Марьяна Куприянова
Забег на невидимые дистанции. Том 2
Он притормозил, чтобы получше рассмотреть увиденное. Глаза предательски отказывались фокусироваться, не хотели передавать в мозг сигнал, который приведет его в бешенство. Офицер готов был поклясться, что чувствует, как каждый волос на голове приподнимается от шока.
Больше всего хотелось немедленно выскочить на улицу и оттолкнуть от нее этого верзилу, рядом с которым она беспечно хохотала, держась за его плечо. Зачем она за него схватилась? Почему она смеется? Почему они вместе идут домой? Кто он?
У парня был довольно заторможенный вид, как будто он не знал, как себя вести, когда людям рядом с ним весело. Зато Лоуренс отлично знал, что делать с теми, кто оказывается слишком близко к Нине. Его Нине.
Неужели он провожает ее домой? Дженовезе никогда бы не позволила этого человеку, который ей неприятен. Она в принципе избегает людей, которые ей не нравятся. Получается, что… случилась катастрофа. Давно ожидаемая, но от этого не легче.
Но почему пешком? Сломался автобус? Она могла позвонить ему, он бы отвез ее домой на машине. Он бы приехал за ней, куда угодно, она это знает. Но Нина любит гулять. Любит гулять с какими-то атлетами. Значит, спортсмены больше в ее вкусе, чем полицейские. Логично для какой угодно девушки, но только не для нее.
«Да, комплекции у нас разные, – ревниво размышлял Клиффорд, кусая губу, – по габаритам он меня, конечно, превосходит, а вот по силе и сноровке – едва ли. Я подготовленный к бою офицер полиции, а он обычный школьник».
Очень чесались кулаки. Очень хотелось выйти, хлопнуть дверью, выяснить все и наподдать этому непонятно откуда взявшемуся спутнику. Может быть, арестовать. Побольнее заковать в наручники и пихнуть на заднее сиденье до выяснения личности. Звучало как бред, но в тот момент он был готов осуществить его. Только бы разлучить эту парочку.
Клиффорд не стал глушить мотор, а сбавил скорость и медленно поехал за ними на почтительном расстоянии. Нина и неизвестный двинулись дальше. За руки не держатся, не льнут друг к другу. И все же между ними намек на нечто большее, чем приятельство. И нечто меньшее, чем симпатия.
И давно они так? Сколько дней он уже провожает ее? Почему я не в курсе? Почему не заметил в ней перемены? Я бы обязательно почувствовал, появись у Нины молодой человек или хотя бы намек на него. Я бы обязательно…
Интересно, о чем они говорят? Нина рядом с ним все время болтает и поворачивает на него голову, смотрит долго, ждет реакции, ждет ответа, а он в основном молчит и смотрит куда угодно, но не ей в глаза. То ли смущается, то ли ему плевать.
Неужели она влюбилась? В это?
Новая волна бешенства подкатила к глотке, чуть не раздробила трахею. Хотелось прервать их милую прогулку любым возможным способом. Хотелось придушить того, кто очевидно подходит Нине больше, чем он сам. И осознание этого простого факта причиняло еще больше мучений.
Безымянный брюнет являлся ходячей противоположностью Лоуренса. Телосложение, рост, вес, волосы, одежда, манера держаться, возраст. Походка. Должно быть, и голос. Абсолютно все в нем было именно таким, чтобы, глядя на него, ни один нейрон в мозге Нины не допускал ассоциации с Ларсом.
Просто совпадение, уверял он себя. Просто, блядь, тотальное совпадение по всем пунктам.
Клиффорд не знал, куда направить гнев, и постарался мыслить как детектив, а не как сходящий с ума от ревности муж. Нужно проследить за ублюдком до самого дома. Нужно все о нем выяснить. Пробить о нем все, любые нарушения, любой компромат.
Даже если они встречаются (или только планируют), это всего лишь школьная интрижка. Ничего серьезного из отношений в шестнадцать лет никогда не получается. Ему ли не знать? Развлечение на две недели. В конце концов, этот парень легко может навредить Нине, если они поругаются, и она решит расстаться с ним, а он будет против. Окей, возьмем это за рабочую гипотезу.
Но вот, благословение, Нина наконец-то откололась от этого айсберга и пошла в другую сторону, задержавшись всего на несколько секунд, чтобы что-то ему сказать. Ни объятий, ни поцелуя, ни даже улыбки. От сердца отлегло. Кажется, ложная тревога.
Но нет, не ложная вовсе. Нина-то ушла, не оборачиваясь (моя умница), а брюнет все стоит и смотрит. Все стоит и все смотрит, как она уходит. На приятелей так не смотрят, на одноклассников тоже. Как будто запоминает ее наизусть. Как она выглядит, как ходит и как звучит. Напитывается ею вдоволь, чтобы потом, в одиночестве, заново проигрывать эту встречу.
В груди опять кольнуло. Очень нехорошо кольнуло, так нехорошо, что нужно посетить кардиолога, не дожидаясь планового осмотра.
В той стороне, куда Нина пошла, это Ларс отлично знал, живет ее друг Биллингсли. Значит, им просто было по пути. Но почему же Отто не рядом? Клиффорд ему доверял. Мог доверить самое ценное, что имел, – Нину. Почему же Отто ее не уберег от этой потенциальной опасности, не оградил, не образумил?
Вот наконец парень что-то набирает в телефоне, прячет его, смотрит в небо и отчаливает в прежнем направлении. Наконец-то отлип от своего места, а то ведь стоял, будто ноги в бетон вросли.
Давай, иди. Приведи меня к своему дому. Я хочу узнать, где ты живешь, как тебя зовут, кто твои родители, чем ты занимаешься и откуда ты такой, мать твою, взялся.
Chapter IV
Unforeseen Interference
Episode 1
ОН ЕЛ БЫСТРО И ЖАДНО, роняя еду изо рта, хотя спешить было некуда. Приходилось делать вид, что не замечаешь этой поспешности, подозрительно нервозного аппетита, блестящих беглых зрачков.
Столик между ними занимал поднос с горячим супом, чизбургером, картошкой и острыми куриными крылышками с соусом барбекю, в котором перепачкался каждый его палец. Все блюда он кусал по очереди, двигаясь в одном и том же порядке. Завершая круг, запивал полулитровым стаканом крепкого черного кофе. Как будто торопился попробовать все в равном количестве, пока его отсюда не выгнали, чем вызывал недовольные взгляды гостей и официантов.
Разучился не привлекать внимания, хотя сам когда-то наставлял, что это самое важное в их работе.
Параллельно поглощению целого подноса еды он успевал говорить, жестикулировать и строить рожицы. В этом было что-то мерзкое, неестественное, как говорящая обезьяна. Веко над правым глазом у него подергивалось, как и мизинец на левой руке. Подозрительный голод и впалые щеки на обтянутом смугло-желтой кожей черепе наводили на неприятную догадку. Неужели он нарушил главное правило успешного дилера – не употреблять товар, который распространяешь?
Должно быть, это случилось не очень давно, несколько месяцев назад.
Судя по условным сигналам и внешним признакам, которые он сам учил когда-то считывать с подсевших, камнем преткновения стал наркотик, быстро сжигающий калории и превращающий человека в гиперподвижную марионетку.
Вероятнее всего, амфетамин.
Он высох. И мало был похож на прежнего себя.
Сет машинально посмотрел в окно и вспомнил, как сидел на этом же месте пару дней назад и увидел: снаружи пробегает Нина, выставив руку вперед, словно супермен, а за ней вприпрыжку следует Отто, поддерживая невидимый плащ. Оба хохочут так, что спотыкаются, но не могут остановиться. Сет в тот момент глотал колу из банки, но от увиденного уголки губ сами собой расплылись в улыбку, из-за чего напиток пролился на белую футболку.
– Я дал тебе время подумать. Много времени. Сколько прошло с того разговора на спортплощадке? Месяц, два? Неужели этого недостаточно, чтобы сделать выбор?
– Достаточно было минуты. Выбор сделан давно.
– Ну, принципы, я все понимаю, гордость там, совесть, душевная чистота, забота о будущем и прочая ересь. Только эта демагогия в одном углу ринга, там, где романтика и красивые слова. А прямо напротив знаешь, что? Прямо напротив потребность выживать и зарабатывать деньги, и не у всех эта потребность совпадает с возможностью, понимаешь меня? У тебя, например, совпадает. И еще как. Благодаря твоим исключительным способностям. Даже больше – тебе вежливо предоставляют второй шанс. Счастливчик! Знаешь, сколько парней хотели бы оказаться на твоем месте? И я это серьезно, не убеждения ради. Лично таких знаю. Целый конкурс на вакансию. Я тебя позвал сюда не только пообедать, но и поговорить, как в старые добрые времена, приятель, когда я еще имел на тебя влияние и мое мнение что-то для тебя значило. Не теряю надежды переубедить. Слова – это сила. Диалог – лучший путь к цели. Ну, что скажешь?
– Мне больше нечего тебе сказать.
– Это твое финальное решение? Советую хорошенько подумать, так сказать, в последний раз. Потому что, как бы это помягче до тебя донести, чтобы ты не обиделся… ну, мы знаем про эту твою девчонку, за которой ты по пятам ходишь. Как ее там? – Грек защелкал грязными пальцами, якобы пытаясь вспомнить. – Дженнифер, Джанин… а, Дженовезе! Странная такая фамилия, не американская, я бы сказал. Наверное, итальянская? Хотя она совсем на итальянку не похожа, в ней больше чего-то восточноевропейского… учитывая ее корни, неудивительно.
Лицо горело, а тело ниже шеи как будто поместили под лед. Сет медленно глотнул колы из стакана, стараясь двигаться непринужденно. Газы разъедали слизистую носа, действуя как слезоточивые. Ридли прокашлялся.
– Не знаю, о ком ты.
– Знаешь.
Сет небрежно пожал плечами, хотя внутри его трясло, как от нескончаемого удара электричеством. Он мог позволить себе блеф, потому что, к неочевидному счастью, у Нины была хоть какая-то защита в лице проклятого Клиффорда.
– Она мне никто.
– Я бы так не сказал, судя по твоим действиям.
– Тебе виднее, куда давить. В организации ведь так дела делают.
– Как будто ты этого не знал! – Ухмылка грека пропиталась лукавым снисхождением, как половая тряпка грязной водой. – Удивительные такие люди. Они долго могут игнорировать зло и несправедливость вокруг себя, но как только дело коснется лично их жизни, возмущению не будет предела! Как будто они какие-то особенные, как будто чем-то отличаются от остальных. Никогда не перестану этому удивляться. Всегда так было, ты это видел и знал. Больше того – сам выступал карающей рукой. Разве не так, Сет?
Брюнет не ответил.
Это был уже не тот грек, что помог ему однажды выбраться из серьезной задницы. Тот грек не сидел на наркоте, и этим все сказано. Теперь в нем затаилось что-то нехорошее. То, что невозможно предсказать. Но в то же время такое очевидное, что мозг отказывается верить.
Давнее знакомство с этим человеком, узнаваемые внешность и мимика, манера общения (говорить в пятьдесят раз больше, чем собеседник) и факт оказанной в прошлом помощи притупляли бдительность. Разум все еще отказывался принять то, что этот человек в своей новой сущности способен причинить ему зло. Это казалось антилогичным.
– Ты веришь в баланс вселенной?
Сет вздрогнул (такое могла спросить Нина, но не Саул) и молился, чтобы грек не заметил. Любая трещинка сейчас могла стать серьезной пробоиной и затопить судно его уверенности. Несмотря на новый статус, грек по-прежнему оставался опасным манипулятором. Только раньше он в основном направлял свои умения на других.
– Это еще называют правилом бумеранга, но суть та же. Если где-то убывает, то где-то еще в этот момент прибывает. Слышал о таком? Короче говоря, вещи и люди стремятся заполнить пустое пространство. Вот, например, один человек отказывается занимать должность, которую ему предлагают. Но на это место обязательно подыщется другой. А отказ гарантированно породит последствия, словно камушек, брошенный в воду.
У всех наших решений, Сет Ридли, есть последствия. Плохие или хорошие не важно. Важно, что логичные. То есть наши выбор и его результаты подчиняются законам причины и следствия. Ты отказываешь мне уже во второй раз. Но нам нужен человек в этой школе. И не факт, что тебе не станет хуже, если это будешь не ты. Выбор меньшего из двух зол – не лицемерие ли? И то и другое – зло. Так какая разница? Выбери хотя бы то, что принесет тебе прибыль, а другим не принесет боли.
– Разве у вас уже нет там людей? – Сет начал искать соломинки, за которые можно ухватиться в последних попытках сопротивляться.
– Есть, но не наши. Мелкие местные. Кстати, с недавних пор школу мониторят из УБН. Организации необходим в ней свой, проверенный человек. Который устранит конкурентов. Может быть, даже подставит, сдаст копам, снимет со школы наблюдателей. Пусть думают, что с торговлей тут покончено, а мы развернемся, пока суть да дело. И кто, как не ты, способен на такое, и уже неоднократно проворачивал сложные схемы? Ты проверенный. Ты свой. Поэтому мы так за тебя трясемся, несмотря на временные разногласия. Распоряжение свыше.
– Временные разногласия? Ты лучше всех знаешь: я вышел из игры. Больше не занимаюсь подобным.
– Знаю. Но время прошло. И многое поменялось. Должно было поменяться, как я думаю. Я тебя выпустил, я и возвращаю. Логично, опять же. Ты пожил здесь спокойно… распробовал на вкус простую жизнь. Неужели сам не закис? Не надоело без дела сидеть?
– Даже года не прошло.
– Если человек что-то получает, обязан и отдать, по-другому жизнь не работает. Мы дали тебе перерыв, дали отдохнуть, как ты и хотел.
– Я уйти хотел. Навсегда. Не на время. Я деньги заплатил. Все сделал, как ты сказал.
– Ну-ну, Ридли, неужели ты не понимаешь, как ничтожна твоя сумма на фоне финансового оборота организации? Это же просто пшик. Нам гораздо выгоднее, если ты вернешься в ряды. Слишком ценный кадр. Я бы даже сказал – бесценный. Ты будешь в неделю получать столько, сколько заплатил, чтобы выйти. И все равно принесешь нам больше прибыли. Так что все в плюсе.
– Саул, пожалуйста.
– Саула больше нет, – улыбнулся дилер. – Остался только грек.
Он произнес это так, будто сообщал, что человек в нем умер, а его место занял беспринципный исполнитель чужой воли. Примерно так все и было.
Заглянув в его мутно-карие глаза с огромными зрачками, Сет начал догадываться, что все это, возможно, было частью их плана. Его временный выход из организации, переезд сюда, поступление именно в эту школу – вероятно, подстроены. Они все знали заранее. И действовали с расчетом на год вперед. Очень дальновидно с их стороны.
От переизбытка эмоций Сет не нашелся что ответить. Догадки терзали его, но озвучить их означало показать себя наивным дураком. Все и так ясно.
– В силу моей непрофессиональной привязанности к тебе как к бывшему подчиненному и просто хорошему парню даю тебе маленькую подсказку. Ты же понимаешь, что мы от тебя так просто не отстанем? И все необходимые рычаги будем использовать, если придется.
Сет Ридли стиснул зубы, глядя мимо него. Четко и ясно, мать твою.
– Давай уже, возьми себя в руки. Хватит развозить людям жратву за копейки. Можешь развозить другой товар за приличную плату и быть под крылом. Велосипед тебе купим, если это так важно. А можем и мотоцикл, ты же хотел когда-то. Чтобы не пешком. Ты же сам отлично знаешь, что по уму и способностям сверстников давно перегнал. Эта подработка не для тебя, а для какого-нибудь придурка. Слишком несерьезно. А ты такой потенциал просираешь.
Грек вытер руки салфеткой, но они остались грязными, поднялся, отсчитал несколько крупных купюр и оставил под тарелкой. Ридли внимательно следил за ним, не скрывая враждебности и отвращения, которые тот упрямо игнорировал.
– Тут намного больше, чем нужно, можешь и себе поесть взять, – он на прощание наклонился к Сету, положил костлявую руку на плечо, дохнул парами мяса и барбекю изо рта, – деньги, мой друг, нужны для того, чтобы никогда о них не думать. Поэтому соглашайся, не вороти нос. У нас тебя примут таким, какой ты есть, причем с распростертыми. Ладно, даю тебе время до конца лета. Догуляй последние каникулы, а потом обратно во взрослую жизнь. Тебя уже заждались.
Только убедившись, что грек скрылся, Сет позволил своему телу отреагировать на весь пласт информации, который на него обрушился в течение последнего получаса. На лице выступила испарина, пальцы немного тряслись, кислая слюна собралась во рту, а в груди утонуло что-то из ржавого железа, массивное и тяжелое. Должно быть, это было его сердце.
Несмотря на напускное безразличие, Сет боялся этих людей, и страх был до того отчетливым, что, накапливаясь, становился физическим недомоганием. Боялся, потому что знал их. Боялся, потому что на них работал.
Пальцы ходили ходуном, как при лихорадке, но Сет достал телефон, открыл чат и кое-как набрал текст.
Icebreaker: у меня плохое предчувствие. Пожалуйста, будь осторожна.
Затылком он ощущал, как над головой сгущалось и подрагивало зло, обещая коснуться тех, кто ему дорог. Оно вращалось и росло невидимым смерчем, поднимающим волосы, и бессилие, сопровождающее его, было невыносимо.
Сет ненавидел чувствовать себя беспомощным. Все плохое, что могло случиться, кажется, случилось сегодня.
Бромгексид_скумбрии: предчувствие? Ты меня пугаешь. Что происходит?
Icebreaker: просто делай то, что я говорю: не ходи нигде одна хотя бы ближайшее время.
Бромгексид_скумбрии: если что и случится, я могу за себя постоять.
Icebreaker: не сомневаюсь. И все же не теряй бдительности.
Бромгексид_скумбрии: в чем причина?
Icebreaker: просто доверься мне.
– Дженовезе, не отвлекайся. Решишь свои дела потом.
– Извините. Срочное.
Из уважения к Видару пришлось спрятать мобильник подальше, хотя эти странные сообщения взволновали ее. Обычно Icebreaker не вел себя так. Нина приказала себе выбросить это из головы хотя бы на время и сосредоточиться на обсуждении. Отто посмотрел на нее, заломив бровь, но ничего не спросил. Видимо, на потом оставил.
– Ну что, мои оболтусы, тему выбрали уже?
На Видаре был его любимый разношенный джемпер оттенка горького шоколада, под ним – кремовая рубашка, толстые очки в темной оправе такого же цвета, как старомодные льняные брюки с выстиранными коленками. Этот человек отдавал своему внешнему виду примерно столько же внимания, сколько его любимые подопечные.
– Не то чтобы мы пришли к соглашению, – признался Отто.
– Тему-то выбрали, но каждый свою, – кивнула Нина.
– Вот как. Ну, рассказывайте, потому что у меня тоже есть предложение.
Речь шла о теме для проекта по физике, с которым Нина и Отто представляли школу в будущем учебном году, планируя получить грант на новое оборудование и денежный приз для дальнейших исследований в выбранной области. Чтобы впервые обсудить детали предстоящего конкурса, они встретились в школе в последние дни каникул.
Отто предлагал действовать на стыке дисциплин, чтобы продемонстрировать универсалии квантовой физики в тех областях, которые с нею, мягко говоря, не соприкасаются, например история и философия. Его идея заключалась в том, чтобы осветить ключевые события мировой истории с точки зрения теории вероятности и квантовой множественности исходов, равновозможных между собой. В качестве одного из примеров он предлагал убийство Цезаря.
– Вдумайтесь, просто вдумайтесь: его ведь решили убить не за конкретное совершенное злодеяние, а лишь за вероятность таких преступлений в будущем! Теоретически возможный исход заставил заговорщиков действовать, чтобы исключить любой риск. И полностью изменил историю. А теперь обезличим ситуацию. Например, у нас есть частица, которая может двинуться влево, а может вправо, а может прямо, или вверх, или вниз, ну вы поняли. Тысяча вариантов. И один из них, всего один из них, нас не устраивает. Например, гарантирует истребление человечества. И что мы делаем? Уничтожаем эту частицу, чтобы не позволить ей совершить перемещение, вероятность которого мизерна, но существует. Только тут не частица, а целая человеческая жизнь, причем жизнь правителя, от которого зависит целый народ. Кто знает, каким был бы мир, если бы Цезаря оставили в живых? Может, это эффект бабочки? Чем вам не крутая параллель? Они решили предотвратить то, чего еще даже не случилось, и, возможно, не случилось бы.
– Прямо как у Филипа Дика в «Особом мнении», помните? – спросил Видар.
– Вот именно! – оживился Отто, и еще несколько минут они обсуждали книгу и ее вполне удачную экранизацию.
– Прикладное применение теоретической физики к нерешаемым вопросам этики и философии – довольно свежо и смело, – похвалил Йорскиллсон, поправляя съехавшие от горячего спора очки. – Это может по-новому раскрыть суть некоторых исторических событий с позиции наблюдателя. Дать новый взгляд на развитие человечества. Не «почему это произошло», а «что бы произошло вместо этого». Интересно.
– Я хотел отталкиваться от идеи, что перестраховку в виде убийства Цезаря можно привязать к мультивселенным. Потому что обязательно существует та, где он остался жив и наворотил дел, да таких, что все пожалели, что не остановили его, пока могли. С другой стороны, если в нашей вселенной его устранили, осталось огромное множество вариантов миров, где он выжил или вообще не подвергся нападению.
– Или даже не пришел к власти, – заметила Нина.
– Любопытно. Но не зацикливайся на этом. Убийство Цезаря – не единственное происшествие, которое можно обозреть в твоем ключе, но достаточно яркое, чтобы стать базовым примером. Отлично, Отто, превосходная тема, если не увлекаться вопросами морали и не оправдывать убийства квантовым бессмертием. Так что будь осторожен. Джен, а у тебя что?
Немногие могли себе позволить называть Нину по сокращенной форме фамилии, только очень близкие люди, вроде отца и Отто. Видар в этот круг тоже входил.
Девушка очнулась от размышлений.
– На TED [12] как-то было выступление о новых компьютерных технологиях, которые неожиданно помогли развитию микробиологии. Ученый рассказывал о важности 3D-визуализации клеток, молекул и различных процессов внутри них. Практика использования динамических электронных моделей реально помогла ученым лучше понять, как все устроено изнутри и как работает. Вплоть до того, что разрешились какие-то старые вопросы и споры, просто потому что они своими глазами увидели то, что раньше только воображали.
– Очень необычно. Продолжай.
– Я, кажется, понял. Ты хочешь сделать виртуальную модель для демонстрации какого-нибудь квантового парадокса? – Биллингсли пришел в восторг, временно позабыв о своей теме.
– А лучше нескольких, – кивнула Нина.
– Знаете, у вас обоих прекрасное будущее, я вами очень горжусь.
Нина и Отто смутились, заулыбались. Они не могли позволить себе ответить нечто столь же откровенное, но надеялись, что их взгляды скажут Видару все необходимое.
– Получается, Отто хочет копнуть глубоко в прошлое, а Нина, наоборот, устремлена в технологии будущего, едва начавшие развиваться и вступать в нашу жизнь.
– Я не думал об этом, но, получается, что так. – Отто скрестил руки на груди, они с Ниной переглянулись, поиграли бровями, изображая соперников.
– Вопрос в том, что из этого более реализуемо без команды профессионалов, с одной стороны, а с другой, что больше впечатлит жюри смелостью и нестандартным подходом?
– А какую тему вы хотели предложить, мистер Йорскиллсон? – напомнила Нина.
– На самом деле, ничего интересного. Хотел, чтобы вы подробнее покопались, в чем конкретно ОТО [13] и квантовая теория противоречат друг другу, и попробовали предложить какой-нибудь свой любительский компромисс.
– Предложить компромисс? То есть, по сути, поискать решение нерешаемого в течение полувека вопроса? – Отто хмыкнул. – Вы слишком высокого о нас мнения, мистер Йорскиллсон.
– Да уж, теперь наши темы кажутся просто аттракционом для дошкольников.
– Не прибедняйтесь, я вполне знаю вас и трезво оцениваю ваши силы. Истина, она же в мелочах. А вы двое с вашей фантазией способны дать нестандартный взгляд на ситуацию, в режиме игры попробовать смоделировать решение этой задачи. Мы можем попытаться объединить наши темы, найти между ними точку соприкосновения. Уверен, что это возможно, потому что…
– Все элементы во вселенной взаимосвязаны, – синхронно закончили ученики.
– Именно так. Но выбор ведущей темы нам сделать все равно придется. Одна главная концепция, а остальные будут ее инструментами для полноценного раскрытия вопроса.
Они помолчали, переглядываясь несколько секунд, словно читали мысли друг друга. Затем, не сговариваясь, каждый выкинул перед собой руку, чтобы решить назревшее разногласие по старой традиции: пусть случай рассудит их, и никто не останется в обиде. Все трое считали этот способ самым непредвзятым из существующих и самым уважительным к сопернику. Ведь бог не играет в кости [14].
– Раз!
– Два!
– Три!
Отто выкинул камень, Нина ножницы, Видар – камень. Девушка выбыла, ученик и учитель продолжили, и на этот раз оба выбросили ножницы. Йорскиллсон выбыл, проиграв следующий раунд – бумага Отто накрыла его камень.
– Что ж, жребий брошен [15]. – Видар подмигнул блондину, и тот расплылся в улыбке, затем взглянул на подругу.
– Не расстраивайся, у меня есть мысль, как нам объединить твою и мою идеи.
Но Нина и не думала расстраиваться. Они обсудили детали, сроки, технические возможности, связи, потребность составить последовательный план действий и методику.
Затем Биллингсли изложил свои домыслы по поводу сопряжения двух концепций в одну в качестве теоремы (его идея и примеры из истории) и доказательства (реализация, предложенная Ниной). Йорскиллсону понравилось, и он с любовью потрепал обоих за волосы, а потом пригладил вихры.
– Так мы сможем показать, что квантовые законы распространяются и работают за пределами субатомного мира, даже если к этому не относятся всерьез.
Отто заметил, что Кассия и Брута придется превратить в летающие разноцветные шарики из пикселей, а Нина заверила, что вряд ли они обидятся. На это Видар, главный адепт теории симуляции, заявил, что и Цезарь, и сами они, возможно, являются пикселями на чьем-то экране, так что нестрашно.
– Кстати, о Бруте. Из нашей школы заявку на грант подал еще один ученик.
– Кто?
– Итан Гардинер. Со своим репетитором по физике.
– Пожалуй, единственный сильный соперник, хоть и немного не в себе.
– Немного?
– С парнем действительно что-то не в порядке. Я подумываю вызвать его родителей к школьному психологу, если случится еще один такой конфликт, как тогда. Но, надеюсь, за лето он проветрил голову. Перенапряжение от учебы только во вред.
Нина и Отто живо вспомнили конец учебного года, последние дни перед каникулами, омраченные скандалом из-за годовых оценок по физике и литературе. Кто-то слишком привык быть круглым отличником с безупречной репутацией.
– У ботанов часто едет крыша от усердия.
– Но не настолько же.
– А представьте, что с ним будет, если он не выиграет грант.
– Наверное, придет в школу заминированный, – хихикнула Нина, но Видар строго посмотрел на нее.
– Это не смешно. Советую вам остерегаться этого парня. Его следует показать специалисту.
– Мне кажется, он озвереет, услышав о себе такое.
– Так или иначе, он ваш конкурент. Поменьше с ним общайтесь.
– Мы с ним вообще не контактируем. Он даже в столовой сам сидит. У него мания величия под весом собственного интеллекта. – Отто несколько раз покрутил указательным пальцем вокруг головы, как будто изображал движение по орбите.
– Ага, личность в суперпозиции.
– Это ты так биполярку назвала?
– Было бы на самом деле замечательно подключить его к вам третьим. Как бы это увеличило шансы на победу! Он ведь голова, несмотря на некоторые особенности и… заносчивость. А то где это видано, чтобы одну школу представляли две команды, да еще настроенные друг против друга…
Все понимали, о чем речь. Если претенденты на грант от одной школы сложат усилия, от этого выиграют все. И школа, и ученики. Ведь победа нужна не только ради денежного вознаграждения (которое поровну делится между участниками), но и ради статуса. Это большой плюс при поступлении в колледж. Их могут позвать стажироваться куда-то сразу после выпуска или даже во время обучения.
Впереди был выпускной класс, но об окончании школы говорили неохотно, избегали этой темы, пока возможно. Ни Нина, ни Отто еще не решили, куда будут поступать. Откладывали, потому что знали – они не окажутся в одном и том же колледже. После школы их пути разойдутся, и совместная учеба закончится навсегда.
Чертовски грустно, но сердцу не прикажешь. Нину тянет в одно русло, Отто – в другое. Это видно даже по разнице их тем. Биллингсли все больше кренится в гуманитарные науки. Нина – в опасность и риск, во что-то трудно реализуемое и энергозатратное, в какой-то степени даже эпатажное.
Видар тяжело вздохнул, разглядывая этих двоих, – таких разных личностей, но все-таки лучших друзей. Его любимых учеников. Его лучших учеников. Несмотря на запятнанную репутацию, отсутствие статуса отличников и большие проблемы с дисциплиной. Это очень хорошие, умные и искренние дети. Других таких же во всем штате не найдется. Повезло, что они учатся именно здесь.
Биллингсли и Дженовезе были идеальным тандемом во всем, чем интересовались, включая научную сферу. Они дополняли друг друга, понимая без слов, действуя как один мозг. Вместе они могли справиться с чем угодно. С любой задачей, если она была им любопытна. Фантазия, оригинальность и эрудированность Отто сталкивались с дерзостью, умом и нестандартным мышлением Нины, создавая нечто небывалое. Как будто фундаментальное сливалось с прогрессивным, консервативное – с инновационным.
Принципиально новое – это всегда симбиоз противоположностей.
Видар обожал их обоих. До такой степени, что мысль о последнем годе обучения причиняла ему боль. До чего же он привык к своим оболтусам за несколько лет…
Поразмыслив над сложностью проекта, Йорскиллсон все-таки предложил подключить кого-то еще, чтобы добиться большей эффективности и точно уложиться в сроки.
– Возьмите себе подмастерье, не обязательно же всем в команде быть лидерами. Может, кто-то захочет побыть в качестве помощника.
– И кто, например?
– В последнее время Сет Ридли показывает растущие результаты по физике, даже непонятно, где он раньше был и почему так резко выстрелил. Предлагаю его. Если вам удастся его уговорить.
Отто со вспыхнувшей надеждой посмотрел на Нину, но увидел, как она поморщилась, и поспешил поддержать Видара.
– Вообще-то Сет умнее, чем кажется, и я удивлен, что он наконец-то начал это демонстрировать. Мы с ним немного общались. Я тоже не против его кандидатуры.
– Да бросьте, – Нина по очереди посмотрела в глаза учителю и другу, – вы же не всерьез.
– Что ты имеешь против него?
– Во-первых, такой, как Сет, никогда не согласится на второстепенную роль, да он с нею и не справится, это не соответствует его альфа-энергии. Отто, неужели ты сам не замечал, как часто мы с ним в чем-то соревновались и как важно ему было выиграть, оказаться на первом месте, обойти всех остальных? Я не вижу его в качестве компаньона, которому дают поручения, а он выполняет. Я вижу его в качестве балласта. Послушай, мы с тобой – слаженно действующий дуэт, которому совсем не нужно становиться трио. Это вставит палки в колеса. Ридли хоть и одноклассник, но человек посторонний, у нас с ним нет взаимопонимания. Ни он, ни мы к этому и не стремились. Он же одиночка, который сторонится всех. В этой школе он так и не стал своим. Во-вторых, Итан вообще действует один, поэтому мы с тобой вдвоем спокойно справимся. Я не хочу опозориться, выставляя целую команду против одиночки. Это лишний раз подчеркнет его превосходство.
