Маша Скворцова
Мое детство из прошлого
Помню детский сад «Солнышко». Утром мама приводила меня в группу, я цеплялась за нее как клещ и слезы лились из моих глаз. Но мама была непреклонна, хотя ей и было жаль, она оставляла меня наедине с чужими людьми. Так происходила моя социализация. Потихоньку жизнь брала свое, я успокаивалась и забивалась в угол за шкафом. Угол за шкафом казался мне надежным приютом в шумном чужом мире, где вопли детей и драчливая возня вызывали во мне ужас.
Постепенно я привыкла к саду, у меня там даже появились друзья. Как-то я поссорилась с одним мальчиком и другой мальчик Алёша с белокурой головой и игрушечной саблей подошел ко мне и сказал: «Я буду тебя защищать!» Теперь садик был менее страшным, там у меня был Свой Маленький Принц. Всегда очень полезно иметь в друзьях кого-нибудь Своего, это создает ощущение безопасности.
Иногда летом, когда не было садика, мы гостили у бабушки с дедушкой. У них были корова, теленок, овцы, куры, гуси, редкие пестрые поросята, две кошки и пес Дозик в память о Дозике из тех восемнадцати собак, которые летали в космос до Гагарина. Кроме того, у дедушки была лошадь и жеребенок, которого дедушка подзывал словом «косик, косик!».
В жару мы купались в реке, в том месте, которое называлось "стройкой". Иногда дедушка забирал нас с сестрой в луга косить сено, иногда мы разыскивали заблудившихся овец, объезжая окрестные поля на мотоцикле с люлькой, на который забирались впятером: двое взрослых и трое детей.
Дедушка показывал нам медвежий, крысиный и лисий капканы, учил нас изображать, как щебечут ласточки: «середа и пятница, середа и пятница, а между ними четвер-р-р-г», а зимой, когда за окнами шумела пурга и в черном небе зажигались звезды, приносил к бабушкиным щам ржаной хлеб «от лисы».
Осенью я вспоминаю лето. Я вспоминаю как мы едем с дедушкой по скошенному лугу и он поет свою любимую песню про Нарьян-Мар: «Ах, Нарьян-Мар, мой, Нарьян-Мар, городок не велик и не мал, а находится он у реки, где живут оленеводы и рыбачат рыбаки-и-и». И тот луг, и запах сена, и как мы искали овец, и как ели щи с хлебом, который приносила лиса.
Летом 82-го года мы уехали в Кабул. Афганское лето – жаркое и сухое, в подьездах живет прохлада, она прячется в диком винограде. А ещё там прячется необъяснимая тоска, когда в любое время дня и ночи солдаты совершают намаз и разносится :"Алла-а-а!"
