Матвей Анатольевич Голотин
Пат
После последней на турнире партии в исполнении Бенжамина и Рона и победы первого начались короткое подведение итогов и небольшая церемония награждения. Грамоты и призы предусмотрены не были, а вот титул чемпиона двора был обеспечен. Озвучивать итоги товарищеского мини-турнира вызвался Бенжамин. Микрофона во дворе не оказалось, поэтому говорить нужно было громко и чётко, при этом перебивая ветер. С этой задачей он справился. С заслуженным третьим местом Бенжамин поздравил себя, вызвав небольшой смешок товарищей, второе, невероятно почётное место, занял Санни, а за первое место и полученное звание абсолютного победителя улицы Грин Стрит свою порцию оваций получил Гарри. Чемпион подошёл к господину-ведущему, пожал ему руку и вежливо поклонился всем остальным участникам соревнований. После волны аплодисментов Бенжамин отнёс шахматы домой, вернулся во двор и предложил ребятам сходить на стадион. Те его предложение приняли.
По дороге мальчишки постоянно о чём-то беседовали, при этом иногда посмеиваясь. Обсуждали они не только прошедший мини-турнир, но и посторонние вещи и события. Причём общались именно мальчики. Санни, летевший рядом, за весь путь не проронил ни слова. Мордочка его было каким-то напряжённым, задумчивым и грустным. Изредка щенок тяжело вздыхал, и, казалось, что хандра наконец отпустила его. Но спустя секунды он вновь погружался в тоску. Так тяжело ему было принять исходы тех двух несчастных партий.
На стадионе мальчишек уже заждались другие ребята. Так как до прихода Бенжамина, Гарри и Рона игроков было не много, всего шесть человек, матч ещё не начался. Футболисты до этого просто разминались, пасуясь и забивая мячи в ворота. С появлением ещё трёх человек возникла другая проблема. Теперь в одной команде играло пять футболистов, а в другой – четыре. Вскоре и эта задача была решена. На поле пришёл Питер. Только с приходом десятого игрока мальчишки смогли начать игру.
Уже во время матча Бенжамин заметил одну странную деталь. На краю борта, как обычно, сидел Санни. Только сегодня он почему-то никого не поддерживал и не подбадривал, не радовался забитым мячам. Даже улыбка с его мордочки пропала. Бенжамин такое настроение своего питомца совсем не радовало. Волнение с игры переключилось на щенка. Мяч, ворота и счёт мальчику уже были не интересны. Во многом из-за такого отношения Бенжамина к игре его команда в упорной борьбе минимально уступила со счётом 8:7.
Однако сразу засыпать плюшевого щенка вопросами мальчик не стал. Мало ли? У всех в голове есть свои глубокие думы. Вдруг это личная тайна? Да и к вечеру Санни вроде повеселел. По крайней мере, заговорил. Вместе друзья сыграли в UNO, при этом смотря телевизор, почитали книжку перед сном и лишь после отправились спать. День получился насыщенным, и организм требовал восполнить силы.
Разбудило Бенжамина своими первыми лучами жаркое летнее солнце. Оно ещё не было в самой вышине, так как на часах было всего девять утра. Мальчик присел на кровати, потянулся и улыбнулся, наслаждаясь первыми минутами нового дня.
Первым делом Бенжамин решил проведать своего спящего плюшевого друга. Однако в этом плане он допустил неточность.
Санни не спал. Его глаза были открыты. Они смотрели куда-то в одну точку. Мордочка щенка была уставшей. Видно, что ночной сон не пошёл ему на пользу.
Чтобы привести питомца в чувство, Бенжамин нежно ткнул пальцем в его плюшевое тело. От неожиданности щенок вздрогнул и повернул голову. Увидев хозяина, он успокоился, опустил выпученные от страха глаза, но вылезать из-под кровати не спешил. Тогда Бенжамин самостоятельно вытащил его оттуда. Первые лучи утреннего солнца окатили щенка с головы до задних лап. На свету было видно, что у Санни под глазами появились небольшие тёмные синяки. Однако мальчик не сразу обратил на них внимание.
– Ты чего встал в такую рань? – поинтересовался он у друга. – Ты же всегда любил поспать.
– Не спится, – сухо ответил Санни.
Только после этого ответа Бенжамин заметил синяки:
– И откуда у тебя синяки под глазами? Ты что, не спал всю ночь?
– Нет. Я постоянно просыпался и долго не мог уснуть.
– Из-за чего ты просыпался?
Тут щенок слегка замялся. Его глаза вновь поникли, а мордочка приняла печальный задумчивый вид. Бенжамину не терпелось узнать проблему своего питомца. Однако торопить плюшевого щенка мальчик не стал. Бенжамин сидел и терпеливо ждал ответ от Санни. Наконец щенок собрался с мыслями и с духом, тяжко вздохнул и слегка взволнованным голосом поведал всё, как было.
Санни рассказал и о том нелепом пате в партии с Роном, и о зевке ладьи и дальнейшем поражении с Гарри. Мысли эти не давали ему покоя ещё днём. Да и ночью тоже. Они, уходя и вновь возвращаясь, заставляли его вздрагивать на своём матрасике, переводить дух, успокаиваться, засыпать, чтобы потом опять проснуться по той же причине. И так почти до утра. Тут не то, что не выспишься. Так ведь и с ума сойти можно. Оно и не мудрено.
Во время рассказа голос Санни иногда вздрагивал, из-за чего щенку приходило делать паузу. Также он часто запинался, путался в словах, за чем раньше он замечен не был. Это, как понял Бенжамин, было ещё одним последствием этих постоянных нервных нагрузок. Однако в друзьях мальчика психоаналитиков не было. Да и сам Бенжамин по образованию не психолог. У него в принципе пока что никакого образования не было. Но бросать друга в такой ситуации он посчитал чем-то неправильным, поэтому теперь уже мальчику пришлось погрузиться в глубокую думу.
Теперь уже Бенжамин сидел на ещё не застеленной кровати с грустным задумчивым лицом. Санни от хозяина не отставал. В эти минуты, в минуты раздумий, в комнате царила гробовая тишина. Ни шороха вокруг. Всё в один момент замолчало.
Неожиданно молчание прервалось. Бенжамин заговорил:
– Мне Питер рассказывал такую историю. У него есть старший брат. В начальной школе он был круглым отличником. Каждый год он заканчивал с похвальным листом. Учителя ставили его в пример одноклассникам. Такая известность ему нравилась, и он решил продолжить учёбу на отлично и в средних классах. Однако с каждым годом материала становилось всё больше, а усваивать его становилось всё труднее. Но в целом ему это удавалось. И вдруг в шестом классе в его дневнике появилась первая за годы обучения тройка. По истории. Появилась она во многом из-за нелепой случайности. Однако, как сказал Питер, легче брату от этого не стало. Когда он вернулся домой, он сел на кухне, подложил руку под голову и опёрся локтем на стол. Сидел он долго, минут двадцать. За это время он даже звука не издал. На глаза его наворачивались слёзы. И как не пытались его успокоить родители, сказать, что жизнь продолжается, что всё ещё впереди, настроение у брата не менялось. «Я тогда был ещё маленьким и вряд ли мог чем-то помочь», – сказал Питер. Всё дошло до такой степени, что брату пришлось давать успокоительное. Ему вроде немного полегчало, но ещё неделю он ходил сутулый, грустный, с тоской в глазах. Казалось, что его интерес к жизни себя иссяк. Сама жизнь потеряла смысл…
– И что потом? – спросил Санни, впервые за всё повествование повернувшись к рассказчику.
– А ничего, – ответил Бенжамин, не поворачиваясь. – Закончил сначала шестой класс, затем седьмой, потом восьмой, девятый, десятый, одиннадцатый, сдал экзамены, получил красный диплом по окончании школы, поступил в университет и сейчас учится на первом курсе. И живёт припеваючи.
Рассказ хозяина лишь сильнее озадачил Санни. Ему предстояло понять, для чего Бенжамин только что поведал ему историю брата Питера и как она поможет справиться с его проблемой, которая со временем превращалась в абсурд. Но сейчас, когда тема для раздумий для щенка слегка изменилась, мордочка его не выглядела настолько напряжённой и грустной. Санни то приставлял лапу к ней, то убирал.
