Матвей Алексеевич Елисеев
Серость в пёстрых тонах
Но вот самый неприятный рубеж преодолён, и поездка начинает доставлять удовольствие. Нет, конечно, руки немеют, да и людей всё также чересчур много, но… как-то легче становится. Наверное, то же чувствуют спортсмены, когда дожидаются своей очереди идти выступать на соревнованиях. Ты вроде бы и преодолел лишь подготовительный этап, а самое сложное только впереди, но отчего-то становится так спокойно на душе. Вот и у меня также: станции начинают так быстро сменять друг друга, что ты уже не замечаешь как перестаёшь обращать внимание на табло с остановками.
Где-то в задней части вагона неожиданно раздаётся крик. Такое тут бывает не часто. По крайней мере, я редко застаю подобные сцены.
Лицо за лицом поворачиваются люди в сторону инородного для этого места шума. Все начинают внимательно следить за происходящим. Что же они не поделили? Может, место? Или кто-то кого-то слишком грубо задел плечом? Не знаю. Я не смотрю. Я не слушаю. В моих ушах играет какая-то замечательная песня, название которой я никак не могу вспомнить, а достать телефон и посмотреть нет возможности. Это расстраивает и раздражает одновременно. И только это действительно волнует меня.
А они тем временем кричат. Кричат так, будто решают судьбу мира. И по отражениям я вижу: людям не всё равно. Они смотрят, не отрывая глаз. Что они в этом нашли? Ну вот честно: я понимаю, но как же я не… я не могу принять этого. Вас пугает близость насилия? Только тогда вам становится по-настоящему важно. Или ваша кровь начинает бурлить? Хочется ведь стать героем, не так ли? Как бы хотелось, чтобы вселенная или ваши боги послали вам шанс блеснуть. Миг славы, доза уважения, капля освежающей человечности. Но спросите себя: справедливо ли это пить из чужой фляги? Я улыбаюсь.
