, и размышляла: «Если есть сознание, значит, есть и душа. Неважно, в каком теле все это сидит, в теле из мяса или в теле из железа и пластика. Это вообще не робот, это человек в теле робота. Нет, он определенно должен попасть в рай. А как он тут останется? Но он не слышал голос. Это плохо. Значит, Бог, или кто там говорит с нами, не видит его и не обращает внимания на подобных существ. Каких еще подобных? Он один такой. Может, получится попросить Бога взять Сашу с нами? Ева, ты гений! Если это и правда Бог, то он же всемогущий. Что ему стоит одного маленького робота в рай прописать?»
Ева провалялась на кровати до вечера. Представляла, что будет дальше. Пыталась понять, как они смогут встретиться с Антоном, ведь там будет столько народу. Как она его отыщет? А если он не достоин рая, что тогда делать? Представляла, как она расскажет Богу о Саше. Какие слова подобрать, ведь это Бог, он же самый главный. Ей‑то с учителями было сложно общаться в школе, а тут такой руководитель! Представляла, как они втроем – она, отец и Саша – смогут там жить. Чем будут заниматься? Как вообще это может выглядеть? Ничего не понятно.
– Снова начинается! – крикнула Ева.
– Голос?! – отозвался Саша из кухни.
– Да!
– Что на этот раз? – Робот зашел в комнату.
– Все случится этой ночью.
– Значит, он может говорить всем разное.
– Почему?
– Потому что жителям на другой стороне планеты он должен сказать, что суд будет днем.
– Верно.
– Интересно, какую роль в этом играют те белые существа?
– Может, это ангелы?
– Ева, ты шутишь?
– Или черти?
– Не знаю, но точно не ангелы.
– Саша, мне кажется, в изоляторе, куда отвезли Антона, уже никого нет. Я собираюсь идти за ним, и я не спрашиваю разрешения, а ставлю тебя перед фактом. Я хочу, чтоб мы были с ним вместе, когда все начнется.
– Я понимаю твои чувства, но это плохая идея.
– Знаю, что плохая.
– Что ж, мне придется пойти с тобой. Я не могу отпустить тебя одну.
– Кто бы сомневался, – сказала Ева, улыбнувшись.
– Нет, это не плохая идея, это просто ужасная идея, – сказал робот.
– И еще, мне нужно знать правду. Если он виновен, то не нужен мне рай без близких людей.
– Не думай о плохом.
– Я должна найти его и все выяснить до суда.
– Как быть с комендантским часом и патрулями?
– Да плевать на них. Я вообще думаю, что там уже нет никого. Все нормальные люди сидят со своими близкими дома и ждут.
Раздался звонок в дверь.
– Видимо, не все, – сказал Саша.
Ева подошла к двери и посмотрела в глазок.
– Это мы, ваши соседи со второго этажа, – сказал мужчина хриплым голосом, услышав шаги Евы.
Девочка узнала, кто это. За спиной двухметрового человека стоял ребенок. Даниил. Тот самый, что издевался над ней и разрисовал Боба. Ева открыла дверь.
– Что вам надо? – спросила она.
– Привет, – сказал сосед, – мы тут, это… ну… Даниил тут это… хотел что‑то сказать тебе. – Он схватил сына за шкирку и поставил перед собой. Даниил смотрел в сторону на стену.
– Давай говори, оболтус, – отец ткнул его пальцем в спину, от чего тот вздрогнул.
– Извини, – сказал мальчик, не глядя на Еву.
– За что? – шептал сзади отец.
– За то, что мы смеялись над тобой, мы были не правы, – парень выдавливал из себя каждое слово.
– Да я и не злилась на вас, – начала говорить Ева, не показывая никаких эмоций, – я вообще на вас не обращала внимания. Мне все равно. Понимаете? Если б вы не пришли, я бы и не вспомнила о вашем существовании.
– Ты извинишь его? – спросил отец.
– Да, – ответила Ева.
– Отлично. Слушай, а где этот, как его… Андрей?
– Антон.
– Да, Антон. Где он?
– Ушел.
– Куда?
– Не знаю.
– А когда придет?
– Не знаю.
– Антон! – крикнул сосед, полагая, что девочка обманывает.
– Да нет его дома, говорю же. Ушел он.
– Куда можно уйти в такое… в такой… в общем, куда можно уйти‑то?
– Я понятия не имею. Зачем он вам?
– Да я это, как его, хотел… ну, мы немного поссорились, и я думал, что, может, извиниться мне тоже надо.
– Хорошо, я передам, как увижу его.
– Спасибо. И еще, это… Вам, может, помощь какая нужна? Может, что сделать для вас?
– Буду рада, если вы уйдете.
– Нет, я же серьезно, от всей души.
– Я понимаю, спасибо, нам от вас ничего не надо.
– Ну, если что, вы знаете, где мы живем. Всегда вам рады, заходите, если что надо будет.
– Значит, так. Вы слышали голос? – сурово спросила Ева. Она нахмурилась и сложила руки на груди.
– Да, – ответил сосед.
– Так вот. Вы просто жалкий лицемер. Вы боитесь и поэтому пришли сюда. Ваши извинения ничего не стоят. Не позорьтесь и идите домой ждать своей участи, ясно?
– Зачем ты так, мы же это… ну… хотели…
Ева захлопнула дверь, перебив его невнятную речь.
– Стал он хорошим вдруг, фу… аж противно, кого вот обманывает? – Ева ворчала себе под нос, идя в свою комнату, – Бога испугался и прибежал. Лицемеришка. Почему нельзя быть хорошим человеком не потому, что иначе тебя накажут, а потому, что ты просто хочешь быть хорошим человеком? И вообще, если человек творит добро под страхом наказания, то он добрый или нет? Представляю, сколько сейчас таких, как он, ходят и прощения просят.
Девочка села за компьютер. Зашла во вкладку «карты» и вбила адрес: «Мостовая, дом семь».
– Во дает. Извиниться решил, – произнес робот.
– Боится, – протяжно произнесла Ева, не отворачиваясь от монитора. – Так, посмотри‑ка тоже, как нам идти. И запоминай.
– Нам надо выйти на улицу Комиссаров и дойти до Университетского проспекта. Потом по нему в сторону области. Надо записать.
Ева выдвинула ящик компьютерного стола и достала блокнот.
– Можешь не записывать, я запомню, – сказал робот.
– Нет, мало ли что. Значит, по улице Комиссаров, – Ева начала зарисовывать маршрут в блокнот, проговаривая названия улиц, – потом на Университетский до пересечения с Мостовой улицей и там налево. С проспекта мы свернем, и, – она сделала паузу, – изолятор распределения должен быть по правую сторону.
– Найдем, – сказал Саша, – померь расстояние, сколько идти.
– Вот тут уже все рассчитано, – Ева ткнула пальцем в угол экрана, – двенадцать километров четыреста пятьдесят метров.
– Далековато, – сказал Саша.
– Ладно, собираемся, – решительно ответила девочка.
Ева вышла в коридор и обулась в черные резиновые сапоги. Достала из гардероба желтый дождевик.
«Сойдет», – подумала она.
– Ева! – сказал Саша из ее комнаты, увеличив громкость голоса. – На улице что‑то не то!
Ева подбежала к окну и увидела белый шар в вечернем небе. Шар казался размером чуть больше луны и излучал слабое свечение. Точный размер и высоту шара над землей определить было невозможно. Вдалеке между домами она разглядела еще один точно такой же. Девочка высунулась в окно и посмотрела по сторонам. Слева за лесопарком – такая же сфера. Судя по тому, какой сфера казалась маленькой по сравнению с тем шаром, что был прямо над ними, она находилась на большом расстоянии от их дома.
– У меня столько вопросов, что уже не важно, одним больше, одним меньше, – сказала Ева.
– Смотри, – сказал робот, показывая рукой на одну из белых тварей, стоящих на детской площадке.
Существо расправило крылья в стороны, начало махать ими и побежало, тяжело переваливаясь с ноги на ногу. Постепенно оно оторвалось от земли. Это не был легкий взлет, подобно взлету птицы. Тяжесть и мощь его тела ощущались с каждым взмахом перепончатых крыльев, размах которых превышал четыре метра. Вскоре демон оказался на крыше дома напротив. Остальные существа по очереди начали расправлять крылья, и уже через пару минут все они находились на здании. Ева увидела, что и на других домах сидят эти твари.
– Идем, – позвала девочка.
Вышли в подъезд. Ева нажала кнопку лифта и начала проверять карманы.
– Забыла что‑то? – спросил робот.
– Нет, – сказала она, достав из заднего кармана джинс бумажку с нарисованным маршрутом.
– Голос говорил тебе, что все случится ночью. Значит, у нас есть несколько часов, – сказал Саша и зашел в лифт.
– Пойдем быстрым шагом и успеем. А может пробежимся.
– Обратно возвращаться не будем?
– Нет. Встретимся с ним, все выясним и будем ждать прямо там. Какой смысл нам возвращаться сюда?
Вышли из лифта. Ева впервые спустилась по ступеням, а не по пандусу, которым она обычно пользовалась в той жизни. Подойдя к входной двери, они услышали гул на улице. Как будто огромная толпа народу собралась возле их дома. Ева приоткрыла дверь подъезда. Через образовавшуюся щель было видно людей. Настоящий маскарад. Народ, одетый не пойми во что, толпился, прижимаясь к стенам дома. Прямо перед Евой стоял человек с бородой до пояса, одетый в длинную рясу, всю перепачканную кровью. Он повернулся к девочке, и она тут же захлопнула дверь.
– Не открывай! – сказала Ева и бросилась по ступеням на второй этаж.
– Что там? – спросил робот.
Ева открыла окно в подъезде и забралась на подоконник. Перевалилась немного вперед и повисла на животе, наполовину высунувшись на улицу.
– Обалдеть! Саша! – крикнула она, повернув голову в сторону лестничной клетки. – Иди сюда!
Все свободное пространство во все стороны, куда можно дотянуться взглядом, было забито людьми. Двор, переулок, часть шоссе, которое просматривалось между двух домов напротив, – все было заполнено народом. Кто‑то был в доспехах, кто‑то в рваных тряпках, кто‑то с голым торсом. Люди из разных эпох стояли настолько плотно друг к другу, что можно было спрыгнуть с карниза и идти по головам. Неразборчивый галдеж разносился по улице.
– Ева, что это за шум?
– Тут люди! Как будто из прошлого!
– Что?
– Из прошлого, говорю!
Девочка слезла с окна и села на ступени.
Саша выглянул на улицу.
– Я так понимаю, мы уже никуда не идем, – констатировал робот.
«Не успели, – думала Ева, – Все, конец. Остается надеяться, что мы встретимся там, теперь уже только там».
* * *
Ева сидела на широком кухонном подоконнике, прислонившись плечом к стеклу, и смотрела в окно. Сотни тысяч человек толпились под осенним ливнем. Казалось, если они начнут двигаться, то подавят друг друга насмерть, но они стояли спокойно. Да и умереть никто не мог. Они знали, зачем оказались тут. Знали, что будет в ближайшее время. Знали, зачем Он поднял их.
Девочка посмотрела на часы – двадцать два часа сорок минут.
– Голос снова говорил, – обратилась она к Саше, – говорил, что все достойные отправятся в рай.
– Про недостойных так и не сказал?
– Нет. Я думаю, всем понятно, что будет с недостойными, – Ева повернулась к роботу, – Саша, если я вдруг исчезну или еще что случится странное… В общем, если меня не станет, я прошу тебя, оставайся здесь, не уходи никуда.
– Зачем?
– Я не знаю, но лучше, чтоб я знала, где ты будешь. Вдруг я смогу что‑нибудь сделать оттуда.
