Маша Брежнева
Плохой для хорошей
Пролог
– Привет, Лекс, – смеющийся мужской голос настигает в раздевалке возле спортзала. Я здесь одна – все девочки уже умчались на следующий урок. Не нравится мне происходящее.
По голосу понимаю, что это Кирилл, – один из тех тупых самовлюбленных пацанчиков, которые возомнили себя королями школы. Но зачем ему караулить меня в раздевалке?
– Лекс, выходи, мы же знаем, ты здесь.
Черт. Это другой голос. Ярослав. Ещё один мажористый павлин.
Я одна, их двое. Что они задумали?
– Выйдите отсюда, это женская раздевалка! – кричу парням, но знаю, что без толку.
– Лучше ты выходи к нам.
Отлично, половина компании богатых отморозков в сборе.
– Ну привет, Алекса.
Они вдвоём заходят в раздевалку. Едва успеваю застегнуть все пуговицы на блузке и жмусь к стене. Мне страшно, мне очень страшно из-за того, что они могут сделать сейчас ужасные вещи. Их двое, а я всего одна, и никто не поможет…
Меня однажды уже загоняли в угол, и то чувство я запомнила на всю жизнь.
– Милашка, ты чего нас игноришь? – хищно улыбается Кирилл. – Бегаешь от нас, не отвечаешь.
«Я боюсь вас», – пульсирует в голове.
– Оставьте меня в покое, – говорю вслух.
– Ну киса, так не идёт, – вступает Яр. Он напрягает меня больше всех – слишком злой у него взгляд.
– Я вам не киса.
– Послушай, Алекса, мы сами разберёмся, как тебя называть.
Зажимают в кольцо, отступать некуда. Притягиваю сумку к груди, хоть как-то закрываясь от них. Ладони потеют, потому что страх с каждой секундой все быстрее бежит по венам. Стараюсь дышать ровно, но едва не закашливаюсь от волнения.
Клянусь, если они хотя бы дотронутся до меня, то очень пожалеют. Может быть, моя семья далеко не образцово-показательная, но отцу хватит и пары звонков, чтобы эти говнюки получили по полной. Пусть только попробуют!
– Лекс, кошки-мышки закончились. Мы хотели, чтобы ты выбрала сама, но раз не можешь, мы поможем.
Вот конченные! Что они несут! Что значит «мы поможем»?
– Отвалите от меня! – это уже крик с нотами ужаса в моем срывающемся голосе.
Они делают шаг ко мне.
Я ещё сильнее вжимаюсь в стену и не дышу. Воздух пропитывается тошнотворным для меня запахом мужского дезодоранта и фруктовой жвачки.
Некуда отступать. Если они что-то сделают со мной…
Я знаю, кто мог бы заступиться за меня. Знаю, кто не побоялся бы вступить в драку против двоих и начистил бы им морды. Но разве есть хоть какой-то шанс, что он поможет?
Скрип двери, быстрые шаги.
Кто-то здесь. О Боже, кто?
Это не он. Это тот, кого я так боялась увидеть.
Я лишь успеваю взглянуть в знакомые глаза и мысленно надеюсь скорее выбраться отсюда. Ведь он наверняка пришёл посмеяться над тем, что творят его друзья. Но вместо этого он кричащим голосом выдаёт:
– Совсем с ума сошли? Отошли от неё быстро!
Глава 1
Марат
Круто быть мной.
Нет, серьезно. Это не сарказм.
Мной быть круто.
Тёплое сентябрьское утро для меня начинается на втором этаже элитного коттеджа в «долине бедных». Так в народе окрестили блатной район, где отчим ещё несколько лет назад прикупил эти хоромы. К слову, мой отчим, Сергей Александрович Янин, – прокурор и большая шишка. Мужик он хороший, мать любит, насколько я вижу, меня всегда принимал, как родного, но «папой» называть не просил. У нас с самого начала было нормальное взаимопонимание, потому что с малых лет Сергей разговаривает со мной по-мужски. Сразу сказал, что ограничивать в моих делах не будет, требование только одно – выбрать себе спортивную секцию, чтобы не болтаться без дела. А я не был против, ведь какой нормальный парень откажется спортом заниматься? Да и не где-нибудь, а в лучшей спортшколе. И кстати, я выбрал плавание. Олимпийца из меня не вышло, но до сих пор увлекаюсь этим делом и несколько раз в неделю гоняю в бассейн.
Родители в восторге. Да и вообще, красный свет у нас для запрещённых веществ, криминала и заделывания детей раньше времени. Ну, это почти мой личный кодекс, придуманный Серёжей.
Можно прекрасно творить дичь, не пересекая опасную черту, – это я смекнул быстро.
Второе сентября вряд ли может быть радостным утром, но я никакого отвращения к школе не испытываю. Да, всего лишь школа, не лицей или гимназия, но самая современная и оснащённая в городе. Конечно, удивительное совпадение, что она ещё и ближе всех к «долине бедных». Половина учеников прикатывают на тачеллах со своими крутыми родственниками из района красивой жизни, другая половина вываливается из однотипных панельных семнадцатиэтажек с длинного проспекта. Так и живем.
Репутация звёзды этой школы меня вполне устраивает, поэтому начало учебного года не вгоняет в тоску. Тем более, скоро это все закончится.
Вернёмся домой. Ванные комнаты у нас есть и на втором, и на первом этаже. «Высокая» по умолчанию моя, но прежде, чем пойти туда, я каждый день минут десять бегаю на дорожке и отжимаюсь. Пока умываюсь, экран смарт-часов разрывают уведомления из чата «Клуб отбитых самцов».
– Шевелева похорошела за лето, такая крутая, – пишет Кирюха.
Усмехаюсь. Да она просто мне доказывает, что я зря ее, такую красоту неземную, бросил.
– Марат, ты к ней не вернёшься? – продолжение темы.
– Да пошла она, – хватаю телефон с тумбочки и записываю голосовое. – Ты себе хочешь? Забирай.
– А Симоненко? – вступает в дискуссию Яр. – Она говорит, на пояснице татушку набила.
– Хочешь проверить? – стебется Паша в ответ.
– А новенькую видали? Полный тухляк. Я к ней на линейке подкатывал, а она прям святая простота. Не поняла.
О да, у нас новенькая, Александра. Что за имя? Вот кто девочек мужскими именами называет? И девчонка какая-то странная. Ни капли не затерялась на фоне наших из «долины», видно, что шмотки такие же дорогущие, смартфон новенький, внешне вся такая ухоженная. Но разговаривать ни с кем не хочет. Сразу же вчера со всеми познакомилась, представилась, чтобы отвалили побыстрее, а дальше – забилась в угол, чтобы ни сидеть с кем-либо вместе.
Не, мы таких цеплять не будем – нафиг надо, других дел хватает. Я же говорил, в том, что касается дичи всякой, мы настоящие специалисты.
– Марат, шевелись, не то с мамой поедешь, – успевает бросить Сергей, замечая меня в коридоре. Езда с мамой – это значит, что сначала Каришку в садик повезут, и только потом меня в школу. Поэтому я предпочитаю добираться с отчимом. – И прекрати ходить по дому голым!
– Я в шортах.
– Ты уже взрослый и должен понимать.
Бла-бла-бла.
– Кому я мешаю?
– Это этикет.
Рука-лицо. Ладно, пофиг.
К завтраку натягиваю футболку с надписью «Весь мир твой» и молча залипаю в смартфоне, поедая блинчики, которые раз в полгода мать готовит сама, без помощи домработницы.
– На завтраке мог бы вылезти из телефона, – ворчит мама.
– Там дела, – отвечаю прямо с набитым ртом.
– Какие у тебя дела? Ты давай, срочно созвонись с репетитором по математике, вам нужно график занятий утвердить.
– Ну началось… Мам, второе сентября, алло! Дай хоть чуть-чуть пожить спокойно.
– Марат, не паясничай! – присоединяется Сергей.
– А мне когда нужен будет репетитор? – подаёт голос Каришка. Моя младшая сестра, дочь мамы и отчима.
– Ты ещё живи, сеструха. Я первый отмучаюсь.
– Марат! – почти орут на меня оба.
– Да чё Марат? Я Марат и я во всем виноват?
Сергей с грохотом водружает кофейную чашку на стол.
– Я жду тебя в машине. Десять минут!
– Мы не в армии.
– Скоро ты там окажешься, – добавляет отчим. Ну да, забыл сказать: его главная мечта – запихнуть меня в военку. А чего хочу я, спросить немного не додумались. Как откосить, я пока не знаю, но усердно работаю в этом направлении.
– Ты форму приготовил с вечера? – спрашивает мама.
Долбанная форма… Мы как в «Хогвартсе» ходим, только что мантий нет. Для мальчиков правила такие: белая или любая однотонная рубашка, галстук, брюки и обязательно туфли, а не кроссовки. Выглядим, как будто мужской бутик ограбили. Даже если все это стоит, как месячная зарплата учителей.
– Маратушка, дорогой, – заново начинает мать, когда ее муж уходит одеваться. Это обращение «Маратушка» раздражает меня уже года так четыре, но я не могу запретить маме называть меня так, как ей угодно. – Ты должен думать об учебе. На кону серьезные вещи, понимаешь? Без хороших баллов Сергей не поможет тебе поступить.
– Мам, я учусь нормально! И не надо мне помогать. Сам разберусь, куда поступать.
– Мы же плохого не советуем!
Ага, и хорошего тоже.
– Ну все, мам, покидульки, я тоже погнал собираться, – поднимаюсь из-за стола, успевая потрепать русые кудряшки Карины и услышать ее задорный смех. Нет, в общем-то, семья у нас нормальная. Совершенно обычная семья, которая заранее решила, какой будет судьба их сына. А мне хоть на стенку лезь, не переубедишь.
Завязываю концы рукавов черного джемпера на шее, чтобы хоть в машине не париться. Закидываю кожаный рюкзак на плечо, проверяю растрепавшиеся волосы перед зеркалом и спускаюсь во двор, где отчим уже выкатывает из гаража внедорожник. Примерно такой же у папочек половины моих одноклассников.
А вот сейчас время объяснить, почему мы не занимаемся травлей другой половины.
Самоутверждаться за счёт того, у кого семья не такая богатая, – глупо. Это все равно деньги родителей, а не наши. Гнобить тех, кто внешностью не вышел, – тоже тупизна. Человеку и так не повезло, ему с этим жить, а тут ещё и стеб терпеть дебильный. Короче, мы крутые, и нам этого достаточно, других опускать бессмысленно.
У нас иные развлечения. Мы любим все делать «на слабо» и на спор.
Иногда мы спорим на приколы, на развод учителей, иногда на спорт и силу.
А иногда на девушек.
Глава 2
Марат
– Скажи мне, зачем ты грубишь матери?
О, шарманка включилась… Не было печали.
– А что она мне с утра пораньше про репетиторов? Сил нет.
– Ты сдурел? Каких сил у тебя нет, сегодня первый учебный день!
Нет, если серьезно, ссориться с Сергеем я не хочу. Он адекватный, но строгий. И когда выведешь из себя, бывает очень плохо. Как, например, на мой последний день рождения.
– Да позвоню я репетитору, окей.
– Марат, мы с твоей матерью платим деньги преподавателям, ты мог бы и с большей благодарностью к этому относиться.
Глаз уже дергается, честное слово.
– Я уже сто раз говорил «спасибо» и просил не решать за меня, куда пойти учиться.
– Да ты реши что-нибудь за себя, – улыбается Сергей. – Решатель нашёлся. Это тебе не дома дискотеки проводить.
Ну вот, опять он вспомнил день рождения.
– Я пешочком прогуляюсь, дай выйти.
– Выходи, – он притормаживает на одной из автобусных остановок проспекта, где до школы идти остается всего ничего. – Марат, возьмись за голову уже. Она у тебя есть, но ты занимаешься не тем.
– Ага, понятно, – выхожу из машины, аккуратно прикрыв дверь, потому что Сергей не любит, когда хлопают. Точнее, хлопает кто-то, кроме него.
Каждый день эти нравоучения. Заманали конкретно.
Цепляю беспроводные наушники, врубаю музычку и двигаюсь в наш зоопарк.
Низкие елочки, обрамлённые идеальным газоном и клумбами с осенними цветами, небольшой спортгородок, качели и парковка. Примерно такая картина ожидает вас на подходе к нашему «храму знаний», прости Господи. В коридоре прикладываю электронный пропуск к турникету, салютую охранникам двумя пальцами от виска, бросаю рюкзак на одно из кресел и начинаю натягивать джемпер на себя. Да, я в курсе, что рубашка при этом задерется и расскажет всем, какого бренда трусы я ношу под школьными брюками. На это и расчёт.
– Янин, а можно одеваться немного поскромнее?
Ууу, классуха подкатила. Аллочка, чтоб ее. Блюстительница морали и главный Цербер сего «храма».
– Утро доброе, Алла Анатольевна.
– Марат, не забывайся, что ты в школе.
– Как забыть, Алла Анатольевна, как забыть? – с улыбкой прохожу мимо и двигаюсь прямо к лестнице, резво забираюсь на третий этаж и походкой короля вваливаюсь в кабинет.
Ну привет, тусовка.
Мы, конечно, виделись вчера на линейке и классном часу, но по-настоящему все начинается только сегодня.
– Янин, как тебе Эмираты? Расскажешь? – голос от кого-то из девчонок.
Пфф, да что там рассказывать. Как будто я там первый раз был. Мне эта ваша Бурдж-халифа все равно, что Спасская башня.
– Марат, а правда, что тебе двенадцатый подарили?
А что, сами не отличают двенадцатый от одиннадцатого? Поднимаю телефон в руке в знак подтверждения того, что у меня самая новая модель.
– Марат, а ты серьезно уже автошколу закончил? Когда успел?
Господи, ну можно поменьше ля-ля? Уши в трубочку свернутся от наших болтушек.
Языкастые фифочки из «долины», лишенные возможности выпендриваться одеждой из-за школьной формы, находят другие способы: обувь, сумки, украшения, девайсы. Если кто-то думает, что у нас тут обычная школа, то ничего подобного. У нас тут литл-бит ярмарка тщеславия.
– Слышь, Мар, с какого спора начнём одиннадцатый класс? – приветствует рукопожатием Кир. – Может, на новенькую?
– А вам ещё не надоело на телок спорить? Все равно с кем-нибудь она замутит, к гадалке не ходи.
– Да она просто тебе не понравилась, ты стараться не хочешь, так и скажи!
– Ну не понравилась. И что?
– Ничего, – пожимает плечами Кир. – Не хочешь – дело твоё. На что тогда?
– Какой урок следующий? – подключается к разговору Яр, ещё один член «Клуба отбитых самцов».
– Химия любимая, – ржёт Кирилл.
– Первый этаж как раз. Давайте кто-нибудь через окно на урок зайдёт?
В обычных школах кабинет химии бывает на втором этаже, но мы же «супермодерн». У нас IT-класс и химия на первом.
– А из школы ты как после первого урока выйти собрался, умник?
– Да можно ведь сначала вылезти через окно, а потом залезть обратно?
– Так в том и смысл, чтобы со двора попасть, – улыбается Ярик, довольный своей идеей. – Кто-то должен придумать отмазку, чтобы охранник выпустил. А если туда-сюда через окно, в чем прикол?
Сами понимаете, просто так выйти на перемене из нашей школы, где в дверях ждёт турникет, не получится.
– Лады, нормальная тема, – соглашаюсь с парнями. – Пахан, ты с нами?
Это наш четвёртый. В общем, вы поняли: «Клуб отбитых самцов» – это мои друзья: Кир, Яр и Паша. Ну и я сам, своей великолепной персоной. И само собой, мы все «в деле».
– Мар, а чего тебе новенькая не понравилась? – подмигивает Яр, усаживаясь за парту рядом со мной.
– А что в ней такого? Самая обычная…
И тут, как в кино, заявляется эта самая новенькая. Прямо на моих словах про «обычную».
Я загнул маленько: со внешностью у неё проблем нет. Ноги длинные и худые, фигура в целом достойная, волосы густые и гладкие, мордашка запоминающаяся. Что-то есть в ней нерусское, да ещё и эти глаза, чёрные, как уголь. Смотрю вот на ее тончайшие колготки в крапинку и думаю, что стоят они, как обед в панорамном ресторане. Да и вообще, выглядит эта Александра полнейшей мажоркой.
Только взгляд испуганный. Наверное, как раз этот взгляд меня и смутил. Цыпочки с комплексами меня мало интересуют, пусть лучше к доктору сходит, если в ее розовом мирке какие-то проблемы нарисовались. Так что спорить на внимание этой странной девочки я не хочу.
Лучше пойду в окно залезу, химичка бухтеть начнёт, прям как ее пробирки, нагретые над газовой горелкой.
Отсиживаем алгебру на удивление спокойно, потому что все мысли уже в кабинете химии. Вызываюсь лезть через окно, а Кир должен будет вовремя открыть створки на перемене, чтобы нас не спалили заранее.
Максимально уверенно подхожу к посту охраны. Здороваюсь с нашими мужичками за руку и озвучиваю свою «проблему».
– Я тут с дурочкой одной поссорился, она мои тетради в окно выкинула, а урок уже через пять минут. Можно выбегу забрать?
Охранники не очень-то рады такому повороту, но все равно мне открывают турникет. Быстро обегаю школу и останавливаюсь прямо под окном кабинета химии. Парни уже стоят возле окна и караулят меня, и Кир, замечая мое появление, дергает оконную створку.
– Все нормально? – спрашивает Ярик.
Жестом показываю, что все окей, занимаю выжидательную позицию. Через две минуты раздаётся звонок, и все в классе дружно усаживаются на места. Кир держит телефон наготове, чтобы заснять мое эпичное появление.
Когда в кабинете появляется химичка, я пару минут жду: училка проходит между партами, занимает своё место, открывает ноутбук, рассказывает, какие темы мы будем изучать в выпускном классе.
Бла-бла-бла. Пора эффектно войти на урок.
Глава 3
Лекс
Тем же утром
– Лексик, завтракать будешь?
– Спасибо, ба, позавтракаю.
Ещё совсем рано. Шесть часов утра с небольшим. Бабушка уже поднялась и нажарила оладушков, судя по запаху с кухни. Рядом с моей кроватью бесится Рокси – моя собака, которую я забрала с собой, не в силах оставить лучшую подругу в ТОМ доме.
В ТОМ доме… Как ужасно это звучит. Не плакать, Лекс, только не плакать. Мы, девочки, сильные.
Ещё три месяца назад у меня была идеальная жизнь: любящая семья, прекрасный молодой человек, лучшие одноклассники.
Сегодня у меня нет ничего.
Точнее, есть кое-что, только развернулось на сто восемьдесят градусов. Мои дорогие, прекрасные родители развелись и даже не думают друг о друге, несмотря на двадцать лет совместной жизни. Отец остался в нашей квартире со своей молодой пассией, которая меня всего на несколько лет старше. Мать убежала к своему боссу – как выяснилось, ее любовнику. Лишней в этой схеме оказалась только я.
Нет, отец меня не выгнал из дома, как надоевшую собачонку, а предложил оставаться в квартире и дальше. Благо она двухуровневая, огромная, места всем бы хватило. Но знаете… Находить в корзине для белья вещи его любовницы – выше моих сил. Видеть, как на полке для обуви рядом с моими босоножками она ставит свои (к слову, почти такие же) – невозможно. Словно в театр абсурда попала. Как смириться с тем, что твой отец ночью ублажает какую-то чужую телку в НАШЕМ доме?
А мама… «Дочь, ты уже большая, а мне надо личной жизнью заниматься. Сама разберёшься. Езжай к бабушке и живи с ней».
Мать года, да?
Я согласна жить у бабушки, но после всего случившегося это равносильно ссылке.
Прекрасные люди, носящие гордое звание моих родителей, предоставили меня самой себе. Папа откупился пластиковой картой, мол, пользуйся, сколько хочешь, ни в чем себе не отказывай, любой девичий каприз удовлетворяй. Мать звонит иногда, трубки берет, когда я звоню. И на том спасибо.
А я теперь живу с бабушкой по маминой линии, с которой мы не очень-то и близки. В небольшой двушке, да ещё и с собакой. А куда мне было Рокси девать?
Если что, Рокси – это вам не шпиц. Моя девочка – шикарный доберман. Не могла же я свою верную спутницу оставить с отцом, вечно занятым на работе, или с этой чужой женщиной? Бабушка, разумеется, оказалась в полнейшем шоке, когда я Рокси притащила, но я не могу бросать на произвол судьбы собаку. А родители и меня-то бросили.
Бабуля живет совсем в другом микрорайоне города, до моей прежней гимназии отсюда на общественном транспорте добираться минут сорок, не меньше, а то и целый час. По меркам нашего провинциального города это очень много. Именно поэтому бабушка предложила перевестись в ближайшую к ее дому школу, которая, судя по всему, довольна популярна. Тут же учатся детки богатеньких горожан, отхвативших крутые усадьбы в «долине бедных». Мы бы тоже могли жить в этом месте, но отец отказался заниматься покупкой дома и участка. Сказал, нам и квартиры хватит.
Что ж, всем всего хватило.
А я в свой последний год учебы оказалась в чужой школе.
Один плюс – тут Савву никто не знает. Моего бывшего парня… Нет, не хочу про Савву, не могу.
Отгоняю предательские слёзы, выступившие было на глазах, поднимаюсь и обещаю Рокси после завтрака сразу же выйти на утреннюю пробежку. Ну и что с того, что сегодня второе сентября? Учебный день, да. А у меня Рокси требует прогулки по утрам, поэтому я встану и пойду, пока ленивые жопы моих одноклассников будут вылеживаться на пуховых перинах домов в «долине».
Сказать первое впечатление о тех, с кем мне предстоит целый год учиться? Долбоящеры. Если коротко. Девчонки, может быть, ничего, если приглядеться, но парни… Особенно та великолепная четверка мажоров с самомнением большего размера, чем школьный двор. А их «лидер», Марат, просто конкретный дебилоид. У него на лице написано «я король, а на вас мне плевать».
Я и в гимназии училась с избалованными ребятками, но те были свои, родные, мы же с первого класса вместе. А здесь я чужая, и желания вливаться в тусовку ради одного года учебы у меня нет. Лучше буду тихой и молчаливой, чтобы никто даже не смотрел в мою сторону.
Быстренько принимаю душ, поливаю бабушкины оладьи сиропом и завариваю какао.
– Лексик, ты все в школу приготовила? – присаживается рядом бабушка.
– Все хорошо, ба, я готова.
– Тебе мать звонила хоть вчера? Поздравила с новым учебном годом?
– Ага, – прикрываюсь чашкой с горячим напитком, чтобы спрятать эмоции. Звонила… Да, конечно. Сообщение в мессенджере черканула. Боже, и почему семнадцать лет мои родители были адекватными людьми? Что заклинило на восемнадцатом?
– Бабуль, я полчаса погуляю с Рокси, вернусь и побегу в школу.
– Делай, как знаешь, дорогая, только не опаздывай.
– Не буду! – быстренько мою за собой посуду, убираю в кухонный шкаф, хватаю ветровку и поводок для Рокси и веду мою хорошую девочку в подъезд.
На улице ещё довольно светло, вот ближе к зиме утренние прогулки будут даваться мне тяжелее, по утрам будет поздно светлеть. А пока такие пробежки только в радость.
«Все секреты по карманам, я гуляю с доберманом», – напеваю в голове. Песня прямо про меня.
Рокси сразу пускается в бега, и я несусь за ней, крепко удерживая поводок. Собаку тянет в сторону коттеджного посёлка, и я решаю не сопротивляться. Мы вместе направляемся в тот район, где живут мои придурковатые одноклассники, и я надеюсь, что в такой ранний час не встречу кого-то из них за тем же делом – выгулом собаки. Ведь наверняка в таких больших домах многие заводят собак – и вольер поставить можно, и целый отдельный дом для песика. Только побегать все равно надо – как говорится, животное само себя не выгуляет.
Некоторые, к слову, сами себя выгуливают на балконе. Или мансарде? Не знаю, как это правильно в частном доме называется. В одном из коттеджей замечаю силуэт парня за шторами на втором этаже, а дверь на балкон открыта, словно он только что обратно в комнату зашёл. Я вижу только очертания мужской фигуры, но становится как-то волнительно от мысли, что он, может быть, прямо сейчас разглядывает меня.
Но это видение почти мимолетно. К счастью, никто из новых школьных лиц не попадается, прогулка-пробежка завершается спокойно, возвращаюсь в квартиру, которую все ещё сложно домом назвать, и начинаю сборы.
Школьная форма требует ношения определённых вещей: либо брючного костюма, либо сарафана. Пока погода хорошая, думаю, логичнее ходить в сарафане, ещё успею ноги под брюками спрятать. У меня как раз есть несколько пар дорогих колготок, купленных в бутике на папины денежки. Он, наверное, дюже удивился, когда пришло уведомление от магазина с указанием стоимости покупки. Но сам ведь разрешил тратить! А я, знаете ли, привыкла быть красивой.
Сильно краситься в школу мне не хочется. Внешность, к великому счастью, мне природа и дорогие родители подарили хорошую: тёмные волосы, густые брови и темно-карие, почти чёрные глаза. Часто говорили, что я и на русскую-то не похожа, хотя дальних родственников-иностранцев я в своей родословной не нашла. Согласна, внешность далека от славянской, но мне нравится. И я гордо несу то, что мне досталось. Только волосы люблю выпрямлять до состояния идеальной гладкости и трачу на это очень много времени.
Правда, сейчас нет никакого желания, чтобы моя внешность цепляла кого-то из парней. Мне до сих пор противно от мысли, что кто-то будет обнимать меня, целовать, трогать. Кажется, лучше все время быть одной, чем позволить кому-то прикоснуться к себе.
Я не собираюсь натягивать маску дружелюбности, если не хочу этого. Пусть видят меня настоящую, такую, какая есть сейчас. Закрытая, в своём мире, без чувств и эмоций на лице.
Меня ни что из себя не выведет, я уверена.
Была уверена…
Ровно до того момента, когда местный король и шут в одном лице решил войти на урок через окно и приземлился на мою парту…
Пока мои новые одноклассники ржут, перешептываются и обсуждают эффектное появление Марата, я лишь отодвигаюсь к другому краю парты. Подальше от того места, куда господин соизволил посадить свою пятую точку.
– Не мог бы ты встать с моей парты? – прошу вежливо, насколько это возможно.
Янин разворачивается на звук и за секунду окидывает меня взглядом.
– Забыл, как тебя?
Ещё и память, как у рыбки? Ладно, мне до него дела нет.
– Алекса меня зовут.
– Лексус, – произносит и словно пробует имя на вкус. Его забавляет, и на губах парня появляется легкая улыбка. – Не возникай, а?
Я только собираюсь сказать что-то в ответ, но мои мысли перебивают слова учителя химии:
– Янин! Ты за лето по кабинету директора соскучился?
Умник спрыгивает с моего стола и гордой походкой двигается к своему месту. Усаживается, как ни в чем не бывало, и продолжает улыбаться.
Лексус. Надо же такое придумать? Хотя какой ум, такие и шутки.
Симпатичный, конечно, нет смысла врать. Темно-русые волосы, густые и блестящие, круглое миловидное лицо, голубые глаза и ровная, словно линейная улыбка. Уверена, девочки в восторге. А его тупенькие шутки местной публике заходят, как я погляжу.
Мажор, что с него взять. Телефон, смарт-часы, беспроводные наушники. Полный комплект девайсов. Джемпер из фирменного магазина, знаю, у папы такой. В ценах разбираюсь. У него даже ручка для письма не просто из прозрачного пластика, а какая-то эксклюзивная. Автомат.
Думаю, тут за его внимание волосы рвут друг другу. Странно, что они в нем находят? Ума не заметила, деньги родителей – сомнительное достижение, не он же их заработал. Репутация? Ну, репутация, и дальше что?
Строит из себя смазливого плохиша. Уверена, что даже успешно.
Да и фиг с ним. От того, что он пятой точкой посидел на моей парте, жизнь моя не изменилась. Хочет называть Лексусом? Пожалуйста. Не виновата же я, что ему так понятнее, чем Алекса. Каждый привык к тому, чем живет.
Химичка ещё пару минут тратит на то, чтобы отчитать Янина. Боюсь только, что на пляже в Эмиратах он мало скучал по занудным учителям. А выделывается потому, что надо привлечь внимание. В кабинете директора вряд ли его сильно отругают. Интересно, кто его родители? Поищу в интернете на перемене.
Марат как раз в этот момент разворачивается на меня и с противной улыбкой подмигивает.
Ой, а меня его поклонницы не замочат потом в туалете? Умирать молодой не хочется, все-таки. Выдерживаю все эти находки человеческой мимики от господина Янина и, подёрнув плечами, перевожу взгляд на учебник.
Мы с химией плохо совместимы, но что поделать, если ее надо учить в школьном курсе. По мне, лучше бы больше математики. У меня любовь ко всему строгому и логичному, к рядам цифр и знаков.
К вот таким дуракам, типа «ломающим систему», у меня любви нет и быть не может.
