Маша Трауб
Второй раз в первый класс
Открытые уроки, или «Лучше этого не видеть»
Моя подруга Лена оставила работу, чтобы возить свою дочку Аришу на занятия скрипкой. Из Москвы в Балашиху. Ездили они на занятия к специальному педагогу, потому что сейчас тоже модно возить «на педагога». Участвовали в конкурсах, которые проходят то в Звенигороде, то в Зеленограде, то в Электростали. А это – целый день и сплошные нервы. При этом Ариша еще ходит на танцы и на прыжки в воду с вышки. И везде тоже конкурсы, открытые уроки, отчетные концерты.
Лена позвонила и поделилась впечатлениями от открытого урока, на котором даже не присутствовала.
Она наконец решила заняться бюрократическими делами – переоформить медицинский полис, взять справку из домо2вой книги и отправилась на сутки в родной город в Рязанской области. Себе на смену, чтобы приглядеть за Аришей, Лена вызвала маму, Алевтину Ивановну. Лена и ее мама двигались на встречных курсах – из Москвы и в Москву.
Поскольку дорога была тяжелая – автобус плюс дальняя электричка – бабушка видела внучку не так часто, как ей хотелось бы. Но по телефону они разговаривали регулярно. Так, Алевтина Ивановна знала, что Ариша ходит в бассейн, и очень гордилась внучкой. Поскольку никто никогда не уточнял, каким именно водным видом спорта занимается Ариша, у бабушки сложилось собственное представление. Она решила, что внучка занимается синхронным плаванием – чудесный красивый вид спорта для девочки. Конечно, лучше бы бальные танцы, о чем мечтала когда-то сама бабушка, но синхронное плавание тоже годится. Алевтина Ивановна даже смотрела соревнования по синхронному плаванию по спортивному каналу и сшила в подарок внучке специальную накладку на пучок – в форме морской звезды, в стразах и блестках.
Лена, отправляясь встречным курсом в родной город, оставила своей маме подробные инструкции – как добраться до бассейна, какой купальник взять, где ждать, как зовут тренера.
Алевтина Ивановна торжественно вручила внучке подарок. Ариша равнодушно покрутила в руках украшение и сказала, что лучше бы бабушка привезла новые шлепки. Алевтина Ивановна решила для себя, что ее накладка на волосы просто не подходит девочке по форме и цвету. И она непременно подойдет к тренеру и уточнит – в каком стиле выступают девочки. Бабушка складывала в рюкзак купальник внучки и удивлялась собственной дочери: неужели нельзя было купить что-нибудь покрасивее? Это же совсем не эстетично – обычный купальник, болотного цвета, застиранный, без блесток. Она подумала, что обязательно разошьет его пайетками. Неужели ее внучка должна быть хуже всех в группе?
По дороге в бассейн Алевтина Ивановна начала нервничать.
– А как ты переодеваешься? – спрашивала она у Ариши. – А головушку как сушишь? И кто помогает? Никто? А если плохо посушишься? Фены есть? А если током ударит? Это же электричество! Ты же вытираешься плохо. Спина наверняка мокрая. А потом сразу на улицу. Нет, я с тобой пойду, помогу тебе. Разве ж так можно? Может задуть, продуть. Куда только твоя мать смотрит?
– Она не смотрит, она уходит по делам и возвращается меня забрать. Я ее в раздевалке жду рядом с гардеробом, – ответила Ариша.
Алевтина Ивановна с болью посмотрела на любимую внучку и решила серьезно поговорить с собственной дочерью, которая еще и уходит во время тренировок. Ну это уж вообще ни в какие ворота! Ребенка бросать!
В раздевалку вышла тренер и объявила, что сегодня у детей открытый урок. И родители могут подняться на трибуны и посмотреть, как выступают дети. Алевтина Ивановна несказанно обрадовалась и первой побежала туда, куда указывала тренер.
Ступеньки были крутые и узкие – Алевтина Ивановна, страдавшая боязнью высоты, пошатнулась, но решила держать себя в руках. И мужественно добралась до кресла. Где-то внизу выстроили детей. В группе были не только девочки, но и мальчики. Алевтина Ивановна была продвинутой бабушкой, она знала, что в синхронном плавании уже выступают мужчины. Но не предполагала, что это направление так быстро развивается – судя по количеству мальчиков в группе. Куда мир катится? Странно это все-таки.
Тут позвонила Лена:
– У вас все хорошо?
– Да! Мне так повезло – открытый урок объявили. Вот сижу, сейчас начнут.
– Мам, ты осторожнее, там ступеньки крутые. Не упади только.
Алевтина Ивановна собиралась что-то ответить, но связь прервалась. Лена перезванивала несколько раз – мама не отвечала. А через полчаса позвонила Ариша.
– Мам, больше не уезжай никуда! – Дочка плакала.
– Что случилось?
– У нас открытый урок! А бабушка на меня даже не смотрела! Она ушла! Я видела! А теперь мы сидим и ждем «Скорую помощь». Мам, ты можешь вернуться побыстрее?
Ариша хлюпнула еще несколько раз и тоже отключилась.
Лена выскочила из электрички на ближайшей станции и поехала в обратном направлении. Домой она влетела, готовая ко всему. Даже к самому страшному. Ариша, явно обиженная, сидела в своей комнате с раскрасками. Алевтина Ивановна лежала на диване с перевязанной ногой.
– Ариша! Мама! – Лена не знала, к кому кидаться.
И только сейчас до нее дошло, что бабушку стоило предупредить: Ариша занимается в секции по прыжкам с вышки.
– Бабушка не видела, как я прыгала с «трешки»! – стала жаловаться дочка.
– Лена, ты знаешь, что детей сбрасывают в воду? Конечно, я не смогла на это спокойно смотреть! Тренер подошла и столкнула Аришу! У меня началась тахикардия, я стала спускаться по ступенькам и, естественно, упала. У меня растяжение! И тахикардия!
– Мама! Я сама прыгала с «трешки»! Бабушка обманывает! Это Сашку столкнули, потому что он всех задерживал! – закричала Ариша.
– Зачем ты отдала ее на прыжки? Это разве спорт для девочки? Почему ты мне не сказала? Я была уверена, что Ариша занимается синхронным плаванием!
– Мама, не отдавай меня синхронисткам! – закричала Ариша. – На них знаешь как кричат!
– Лена, я требую прекратить эти занятия! Она отшибет себе все мозги!
– Мы солдатиком прыгаем! Ногами! А мозги – в голове! Бабушка, ты ничего не понимаешь!
Запись в первый класс, или Что случится, если мать ошибется дверью
В декабре в нашем клубе для приготовишек мамы непривычно галдели, оторвавшись от вязания и вышивки. Оказалось, 15-го числа начинается запись в школу. На сайте госуслуг. И нужно непременно зарегистрироваться в первый же день, чтобы не опоздать. Иначе все. Что «все» – понятно не было, но звучало страшно и угрожающе. Все!!!
Я еле дождалась возвращения Василия из школы, поскольку только у сына был пароль и доступ к госуслугам. Я даже его электронный журнал с оценками не могла посмотреть. Конечно, он иногда разрешал мне туда заглянуть, но нечасто.
– Вася, нужно срочно зарегистрировать Симу, – попросила я.
Сын, тяжело вздохнув, открыл сайт. Оказалось, что все оформлено на мужа – его имя, отчество, адрес электронной почты, телефон. Вася, проворно стуча по клавишам, начал записывать сестру в первый класс. В графе «родители» указал мать. Систему не смутило, что Андрей Владимирович у нас мать. Заявку так и отправили. Вскоре пришел ответ: «Андрей Владимирович будет приглашена в гимназию…»
На сайте гимназии я выяснила, что собрание для родителей будущих первоклассников мы все же пропустили – оно было в начале декабря. Я впала в ступор: что делать? К кому записываться? Раньше на таких собраниях выступали учителя, можно было послушать каждого и записаться к тому, к кому хочешь попасть в класс. Я помню, как записала сына к Светлане Александровне. Она выступала последней. Сказала следующее: «Здравствуйте, будем рады, до свидания». И сбежала со сцены. Мне очень понравилось, как она сбегала, и я записалась к ней.
На следующий день я в панике побежала в школу – мой план дал сбой. В канцелярии велели взять копию свидетельства о рождении, оригинал, выписку из домовой книги, СНИЛС, медкарту и ждать, когда вызовут. Собеседования отменили. А к кому мы попадем? Туда, где будут места. «По мере заполняемости классов». В прошлом году набирали даже первый «Е», в этом, возможно, остановятся на «Д». Мне почему-то не хотелось, чтобы Сима училась в первом «Е» или в первом «Д». Это еще из советского прошлого. Нужно непременно попасть в «А» класс. Он ведь самый лучший. Это ведь так прекрасно – смотреть на линейке, как сын или дочка стоят рядом с табличкой «1А».
– Вы можете написать свои пожелания, но учтите, это только пожелания, – сказала секретарь.
Я не могла написать пожелания, потому что не знала, какую учительницу желать. На сайте я рассматривала фотографии учителей и пыталась угадать, у кого добрее взгляд и кому я смогу доверить нашу Жизель, трепетную лань и счастье всей жизни. Вася был мальчиком, и меня такие вопросы волновали в меньшей степени. А теперь я даже спать перестала. И глаза были на мокром месте. Я, как приходила в школу, начинала хлюпать носом и тереть глаза. Мне кажется, в учительской я ни разу не появилась в нормальном виде – все время с растекшейся тушью. Собирала справки, все время что-то забывала. Пыталась спросить, какая учительница лучше, но мямлила и пыталась сдержать слезы. Опять все делала не так идеально, как планировала.
Я пошла сдавать документы. Ноги сами понесли не в канцелярию, налево, а в бывший Васин класс, направо. Охранник меня еще окликнул – не туда пошли, мол. Но я кивнула и упорно протопала по коридору, растирая по щекам тушь, – еще совсем недавно здесь бегал Вася, а сейчас он совсем взрослый. И Сима так быстро выросла… В вестибюле все изменилось – стоял новый диван, шкафчик задорного зеленого цвета, на стене были нарисованы цветы. Новый ковер, куча игрушек. Светлана Александровна, редко закрывавшая дверь в класс, рассказывала про прилагательные так, что слышали все три этажа. Я стояла и ловила каждое слово. Опять подступили слезы. Как же она рассказывала про прилагательные! Это просто песня! Я решила, что поздороваюсь – ведь невежливо появиться в школе и не поздороваться. Заодно спрошу, к кому попроситься в класс. Прозвенел звонок. Из кабинета высыпали первоклашки. Очень милые и очень разные. Толстый мальчик сел на диван и принялся жевать булку. Девочка играла с плюшевой собачкой. Еще одна девочка строила глазки мальчику. Тот скакал, дрыгал ногами, пока не шмякнулся на ковер.
– Светлана Александровна, здравствуйте, я вот Симу… пришла сдавать… документы вот, а собеседование отменили, к кому идти, не знаю, посоветуйте, пожалуйста, я все пропустила, опоздала, но мы зарегистрировались, хотела сделать как положено… – скороговоркой оттарабанила я.
Учительница меня не понимала. Куда отдавать? Кому отдавать? На подготовишку? Нет? В первый класс? На следующий год? Почему на следующий? Тебе первый класс нужен? В исполнении Светланы Александровны все эти вопросы слились в одном:
– Что ты хочешь?
– Мы по возрасту не проходили, я бы вам отдала, но еще с логопедом занимаемся, ходим на подготовку, очень хорошую подготовку, только все равно страшно, животных не можем выучить, а кто набирает – непонятно, а она такая нежная, – продолжала лепетать я.
– Отдай мне ребенка! – строго сказала Светлана Александровна.
– Куда? – Я в панике начала плакать.
– Сюда! – ответила учительница, на лету поймав двух мальчишек, которые едва не столкнулись лбами.
– Когда? – У меня правда случилось помутнение рассудка.
– Да хоть завтра. Нет, завтра не надо. Лучше после новогодних праздников. – Светлана Александровна, поймав девчушку, быстро заплела ей косу, которая висела не сзади, а спереди, на лице.
– Так мы же уже зарегистрировались… а система не пропускает, если по году рождения и месяцу не соответствуешь.
– Ну и что? – не поняла проблемы учительница.
– Так зима же вроде бы. Снег. Скоро Новый год, – сказала я.
Светлана Александровна посмотрела на меня как на полоумную.
– Ну, с наступающим. И что?
– Так дети же осенью в школу идут… линейка… первое сентября. А после праздников будет одиннадцатое января.
– Миша! Перестань бегать! Рубашку заправь! – закричала Светлана Александровна. – Подойди ко мне, я тебя заправлю! Так, дети, идем в столовую! А ты – отдай мне ребенка! Все! Пошли!
– А как же система? Мы же не проходим! – Я потопала строем, взяв за руку девочку, которой не хватило пары.
– Хорошо, что напомнила. Так, дети, быстро – в столовую, а я – к завучу!
И мы пошли – я домой, дети на завтрак. Когда я выходила, то уже слышала крик Светланы Александровны из учительской: «Я забираю ребенка!»
Удивительно, что она меня не отправила есть кашу вместе с детьми.
Домой я пришла, тяжело волоча ноги, с новостью, что первое сентября у нас, кажется, переносится на одиннадцатое января, поэтому за время новогодних каникул мы должны пройти программу половины первого класса. Так уж случайно получилось, я не виновата. Просто дверью, можно сказать, ошиблась.
– Ты даже в школу нормально сходить не можешь, – сказал муж, выслушав мое подробное, но маловнятное сообщение, и немедленно впал в панику. Ведь полгода мы жили спокойно, по графику, по расписанию, как все.
Сима вообще ничего не поняла про школу, потому что я ее начала убалтывать, как убалтывают девочек: мы тебе купим настоящий школьный рюкзак, мешок для сменки, а еще новую юбку, новые туфли и бантики.
– Хорошо, – спокойно ответила Сима, – а зачем?
– Симочка, ты пойдешь в школу! – торжественно объявила я и залилась слезами. То ли от счастья, то ли от горя.
– Конечно, пойду, – ответила дочь.
– Сима, ты пойдешь туда не первого сентября, а уже скоро. Через две недели.
– А так все делают? – уточнила Сима.
– Нет, так только наша мама делает, – ответил за меня муж, – ну ничего, может, нас еще и не возьмут. А если возьмут и тебе будет сложно, то мы уйдем и пойдем как все, первого сентября.
Тут муж, конечно, понял, что допустил страшную ошибку. Потому что мне ни в коем случае нельзя говорить, что у меня не получится. А Симе ни при каких обстоятельствах нельзя говорить, что ей будет сложно. Мы обе грозно посмотрели на отца семейства и надулись. Вопрос со школой для нас был решен окончательно и бесповоротно.
– У нас даже нет материалов для подготовки! – сделал еще одну попытку образумить нас муж.
– Будут. Мы всех догоним и перегоним. Вот увидишь, – объявила я.
– Мы записаны на следующий год, стоим в системе, есть ведь еще завуч, директор… как вы с Александрой Светлановной будете объяснять госуслугам, что вам вдруг приспичило пойти в школу? Нет, это невозможно. Есть же какие-то правила. Мы же решили, все обсудили, логопед тоже считала, что к новому учебному году успеет нагнать с Симой темы… как ты вообще себе это представляешь… дети не идут в первый класс в январе… – Муж бурчал и бурчал.
Наконец из школы пришел Вася.
– Вася, открой сайт с рюкзаками, пусть Сима выберет, какой ей нравится. Пожалуйста, – попросила я.
– Что случилось? Все нормально? – уточнил сын.
– Нет, у нас все ненормально. Только вот начнет казаться, что все нормально, только начинаешь к этому привыкать, как тут на тебе… и опять все ненормально. Потому что твоя мать… – зашел на новый круг муж.
– Сима пойдет в школу после новогодних праздников, – объяснила я.
– Отлично. Экскурсия для будущих первоклашек? – пожал плечами Вася.
– Нет. Она пойдет в школу по-настоящему. В первый класс. И ей нужен рюкзак. Школьный. Тоже настоящий.
Вася с жалостью и даже нежностью посмотрел на сестру и открыл сайт. Сима выбирала рюкзак. Я пошла рыдать в комнату, наконец поняв, что натворила. Опять сделала все не так, не как правильно. Даже хуже, чем было с Васей.
На следующий день я побежала в школу просить материалы для подготовки. Охранник понял, что если он меня попытается остановить, то я смету все ограждения.
– Что купить? – набросилась я на Светлану Александровну.
– Что купить? – шарахнулась от меня учительница.
– Какие нужны книги, прописи, учебники?
– Ну купи пенал, – подумав, ответила она. – Лучше пойдем, я тебе что-то покажу.
Она потащила меня в класс и с гордостью показала парту, втиснутую около ее стола – подготовленную специально для Симы. Парта стояла наискосок, не так, как все остальные. Я вообще впервые видела, чтобы парты так стояли.
– Вот! Красота? Тридцать человек в классе! – радовалась Светлана Александровна.
– Спасибо. Дайте мне хоть что-нибудь. Вы же знаете Андрея, он меня домой без материалов для подготовки не пустит, – промямлила я.
Светлана Александровна нехотя выдала мне прописи и учебник по математике. Чтение не нашла. Про окружающий мир забыла.
– А какие тетрадки? Какого цвета? В какую именно линеечку?
– Да дам я ей тетрадки! Уйди уже!
Но это еще не все. Поскольку это был едва ли не первый случай в истории школы, когда ребенок шел в первый класс одиннадцатого января, то все в канцелярии опешили и никто ничего не понимал. Тем более что по документам и госуслугам Сима спокойно шла в школу на следующий год без всяких проблем. Мы со Светланой Александровной представляли комическое зрелище. Заслуженный учитель, педагогический стаж миллион лет, и рыдающая неуравновешенная мамаша. Со Светланой Александровной, которая объявила всем и сразу: «это моя девочка», никто бы не посмел спорить. А со мной вообще никто не собирался даже связываться. Потому что я начинала рассказывать про старшего сына, который отличник и физик, про то, что муж в нас не верит, что рюкзак уже выбрали, с олененком, хотя я бы выбрала с балериной или кошечкой.
– А вы из какой школы переводитесь? А почему? – спрашивала секретарь канцелярии.
Я лихорадочно соображала, что ответить. Не могла же я ей сказать правду – шла, двери перепутала, а потом…
– Понимаете, мы были… не здесь… но потом вернулись и… надо же дать ребенку образование… ведь сын здесь учился… а потом перешел… но он учился у Светланы Александровны… и вот… отличник, – пыталась объясниться я, все равно переходя на оленят на портфеле и на мужа, который… – но материалы взяли.
С чего-то все решили, что мы жили за границей, а потом вернулись, чтобы дать младшей дочери российское образование. А старший сын там, за границей, был звездой школы.
– А семья у вас… полная? – скорее с любопытством, чем для проверки, уточнила секретарь.
– Полная, полная, еще какая полная!
Тут я скорее напоминала героиню фильма «Москва слезам не верит»: «А она аккуратная?» – «Очень, очень аккуратная!»
В доказательство я привела мужа – он очень хорошо действует на женщин. Пришел, помолчал, пока я лепетала и тараторила, кивнул и ушел.
Для порядка нас отправили на собеседование к психологу. Почему-то я была уверена, что мы его не пройдем. Вася, как известно, не прошел психолога, а он был более психологически подкован, чем Сима.
– А мне с ней можно? – спросила я, вспомнив, что где-то читала про родителей, имеющих право присутствовать на тестированиях, собеседованиях и прочих психологических опытах над детьми.
– В классе вы тоже рядом сидеть будете? – отшила меня психолог. Симу она увела. Мы с мужем ждали в учительской сорок пять минут. Муж накануне хорошо выпил и теперь с тоской смотрел на бойлер. Утром я его, конечно, чуть не убила – у нас собеседование, а он! Чтобы не уснуть на стуле и не захрапеть, муж мерил шагами кабинет, за что я готова была его убить еще раз. Наконец он не выдержал и, спросив разрешения, подошел и налил себе водички из бойлера. Муж и так говорит тихо, едва слышно, а тут, чтобы не дышать парами, он и вовсе почти шептал. Мне кажется, что у него даже глаза слезились, но не от волнения, а от недосыпа и жажды.
– Ох, как папа нервничает, – посочувствовала секретарь.
То, что я нервничала, никто, естественно, не заметил.
– Да не переживайте вы так! Все будет хорошо! Может, кофейку? – предложила еще одна учительница.
Нет, ну как у него это получается? Ему уже кофе предлагают!
Муж с мученическим выражением лица отказался.
– Может, валерьяночки или валокординчика? – забеспокоилась секретарь, поскольку муж приткнулся к стене в неравной схватке с похмельем.
Если бы я не заверила всех, что у нас самая полная, просто наиполнейшая семья на планете, мужа бы я все-таки убила. Но ради дочки сдержалась.
Хотя чему я удивляюсь? Он имеет власть над женщинами. Я – редкое исключение.
Впрочем, муж мой человек уникальный, с годами он не перестает меня удивлять. Есть, например, люди, которые не умеют добираться из пункта А в пункт Б нормально, как все. С ними обязательно что-нибудь происходит. Мой муж – яркое тому доказательство.
Вот недавно он улетел в командировку. Я его собрала, проводила и надумала помыть полы. Но сначала позвонила маме, узнать, как у нее дела.
– У нас все в порядке, Андрей улетел, я собираюсь полы мыть, – отчиталась я.
– Не мой полы! – проорала мама.
– Почему?
– Пусть долетит сначала.
Я ушам своим не поверила: моя мама не верит ни в какие приметы, а уж тем более в мытье полов на дорогу! Верит в хороший коньяк, сигареты, новый детектив и в то, что она лучше всех знает, как воспитывать внуков. Ну, и что все их таланты – от нее. И вдруг она начала рассказывать мне, что если я помою полы, то обязательно что-нибудь случится. А уж чтобы она начала беспокоиться о зяте – это вообще странно. Но как в воду глядела.
Муж прислал эсэмэску, что он благополучно долетел до столицы скандинавского государства и уже едет в такси в какую-то там экономическую школу, где должен выступить с лекцией.
Тут я со спокойной душой вооружилась тряпкой и начала намывать полы.
И что случилось через час? Муж позвонил и сообщил, что такси доставило его вместо школы экономики в школу медсестер. Во всяком случае, он оказался за пределами города в большом здании, где все ходили в белых халатах. Муж был почти в истерике. И надо же такому случиться, что он оставил дома телефон, который знали организаторы поездки, а листок, где значились название гостиницы и график пребывания, потерял. Обычно супруг складывает все документы в конверт, конверт кладет в папку, а папку засовывает во внутренний карман пиджака, не доверяя сумке. Потому что сумку он панически боится потерять. Но сумку он прижал к груди, а пиджак, снятый по причине жары, оставил на заднем сиденье такси, которое уехало.
Я бросила тряпку, нашла его телефон и начала обзванивать организаторов.
В школе медсестер тем временем ему предложили успокоительные капли, таблетку от сердца, поскольку муж хватался за этот орган, и прочую медицинскую помощь. Видимо, выглядел он совсем плохо.
В ожидании вызволения он пошел искать туалет и вышел в соседнее крыло. После чего пришла его эсэмэска: «Сообщи организаторам, что я в школе для будущих мам! Я в толпе беременных женщин! Меня куда-то ведут!»
Через полчаса я получила отчет, что моего мужа буквально занесли в класс в качестве пособия: других мужчин под рукой не оказалось. Преподавательница хотела продемонстрировать будущим мамам на живом примере, как нужно приучать мужа к ребенку. И ребенка – к мужу. Ну чтобы будущие мамы поняли, что муж и ребенок – в принципе, одно и то же и не нужно требовать от них невозможного. И тут случился прокол: муж, как многодетный отец, выполнил все задания – надел памперс на резинового пупса, покачал его на плече, изображая отрыжку после кормления, похлопал по спине так, что чуть не проломил пупсу электронные внутренности, и под занавес спел колыбельную «Мы красные кавалеристы, и про нас…» и еще что-то из Дунаевского. Будущие мамы, рыдая, разразились громкими продолжительными аплодисментами, переходящими в овацию. На бис муж исполнил пупсу по-русски «За печкою поет сверчок, усни, угомонись, не плачь, сынок», чем почти довел будущих мам до преждевременных родов. Еще через пять минут он получил предложение от преподавательницы о проведении мастер-классов в их школе матерей и два предложения о признании отцовства от собственно будущих матерей. Муж кивал и соглашался на все. Такого общественного признания талантов ему не доводилось получать никогда.
В это время я не оставляла в покое организаторов, которые отправили за мужем другое такси и разыскивали первое с пиджаком. Второй таксист искал «профессора». Если бы он искал нервного отца-сердечника, который владеет искусством жесткого пеленания, о котором даже преподавательница только слышала, но никогда не видела воочию, медсестры сразу же показали бы, куда идти. Но «профессора» они в своем госте никак не опознали.
Преподавательница отогнала будущих мамочек и расспрашивала моего мужа о других секретах выращивания младенцев. Муж на пупсе показывал, как укачивать, как бороться с коликами – для этого ему пришлось лечь на парту и положить резинового младенца себе на живот. Он рассказывал, как дырявить соски иглой, как заваривать ромашку, как купать ребенка в череде и марганцовке (тут уже понадобился словарь, поскольку таких сложных терминов преподавательница не знала, а муж не знал, как это перевести). Он вошел в раж и ударился в воспоминания о собственном детстве – как его поили козьим молоком, давили яичную скорлупу, чтобы ребенок получил кальций, и силился объяснить, что такое «молочная кухня». Про пеленки вместо памперсов, которые нужно проглаживать непременно с двух сторон, баки белья, где эти пеленки кипятились круглосуточно, и традицию в год брить наголо ребенка, чтобы волосы росли густыми, он рассказывал с упоением.
Преподавательница уже даже говорить не могла, а только мычала и кивала. А уж после того, как он перешел на «по кочкам, по кочкам, по маленьким дорожкам», задорно подбрасывая пупса на коленке и спел «ладушки, где были – у бабушки», она зарыдала и тут же предложила ему свою руку, сердце и политическое убежище в придачу. Но муж на этом не остановился – он решил показать, как делать массаж груди, чтобы расцедить молодую мамочку. Даже предположить не могу, что еще он хотел показать преподавательнице.
– Вы доктор? – спросила она, покачиваясь от культурологического шока.
– Нет, я просто отец. Обычный русский отец.
Тут уже я позвонила мужу (поскольку таксист в отчаянии дозвонился до меня) и рассказала ему, что «господина профессора» ждет по возвращении домой, если он немедленно не положит пупса на место и не покинет помещение. И на развод я приду в костюме медсестры, если ему так будет приятнее. Как простая русская женщина-мать.
Сима благодаря занятиям балетом научилась держать улыбку, терпеть до последнего, но, когда все заканчивалось – выступление, репетиция или растяжка на шпагат, – могла разрыдаться. Когда она вернулась с собеседования, я быстро отправила их с папой домой, а сама осталась выслушивать вердикт. Сима выходила из кабинета с натянутой спиной и застывшей улыбкой, как ее учили. Значит, все совсем плохо.
Психолог тянула театральную паузу. Она повела меня на третий этаж – я пока дошла, чуть не описалась от страха. Сима не сдала тесты. Перелетных птиц назвала, зимующих тоже, а вот на шапку, шляпу и кепку сказала «головные шапки», а не «уборы». И не нашла лишнее в ограде, заборе и парке. Я тоже не нашла от волнения.
– Скажите, а вы работаете? – нежно спросила психолог.
– А что? – еще больше перепугалась я.
– Если вы работаете и ездите в командировки, то я вам не советую отдавать ребенка в школу. Ей нужен благоприятный микроклимат в семье.
Пришлось заверить, что я домохозяйка и только и делаю, что создаю микроклимат. Причем исключительно благоприятный.
Психолог что-то говорила шепотом нашей учительнице – наверное, про ограду и забор, но та отмахнулась и на весь коридоре объявила: «Я забираю ребенка!»
И мы начали готовиться. Учили хвосты животных и птиц. Сима упорно говорила, что у петуха хвост петуховый, петушистный, петухин. Но никак не петушиный.
Я снова проходила схемы предложений и пыталась в рекордные сроки впихнуть в дочку знания за половину первого класса – отрезки, лучи, прямые, ломаные, задачи, йотированные звуки, фонетический разбор и так далее.
Канцелярия тем временем не знала, как в системе госуслуг вытащить Симу из одного места – «на следующий год» – и запихнуть в другое место – в «год текущий». Звонили куда-то и искали специалиста типа хакера. Это оказалось самым сложным – обойти систему. Наконец 27 декабря я написала заявление, и нас «вставили» в систему текущего года.
В последних числах декабря я бегала по магазинам и, пока все покупали бальные платья, елки и новогодние подарки, искала школьную форму синего цвета, мешок для сменки, пенал и скупала канцелярские принадлежности. На меня все смотрели как на сумасшедшую. Впрочем, именно такое впечатление я и производила. В одном из магазинов я вляпалась в стеклянную дверь всем лицом. Так только в мультфильмах бывает. Сработала сигнализация. У меня немедленно выросла шишка на лбу. Тоже как в мультиках. Когда продавщица заботливо спросила, что у меня случилось, я призналась:
– Дочка в школу идет после новогодних каникул. В первый класс.
– Муж – гастарбайтер? – посочувствовала продавщица.
Но до этого я всю неделю бегала в школу, научившись вставать ко второму уроку.
Я даже пыталась репетировать – ложилась спать в десять вечера. Моя близкая подруга много лет ложится спать в десять и встает в пять тридцать утра. В шесть тридцать она уже в тренажерном зале. В восемь выезжает на работу. Я тоже думала, что буду ложиться в десять, вставать, совершать пробежку, готовить завтрак на всю семью и заплетать дочке красивые косы. И что же? Несколько дней подряд я ложилась в десять вечера и спала до десяти утра. Двенадцать часов. Если бы было можно, я бы спала и дольше.
Все знакомые, которым я осторожно говорила, что Сима идет в первый класс одиннадцатого января, советовали купить георгины и хохотали. Одна подруга предложила принести колокольчик и звонить, пока Сима идет к классу. Муж втайне надеялся, что все рассосется и мы никуда не пойдем. Еще все вокруг говорили, что я сошла с ума. На наших «Курсах подготовки к школе» я объявила, что мы уже все, подготовились и пойдем в школу. Спасибо всем огромное! Там тоже ничего не поняли. Мамы застыли с иглами-спицами и сбились со счета петель и стежков. Никто не верил в то, что первый раз в первый класс можно пойти в школу одиннадцатого января. Просто потому, что мать ошиблась дверью.
– Мы с вами авантюристки, – сказала я Светлане Александровне, поздравляя ее с Новым годом.
– Да, я такая, – обрадовалась она. – Иначе скучно жить!
– Сима не справится. В нас никто не верит, – пожаловалась я.
– Зато я верю! Ты помнишь, какой Вася был ранимый? А сейчас? Титан!
Теперь я Васю обзываю титаном. Александре Светлановне принадлежит еще одно крылатое выражение, которое прижилось в нашей семье. Когда Вася заходил в класс, учительница объявляла:
– Элегантен, как рояль!
Когда муж спрашивает, как он выглядит, я отвечаю именно так.
Нет, я даже себе не признавалась в том, что я – эгоистка. Дикая эгоистка. Я знала, что мое сердце останется спокойным, если Сима будет сидеть перед Светланой Александровной. Если именно наша Александра Светлановна будет ей рассказывать про подлежащее и заставлять считать в уме. Я знала, что если Сима получит «пять», то это будет железобетонная пятерка. Светлана Александровна выучила моего сына. Мой материнский инстинкт кричал, что я все делаю правильно.
